Какого черта здесь творится?! Стоп. А где я вообще???

       Кровь. Море крови. Моего брата. Я стою посреди своей комнаты, неверяще смотря на лужу крови, расползающуюся от Тэкэо. Рядом хохочет Татара, но я не слышу этого. Он подходит моему брату, который из последних сил шепчет мне «Беги… Юко… Пожалуйста…», и заносит над ним кагуне. Я не могу сдвинуться с места, хотя понимаю, что должна спасти брата, должна хоть как-то ему помочь. Я не могу позволить ему умереть, он и правда стал мне братом, хотя я это уже говорила. Мое тело словно парализовано, я не могу шевельнуть и пальцем. Татара хохочет еще громче и замахивается кагуне, из последних сил пытаюсь пошевелиться, ничего не выходит, все вижу как в замедленной съемке: Тэкэо в последний раз одними губами просит меня бежать, кагуне уже совсем близко, я все еще не могу шевельнуться, кагуне пронзает кожу брата, отчетливо слышу хруст костей, звучащий словно набатом в моей голове, вижу каждую каплю крови, что разлетается во все стороны. Крови Тэкэо. Крови МОЕГО БРАТА. — …Юко! Юко! Проснись! — кто-то настойчиво тряс меня за плечи. — Тэкэо? Что случилось? — я резко села на кровати, вся в холодном поту. — Ты кричала во сне. Кошмар? — спросил брат. Я просто кивнула. Это было… ужасно. — Не умирай. Пожалуйста. Ты мне нужен. — отчаянно хватаюсь за его плечи, пытаясь отогнать от себя картины из сна, что встают перед глазами. Это страшно, это так страшно — видеть, как на твоих глазах умирают самые близкие тебе люди, и ощущать себя беспомощной и бесполезной. — Не бойся, все хорошо, я тут и никуда не денусь. — руки брата обнимают меня, и я ощущаю, что сейчас я в безопасности, и никакая армия гулей мне сейчас не страшна. Брат меня защитит от всего мира.        Не знаю, сколько мы так просидели, но потом я незаметно для себя снова провалилась в сон. На этот раз мне не снилось ничего. А может, я просто не запомнила. Но проснулась я уже когда было светло на улице. Зима, Токио, легкий снег кружится в воздухе и укутывает город дымчатой шалью. Красиво. — Ты как? — спросил меня Тэкэо, как только я вошла на кухню. — Нормально. — честно ответила я. Ну, почти честно. Иногда сон все же напоминал о себе, мои глаза стекленели и я ничего перед собой не видела. Это не укрылось от брата, который поймал мою руку, которая полезла за четвертой ложкой сахара, хотя в чай я всегда кладу две с половиной, редко три. — Ничего не нормально. — тоном, не терпящим возражений, произнес мой брат. — Что… тебе снилось? — Я… ты. В луже крови. И тот беловолосый гуль, вроде его зовут Татара. По крайней мере, так его случайно назвал один из подчиненных. Он… он убил тебя. А я ничего не могла сделать, меня словно парализовало, я была такой беспомощной и бесполезной, не смогла тебя защитить, а он просто пронзил тебя своим кагуне и дико хохотал. — я остановила поток слов только для того, чтобы вдохнуть, но этого оказалось достаточно, чтобы Тэкэо снова обнял меня и что-то начал успокаивающе шептать на ухо. Я не слышала его, я просто тихо плакала и все. Черт. Так непривычно показывать слабость, я давно не плакала. Это… странно. Странные ощущения. Так… легко стало после этих слез. — Прости. — я наконец отлипла от брата, у которого уже вся футболка была мокрая от моих слез, и вернулась в успевшему остыть чаю. — Не извиняйся. Легче? — спросил он, а я просто кивнула. Хорошо знать, что за твоей спиной есть те, кто поможет и прикроет, а порой и просто молча выслушает и даст побыть слабой и беззащитной. Да, кажется, Наруто из одноименного аниме и его «мозговынос по-узумаковски» повлияли на меня сильнее, чем я думала. Я стала немного другой — в первую очередь шиноби, потом человек, и уже в самом конце девушка, или как там было. Но иногда полезно менять приоритеты и быть девушкой, человеком, а потом уже шиноби. Пусть я не не шиноби в смысле сильный чувак с чакрой и кучей железа в запасе, но духом я воин и это трудно побороть. Я не умею быть слабой, и это играет со мной плохую шутку. — Я, наверное, пойду немного посплю. Чувствую себя разбитой фарфоровой куклой. — сообщила я, и, не встретив сопротивления, отправилась к себе в комнату, где рухнула на кровать и тут же уснула.        