Революция бывает разной

***

      Прошлая ночь, насыщенная яркими событиями, отзывалась во всем крупном корпусе легкими покалываниями в мягкую проводку. Каждая деталька будто налилась несколькими десятками тонн, каждый поршень будто специально отказывался работать. Мегатронус пришел в онлайн после своего первого интерфейса только поздним утром. Темно-голубая оптика медленно распахнулась и устремилась в светлый потолок. Неприятный холодок коварно хватал меха за обнаженные части корпуса, которые уже давно не укрывало упавшее на пол одеяло. — «Все-таки окошко надо было закрыть…» — промелькнула мысль в еще не начавшем функционировать в штатном режиме процессоре бывшего гладиатора.       Мегатронус глубоко провентилировал, втягивая в системы прохладные потоки утреннего воздуха. Механоид хотел было отдаться размышлениям о будущей жизни со своим истинным, как небольшой комочек тепла прижался сильнее к нему. Смоукскрин, все также мирно сопящий, уже как единоличный собственник серого корпуса закинул свое серво на каонца, а шлем удобно устроил на плечевом сегменте. Неспеша активировав оптику, бот медленно, почти лениво перевернулся с затекшего манипулятора, чтобы с ужасом осознать — гревший его всю ночь напролет мейт не обогреватель, и он тоже имеет холодные пластины корпуса, что продувались ветром с открытой форточки.       Распахнув оптику с видом меха, чья спина сыграла роль футляра для ножа, юнец с непривычки дернул шарнирами, вытягивая манипуляторы вперед и для достоверности происходящего осторожно нащупывая острые скулы Мегатронуса. — «Он…» — добросовестно позволяя мейту беспрепятственно накинуть на себя тонкую обивку сползшего одеяла, студент с осторожностью прощупывал выступающую деталь корпуса бывшего гладиатора, что так деликатно ложилась точно под его ладошки. — Все еще любишь?.. — натянув по шлем одеяло, Смоукскрин осмелился посмотреть в оптику весьма забывчивого Мегатронуса, стараясь, как ему казалось, удерживать вполне смелые движение. Которые оказались чересчур резкими, отчего их лицевые едва не соприкоснулись в не самом приятном жесте. — Да… Все еще, сейчас и навсегда, — ответ оказался незамедлительным. Расплывшись в яром румянце, бот все выше поднимался на собственных манипуляторах, пока одеяло не соскользнуло до самых плеч, а он сам не ринулся вниз под плотную ткань, выныривая у серво партнера и пулей слетая вниз, ухватывая чужие шорты и с грохотом выстреливая в дверной проем. И все для того, чтобы, в итоге, с осторожностью выглянуть из-за угла и, отводя взгляд от голубых окуляров, тихо уточнить. — Ч-честно-честно?.. — а от вновь полученного кивка ринуться на кухню в натянутых по самую грудную шортах, рассыпая искрами из обоих окуляров. — Я тоже вас люблю! — намеренно громко и звучно лепетал он, с первого раза зажигая конфорку.       Кратко хохотнув над немного неуклюжими движениями засеменившего из спальни партнера, что, видимо, совсем забыл, что этой ночью у него был самый первый коннект, Мегатронус распластался по всей кровати, укладывая манипуляторы по разные стороны от себя прямо на прохладную ткань простыни. Ему было так хорошо, что даже двигаться лишний раз совсем не хотелось, но неудобство под его правым плечевым сегментом все-таки вынудило — что-то скомкалось и неприятно давило на чувствительные стыки брони. Серебристый мех хотел было лениво приподняться, опираясь на локтевые шарниры, как был сильно удивлен причиной его неудобства, которой явился он сам. Мегатронус медленно сел на кровати, ревностно притянув к себе цветную подушку, рассматривая качественную печать на нежной, приятной на ощупь ткани, на которой был изображен он во всей своей красе. — Остаться должен только один… — наигранно важно и гордо проговорил каонец, состроив серьезную мину. — И это точно не ты… Смоукскрин только мой! — механоид театральным движение манипуляторов скинул "соперника" с кровати на пол и, соскочив с постели и нацепив первую попавшуюся футболку, направился на звук шкворчания чего-то, судя по запаху, очень вкусного.       Сверкая своим серебристым бампером, Мегатронус с глупой улыбкой влюбленного идиота добрался до кухни, где уже во всю хлопотал его мейт возле плиты. Тихонько подойдя к Смоукскрину сзади, он обнял его за талию, крепко прижимая к себе, и опустил шлем на белый плечевой сегмент, тихо шепча на аудио. — У тебя только один Мегатронус — я. Остальных буду расценивать как соперников и конкурентов, — с ноткой усмешки ворковал гладиатор, ладонью поглаживая по оголенным брюшным пластинам праксианца. — Но ведь у меня нет другого Мега… — начал было оправдываться юнец, как на его оптику попалась софа, под которой в последние дни он хранил свою подушку, но в тот вечер… — А-о… — невразумительно запищав, Смоукскрин медленно уткнулся в собственные ладони, скрывая вспыхнувшую лицевую в обвисшей ткани футболки бывшего гладиатора. — П-простите?.. — он был готов провалиться сквозь пол от захлестывающего его энергона, желая поскорее спрятаться от этих пытливых окуляров, только по одной причине. Смоукскрин не знал, как объясниться. — Да ладно тебе, — тихо засмеялся каонец, прижимая к себе мейта и поглаживая того по спинным пластинам. — Ну ты чего?       