Я ждал тебя слишком долго

Весь зал затаил дыхание, прислушиваясь к единственному гитарному аккорду, эхом раздающему по всему залу. Крису определенно понравился такой способ привлечения внимания столь разношерстной аудитории, как та, что собралась здесь этим вечером. Он улыбнулся Роберту, которого впервые видел настолько серьезным и насупившимся. Его друг волновался, а Эванс не понимал, в чем могла быть причина такого беспокойства. Вдруг сцену начало освещать снизу маленькими светодиодами самых разных цветов, а у противоположного от Криса края сцены началось неловкое движение, кто-то собирался с силами, чтобы предстать перед публикой. Ему показалось это очень трогательным, учитывая воспоминания о том, как он стеснялся в детстве выходить на сцену, но, оказываясь там, не мог с ней расстаться. — Мы все собрались здесь благодаря одному человеку. Я не буду называть его имя, он не нуждается в представлении. Спасибо, наставник, — Кира вышла к микрофону, стоящему прямо посередине сцены, на ходу поправляя ремень, держащий гитару. Голос немного дрожал, но она из-за этого не переживала. Так всегда, когда говоришь о важном. Она начала петь. Тихонько, почти полушепотом, делая большие паузы после особенно важных слов. Это была его песня, Роберта. smile, though your heart is aching smile even though it's breaking when there are clouds in the sky, you'll get by if you smile, through your fear and sorrow smile, and maybe tomorrow you'll see the sun come shining through for you Та самая, которую он написал для своего сына и этой девочки, для тех времен, когда его подолгу не было с ними рядом. Первый вариант он записал на диктофон и оставил на кухне. Ему этого было вполне достаточно, но эти двое заставили его организовать запись на самой настоящей студии. Когда они втроем оказались там, Роберт понял, что песня для этих двоих была всего лишь предлогом. В тот день они облазили всю студию, достали вопросами абсолютно всех музыкантов и светились от счастья так, что им все это можно было простить без всякого раздражения. Роберт вспоминал тот день и напевал себе слова, которые, казалось, мог давно забыть. Кристофер стоял, не находя себе место. Он впервые слышал эту песню, но каждое слово отпечатывалось в голове гулким эхом. Девушка была в темных джинсах с высокой талией, кроссовках, видевших много приключений, и чуть великоватой черной футболке, на воротнике которой висели очки. На левой руке сверкнули простые электронные серые часы, а волосы были наспех убраны в хвост. В таком свете не разглядишь, но ему показалось, что на обеих ее руках было по паре-тройке маленьких татуировок. Он не мог оторваться. Физически не мог оторвать от нее взгляд, не зная, куда деть, ставшие тяжелыми, руки и как удержать равновесие, стоя на ватных ногах. Все в ней было таким простым, таким естественным, таким искренним. Она не стеснялась дрожавшего голоса, скромной одежды, порыва своих чувств. Вокруг нее были сплошь незнакомцы, которые почему-то решили разделить с ней этот момент. Те, кто понял, о ком речь, начали подпевать, обнимая ближних. Девушка улыбнулась собственным мыслям, а заметил этот жест, казалось, только он один — единственный из всех людей в этом зале. Он вдруг испугался, что кто-нибудь сделает что-то резкое и выдернет ее из этого состояния, но вокруг было так спокойно, что беспокоиться было не о чем. Скорее, он сам мог стать тем самым раздражителем, когда начал озираться. Крис не удивился, когда услышал, что Роберт напевает слова, становясь все громче, но тот вдруг провел ладонью по глазам, тяжело вздохнув. Обернувшись, он пожал плечами, улыбаясь уголками губ. Крис мог подумать, что друг таким образом показывает, что он в порядке, но нет, просто все было точно, как и рассчитывал Роберт.