Сегодня была война

Офицер просто стоял, как вкопанный, и не мог вымолвить ни слова, только видно было как плотно сжаты его челюсти. Он с такой яростью в глазах обводил взглядом всех вокруг, что все голоса тут же смолкли, а Дебби перестала улыбаться. Стоквелл подошёл к надгробию и выдернул из-под него знамя, разорвав его на две части - второй кусок так и остался лежать под камнем, а первый он сильно сжал в руке и только потом откинул в сторону. И повернулся к Брайану. Почему-то офицер был уверен, что это его рук дело. А если и не так - какая разница, ему просто жутко хотелось прикончить этого самоуверенного ублюдка. - Значит, так - процедил он сквозь зубы дрожащим от гнева голосом, доставая из кобуры пистолет, - Сейчас тот, кто это сделал, выходит вперёд и получает награду. А каждые десять секунд до того, как он это сделает, получать её незаслуженно будет первый попавшийся мне человек. В толпе тут же началось движение, кто-то пытался убежать подальше, но Стоквелл так страшно рявкнул: "Стоять", что всякие попытки скрыться тут де прекратились. Офицер взвёл курок и начал считать, громко и чётко. А Брайан просто готовился. Он ни в коем случае не собирался ждать, пока Стоквелл досчитает до десяти, но дал себе пару секунд, чтобы мысленно попрощаться с теми, кто был ему дорог. Этого времени должно было хватить - у Брайана было не так уж много дорогих ему людей. "Раз" Дядя Вик, "Два" Дебби, "Три, четыре" Линдси, "Пять" Тед, "Шесть" Майкл, "Семь" Джастин... - Это я сделал. Стоквелл был готов выстрелить, как только услышит эти слова, но не сделал этого. Медленно повернулся и уставился на вышедшего вперёд Джастина так, будто видит его впервые в жизни. Впрочем, так смотрели на лейтенанта и все остальные, не веря своим ушам. Сначала офицер был просто шокирован, а потом вдруг расплылся в широкой, довольной ухмылке. Ему было не важно, действительно ли юноша сделал то, в чём признавался. или просто прикрывал чью-то спину, но теперь появилась весомая причина для майора наконец-то обратить внимание на поведение своего сына. Да ещё какая! Немецкий солдат воздаёт почести погибшим членам вражеской армии, прекрасно зная, что это строго запрещено!Чёрт, да это просто чудовищная ошибка со стороны мальчишки! Теперь ему точно придётся несладко. Это обстоятельство делало более терпимым даже то, что Стоквеллу так и не удалось раз и навсегда избавиться от Брайана. В конце концов, когда лейтенант исчезнет с горизонта, он сможет ещё миллион раз сделать это. Офицер опустил пистолет и, не скрывая гадкой ухмылки, подошёл к Джастину. - Идём. У тебя есть о чём поговорить с отцом, - сказал он и схватил блондина выше локтя. Но Джастин тут же вырвал руку и твёрдо сказал: - Я пойду сам. И даже когда они уже скрылись за ближайшим домом, на участке всё ещё стояла тишина. Лишь через несколько минут солдаты опомнились и приказали пленным разойтись и приступить к работе. Брайан не думал о том, почему Джастин сделал это - он и так знал, и был ему очень благодарен. Он не думал о том, что их наверняка заставят разрыть могилу. Он не видел Майкла, который описывал вокруг него круги, опустив глаза и не решаясь заговорить. Мысли Брайана занимало только одно: что теперь будет с Джастином? Вряд ли его ждёт смерть - если, конечно, майор не сумасшедший принципиальный фанатик - но вполне может случиться так, что они никогда больше не увидятся. Странно было даже думать это слово - "никогда". Казалось, такого не может случится - это всё равно, как если бы солнце перестало светить этому миру. Но Брайан всё равно не мог перестать думать об этом, не мог перестать волноваться за своё Солнышко, в лучах которого уже привык греться. К счастью, Джастин вернулся, немного бледный, но