Юнец, как казалось Мегатронусу, засмущался еще боле, чем накануне ночью перед нежным интерфейсом, хотя… Тогда было темно, и он не видел лицевой праксианца. Взяв вспыхнувшую краской мордашку партнера и улыбнувшись ему своей искренней улыбкой, бывший гладиатор нежно чмокнул того в губы, не сводя оптики с глубоких юных окуляр. Отстранившись, его взгляд скользнул по стоявшим все также скромно в углу кухни нескольким тройкам пакетов. — А ты чего пакеты-то не разобрал, Смоуки? — спросил серебристый мех и, решив помочь своему истинному с разборкой покупок, что он вчера притащил в уютную квартирку, наклонился, цепляя манипуляторами разные бутыли и еще меньшие пакетики с присадками. Брать что-то с пакетов, принесенных Мегатронусом, Смоукскрин крайне не хотел без должного спроса, однако и приготовить что-то действительно достойное его мейта из комочков пыли и повесившегося в холодильнике шарка он тоже не мог, но хотел. Завтрак в его понимании должен был сочетать изысканность и легкость одновременно, отчего львиную долю времени до прибытия самого мейта юнец потратил на изучение имеющихся ингредиентов, и лишь малую часть остатка на подготовку противня. После его прервал сам Мегатронус. — Ась? Так это я так, когда искал продукты. Это ведь ничего… — уложив на промазанный маслом противень свежераспакованное тесто с металлической окрошкой, бот хотел направиться в сторону Мегатронуса, чтобы предостеречь его от лишней работы, а заодно и захлопнуть неприкрытую дверцу холодильника, как в юную оптику ударил легкий блик с оголенной пластины сочного бампера партнера. — О. О… — распахнув от удивления окуляры, Смоукскрин задумчиво почесал подбородок, ненароком вытягивая шею и сощуривая веки, словно представшее перед ним зрелище лишь плод его еще не пробудившегося процессора. Но даже так он не мог отрицать — Мегатронус является обладателем весьма подкаченного бампера. Рифлёные детали корпуса спины и пышные округлости в районе таза сорвали с губ юнца непроизвольно протянутую: «М», характерную для истинных ценителей мехской анатомии среди натуралистов. Подловив себя на пускании слюнки, хозяин кварты поспешил стереть ее с лицевой, возмущенный собственным беспардонством, и осторожно отвести оптику в сторону. — Извини, я не посмотрел за что ухватился…       Поднявшись с корточек, держа в манипуляторах наполненные до краев бутыли и кубы с высококачественным топливом, Мегатронус слегка улыбнулся Смокскрину и, чуть качнув тазом, направился к холодильнику. С трудом открыв дверцу, естественно, не без помощи юнца, бывший гладиатор медленно, но верно разобрал вчерашние покупки, при каждом проходе мимо истинного, то целуя его, то тиская за оголенные участки корпуса. А почему бы и нет? Искра его сейчас была спокойна, переполнена любовью и другими нежными чувствами от ощущения своего мейта рядом. Ему самому спешить с утра было некуда, поэтому вся любовь и нежность каонца была направлена исключительно на истинного, тихо хихикающего от каждого прикосновения. ***       Мегатронус оказался совершенно не таким, как казалось большинству оптик, смотрящих со стороны трибун, среди которых также затерялись окуляры юнца. И тот был счастлив, осознавая, что только он может видеть эту счастливую лицевую, неизмазанную посторонним топливо или искаженную гримасой боли, разделяя каждый такой миг до смущения громко урчащим движком и теплом вспыхнувших полей искры.       Захлопнув дверцу плиты с уже загорающейся корочкой свежего завтрака внутри, Смоукскрин, весело отряхнув манипуляторы от первичного топлива, вновь вернулся к проблеме обнаженного партнера, что, несмотря на все просьбы, уперто отказывался от натягивания на бампер по крайней мере нижнего белья, все сильнее вгоняя меха в краску. — «Может, думает, что я со вчерашнего не все рассмотрел?..» — и на самом деле так и было. Студент не переключал оптику на ночной режим, опасаясь вспыхнуть, как спичка, но сейчас ему все больше начинало казаться, что все идет так, как и должно быть. Однако это произошло настолько сумбурно, что он просто никак не мог адаптироваться до конца, свыкнуться с мыслью, кем именно оказался его мейт. — Мега-тронус?.. Могу ли я… — подойдя вплотную к мейту, Смоукскрин терпеливо поднял шлем, дожидаясь заветного кивка, а после с нежностью и трепетом провел вдоль серебристого манипулятора, при котором лишь самые кончики кисти юного меха безропотно ощупывали воздух у самого корпуса, лишь едва передавая прерывистое от волнения тепло. Юнец завороженно склонил шлем у самой грудной бывшего гладиатора, касаясь ребристого корпуса. — А ты большой… — тихонько хихикнув, он с усилием отступил от теплой грудной, утягивая за собой за самые кончики пальцев острые коготки. — Может… Я могу вам… предложить кое-что, пока Шарлотка в духовке?       