Ковровые осколки

      — Я принимаю вызов!       Наступила минутная пауза, во время которой Ичиго застыла, а потом, поморгав, пришла в себя и поняла, что совершила фатальную ошибку. Ну о каком сражении может идти речь, когда она едва в воздухе держится и не контролирует перемещения? Да если она сейчас просто чихнёт — её уже унесёт неизвестно куда!       Ичиго постаралась сохранить улыбку, но та вышла какой-то натянутой, как и вся атмосфера вокруг. Момомия спиной чувствовала напряжённый взгляд Таруто, который негромко шмыгнул носом в попытке усмехнуться, а потом внезапно чихнул и… исчез. Ичиго словно прошибло током. Она почувствовала холод по всему телу и маленькие бисеринки пота на висках. Её что, только что бросили? Это что… предательство? Если это так, то Момомия обречена на провал. Она одна против пятерых кошечек, которые всегда действуют командой. Даже если был разговор о дуэли, предполагающей битву двух противников, Токийские кошечки всё равно будут одним целым, будут советоваться и атаковать совместно. Пришельцы же эгоистичны (в особенности Кишу) и каждый из них — отдельный капитан своего корабля. Сражаться против напарниц последнее, что Ичиго хотела в этой жизни. За то короткое время пока они защищают Землю сообща, девочки стали настоящей семьёй. Они делились своими переживаниями и всегда помогали друг другу. Ичиго может пойти против Кишу, сражаться с ним хоть на смерть, но против подруг она не пойдёт никогда. Те качества лидера, заложенные в ней с получения силы Клубничной кошечки заложили особые установки в характере девочки, которые она не имеет право нарушить.       «Что же мне делать?»       Ичиго осторожно обернулась, желая проверить, а не ошиблась ли она, когда сделала вывод, что её бросили. Позади никого не было. Момомия поморщилась: неловкая ситуация и нужно искать из неё выход как можно быстрее.       — Что такое, Кишу, что-то потерял? — Ичиго повернула голову на источник звука и едва устояла на ногах — её собственное тело стояло впритык к ней, заглядывая Момомии за плечо. От звучания собственного голоса, искаженного ехидной интонацией и от этой близости всё внутри разлилось одной сладкой лужицей наслаждения. Это ощущение было настолько приторное по мнению Ичиго, что она с трудом подавила рвотный рефлекс. Так парни, а точнее не совсем парни, а пришельцы, чувствуют любовь? Да в теле Кишу всё цветёт как огромная оранжерея! Это слишком для обычной симпатии, опять же по мнению Ичиго, это невыносимо, это помешательство. И чтобы избавиться от этого наваждения придётся играть нечестно.       — Только тебя, котёнок, — Момомия натянула хищную улыбку и придала голосу ответного ехидства, в то время как руки мелко дрожали от того плана, что зародился в её голове. Исход такой тактики может оставить её без тела, но раз у них дуэль, а она понятия не имеет чем драться, разве это не подходящий выход из ситуации? В конце концов Кишу сам предложил сразиться.       Ичиго, продолжая улыбаться, схватила Икисаташи за плечи, крепко сжав их, и шире улыбнулась. Корабль хоть и шёл ко дну, всё ещё находился над водой и до волн, плескавшихся под ногами ребят, оставалось ещё порядка десяти метров. Ичиго краем глаза видела, как напряглись её напарницы, готовые в любую секунду сорваться с места и разорвать врага в клочья. Но кроме этой напущенной боеготовности, на их лицах в открытую сквозил шок. Момомия усмехнулась — чрезмерная активность и неканоничность Лжеичиго заставила кошечек впасть в ступор с открытыми ртами! К сожалению, они на этой игре только зрители — Ичиго не позволит им вмешаться.       — Кишу, отпусти меня, немедленно! — зря, очень зря он об этом попросил. Под ними плескаются волны, и если он оступится, то только руки его тела спасут пришельца от гибели. Но Ичиго это было выгодно, в этом и состоял её план.       — Отпустить? — Момомия крякнула, впиваясь ногтями в плечи Икисаташи, заставляя его взвыть от боли, а потом с огромным усилием воли оттолкнула его от себя. Кишу не смог устоять на ногах и полетел вниз. Ичиго подняла взгляд на кошечек, у которых ноги были напряжены для того чтобы сорваться с места и прыгнуть вслед за Клубничной кошечкой. Но Момомия опередила их, бодро показав знак «окей» и исчезла в разломе.       Кишу падал лицом к воде и его обуревали смешанные чувства, которые перекрывались шумом ветра в ушах. С одной стороны он смог вновь почувствовать себя в полёте, которого ему не хватало. В воздушной среде представлялось возможным расслабиться. Икисаташи перестал ощущать это гнетущие притяжение к земле, из-за которого тело его возлюбленной не могло взлететь и перестать жить по законам физики. С другой стороны теперь его ждёт сильный удар о поверхность водной глади, что может достаточно плохо закончиться для тела Ичиго. И это столкновение абсолютно неизбежно. Постепенно в груди заклубилась паника: что, если он разобьётся? Он даже сделать ничего с этим не может! И что, что сейчас он Клубничная кошечка? Супергеройские навыки не спасут его от сотрясения мозга или более серьёзных травм. Всё-таки зря он заявил о дуэли. Ну жил бы и дальше спокойно, ловя поразительные взгляды кошек и основателей проекта, но жил бы. Потом они бы с Ичиго как-нибудь разрулили бы ситуацию и вернули бы всё назад. Но нет же. Кишу нужно было непременно вызвать врага на дуэль и теперь неизвестно, останутся они оба в живых или нет.       Внезапно сзади почувствовалась едва заметная тяжесть чужого тела. Чьи-то руки нежным движением стиснули плечи, а потом кто-то почти шёпотом в самое ухо пожелал ему удачи. Кишу почувствовал, как его пробрало ледяной дрожью. Он с ужасом осознал в таинственном голосе голос Ичиго, а потом вода поглотила его, заложив уши и заставив захлебнуться.         Кишу не умел плавать от слова совсем. Да ему это умение и не нужно было. Со своими способностями он мог без проблем погрузиться в воду и не чувствовать никакого дискомфорта. Не жизнь, а малина. Однако сейчас, окруженный толщей воды, которая успела попасть уже и в рот, и в нос, и в уши, и в глаза, он чувствовал себя ужасно беспомощным и жалким, отчего без разбора махал руками и ногами, не давая Момомии спасти его. Сама Ичиго ещё не успела придти в себя, потому что после удара о водную гладь её голова туго соображала. Она не могла понять, почему может дышать и нормально видеть, находясь уже под водой.       «Наверное, это ещё одна из его способностей».       Это открытие не вызвало радости у Момомии, потому что удивление стремительно переросло в страх. Если Кишу никогда не учился плавать, то это приведёт к тому, что тело Ичиго утонет. От этой мысли сердце Момомии сжалось. Она начала паниковать, маша руками, чтобы скорее схватить Икисаташи и спасти. Спустя несколько утомительных минут, ладони коснулись ткани платья и нежно обняли хрупкое девичье тело. По коже тут же пробежались мурашки, к которым Ичиго никак не могла привыкнуть. А затем вода поглотила Клубничную кошечку, она застилала глаза, лезла в уши и в нос, но Момомия не задыхалась, в отличии от тела Кишу, который уже выпускал пузырьки изо рта и жмурился, отчаянно махая руками.       — Прекрати паниковать и закрой рот! — Ичиго не знала, послушает ли пришелец её слова, но она должна была это сказать. В любой экстренной ситуации нельзя паниковать — этому её учили родители и учителя в школе. Вопреки всем плохим мыслям, Икисаташи закрыл рот и позволил рукам своего тела обхватить его покрепче за талию.       — Так, а сейчас постарайся плавно шевелить ногами, как будто ты идёшь по дорожке и ничего не бойся, слышишь? — Момомия обеспокоенно смотрела на своё тело. Платье на нём потеряло свой товарный вид, а причёска, бывшая когда-то удивительным творением визажистов канула в лету и теперь вместо ленточек содержала прилипшие листики подводных водорослей. Макияж растёкся по лицу, образуя ужасные тёмные круги под глазами и кровавое месиво вокруг рта. В результате Клубничная кошечка больше походила на убийцу или ведьму, чем на именинницу. И в этом была вина Ичиго. Если бы она только знала о том, что Кишу не умеет плавать! Она бы придумала другой план, чтобы убежать из-под носа напарниц, она бы сделала что-нибудь менее жестокое. Потому что Икисаташи никогда не позволил бы ей умереть, даже если бы очень-очень этого хотел. А Момомия умудрилась одной выходкой перечеркнуть всё. Теперь, если Клубничная кошечка умрёт, остальные начнут охоту на пришельцев. Ичиго не знала, как далеко могут зайти её напарницы, но что-то подсказывало ей, что принцип «око за око» здесь играет главную роль.       Икисаташи послушался её совета и начал, пусть и неуверенно, двигать ногами. Момомия поплыла на воздух, крепко прижимая пришельца к себе.       Песчаный берег неизвестного острова встретил их неприступной стеной деревьев, которые возносили свои ветки далеко к небу. На их листьях то тут, то там играли последние лучики заходящего солнца. Оно переливалось от красного к оранжевому, то скрываясь в таких же красно-оранжевых облаках, похожих на огромные перья, то появлялось вновь, согревая душу своим тёплым свечением. Ичиго вытащила своё тело на красноватый песок, осторожно укладывая его на спину. Кишу был без сознания, что только больше добавляло масла в огонь. Момомия боялась этого больше всего, но всё-таки пропустила тот момент, когда Икисаташи начал конкретно задыхаться.       — Что же я наделала?! — Ичиго схватилась за голову и сжала пальцами пряди волос, едва ли не вырывая их. В следующую секунду она бросилась к пришельцу и начала пытаться выкачать воду из его лёгких. Сначала Момомия в панике надавила на грудину, едва не перестаравшись с силой удара, а потом закрыла нос Кишу и накрыла его губы своими. Спустя пару мгновений тело Клубничной кошечки сотрясло кашлем, а потом возникла яркая вспышка, после которой на месте именинницы возник маленький чёрный котёнок.       По лицу Ичиго потекли полупрозрачные слёзы, перемешанные с осевшим на щеках песком. Это конец. Момомия осторожно взяла в руки Икисаташи и прижала к груди промокшее тельце. Котёнка в ту же секунду пронзило судорогой, он вытянул вперёд лапки, цепляясь маленькими коготками за футболку Ичиго. У Момомии кольнуло в сердце. Горячие слёзы полились из глаз, мешали смотреть, да Ичиго это и не нужно было. Она хотела только одного: чтобы Кишу очнулся.       — Очнись… пожалуйста… Я…я…это моя вина… — Момомия всхлипнула. — Если бы я просто похитила тебя у них из-под носа или не согласилась, рассмеявшись тебе в лицо, этого бы не случилось… Пожалуйста, прости меня! Я сделаю для тебя всё, что захочешь, только очнись!       В ответ — тревожное молчание. Ичиго аккуратно вернула тельце на землю и склонила голову, расположив руки вдоль колен. Её душили слёзы, делая эту скорбную минуту всё тяжелее.       Неизвестно сколько прошло времени — для Момомии оно словно остановилось на одной трагической точке. Пока она сидела не двигаясь, подобно статуе, она снова и снова прокручивала в голове сегодняшний вечер, особое внимание уделяя её прыжку в неизвестность. От каждого повтора по сердцу словно проходились острым ножом. Душевная рана сильнее кровоточила, причиняя троекратную боль, которую можно было немного ослабить слезами, если бы Ичиго только могла выдавить из себя хотя бы одну слезинку. Но вся вода в организме словно высохла, растворилась в воздухе вместе с первым воспоминанием.       