Переосмысленное расследование

После продолжительного молчания, сопровождаемого, видимо, попытками Питера наладить телепатический канал связи с Шерлоком, Джон открывает рот: — Ты сказал, что контакт невозможен, если он этого не хочет? Но ведь вряд ли бы он сам его заблокировал, если бы находился в опасности… — Да ладно? А если опасность угрожает нам? — Чёрт… — Джон упирается обоими локтями в столешницу, сжимая ладонями виски. — Но непохоже, чтобы у нас завёлся ещё один психопатический криминальный гений… — Или кто-то создаёт нам помехи. Кто-то такой… кто это может. Неприятель из вражеской звёздной системы, к примеру. — Не говори ерунды. — Ну, знаешь, всякое бывает… — Отказываюсь даже думать об этом. — Могу утешить только в том смысле, что если бы Шерлок был мёртв или серьёзно ранен, я в любом случае почувствовал бы это. Да и ты тоже. — Я неспособный телепат… Питер коротко то ли усмехается, то ли выдыхает — и обращается к Грегу: — Так что это были за старые дела? — Убийства проституток, наркоманов, наркоманами проституток и проститутками наркоманов. Я не нашёл никакой связи, кроме категории персонажей. Думаю, Шерлок отправился в тур по злачным местам города. — Почему он не взял меня с собой! — восклицает Джон с таким отчаянием, что все остальные невольно улыбаются. — Грег, — говорит Холмс-старший, и в который раз мурашки по коже от той деликатности, которую он вкладывает в это обращение, — если я должным образом тебя понял, мой брат не производил впечатления охваченного внезапной идеей? — Да, он выглядел так, будто получил какую-то новую информацию, но… — Это произошло до того, как появились новости о похищении Хлои? — перебивает Молли. — Исчезновении. Нельзя утверждать… — Грег… — повторяет Майкрофт. — Да, до того. — Эти мне ваши так называемые журналисты… Поеду к Джейкобу, — доктор Смит поднимается и целует жену в висок. — Ненадолго. — Это я сегодня уже слышал! — Джон автоматически резко задвигает стул прямо на ногу Лестрейду. Всё-таки кухня на Бейкер-стрит — не место для комфортных посиделок пятерых человек. — Извини, Грег… Питер, зачем тебе ехать, ты же можешь… — Да ну, с ним это вообще туго… — По телефону, ёлки-палки! Почему вы все сегодня так хреново соображаете? Привыкли рассчитывать на Шерлока? Мистер Холмс, не вздумайте мне возражать — я звоню Джейкобу. Потом, если надо, мы с Питером едем к нему. А потом мы отправляемся в Ярд. А ты, Грег, надеюсь, к тому времени вернёшь своего суженого туда, где он обычно хранится, и займёшься расследованием — это ведь вроде как твоя работа, во всяком случае до появления на горизонте Шерлока ты как-то с ней справлялся! Джон хватается за телефон как раз вовремя: звук входящего сообщения заставляет всех нервно вздрогнуть. Даже Майкрофта, ага. «Со мной всё в порядке. Выпри братца. ШХ» «Где ты? Девочка — крестница Джейкоба Уэбстера» — Это Шерлок. Просит не беспокоиться. — Держите меня в курсе, — старший Холмс выбирает наиболее кислый оттенок презрения для прощального движения нижней губой и быстренько исчезает из квартиры. — Я до ночи сегодня в Ярде, — кивает Лестрейд, последовав за ним. — Цирк с конями, — вздыхает Питер, небрежно, как всегда, падая на стул и откидываясь всем весом на его спинку. — Шерлок сказал, что нам делать? «Я знаю. ШХ» «Шерлок, не испытывай моё терпение. Зачем ты отключил телефон?» «Аккумулятор сел. ШХ» «И?» «Здесь слишком настороженно относятся к англичанам в поношенной одежде. ШХ» «Ты издеваешься? Ты специально помешал Питеру до тебя достучаться?» «Всегалактический папочка не в состоянии понять, что разница в 200 лет не делает меня младенцем. ШХ» «Ты немедленно скажешь мне, где находишься» «Или что? Наябедничаешь старшенькому? ШХ» «Нет. Выключу телефон и пойду с Питером и Молли в кино. В прямом смысле. Дело в руках профессионалов, а ты большой мальчик» «Я в Дублине. Твой рейс через 187 минут. ШХ» Джон отшвыривает телефон на стол и отмалчивается, собирая посуду и роняя сначала вилку, а потом стакан. Протыкает осколком палец, шипит, вырывая его из рук пытающегося что-то тут же шаманить Питера, и, наконец, глухо бросает: — Мисс Уилсон меня возненавидит. Я третий раз за последние два месяца буду просить подменить меня… И неизвестно ещё на сколько… Открывает холодную воду, выдавливая кровь из раны и осматривая её на предмет застрявших крошечных осколков. — Я тебя подменю, Джон. А мои коллеги прикроют меня в Бартсе, я у них ещё ни разу не одалживался. — Пф. Ты же анестезиолог. Питер усмехается в ответ на ироничный прищур Джона, а Молли застенчиво улыбается, неуклюже обнимая мужа сбоку. — Временно сменю фамилию, чтобы твои бабульки с восторгом не искали меня потом по всему городу, — добавляет доктор Смит, прижимая её к себе поперёк спины. Все трое уже почти хохочут, но через пару мгновений замирают, вспомнив о сегодняшнем деле. *** Питер отвозит в аэропорт, по дороге пытаясь обучить этим своим ментальным приёмчикам, но контакт выходит по-прежнему почти односторонним. Точнее, мысли Джона