Удивившись резкой, но очень приятной перемене в его партнере, Мегатронус с улыбкой позволял делать этому меху все, что тому захочется, и отказывать в предложении каонец никак не мог. Он только и делал, что кивал на любой вопрос праксианца, в то время как внутри себя безумно радовался своему партнеру: на самом деле он не такой забитый и необщительный, как казался на первый взгляд. Просто бот был смущен и растерян, из-за чего чувствовал себя неуютно в присутствии бывшего гладиатора. Но сейчас… Ох, шарки… Он мог поклясться, что такого озорного огня в оптике, пусть и крепко удерживаемого в узде, не видел никогда и ни у кого. Один этот огонек притягивал механоида к юнцу, как скраплета беспомощная жертва.       Помимо этого, Мегатронус никак не мог налюбоваться своим истинным, с любопытством рассматривая каждую детальку ныне оголенного на половину корпуса. — Конечно, Смоуки, все, что хочешь… И зови меня… — держась за маленькие теплые ладони партнера, каонец вдруг стих, но тут же продолжил, решив, что Смоукскрин является номером один, кто может называть его… — Мега. А то слишком длинно… Так, что за предложение? — Хорошо… Мега, я покажу… — ненароком понижая громкость вокодера, Смоукскрин поспешно потянул партнера в сторону гостиной, заводя за диван и открывая дверцу в тесную комнатушку ванной. И лишь тогда выпуская Мегатронуса из манипуляторов, располагаясь напротив высокого механоида и из-зо всех сил стараясь не отводить сконфуженную оптику. — Мы можем принять душ вместе?       Мегатронус широко улыбнулся и, подтянув за манипуляторы поближе мейта, тихо засмеялся, крепко прижимая к себе белый корпус, нежно поглаживая ладонью по спинным пластинам. — Конечно, можем… — мурлыкнул каонец и утянул Смоукскрина в долгий поцелуй, уложив манипуляторы на тонкую талию, медленно спуская их по бедрам и по-хозяйски укладывая на бампере праксианца. — Я же говорю, все, что хочешь… Смоуки. — Ну, Мееегааа… — со все больше расцветавшей на лицевой улыбкой Смоукскрин все сильнее натирал и без того потеплевшие щечки, ластившись под нежные касания губ и впитывая малейшее движение партнера. — Так я не смогу добраться до вентиля… — с горем пополам отлепившись друг от дружки, словно две переваренных пельмешки, они взялись стягивать с себя одежку, которой и без того было не особо много. Хозяину кварты хватило потянуть за поясок одним манипулятором, чтобы ткань послушно соскочила с чужих сервов, открывая вид на весьма сомнительную картину энергонных пятен у самой принимающей юнца. — Это… Нормально?.. — переступая через бортик ванной, Смоукскрин не сумел не подзадержаться и поймать оптикой широкую грудную бывшего гладиатора словно впервые удивленным до искорок в оптике взглядом. — Абсолютно нормально. Смазки с плазмой может быть еще больше… — с расслабленной лицевой, неоднозначно дернув плечевыми сегментами, мурлыкнул Мегатронус. Он чуть шире улыбнулся и, не удержавшись от соблазна вновь коснуться полностью оголенного и открытого его корпуса, нежно провел по белому бедру манипулятором, шлепнув юнца, впихнулся в ванну, продолжая осторожно пощупывать незащищенные детальки партнера. Прижавшись к истинному, бывший гладиатор тихо шепнул. — Включай, я готов! — Мега… — словно проведя смычком по струнам, протянул Смоукскрин, сведя надлинзовые щитки вместе и придерживаясь за ударенное местечко. Юнец предпочитал, когда его гладили, из-за чего тут же под давлением вспыхнувшего внутри возмущения на перевес со смущением жахнул манипулятором по заветному вентилю, щурясь, вжимая в плечевые сегменты шлем и прячась под широким корпусом, нависшим над ним надежным навесом, пока в трубах не зарокотало родным опустушенным шумом одиночества и нарушенных систем снабжения водой. Задрав шлем кверху, студент взглянул на дуршлаг, окончательно убеждаясь в том, что не из-за Мегатронуса до него не доходят струйки свежей воды, а из-за вновь забарахливших систем водоснабжения. — Бр! — единственное, что удалось ухватить юнцу, так это леденящую искру капельку с самого края подтекавшей ручки душа, упавшую четко на лицевую меха и заставляя того вновь сжаться до размеров пылевого комочка.       