Переосмысленное расследование

Они решают просто поехать на Бейкер-стрит, прихватив по дороге пару бутылок вина, к которому в конце концов почти не притрагивается никто, кроме Майкрофта. В квартире царит какое-то густое умиротворение. Питер возится на кухне, Молли почти дремлет в кресле Шерлока, а сам он расположился на полу, согнув одну ногу и упираясь на неё локтем, а голову положив на колено устроившегося на диване Джона. Заставить его подняться и сесть по-человечески не удаётся ни незаметными попытками тянуть за ворот рубашки, ни трансляцией мысленного возмущения. Неловкость слегка компенсируется тем фактом, что осушивший третий бокал Майкрофт, кажется, вот-вот свернётся клубочком под боком у краснеющего Грега, но всё же Джона начинает беспокоить какое-то с трудом идентифицируемое чувство. Когда Питеру наконец удаётся отвлечь Шерлока необходимостью рассматривать в микроскоп какие-то препараты, захваченные им на работе, Грег кидает на Джона понимающий взгляд, из-за которого он не сразу замечает знакомые симптомы вторжения в свой разум. «Он просто очень гордится тобой. И тем, что ты можешь его обуздать. Не представляешь, как он мне все уши прожужжал, мол, Джон то, Джон это. Ты его герой, в общем. Только тсс», — Питер как-то печально улыбается через разделяющие их несколько метров. Это и в какой-то мере неожиданно, и приятно, и в то же время ещё больше усиливает зародившуюся в подсознании тревогу… *** Джон падает лицом в подушку, стиснув зубы и пытаясь интерпретировать, а заодно игнорировать долбящий молоточек в мозгу. Его гложет неуверенность. Шерлок. Огромная ответственность. Джон не сомневается, что хочет быть с ним рядом, но не понимает, сможет ли оставаться героем, которого в нём, оказывается, настолько необоснованно видит любимый. Сможет ли оставаться им непрерывно, круглосуточно и ежедневно. А если нечаянно или даже намеренно дать слабину, а если эта слабина окажется достаточно глубокой? Выстоит ли всё, что они соорудили, выстоит ли сам Шерлок, насколько он вообще в действительности раним? Это вроде бы известно, но как-то непонятно… Джон никак не ожидает, что кое-кто проберётся в спальню так рано. Шерлок наклоняется и прикасается к его плечам, проникнув под футболку. Цепкие пальцы массируют давно знакомые точки. Увлекаясь, он опускается на колени рядом с постелью. Это хорошо, но обескураживающе не то. Вся забота, которую он таким образом даёт, похожа на старания ребёнка, или на действия обслуживающего персонала, или… Шерлок наконец что-то замечает. Без особых усилий переворачивает Джона на бок, заглядывая в лицо. Поджимает губу и несколько секунд смотрит прямо в глаза. А потом заваливает его на спину, одновременно выскальзывая из халата, и обжигающе жёстко целует, попутно ощупывая его тело, как будто убеждаясь в целости и сохранности своей собственности. Джон пытается что-то пробормотать, но слышит: — Просто расслабься. Какое-то время это удаётся. Пока Шерлок стягивает с него бельё, энергично левой рукой гладит его член и целует по всему лицу, фиксируя правой ладонью затылок. Ласки достаточно нетипичные — обычно его прикосновения гораздо более плавные, а иногда и откровенно близкие к благоговейным. А потом Шерлок говорит, перемещая руку в промежность: — Я сделаю это одним пальцем. Если ты не попросишь меня остановиться. — Н-н-не… — от неожиданности заикается в ответ. — Не бойся. Когда Шерлок быстро разбирается с лубрикантом, искусно проталкивает внутрь палец и выписывает маленький кружок вокруг безошибочно найденной точки, Джона охватывают похоть и страх одновременно: — Я… так не… — Расслабься, Джон. Пожалуйста, – прижимается губами к низу живота, и это действует успокаивающе: он не собирается унижать — вот что по непонятной причине так важно… Шерлок действует безупречно: палец, губы, свободная рука — живот, грудь, мошонка Джона. Он как будто исполняет сложную партию сразу на нескольких музыкальных инструментах. Джон присоединяется к оркестру стонами в самых выразительных местах, по мере нарастания темпа переходящими в отборнейшие непристойности, которые неведомая сила заставляет его выразить в похабнейшей словесной форме. Кончает он от волны собственного смущения, вызванной осознанием этой ситуации, в сочетании с тем, что Шерлок вытворяет внутри его тела чутким пальчиком и снаружи — кончиком языка. Потом почти без паузы уговаривает Шерлока вымыть руки, потому что вряд ли был… должным образом к такому подготовлен. Тот ограничивается фирменным закатыванием глаз и влажными