До её ушей донеслось тихое покашливание. Маленькое тельце дёрнулось на холодном песке, издав тихий шорох. Момомия резко открыла глаза и встрепенулась от звука: неужели она настолько измотана, что ей уже мерещатся разные звуки? Протерев покрасневшие глаза кулаками, Ичиго неуверенно опустила взгляд. Всё в груди сжалось от предчувствия самого худшего. Резкая боль пронзила сердце Момомии, отдавшись в голову. Нужно перестать думать о плохом! Она сделала всё, что было в её силах и должна верить, что всё обойдётся! Однако принимая во внимание последние два дня фортовой Ичиго вряд ли можно назвать.       — Мяу… — звук больше походил на писк. Такой тихий и жалобный. В мыслях Момомии промелькнула надежда. Она быстрыми уверенными движениями переложила котика себе на колени и нежно провела по его чёрной шерстке на щеке. Кишу приоткрыл глаза, грустным взглядом скользнув по руке Ичиго, а потом закашлялся. Его тело сотрясалось так сильно, словно вот-вот сломается, треснет, разлетится в пыль. Однако сам пришелец ощущал внутри себя какую-то слепую апатию к произошедшему. Он уже не удивлялся боли в груди от дурацкого кашля, соленого привкуса воды от которого нестерпимо болели глаза. Он готов был вытерпеть все испытания, уготованные ему судьбой, только бы Момомия была рядом. Её присутствие согревало душу, её слёзы заставляли сердце сжиматься, её улыбка будоражила кровь, заставляла кипеть как раскаленная лава. Ради этой улыбки не страшно умереть.       И сейчас, когда Икисаташи наконец открыл глаза, лицо лидера Токийских кошечек дёрнулось в улыбке. Она приподняла уголки губ, с каждой секундой сильнее расцветая подобно дикой розе после дождя. Её пальцы неторопливо скользили по чёрной шерсти, нежно ероша и сопровождая эту ласку нежной улыбкой.       Ичиго могла бы и дальше гладить своё кошачье обличье, но не высохшая одежда стремительно теряла тепло и не трудно было догадаться, что Кишу тоже продрог до нитки. Он мелко дрожал, поджимая крохотные лапки под себя и жалобно смотрел на Момомию. Она обязательно о нём позаботиться.       — Надо бы вернуть тебя к человеческим размерам и облику. — Ичиго обхватила кошачью мордочку и, чуть подавшись вперёд, прислонилась к холодным губам своими. Перед глазами тут же заплясали искры. Каждый поцелуй с телом Клубничной Кошечки вызывал целый шквал эмоций у тела Кишу. Его словно накрывало огромной волной счастья и все чувства взрывались тысячами фейерверков. Момомия поморщилась: все эти изменения продолжали пугать её и вызывать не то отвращение, не то трепет. Она отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть блестящих счастьем глаз в упор смотревших на неё.       — Как жаль, что я не могу поцеловать тебя…       Ичиго вздрогнула, чувствуя как на ресницах скапливаются капельки воды. Сердце радостно забилось, едва не выпрыгивая из груди. Несмотря на грустный голос Кишу, хотелось петь и танцевать, а всё потому что Момомия наконец услышала этот голос, а значит он жив! Она смогла спасти его! Это просто чудесно! Ичиго обернулась, разбрызгивая блестящие росинки в разные стороны. Улыбка осветила её осунувшееся бледное лицо с покрасневшими глазами, и она стала выглядеть моложе года на два. Кишу в ответ смотрел на неё с такой детской нежностью и счастьем, что у Момомии даже ноги слегка подкосились. Сейчас было как некогда видно всю любовь, которую Икисаташи надеялся преподнести любимому котёнку.       — Я не могу поцеловать тебя… — тихо повторил пришелец, слегка севшим голосом, протягивая руки к своему телу, прижимая его к себе. — Но я могу обнять тебя. Ичиго не выдержала и заревела, прижимая в ответ тело Клубничной кошечки, которое показалось ей уж больно худым и хрупким. Она осторожно провела ладонью по талии, обтянутой промокшей тканью и уткнулась в тонкую шею, вдыхая морской запах и путая розовые волосы всё еще влажные после их небольшого побега длинными пальцами.       — Нам придётся ночевать здесь, — шепнула на ухо, в ответ почувствовав лёгкий кивок.       — С тобой хоть на край света.