Мегатронус поднял шлем с зажмуренной оптикой, ожидая струю ледяной воды, к которой он уже успел прочувствоваться за несколько бессонных ночей, как в трубах раздался глубокий далекий медный гул воды. — Мда… — цокнув глоссой, каонец опустил шлем на плечевой сегмент Смоукскрина и распахнул окуляры, устремив их, полные сочувствия, на мордашку мейта. — И часто такой кошмар происходит? — тяжело провентилировав, бывший гладиатор, осторожно придерживаясь манипулятором за бортик ванны, встал напротив раковины и, чтобы проверить наличие воды и в кране, повернул вентиль. — Когда ты живешь за счет стипендии учебного заведения, это не кажется таким критичным случаем, — накинув на серва полотенце, Смоукскрин мужественно покрутил вентиль еще несколько раз, то возвращая на прежнее место, то выкручивая до самого упора, а после тихо расселся у самого края керамической поверхности, потеряв любой вкус к пустому занятию. — Я не жалуюсь, — как ни странно, из крана потекла пусть и ледяная, но хоть какая-то вода. — Смоуки… — как-то расстроенно начал Мегатронус и, взяв в манипуляторы первое попавшееся полотенце, намочил его краешек. Вернув ручку крана на место, закрывая воду, каонец встал с мокрым полотенцем напротив стоящего все также в ванне партнера, опустив шлем, грустно смотря на полотешко. — Как только все наладится, — он поднял оптику на Смоуки и протянул ему махровую ткань. — Мы переедем, и тебе больше не придется все это… — мех обвел взглядом всю ванную. — …Терпеть. Я обещаю. А пока вытирайся, раз такая напасть. — С-спасибо Мегатронус… — юнец хотел сказать иное: что, по крайней мере пока, он не заслужил такого внимания и щедрости. Однако при виде этих теплых окуляров, радушно принявших его, невзирая на все грязные секреты, захороненные под плотным навесом завуалированности и символики. — Вы самое радостное, что когда-либо происходило за весь мой актив… *** — Ну что? Идем? — невольно пружиня на месте, Смоукскрин уже весь находился на пороге дома, несмотря на запертую дверцу, уложив манипулятор на ручку и не в силах удержать восторженную лицевую в вороте схваченной с вешалки кофты, пока его мейт обувал едва просохшие кроссовки. — Уже, да? — вручив Мегатронусу ключ, он терпеливо дожидался, пока партнер, придавший на вид обычному закрытию дверей теперь уже их общей кварты какое-то особое значение, отчего попросил лично закрыть заветные "врата", возился с замочной скважиной. Смоукскрин едва держался на сервах. — «Только бы не рвануть раньше времени…» — прокручивал он у себя в процессоре, намеренно ухватываясь за манипулятор меха и сцепляя пальцы в замок. Так-то он точно не сможет сорваться с места, пока внутри него с новым всплеском вскипало перевозбуждение от предстоящей пробежки, вытеснившее все навеянные утром смущенные потуги контакта с партнером. Ведь так?.. С щёлкнувшим замком, словно выстрел в юных аудио, Смоукскрин сорвался с места вниз по лестничной клетке, перескакивая через ступеньку и утягивая следом за собой партнера, чтобы остановиться уже у ресепшена. — Все хорошо? — спросил он, не давая и намека на отдышку. — Ты, кажется, хотел по лифту… — Да все нормально, — протянул последнее слово мех и, чуть отдышавшись от резкого старта и выпятив грудную вперед, встал в гордую позу. — Я же спортсмен! Гладиатор! Думаешь, для меня пару лестничных пробежать — это тяжело?! Нет! Я же… — он запыхался, даже не начав свой величайший монолог, направленный на покорение юной искры истинного. Но что-то явно пошло не так, и он остановился на середине триады, сложившись пополам, опираясь манипуляторами в серва, начал выравнивать работу вентиляционных систем. — Так, неважно! — усмехнулся Мегатронус и, приобняв Смоукскрина, пошел на выход мимо бурчащий под нос вахтерши, дружелюбно с ней поздоровавшись. — Если хотите, мы можем просто пройтись, я не могу заставлять вас лететь после пройденного до моей кварты пути… — прижав к грудной так удобно наклоненный на одном уровне с искрой шлем бывшего гладиатора, Смоукскрин осторожно смахнул со шлема механоида выступившие капельки хладагента, трепетно навевая на перегревшиеся детали легкое дуновение еще не перегревшегося воздуха собственных вентов. — Вы наверняка очень измотаны прежними дистанциями… Может, я могу загладить вину, прикупив вам бутылочку холодного топлива? — Не стоит, Смоуки. И ты передо мной ни в чем не виноват. И вообще! — Мегатронус медленно поднял лицевую, стараясь не смахнуть ненароком осторожные касания нежных ладоней со своих щек. — Прекращай извиняться, Смоукскрин. Для меня ты никогда не будешь в чем-то виноват. А то, за что ты сейчас просишь загладить свою вину, которой на самом деле нет, вообще глупости.       