доктор Смит прочитать может. Но совсем не те, которые тот ему изо всех сил старается транслировать. — Ну, что я сейчас сообщил? — пытает Питер, убавляя громкость радио в машине, как будто в этом есть какая-то необходимость. — «Отличный свитер, Джон». — Ага. Сосредоточься на визуальном образе и попробуй передать мне его обратно. Хрена с два это получается… — Питер… Ты сейчас сказал: «Я люблю тебя»? Это из других твоих мыслей я увидел? — Нет, Джон… Ох, я опять слишком небрежен. Это тебе, просто… ну, в широком смысле. У вас так не принято, поэтому… Не бери в голову, я просто придурок. — Я тоже тебя люблю, всегалактическая задница. — Это Шерлок так выражается? — Почти. Питер создаёт в голове Джона что-то мягкое, пышное и со сливками, как пюре миссис Хадсон, постепенно преобразующееся в нечто бескрайнее и почему-то потрескивающее, как камин в гостиной 221b. Насытившись, Джон мягко уходит из контакта — этому он научился хорошо. *** Администратор гостиницы как будто только и ждал явления Джона — Шерлок явно что-то ему наплёл. Выяснять подробности себе дороже. На кровати валяется записка: «Осматриваюсь. Буду ближе к ночи. Всё в порядке». Не успевает Джон возмутиться, как на пороге появляется сотрудник отеля, а вместе с ним — очень даже приличный ужин. Покончив с едой и душем, валяется на удобном матрасе и думает о том, что больше всего ему сносит башню, как Шерлок умудряется сочетать в себе черты капризного ребёнка и хладнокровного героя. Вот произошло что-то действительно серьёзное, да ещё и касающееся знакомых, — и он не струится фонтаном красноречия, а моментально оказывается на краю света. А когда речь идёт о жизни и смерти, он просто атакует, ведёт схватку или закрывает своим телом так, как будто это самая обычная бытовая задача. А тем же вечером требует подержать за руку и делать ему массаж головы… *** Джон просыпается от того, что, сосредоточенно сжав губы, Шерлок, одетый в наполовину расстёгнутую белую рубашку (что-то это не похоже на обещанную поношенную маскировку), освобождает его от одеяла, добираясь к своей цели — условно утренней эрекции Джона. И вдруг понимает, что не может отпустить себя в поток: слишком сосредоточен на присутствии этого человека рядом. И плевать, что встряска, которую тот организовал ему вчера, могла быть продуманным способом добиться такого эффекта. Он говорит: — Шерлок, послушай, я так тебя… я не знаю… люблю… я не знаю, как объяснить… И утопает в раздирающем грудь блаженстве. Но Шерлок только улыбается и не прерывает своих ласк, притянув и обхватив за спину одной рукой и делая всё остальное — второй. Обычно это проделывает Джон, забирая себе его всего, стараясь не вовлекаться сам и трезвой головой полностью чувствуя отклик. А сейчас всё наоборот. — Слушай, я… почему-то вчера успел… так глупо… испугаться… — Я очень сильно постараюсь больше так не исчезать, — вдруг говорит Шерлок. Это звучит весомо. И Джон просит: — Погладь мне бёдра… да, вот так… чёрт… не вздумай это прекратить, я… сожми сильнее… Сильнее, Шерлок. Ещё! М-м-м. Боже, когда ты такой решительный… Джон вжимается лицом в плечо самого дорогого человека в жизни, но всё ещё не может себя растормозить. — Шерлок… — сдавленно шепчет он. — Я здесь, — произносит в ответ обычный спокойный глубокий голос. А потом изменившимся тоном, как будто не верящим самому себе, Шерлок добавляет: — Милый, родной, ну же, давай… в мою ладонь… И Джон всё-таки вручает себя в крепкие объятия и допускает то, к чему его призывают, — отключает контроль. Может быть, впервые в жизни настолько. Издаёт непотребные звуки, не думая, может ли их кто-то услышать, толкается навстречу ладони Шерлока, освободившись от мыслей, и совершенно непредвиденно впивается ногтями в его тело — куда пришлось. Тут же ошалев от собственных внутренних порывов и кое-как вынуждая себя разжать пальцы. Слегка отрезвев, хочет отпрянуть, но чувствует всю бескомпромиссность удерживающей его силы — и это одной-то рукой и немножко бедром. Заглянув в глаза, понимает, что Шерлок знает, что именно замкнуло у Джона в мозгу. И он не злится. Он позволяет в этом признаться, забирает боль и мягко помогает вернуться в реальность. И это и есть та причина, которая наконец заставляет Джона выплеснуться, не издавая ни звука и прижавшись щекой к плечу Шерлока. *** — Я окончательно озверел… Солнышко, прости, больно? — Не очень. Вероятно, останется маленький синяк вот здесь, — показывает место на боку на уровне рёбер и весело смеётся. — Пожалуй, похвастаюсь Майкрофту. А ты в следующий раз получишь от меня по носу. — Скорее всего, сначала я получу по носу от твоего брата. И даже не буду чувствовать себя вправе дать сдачи… — Минет. — Что? — Сделай мне минет, сейчас. Я предпочту именно это твоим дальнейшим попыткам обзываться, кусаться и царапаться. — О… Конечно… — Джон откашливается, и получается какой-то грубоватый хрип. — Не рычи, — снова смеётся Шерлок. — Я никуда не делся. — Да, я, всё… я успокоился. Спасибо. — Тогда не отвлекайся.