Проснулась я часа три спустя, в более или менее сносном состоянии, и решила сходить на кухню сделать себе чай. Каково же было мое удивление, когда я сначала услышала голоса, а потом увидела Тэкэо и Аято. — О чем болтаем? — спросила я у притихших парней. — О своем. — сухо отмахнулся Киришима. — Ясно. А я чаю хочу. — весело сообщила я и, подскочив к чайнику, включила его. — Лимон съешь. — кинул гуль. — О, ну просто в ваших глазах я уже не вижу жажды прикончить того, кто сидит напротив — прогресс в отношениях гуля и следователя на лицо. — Бывшего следователя. — поправил меня брат. — Факт остается фактом — ты убивал гулей. Так что бывший, нынешний или будущий — неважно. — Хм. — ответил Тэкэо. — Либо говори по-японски, либо не отвлекай меня переводом с твоего на человеческий. — спокойно отозвалась я, за что получила одобрительное хмыканье синеволосого. — К тебе это тоже относится. — не обделила я вниманием Кролика. Маску он, кстати, так и не снял. — Видимо, голова у тебя уже прошла. Тогда посуду помоешь сама, а я пойду. Мне еще работу искать, резюме отправлять и всю эту волокиту терпеть. — брат встал из-за стола и ушел к себе в комнату. — Ну? — выжидающе посмотрел на меня Аято. — Что «ну»? — удивленно хлопнула глазами я. — Что делать будешь? И за вами, и за мной будут охотиться, Древо — не те, кто легко и просто забывает обиды. — Шантаж — классная штука, знаешь ли. В умелых руках… — я многозначительно повела бровью, за что получила скептический взгляд собеседника. — Не особо ты смахиваешь на «умелые руки»… — с сомнением протянул гуль. — Возможно. Но важен не фантик, а конфетка. — Странно звучит… — Иди ты… к черту! Идиот! — гневно фыркнула я и, подхватив поднос с чаем и парой моти*, смоталась к себе в комнату, куда через пару минут протиснулся и сам гуль. — О, кстати, раз ты пришел, надо бы поговорить о том, что произошло на лестничной площадке. Помнишь? — ласково, почти приторно поинтересовалась я. Парень покосился на меня с легким испугом. Гуль. На человека. С испугом. Куда катится этот мир??? — Ээээ… мне надо было спрятаться от следователя. — ляпнул синеволосый. — Это не оправдание. — Да я не хотел! — Ага, и поэтому у тебя в глазах прямо перед этим плясали черти! — моему возмущению нет предела. Это ж надо мне так нагло врать в лицо!        Он… он снова это сделал. Он снова меня поцеловал. Просто подошел, снял маску и поцеловал. Да черт возьми, я ж к такому скоро привыкну! Хотя не совсем, сознание отвалитвается, и где-то снова угорает Рей. Черт, и почему поцелуи на меня так действуют?! — И что это было? — ласково спросила я, поигрывая заранее припрятанной в комнате по совету личности сковородкой. Киришима такого поворота событий явно не ожидал, а потому немного подзавис. — А… ну… это… я… — замялся парень, стремительно меняя цвет лица с нормального на алый. — И долго ты помидором притворяться будешь? Или все же ответишь на мой вопрос? — ехидно уточнила я. — Да ты… — вскинулся было гуль, но быстро умолк. — Что я? Я красивая? Милая? Вредная? Злая? Что я? — закидала я беднягу вопросами, упиваясь его смущением и растерянностью. — Ты садистка! — выпалил Аято. — Ах, вот что тебя во мне привлекло — гули ведь тоже садисты. Все ясно. — Неправда! — И снова слишком быстро, значит, я таки попала. Тебе нравится, когда я тебя подкалываю. — Да ты… — снова взвился синеволосый. — Ну? Я жду продолжения речи. — Ты мне… ты мне нравишься… — Киришима был уже не просто алый, а пунцовый. Садист в моей душе ликовал. — Все с тобой ясно. — обреченно вздохнула я и положила сковородку на место, в ящик стола. Все же «сковородка-но-дзюцу» Кушины-сан — классная вещь. Очень помогает в переговорах с некоторыми. — Тебе надо хоть как-то ему ответить. — посоветовала Рей. — Целовать я его точно не буду. По крайней мере сейчас. Ну… разве только в щеку… — пришла моя очередь краснеть, но парень этого уже не заметил, потому что я просто крепко обняла его. Эххх, и что со мной такое творится? Сначала брат, теперь гуль. Мне будет очень тяжело их терять, а ведь хотела поменьше привязываться к людям. Черт.        Мы довольно долго, по моим ощущениям простояли обнявшись, а потом я немного нехотя отстранилась, клюнула слегка ошалевшего Аято в щеку и быстренько смылась на кухню мыть посуду и размышлять.