Каонец, положив сверху на манипуляторы истинного свои ладони, медленно выпрямился настолько, чтобы тот мог продолжить держать серый шлем без особого напряжения. Пара окуляров Мегатронуса настроилась на оптику юнца и надежно зафиксировала фокус. — «Не держи меня за какого-то особенного. Не считай меня своим господином и повелителем, не надо. Я такой же, как ты, мех. Ничем не отличаюсь», — говорила его оптика тогда. Нет, он не осуждал Смоукскрина за его поведение. Он прекрасно понимал причины, ведь, наверное, каждый бы старался всячески угодить своему давнему кумиру, который вдруг по иронии судьбы оказался истинным. Наверное, даже он сам бы так делал. Было приятно, что партнер старался быть заботливым… Но при этом неприятный осадок все-таки присутствовал в искре так "красиво" закончившего свою спортивную карьеру гладиатора. Было немного неправильно, что его мейт ставит себя ниже, чем он является на самом деле, а его, Мегатронуса, возносит в разы выше, чем в действительности.       Каонец понимал, что этот маленький мех до сих пор не мог поверить в произошедшее, да и, честно сказать, он сам не до конца мог осознать, что одна из нескольких самых заветных его мечт осуществилась. Но также бывший гладиатор видел, что этот юнец просто не понимает, что он является самым дорогим мехом для него не за такое немного неприятное внимание, а за просто то, что он есть, за то, что он такой веселый, озорной, подвижный. Если Смоукскрин пока не знает, как выразить свои чувства или проявить внимание к своему мейту, то пусть делает это хотя бы так. Это гораздо лучше, чем будь он черствым сухариком, неспособным на проявление чувств. — Так. Я вообще-то вышел с мейтом на пробежку не халтурить, а спортом заниматься. Я же спортсмен! — засмеялся Мегатронус. — Так что побежали. Буду изучать твой маршрут пробежек, — уткнувшись лицевой в ворот кофты мейта, Смоукскрин тихо вздохнул, ненароком пощекотав горячие магистрали партнера продолжительным сокращением вентов, зарываясь оптикой в приглушенную мглу, откуда на окуляры не давили восходящие лучи Алазара. — Я просто волнуюсь за вас. Хочу, чтобы вы не чувствовали дискомфорт по отношению к чему-либо, ведь вы — мой любимый, — невольно усмехнувшись под нажимом самоуверенности Мегатронуса, юнец все же поднял шлем, заглядывая в озорные огоньки оптики и едва ощутимо соприкасаясь самыми макушками шлема. — Ну, раз бежать, так бежать! ***       В первые несколько кликов Смоукскрин намеренно притормаживал, чтобы не особо сильно отдалиться от бывшего гладиатора, что еще, не дай Праймус, и заблудиться на незнакомых улицах мог в два счета. Однако в какой именно момент обыкновенная пробежка превратилась в самую настоящую погоню на выживание он помнил довольно плохо — все, что запомнил студент, это первый невинный хлопок по плечевому сегменту со стороны мейта, после которого прозвучала роковая фраза: «Ты водишь».       Пересечь такой километраж всего за один джоор Смоукскрин не планировал никогда, но накативший при виде убегающего вдаль Мегатронуса драйв бил по процессору не хуже дорогущего кофеина на сухую закинутого в бак. Студент рвал во все серва за своим неугомонным истинным, пока, в итоге, с обоих хладагент не струился в три ручья, а одежка не пропиталась насквозь, отпугивая прохожих стойким запахом мехов. Но партия все еще была не окончена.       Смоукскрин пролетел вдоль родных вывесок дешевеньких магазинов, прямой наводкой заскакивая на возвышение небольшого моста, перекинутого поперек такого же мизерного размера канала. Позади послышался уставший вопль Мегатронуса, и Смоукскрин, наконец, остановился, сгибаясь от усталости втрое и радостно гогоча, захлебываясь сухостью в вокодере и проходящими по корпусу спазмами. — ХА! — воскликнул он, вновь расходясь в новом приступе кашля. Мегатронус был потрясающим соперником, но в следующий раз юнец предпочел бы тихую семейную прогулку. — Ох-кхе… — студент обессиленно рухнул на перила моста, терпеливо дожидаясь, когда до него доберется не менее измотанный мейт, лишь надеясь, что мех обладал достаточно быстрым метаболизмом, чтобы переработать плотный завтрак. И пока Мегатронус уже поднимался по заветным ступенькам, отсчитывая шаги до младшего, сам Смоукскрин взялся за осмотр окрестностей и поиска кратчайшего пути до их квартирки — на сервоприводы сейчас полагаться не самая лучшая идея. Налево череда магазинчиков с пряностями, откуда они и прилетели, направо развилка, оттуда можно сесть на метро и докатить до ближайшей станции от дома, где уже можно будет пересесть на автобус. — «Неплохо мы так… Жахнули».       