живой. Стоквелл был невероятно взбешён, что его власть опять ограничена, но сделать ничего не мог, только всё пытался выискать ещё какую-нибудь оплошность. Но лейтенант не давал ему этой возможности, вообще сторонясь и Брайана, и других, хотя Дебби уже несколько раз пыталась поблагодарить его, но он держался с ней только как солдат с пленной. А могилу Вика заставили раскопать и положить тело в общую яму. Но Дебби, как ни странно, совершенно не расстроилась. *** Было время обеда, и пленные ушли с участка на одну из площадей, где стояли всегда молчаливые женщины, ежедневно готовящие еду. Туда же приходили люди с других участков, и это была единственная возможность встретиться с уцелевшими родственниками и друзьями, поэтому мало кто оставался. Солдаты тоже уходили, потому что за большим количеством народа нужен был глаз да глаз. Но Брайан не хотел есть и остался, надеясь, что Джастин тоже останется - они не разговаривали с тех пор, как он вернулся. Но как Кинни ни высматривал юношу, всё равно не заметил, как тот исчез вместе со всеми. Солдаты не обратили на Брайана внимания, и он остался один среди развалин, каждая из которых напоминала о том, что происходило здесь несколько месяцев назад. Это были, мягко говоря, неприятные воспоминания, поэтому Брайан спустился на продовольственный склад. Но даже там была смерть. Нет, там не было трупов, следов крови или непригодного оружия, были лишь обшарпанные стены и голый пол, но именно они говорили о том, что не осталось ни кусочка хлеба, ни чего-либо ещё, что люди умирали от голода, но всё равно не сдавались в плен. Брайан обошёл помещение, провёл руками по шершавым стенам, сам не зная, зачем, и сел на пол, прислонившись к одной из них. Закрыл глаза и сидел так, пока не услышал шаги, гулким эхом отдававшиеся от голых стен. Только по звукам угадывая, где сейчас находится идущий человек, Брайан открыл глаза именно тогда, когда дверь открылась, и в помещение вошёл Джастин. Он улыбнулся, когда увидел мужчину, а тот встал, но не пошёл навстречу, а просто стоял, и блондин никак не мог отгадать его взгляд. В нём была какая-то непонятная юноше тоска, какая-то грусть, которую Джастин не мог для себя объяснить. Он подошёл к Брайану, положил руки ему на плечи и нерешительно, слегка прикоснулся губами к его губам. Это вывело Брайана из задумчивости, и он неожиданно резко притянул юношу к себе и поцеловал, страстно и даже немного грубо. В который раз увиденные свидетельства смерти на этот раз повлияли на него странным образом - в голове билось, отдавая в висках, одно-единственное слово: "Скоро". Скоро и он ляжет в землю, этого уже не то что не избежать, это уже неоспоримый факт, который никак нельзя изменить. И времени осталось совсем мало. Брайан, конечно, и раньше знал это, но сейчас вдруг почувствовал. И это было очень страшно. Поэтому он незамедлительно воспользовался тем временем, которое ещё было в его власти, и исследовал языком рот Джастина до тех пор, пока лёгкие не защипало от нехватки кислорода. Впрочем, лейтенант был совершенно не против. И больше ничего не существовало - были только эти голые стены, были только они двое, было только сейчас. Были только распухшие, покусанные губы, тихие стоны сквозь поцелуй и невыносимое чувство уходящего времени. Но когда Брайан вжал Джастина в стену, одновременно расстёгивая его форму, юноша приглушённо вскрикнул и неожиданно ловко вывернулся из рук мужчины. Кинни прислонился спиной к стене, тяжело дыша, и вопросительно поднял брови, но Джастин тут же снова поцеловал его, избегая каких-либо объяснений. - Извини, - прошептал он между поцелуями, - просто не надо сейчас... И опустился на колени, параллельно стягивая с Брайана брюки. Кинни