Intrigue / Происки

When You Play The Violin из «The Tragic Treasury»

      Захлопнув дверь, Вайолет столкнулась с ожидающим ее у порога Клаусом.       — Что он сказал? Зачем он здесь? Как он здесь оказался?       Вайолет повела Клауса на кухню, где первым делом налила себе стакан холодной воды, а после села за стол. Ее руки все еще тряслись. Вода успокоила саднящее горло, и девушка наконец смогла говорить.       — Клаус, тот человек, которого мы похоронили... Это был не он. Это был Граф Омар… его близнец.       Шок и смятение на лице Клауса просили ее продолжать.       — Граф Омар был реальным человеком. Близнецом Графа Олафа, забравшим нас из отеля. И привезшим нас сюда. Омара, не Олафа, застрелили. Олаф никогда не был на острове… Он ждал, пока мы решим… — Вайолет запнулась, не в силах продолжать.       — Пока мы решим, что мы в безопасности, — мрачно закончил за нее Клаус.       Брат и сестра погрузились в молчание. Тишину прерывало лишь тихое жужжание вентилятора под потолком.       — Что нам делать, Вайолет?       Девушка взглянула на своего испуганного младшего брата.       — Он сказал, что просто хочет наши деньги. Так пусть забирает. Сказал, его друзья. Приплывут и заберут его. Он сказал. Что оставит нас. Если получит деньги.       Клаус недоверчиво посмотрел на сестру:       — И ты ему веришь? Ты уверена, что мы можем так рисковать, отпуская его… с нашими деньгами?       — А что ты хочешь сделать, Клаус? Мы не можем его убить.       Рука Клауса сжалась в кулак, и когда он заговорил, его равнодушный тон напугал Вайолет даже больше, чем его гнев.       — Почему нет, Вайолет? Разве это не справедливо?       Девушка так быстро замотала головой, что та закружилась.       — Нет, Клаус. Если мы убьем его, мы будем такими же как он. А мы не такие… не такие как он.       — Знаю. Но иногда… я жалею об этом.       Вайолет знала, что он имеет в виду, и это разбивало ей сердце.       Дверь «темницы» Олафа распахнулась, и старшие Бодлеры вошли в комнату. Клаус держал в руках документы, а Вайолет сжимала старый, но все еще сверкающий меч. Вайолет повернулась к Санни, стоящей за дверью с ключом в руке.       — Запомни, Санни: не выпускай нас, пока мы не подадим знак. Только тогда. И когда откроешь дверь, беги к Би и оставайся с ней, пока мы не придем.       Девочка храбро кивнула. Она справлялась со своим страхом только благодаря любви к сестре и брату. Санни закрыла дверь, и звук поворачивающегося в скважине ключа показался Вайолет звуком крышки, захлопнувшей гроб.       Когда они вошли, глаза Олафа были закрыты. Вайолет ткнула его мечом (который побоялась доверять Клаусу). Вместо этого ее брат держал подписанный сестрой договор, согласно которому все их наследство переходило во власть Графа Олафа — теперь, когда Вайолет была совершеннолетней, это было так же просто, как написать свое имя на листе бумаги. Вайолет почувствовала было облегчение, но разум подсказывал, что Олаф все еще опасен и расслабляться не следует.       Злодей открыл глаза и вопросительно посмотрел на Бодлеров, замечая бумагу в руках Клауса.       — Это оно, сиротки?       Клаус кивнул.       — Да. Согласно этому договору, который Вайолет подписала собственноручно, все наше наследство переходит к тебе, — он криво улыбнулся. — И если ты боишься, что она подписала его левой рукой — что ж, думаю, теперь это неважно. В конце концов, мы все равно не сможем выбраться с острова и оспорить завещание.       Откинув голову, Олаф победоносно засмеялся.       — Верно подмечено, сиротка. А теперь, может, развяжете меня и я пойду?       Вайолет и Клаус переглянулись, и Клаус склонился над Олафом, чтобы освободить его ноги от стягивающей их проволоки. Вайолет продолжала держать меч направленным на горло Графа, и взгляд, которым он ее наградил, был далеко не добрым.       — Всегда любил женщин, умеющих обращаться с оружием.       В ответ девушка окинула его взглядом отвращения.       — Если ты попытаешься бежать или ранить. Кого-то из нас. Я перережу тебе горло. Мы не развяжем тебе руки. Пока не доберемся до берега. Там мы дождемся твоих… друзей. Если они попытаются навредить нам. Мы убьем тебя.       — Вас ведь двое, а я один.       — Только попробуй. — Взгляд Вайолет был полон гнева и ненависти, и Олаф даже задумался: может, ему действительно стоит просто взять договор и уйти, не воплощая придуманный им план. Но опять же, решил он, месть всегда стоит усилий. В конце концов, договор нужно будет подтвердить, и в этом деле лучше просчитать все наперед.       Тем временем Клаус продолжал распутывать проволоку, связывающую ноги Олафа; через дыры на брюках она врезалась в кожу, образовав в этих местах кровоточащие раны. Но Клаус не испытал и доли сочувствия, грубо отдирая проволоку от кожи и освобождая наконец Графа.       Мужчина встал, во весь рост возвышаясь над сиротами Бодлер. На мгновение все замерли, и Вайолет и Клаус напряглись, готовясь к сопротивлению. Но Олаф лишь повернулся к двери и застыл в ожидании. Не поворачиваясь, он заговорил:       — Я не собираюсь драться. Я уже получил, что хочу — какая теперь от вас польза?       Вайолет направила острие меча в спину Олафа, вставая прямо за ним.       — Тихо. — Вайолет три раза быстро постучала в дверь свободной рукой и громко сказала: «Имбирь».       Дверь распахнулась, и троица увидела убегающую со всех ног Санни. Вайолет услышала, как Олаф ухмыляется, но не обратила не это внимания, подталкивая того вперед.       На пляже было холодно несмотря на ярко светящее солнце. Вода тихо ударялась о берег, спокойно и размеренно. Клаус привел всех к месту, куда, как сказал Олаф, прибудет корабль, и теперь они сидели в ожидании приспешников Графа. С течением времени Клаус все больше нервничал.       — Сколько еще, Олаф? Ты сказал, они уже здесь.       Злодей сидел, зарывшись ногами в песок и безмятежно смотря в морскую даль.       — Не знаю, может, в пробку попали, — он ухмыльнулся.       Рыкнув, Клаус кинулся было к Олафу, но Вайолет успела удержать его свободной рукой.       — Успокойся, Клаус. Может, пройдешься по пляжу, вдруг они причалили в другом месте? — Ей очень не хотелось оставаться наедине с Олафом, но она знала, что перепалки не избежать, если негодяй будет и дальше провоцировать ее брата. Клаус подозрительно взглянул на Олафа, а затем на нее, и девушка согласно кивнула.       После того как Клаус ушел достаточно далеко, Вайолет повернулась к Олафу и ткнула его мечом, радуясь, когда он вздрогнул.       — Не приставай к нему, Олаф. Или синяком не отделаешься.       Он снова посмотрел на нее тем задумчивым взглядом, каким окидывал еще будучи в «темнице».       — Ты превратилась в маленькую ведьму, сиротка. Очень смело. Не думал, что ты будешь угрожать беспомощному пленнику. Ты стала настоящей злодейкой… или графиней.       Вайолет почувствовала, как по спине пробежал холодок.       — Ты больше не можешь угрожать мне замужеством, Олаф. Я уже отдала тебе наше наследство, в этом нет нужды.       Он слегка наклонился к ней, вглядываясь в ее лицо.       — Кто сказал, что это угроза? Если бы мне не хотелось так тебя придушить, я бы просто обожал тебя, Вайолет Бодлер. — Казалось, Олаф сам удивился тому, что говорил, и рассердился от этого. — Только не думай, что из-за этого я упущу шанс сделать твою жизнь невыносимой, сиротка. Ты причинила мне слишком много дерьма, чтобы позволить тебе просто… быть счастливой.       Внезапно Вайолет ощутила ужасную усталость от этих бесконечных попыток морально защититься от Олафа.       — Ты сам себя в это втянул, Олаф. Ты сам выбрал свой путь.       Она отвела от него взгляд, пытаясь найти глазами Клауса, и поэтому не увидела выражения шока на лице Олафа, сменившегося задумчивым злорадством.       Внезапно они увидели бегущего к ним Клауса. Приблизившись к ним и нарочно врезавшись в ноги Олафа, Клаус кивнул Вайолет. Приспешники Графа наконец прибыли.