Смоукскрин уже мог слышать приглушенную тротуаром поступь партнера и готов был обернуться со слегка неверными словами о равном счете, как вдруг в его оптику ударил алый мундир, стройно вышагивающий вдоль улицы. Осознать, что это войска чужой страны, сразу юнец не успел, отчего и останавливать мейта возле себя уже не было смысла. Развернувшись к партнеру вместе с оптикой генерала Каоновской армии, юнец ухватился за корпус Мегатронуса, перевешивая вместе с ним через перила мостика. — Нет времени объяснять! — воскликнул он ровно за клик до того, как оба корпуса рухнули в воду. Холодная вода глубокой реки, подобно страстной любовнице, обволокла два светлых корпуса, помутняя мехам оптику, лишая их возможности видеть в непроглядном потоке. Серебристый манипулятор, за который из последних сил держался юнец, крепко прижал хрупкий корпус праксианца к своему хозяину, не давая агрессивному течению разъединить две близкие друг другу искры. Мегатронус, прижав к грудной пытающегося барахтаться Смоукскрина, вытянулся в полный рост и, дотянувшись сервоприводами до скользкого илистого дна, как взведенная до предела пружина, оттолкнулся. Рассекая корпусом холодные потоки воды, серебристый мех с пассажиром на манипуляторах выскочил из реки и, тряхнув немного шлемом лишь для того, чтобы смахнуть с него лишние капли, открыл замутненную оптику и поспешил вверх по улице, оказавшейся на радость гладиатору параллельной той, по которой они бежали свою эстафету. ***       Часы всего несколько минут назад пробили три ночи. Но в молодой процессор по-прежнему лезли совсем нехорошие мысли, не давая оффлайну захватить уставший разум в свои темные объятья. Голубой мех медленно сел на своей широкой, практически трехместной платформе и, спрятав лицевую в ладонях, тяжело простонал. Еще одна бессонная ночь, во время которой в его процессоре крутилась куча вопросов: Почему? Почему жизнь так несправедлива? Почему он вновь проводит ночь в одиночестве? Почему его истинный, его мейт, где-то затерялся в пучине толпы трех городов? Ведь Мегатронус сумел найти своего истинного после стольких ворнов упорных поисков. Почему он не может? Почему метка не дает о нем знать? Ах да… Метка…       Праксианец без сил упал обратно на пружинящий матрас, распластавшись по нему и раскидав конечности в разные стороны, утопая в мягкости постельного белья. В плане метки он вообще дефектный какой-то выискрился. На его плече, на месте, где должна быть метка, была просто пустая окружность, изредка светившаяся в темноте при хорошем расположении духа правителя Праксуса. У других формеров в этом диске, да и за его пределами есть какие-либо намеки на то, какая меточка у их истинного, что немного упрощало задачу во время поисков. А у него… Ничего… Не раз были у него мысли, что его истинного… нет в этом мире. Может быть Праймус так распорядился, что его мейт слился с Великой Искрой раньше, чем сам Праксус задумался о необходимости поисков. А может он, Праксус, слишком рано появился? И его истинного еще просто не существует? А вдруг ему уготована судьба правителя-одиночки без теплой семейной идиллии за спиной? Праксус не знал, что и думать… Часы показывали полчетвертого, а дурные мысли все его не покидали. На завтра запланирована еженедельная прогулка по городу. Так много всего надо успеть, а неугомонный онлайн продолжает невыносимо давить на процессор.       В какой-то момент своего актива Праксус действительно подумывал о том, чтобы зайти в один из баров и, отдавшись распутному стакану заряженного, забыться на несколько джооров, поговорить с гулякой по душам и узнать самые отдаленные уголки жизни совершенно постороннего формера… Однако заявляться в такие места главе всего города не просто казалось неуважительным жестом, постыдным! Неприемлемым! Ко всему прочему, за ним всегда следовал по пятам один из дворецких, ради которых Праксус выкручивал все свои артистичные способности в попытках создания иллюзии того, что он их совершенно не замечает. Уж кого, а дедушку ему волновать хотелось меньше всего, поэтому пришлось ограничиться булочными. И не сказать, что молодого политика это сильно расстраивало: кофе с карамелькой в большом стаканчике. И пончик. С белой посыпкой.       Покинув кафетерий, Праксус впервые за все утро сумел выдохнуть, ощутив себя намного легче при виде радушного сервиса пусть и маленького заведения. Дворецкий прикрывался датападом, сидя за столиком на противоположной стороне улицы, которую прохожие еще не успели заполонить в преддверье обеденной загрузки топлива, а пробегавшая вдоль речка сегодня была особенно тихой. — «Тишина мне как-раз не помешала бы…» — покосившись в сторону "разведчика", Праксус поспешно спустился вниз по улочке, высматривая наиболее удачный уголок для спуска. *** — М-мега… Кхе… Прост-кхе, я увидел вашу гвардию… Сбежать мы бы не смогл-кхе… — захлебываясь накатывающими волнами, Смоукскрин отчаянно пытался вытолкнуть собственный корпус над водой, пока, наконец, не нащупав манипулятор Мегатронуса, не сумел стабилизировать свое положение. — Впереди есть причал! — зацепившись манипулятором за пропитанную насквозь речной водой дощечку небольшого причальчика, построенного скорее не для необходимости перешвартовки мелководных суденышек, а для нужной жителям особой атмосферы, о создании которой они попросили власти, вторым манипулятором, уперевшись в упругий бампер мейта, Мегатронус рывком подкинул того вверх, выталкивая из воды на поверхность. Как только его дорогой юнец оказался на суше, каонец оттолкнулся ото дна и повис на крайних досках причала. — Кхе… Ну вот и водные процедуры… — прочистив системы, хрипло засмеялся бывший гладиатор, положив шлем на вытянутые рядом белые серво.       