Моя Коллегия и другие звери

Ремонт моста оказался куда более сложным делом, чем виделось архимагу Фарлонг поначалу. Причём именно сам ремонт — насчёт того, как трудно будет наскрести нужную сумму, никто в Коллегии иллюзий не питал. Но деньги с горем пополам, а всё же нашлись, — как оказалось, титул Драконорожденной отлично привлекает спонсоров! — а вот с работниками… С работниками возникли проблемы. Нет, поначалу всё шло довольно неплохо, и нанятый Коллегией мастер-каменщик Илий Бериний производил впечатление собранного, компетентного руководителя — пока однажды не испарился бесследно прямо посреди трудового дня. Искали мастера всем Винтерхолдом, а через неделю к поискам подключилась и приехавшая из Коррола госпожа Сильвия Бериния — встревоженная мать, решившая выяснить, где эти проклятые северные варвары потеряли её любимого Илюшеньку. Деятельная дама, совавшая нос под каждый камень, довела Урага до нервного тика, сделала успокоительные настойки Колетты настоящим хитом среди магов Коллегии... и совершенно не давала никому из них нормально работать. Чтобы отвязаться от обеспокоенной госпожи Беринии, пришлось натравить на неё Элани — собирать деньги на приют для сирот-барсучков, — и секретное оружие архимага Фарлонг сработало как надо: мать-героиня решила уехать обратно в Коррол и руководить поисками из дома. Что до самого мастера Бериния, то через месяц в Коллегию пришло от него письмо: бедняга каялся, что мрачная винтерхолдская атмосфера вогнала его в депрессию (поэтому он сорвался в Анвил, чтобы позагорать), очень извинялся и умолял не рассказывать маме... На смену имперцу-курортнику пришёл молодой и амбициозный норд Альстейн Крепкая Рука, который, получив желанную должность, решил самовольно устроить повторное собеседование со всеми нанятыми до него работниками и по итогам, не согласовав ничего с заказчиками, всех же работников и распустил. В Коллегии спохватились только тогда, когда половина нанятых мастеров разъехалась по домам, прихватив задаток в качестве неустойки, а сроки опять оказались сорваны. Альстейн едва унёс из Винтерхолда ноги, а должность мастера-каменщика получил выписанный аж из Вэйреста Жоффруа Массон: если верить Сэнду, любвеобильный бретон закрутил роман с неправильной замужней дамой и с радостью ухватился за возможность укрыться от её мстительной родни под мантией у скайримского архимага. Фарлонг очень надеялась, что третий раз будет счастливым, а ставленник Сэнда не подведёт, но накануне встречи с мессером Массоном ей жизненно необходимо было немного выпить — так, для профилактики. Поэтому вечером она и потащила в “Замёрзший очаг” Квару: с кем же ещё отрываться, как не как с неуравновешенной пироманкой? Всё шло по плану: они спокойно пили, смеялись, сплетничали о коллегах… как вдруг к ним за столик без спросу подсел какой-то незнакомый кудрявый типчик. – О, какие симпатичненькие рыжульки! – воскликнул он, сально ухмыляясь. – Скажите-ка, милочки, а ковры у вас тоже под цвет занавескам? Квара, по счастью, была слишком наивной и слишком пьяной, чтобы понять суть вопроса, а вот Фарлонг решила немного пошалить. – А что вы имеете в виду, милейший? – елейным голосочком переспросила она, хлопая ресницами. Это сработало: типчик растерянно взмахнул руками, пролепетал что-то вроде “ну, понимаете… волосы…” и окончательно стушевался. – Эй, Жоффруа! – окликнули его откуда-то сзади. – Оставь архимага в покое! Вязко-неловкое молчание распознавших друг друга заказчика и исполнителя можно было использовать в качестве строительного раствора… Мастер-каменщик Массон, встретившись с архимагом Фарлонг глазами, неловко кивнул и убежал подстреленным зайцем — ко всеобщей радости. – А правда… Что он имел в виду? – переспросила, пьяно хихикнув, Квара. – У этого типа какой-то странный фетиш на внутреннее убранство домов, – дипломатично ушла от ответа Фарлонг. Не хватало ещё того, чтобы оскорблённая Квара прикончила их последнюю надежду увидеть достроенным этот проклятый мост! Её природный окрас с пугающей точностью соответствовал взрывному темпераменту, а поджигать “Замёрзший очаг” было бы очень некстати... Фарлонг усмехнулась, приберегая эту байку для Сэнда: у неё самой — как и у скрывающегося от Талмора любовника-перебежчика, — ковёр занавескам решительно не соответствовал.