салфетками из ящика. Бросив их на пол, устраивается, прислонившись спиной к изголовью кровати, затаскивает Джона к себе на колени и прижимает к груди. Ловко просунув одну руку между бёдер, едва касаясь ласкает мошонку. Джон всё ещё в футболке, и он снова реагирует острым возбуждением и дрожью, сначала натягивая её ткань, а потом выскальзывая из-под неё, чувствуя грубое скольжение хлопка. Контраст между ощущением одежды и обнажённым низом, вкупе с удерживающими его одновременно беззастенчивыми и вселяющими уверенность руками Шерлока вызывает волну почти мучительного желания. Он ошарашенно думает о том, что было бы здорово получить сейчас то же самое снова, но только чтобы Шерлок проявил инициативу сам. — Хочешь, я сделаю это ещё раз? — Чёрт, ты читаешь мои мысли? «На самом деле в таких ситуациях защита снижена. Да, читаю. Не бойся. Джон. Ты можешь усилием воли это прекратить». Шерлок очень долго с расстановкой целует его, по-хозяйски поглаживая тело и лишь изредка по касательной задевая область паха. Джон готов уже взмолиться, когда тот наконец принимается за дело всерьёз. — Посмотри вниз, Джон. Ты так этого хочешь… Посмотри, — кончиком безымянного пальца Шерлок гладит головку, и судорога накатывает от ощущений и от вида этого аристократического пальца на своём налитом кровью члене. — Ты хочешь снова показать мне... свою распущенность? Эти слова вызывают сладкую истому и лёгкое возвращение тревожности. — Да расслабься же ты! — почувствовав, не выдерживает Шерлок. — Если не расслабишься, я достану вибратор. — Рискни! — усмехается Джон. «Заткнись», — ещё один поцелуй. Шорох — прикосновение прохладного геля — и снова желанное ощущение изнутри. Вырвавшись, чтобы только глотнуть воздуха, Джон изгибается и невольно насаживается глубже, на что Шерлок успевает среагировать удачным движением запястья, а потом сразу же вынимает руку. — Ох. Блядь. Блядь. Блядь. Ш-шерлок! Сделай это ещё раз. — Что? — лукаво щурится, целуя в кончик носа. — Засунь свой грёбаный палец мне в зад, сейчас же. — Сегодня ты сдал командование, помнишь? — Господи! Пожалуйста, прошу тебя… можно мне?.. — Можно, — переворачивает Джона поперёк себя животом вниз. — Двигайся сам. — Блядь… М… Сам… я не хочу. — Хочешь, — снисходительно отмечает Шерлок, приглашающе шевельнув кончиком пальца. После нескольких минут совершенно животных движений, направляемых твёрдо удерживающими Джона руками, и спутанных, а точнее беспутных, обрывков фраз оргазм снова наступает одновременно с чувством стыда. — Мне нужно в душ, — бормочет, неловко улепётывая из постели. — Да, — отвечает Шерлок, успевая схватить его за руку, поднимаясь следом. А потом внезапно вскидывает Джона себе на плечо и устремляется на лестницу. *** — Чёрт, поставь меня на пол, там дверь не заперта, сейчас кто-нибудь войдёт и увидит мой голый зад! — Очень хорошо. Зад — одна из немногих твоих частей тела, выглядящих эффектнее даже соответствующих моих. Кто бы ни вошёл, нам обоим есть чем гордиться. Джон немого оттаивает, хихикнув. И когда они оба оказываются в душе, Шерлок включает воду и только после этого наконец стаскивает многострадальную тёмно-зелёную футболку с безвольно повисшего на нём любовника, охваченного абсолютно новой для себя эмоцией. — А другие части моего тела из этого списка тех, что эффектнее твоих? — Глаза, — так уверенно и прочувствованно сообщает Шерлок, что оба они почти инстинктивно улыбаются друг другу. — Глаза и?.. — Глаза. Их два. Я сказал «немногих», — он явно уже пытается проглотить смех. — Глаза и жопа. Я счастлив, правда. — Я люблю тебя. — Тем более… *** Под тёплыми струями Джон потихоньку перестаёт терзать самого себя мыслительным процессом, но его релаксацию прерывает мягкое вторжение: «Ты боишься ответственности за меня». «Да. Боюсь… не справиться с ней. У меня неплохо получается так общаться с тобой, да?!» «Да, — Шерлок выписывает взглядом замысловатые фигуры на лице Джона, нежно улыбаясь. — Не бойся. Делегируй её мне». — Шерлок, вот что… ты когда-нибудь хотел меня трахнуть? Он качает головой, смывая с волос мыльную пену: — Нет. — Это потому что… я хотел сказать, это… — Потому что я пассив, — пожимает плечами. — Но я могу это сделать, если ты захочешь. — Нет, я сильно не уверен, что этого захочу, ну и… зачем же тебе… и… — Мне это польстит. И я буду очень нежен. — Чёрт. Всё. Не могу больше… Никакого больше секса сегодня… Ой… я идиот… ты же не… — Просто поцелуй меня покрепче, — отчего-то покраснев до ушей шепчет Шерлок, закрыв глаза и прикасаясь к себе.