Подтянувшись на манипуляторах, Мегатронус с трудом втащил свой корпус на влажные доски и, перевернувшись на спину, по-ребячески залился громким смехом. Пролежав некоторое время под боком у партнера, Смоукскрин осторожно перешел в тоже состояние, что и механоид, стараясь ненароком не зацепиться за того и при этом вновь не изойтись на кашель. Одежда противно липла к корпусу, а задувающий с речки холодок противно щипал самые кончики сервов, но, покосившись на Мейта, юнец увидел столь довольную лицевую, наполненную счастьем, словно он не сбросил их в реку, а предложил сходить в горячие ванны у соседней улицы с перебивкой на два продолжительных процесса потискушек.       Наконец усевшись на пятую точку, все еще ощущавшую касания Мегатронуса, Смоукскрин, невольно обводя взглядом плацдарм отступательных действий, медленно обернулся, поддаваясь игривому настроение партнера и с легким изгибом уголков губ сказал: — Классно поплавали… — мех, стараясь успокоиться, плотно сжал губы, чтобы ни один несдержанный смешок не выпустил его воколайзер, но энтузиазм партнера заставил его вновь в голос захохотать. — Да… Водичка — супер! — с тяжестью поднявшись на серва, продолжил смеяться Мегатронус и протянул манипулятор сидящему на бампере мейту. — Пойдем, Смоукскрин… Домой, — с теплом в искре проговорил последнее слово каонец, помогая партнеру подняться. Как только тот встал на серва, серебристый мех приобнял юнца и направился с ним под боком по улице, стараясь поскорее скрыться с того места, пока алые мундиры не поймали их.       Едва они повернули за угол извилистой улочки, как наткнулись на своего знакомого. Правитель Праксуса едва не врезался в грудную гладиатора, но, заметив неожиданно появившуюся преграду, остановился. — Праксус? Что ты тут делаешь? — с искренней улыбкой на лицевой спросил Мегатронус, протянув политику свою мокрую от недавних водных процедур ладонь для приветствия. Подмостившись под самый бочок партнера, бессовестно поглощая тепло его движков, Смоукскрин все больше уходил вглубь его кофты и тем меньше видел окружающее его пространство, зарываясь в мокрую ткань от подгонявшего их ветра. В какой-то момент Мегатронус остановился, и с его плеча, как последнее напоминание о морском путешествии, соскользнул противный кусок тины, спавший на лицевую маленького меха длиннющей слюной. Скривив ее до состояния меха, познавшего на вкус стекло, бот был вынужден покинуть свое крохотное убежище, ухватившись за нежелательную растительность и выкидывая ее в ближайшую мусорку. — Болотинка, — коротко ответил он на вопросительный взгляд со стороны гладиатора. — Здравствуйте, господин Праксус. Вас давно не было видно на прогулках у Парка Новы, — поприветствовав правителя дружелюбной улыбкой, Смоукскрин поспешил вернуться на исходную позицию меж теплыми деталями корпуса мейта. — Доброго. Да, дело в том, что я в последнее время предпочитаю проверять крохотные заведения у окраин. Тут тише и можно повстречать множество… — правитель невольно запнулся, прикрывая манипулятором дрогнувшие уголки губ, при виде того, как со сплевшихся мехов скатывались крупные капельки влаги, словно их окатили водой с ведра, вылетевшего с верхних этажей случайной квартирки. — Интригующих вещей. — Кстати, раз уж мы встретились, то давай тебе долг верну, — прижимая к себе продрогшего от холодного северного ветерка, но не перестающего широко улыбаться Смоукскрина к себе, Мегатронус, с теплом посмотрев на чуть залившуюся краской лицевую мейта, потрепал того по шлему. — Только вот не здесь. Пойдем к нам, там и верну все. А то это чудо совсем замерзнет…       Праксус с нескрываемой улыбкой посмотрел на две счастливые лицевые истинных, что, несмотря на запреты, смогли друг друга найти и быть вместе. — «Я найду истинного и буду с ним счастлив…» — мелькнуло в процессоре у правителя. — «…Как они… Нет! Я буду еще счастливее! Самым счастливым во всей вселенной!» — Какие деньги? — ухватившись за искру, Смоукскрин непроизвольно приоткрыл вокодер, словно намереваясь что-то сказать, но так и не находя в себе сил даже и слога вымолвить. Взгляд юного бота отдалился, а перед оптикой уже замелькали страшные числа и графики голодовки, оптимальные для баков обоих, распорядок всевозможных подработок и вещи, что можно незаметно вынести из кварты на скраплетовский рынок, а там продать за бесценок. Нервно сглотнув, Смоук приподнял оптику на мейта, хватаясь за подол его кофты дрожащими манипуляторами. — И С-сколько ты должен?.. — Смоуки, ты чего? — Мегатронус положил манипулятор на плечевой сегмент партнера, который выскользнул из-под кофты. — Праксус одолжил мне немного кредитов до тех