судорожно вздохнул, когда почувствовал, как чуть прохладные пальцы Джастина высвобождают из одежды его возбуждённый член. Лейтенант никогда не имел подобного опыта и поэтому сначала легко, нерешительно провёл языком по вздутым венам. Но этого было достаточно, чтобы Брайан откинул голову назад и застонал. Тогда Джастин начал действовать увереннее и вобрал в себя член почти наполовину, не прекращая работать языком, чувствуя, как собственные брюки неожиданно стали до боли тесными. Неумелые, но старательные ласки доставляли Брайану потрясающие ощущения. Он зарылся пальцами в светлые пряди, направляя движения юноши, и через несколько секунд кончил с громким стоном. Джастин поднялся, отряхивая колени, и Брайан поцеловал его, чувствуя привкус спермы на губах. А потом вдруг рассмеялся. - Видел бы тебя сейчас твой отец! Джастин открыл было рот, чтобы что-то ответить, но не смог этого сделать, потому что Кинни запустил руку в его брюки, и слова потонули в полувсхлипе-полустоне. Пара движений, и блондин выгнулся в руках мужчины, запрокинув голову назад. Они стояли, тяжело привалившись к стене, пока их неровное дыхание не восстановилось. А когда оно снова пришло в норму, Брайан притянул к себе юношу и... просто обнял. Но Джастин почему-то поморщился и, расцепив обхватившие его руки, быстро прошёл к выходу, пробормотав: "Думаю, мне пора". Но Брайан оказался быстрее, и уже через секунду крепко сжимал плечи юноши, вглядываясь в его глаза, которые тот постоянно отводил. - Что случилось? - Ничего, Брай. Отпусти меня, пожалуйста, - Джастин пытался высвободиться, понимая, правда, что это ему всё равно не удастся, и поэтому не очень стараясь. Все свои основные силы он пустил на то, чтобы как можно убедительнее смотреть Брайану прямо в глаза взглядом "Да всё действительно хорошо", но тот видел, что что-то не так. И поэтому буравил блондина взглядом. Это продолжалось где-то полминуты, а потом Брайан убрал руки, видимо, решив для себя что-то, и расстегнул верхнюю пуговицу немецкой формы. - Сними это. - Зачем? - Джастин попытался застегнуть пуговицу обратно, но Брайан не дал ему этого сделать. И говорил он так, что как-то на подсознательном уровне отключалась даже мысль о том, чтобы ослушаться. - Разденься до пояса. Быстрей, скоро кончится время обеда. И Джастин нехотя повиновался. Расстегнулся все пуговицы, стянул с себя форму и встал прямо напротив Брайана, но тот сразу развернул его спиной. И прошептал только: - Боже мой... Вся спина юноши была исполосована вдоль и поперёк. Ярко-красные, вспухшие рубцы накладывались один на другой, и за ними угадывался определённый рисунок - что-то вроде сетки, только многократно повторённой. На теле не было живого места, и оно блестело от вытекающей из ран сукровицы. Кое-где рубцы задубели, а другие загноились, и общая картина этого кровавого месива из крови и кожи повергли Брайана в такой шок, что он какое-то время стоял, не произнося ни слова. Он опомнился, когда Джастин уже оделся. - Почему ты ходишь без бинтов? Тебе вообще это чем-то обрабатывали? Джастин покачал головой. - Нет. Отец запретил санитарам выдавать мне какие-либо лекарства, бинты или обезболивающее, - сказав это, он тут же быстро добавил: - Но ты не думай, что он такой жестокий. Я сам это выбрал. Он сказал, что я сделал недопустимую вещь, мол, никогда нельзя поддерживать боевой дух пленных, их нужно держать не только в страхе, но и подавленными. И что либо я немедленно уезжаю отсюда, либо получаю наказание. Послышался доносящийся будто издалека людской гомон, и Джастин пошёл к двери. Но, прежде чем он вышел, Брайан всё же задал вопрос, который вертелся на языке: - Почему? Но Джастин ничего не ответил. Просто улыбнулся - одними глазами.