пор, пока брат не приедет и не привезет мои сбережения. — Спасибо за приглашение, Мегатронус, — улыбнулся Праксус, с интересом наблюдая за реакцией праксианца, ведь этот юнец и не подозревал, что Мегатронус занимал для него, чтобы побаловать своего недавно нашедшегося истинного. — Но не думаю, что вам будет удобно принимать гостей… — каонец улыбнулся и, прижимая к себе перепугавшегося мейта, по-дружески похлопал правителя Праксуса по плечевому сегменту. — Да не переживай, нас со Смоуки ты не напряжешь, да и в тепле куда приятней будет. Спаситель мой вот, — серебристый мех с широкой улыбкой кивнул на смотрящего оптикой, размерами напоминающую покрышки, студента. — Весь промок. Пошли. ***       Расставив по столу пару тарелок с остаточными частями утренней шарлотки, занимавшими чуть ли не всю тару, Смоукскрин смог, наконец, спокойно присесть на уже пододвинутый, как видимо самим же Мегатронусом, к нему стул. — Прошу меня простить, господин Праксус, за такое скромное приветствие. Я не был готов к приему гостей… — поспешно прикрыв прокисшую улыбку за широкими боками чашки свежевскипячённого топлива, юнец с осторожностью, терпеливо дожидаясь, когда Мегатронус опустит кружечку, чтобы заранее предостеречь партнера от возможности обжечься, протянул манипулятор в сторону уже сухого серого животика, не забывая притормаживать, и все ради того, чтобы слегка ущипнуть притихшего партнера. Подпрыгнув от неожиданности, серебристый мех тихо хихикнул, постреливая озорной оптикой на довольную своей проказой мордашку Смоукскрина. — Все хорошо, Смоукскрин. Давненько я в гости ни к кому не ходил, даже забыл, что это такое, — с теплом на искре проговорил Праксус, отпивая из выданной ему чашки теплое топливо, — Мегатронус ему вернул все до полукредита, даже проценты пытался дать, но правитель все-таки сумел отказать ему в этом, в очередной раз убеждаясь, какого хорошего и ответственного меха потерял Каон своим бессмысленным законом. — Ты лучше скажи, у тебя-то как дела? — поставив чашку на стол, попросил каонец, поглаживая по белому серво партнера, которое торчало из-под его домашних шорт. Он с глупой улыбкой сидел уже полджоора после того, как они пришли в кварту, и Смоуки, подобно огромному тайфуну, снес в считанные секунды все вещи и прочие предметы, что были разбросаны в прихожей и гостиной, в спальню и запер их, почти бесшумно прикрывая за собой дверь. — Ну… Не очень… — заметно погрустнел правитель. — Ну, в смысле, в городе все дела идут хорошо. А вот… — Праксус, — будто и забыв, что прямо перед ним сидит глава этого прекрасного города, начал Мегатронус. — Ты помог, если я уже могу так выразиться… — бывший гладиатор взглянул на пригревшегося к нему студента. — …моей семье. Могу ли я чем-нибудь помочь в ответ? — А чем ты можешь помочь? Ничем… — печально сказал правитель бывшему гладиатору, как своему давнему другу. — Мейта я не могу никак найти… Но это еще полбеды, — голубоватый мех вдруг замолчал, а после гораздо тише добавил. — Метка у меня пустая, Мегатронус. Пустая. Совсем ничего, кроме скупого окаймления, — от услышанного Смоукскрин не сумел сдержать шок, сковавший некогда мягкий металл юной лицевой. Он был напуган сказанными словами, тяжелым грузом давившими на аудио, отчего юнец не мог не восхититься: как Праксус справлялся с этой мыслью в одиночку все это время? — Праксус, мы… — однако особенно паршиво стало, лишь когда до процессора меха не донеслось ни единой ободряющей ноты, пока его губы бессильно шлепали в такт уткнувшимся в кружку окулярам.       Праксус с тоской посмотрел в глубину своей чашки, где густое топливо медленно стекало по стенкам посудины на ее донышко. Он никому об этом не говорил, даже деду, а вот этим двоим сказал, потому что прекрасно осознавал, что они его поймут, ведь сами были в похожей ситуации меньше недели назад. Синий мех тяжело провентилировал и медленно, стараясь не стукнуть стеклом о поверхность стола, поставил серебристо-синюю чашку с красненькой ручкой. Повисла тишина — никто не решался больше что-либо сказать. Но продлилась она недолго. В прихожей раздалось многотоновое пиликанье на все лады — коммуникатор Праксуса просто разрывался от входящего звонка. — Прошу прощения, — тихо сказал правитель города и, выбравшись из-за стола, направился к своей куртенке, в кармане которой лежал его сигналящий коммуникатор. Запустив манипулятор в просторное углубление, мех вынул немудреное средство связи. На главном экране крупными буквами было написано, что так долго и упорно пытается связаться с правителем никто иной, как его слуга — Нестор. — Да, Нестор, я на связи. Что-то случилось? Что-то с дедулей? — начал заваливать вопросами Праксус бедного лакея семьи. — Нет, господин, но… — на том конце замялись, громко сглатывая застывший в горле ком. — Иакон был найден мертвым.