Пленён тобой. Замок из песка

Саша с трудом заставил себя расцепить руки и отойти от Кая хотя бы на шаг. Всего лишь на шаг, но казалось, что между ними расстояние длиной в километры. Однако подставлять Кая под удар он не собирался за публичные объятия на глазах у главного смотрителя, трех всегда сопровождавших его евнухов и по совместительству охранников, а также стоявших за спиной Кая нагов. Нет, сперва Кая нужно было увести куда-нибудь, где их не увидят. Ни Ронаш, ни евнухи, ни наги, один из которых держал в руке странную корзинку, набитую цветастыми тряпками. Вот только где в этом дворце они могли побыть наедине, сейчас Саша и представить не мог. На ум пришли только его покои в гареме. Недолго думая, он схватил Кая за тонкое запястье и потащил вперед. — Саша, подожди, — попытался остановить его Кай, но безуспешно. Саша, его Саша упорно тащил его вперед, все ближе к распахнутым резным двустворчатым вратам, из-за которых на них с любопытством поглядывали обитатели гарема, собравшиеся возле небольшого фонтана. Как же он был рад увидеть его снова! Кай много раз представлял себе, как пройдет эта их встреча после двух лет разлуки, но из всех фантазий исполнилась лишь одна — Саша снова обнимал его. Держал в своих объятиях так же сильно, как раньше. Он вновь мог прикоснуться к нему, такому родному и желанному, но не смог даже рук поднять, чтобы обнять Сашу в ответ. Кай представлял, что при их встрече, если она у них все же случится, Саша будет таким же, как и раньше: с алым румянцем на высоких скулах, сияющими глазами цвета кофе, с плавающими льдинками в этих омутах. И, конечно, улыбкой на его таких сладких красивых губах. Но представшая перед ним картина заставила его сходящее с ума от радости встречи сердце замереть. Саша осунулся и похудел. На бледном лице не было ни намека на румянец, а в любимых глазах не танцевали льдинки. Но сила, с которой он тянул его вперед, ничуть не уменьшилась. Хотя, вероятнее всего, это был просто порыв эмоций, что придали ему сил. И жалея, что вовремя не успел прикоснуться к Саше, пока тот обнимал его, Кай попытался его остановить. Владыка позволил посмотреть на гарем, но не переступать его порога. Лишь осмотреть красивую обертку. И как же ему повезло, что Владыка не стал утруждать себя и идти проверять, что за дерзкий человек, пусть и муж сына вождя нагов, захотел вдруг попасть в гарем на экскурсию. Повезло, что он не вышел из кабинета и не стал на него смотреть. Хоть Кай и укутался с ног до головы, спрятал лицо, оставив только глаза, Владыка все равно мог что-нибудь заподозрить. Ведь если бы он его узнал, все могло закончиться очень плохо… Но, видимо, Шиари был занят более важными делами, чем следить за своими детьми, либо Наршасса отвлек его, благоволя бедному каину, и Каю несказанно везло с того момента, как они прошли свозь пространственные врата, отсыпав каину, способному их создавать, несколько Слез неба за эту услугу. И как же ему хотелось хотя бы на миг прикоснуться к Саше. Провести рукой по бледному лицу и обнять, прижать к себе так сильно, насколько это только возможно. Но для начала его необходимо было остановить, до того как они пересекут приветливо распахнутые ворота гарема. Кай лихорадочно старался придумать способ остановить Сашу, но тот, успев сделать в сторону гарема пару шагов, остановился. — Нет, не в гарем. Только не в эту клетку. Тебе нельзя туда, — покачав головой, сказал Саша, осматриваясь по сторонам. Ему была нужна комната, чтобы он мог вновь прижать Кая к себе. Комната без окон, в которой не будет никого, кроме них двоих. Решение пришло неожиданно, и, резко развернувшись с дернувшимся от неожиданного движения Каем, он устремился в ту комнату, что была к ним ближе всего. Ту, что служила последние разы примерочной, и была буквально в паре шагов от них. Она подходила идеально: небольшая, без окон и с одной запирающейся дверью. Вбежав внутрь и быстро задвинув засов, пока никто не последовал за ними, Саша облегченно выдохнул. Он выиграл им время. Пусть совсем немного. Критически мало! Евнухи уже наверняка бросились обо всем докладывать Владыке, а наги и Ронаш, лихорадочно стучащий в дверь, еще находились в небольшом ступоре из-за его неожиданного поведения. — Саша, — раздался за его спиной родной голос. Резко обернувшись, Саша тут же схватил щуплое тело и прижал к своему, прижавшись щекой к светлой макушке. — Кай, Кай, как я рад! Я так рад… — Я тоже… Я тоже так счастлив сейчас, — ответил Кай, чувствуя, как защипало глаза от готовых пролиться слез. Хотелось простоять так всю оставшуюся жизнь, щекой чувствуя мягкость Сашиной зеленой рубашки. Он был такой красивый даже с этой бледной кожей и синяками под глазами. Такой теплый и родной. Такой… любимый! И, не сдержавшись, Кай всхлипнул, поднял дрожащие руки, обессилевшие и безвольно свисающие вдоль тела, и обвил Сашину талию, вжимаясь лицом в его грудь со всей силой, что имелась в его теле. — Саша, — всхлипывая и прижимая к себе того, о ком мечтал с самой первой встречи, прошептал Кай. Того, о ком грезил ночами, кого любил, украл и, пойдя против воли Бога, присвоил себе. Того, о ком так скучал и звал одинокими ночами после разлуки. — Саша, как же я скучал, — прошептал Кай, сжимая в пальцах ткань Сашиной рубашки, натягивая ее на спине до такой степени, что она затрещала, готовая порваться в любой момент. Да, он скучал, но… Он желал этой встречи не для того чтобы так бездарно тратить крупицы отпущенного им времени, что со стремительной скоростью летит вперед, грозя в любой момент украсть их последние минуты вместе. Разжав пальцы, он отпустил ткань и, прижав Сашу к себе последний раз, резко отстранился. — Кай, что?.. — Саша… — прерывая его, заговорил Кай, подняв руку и коснувшись пальцами губ. — Я так жаждал этой встречи, чтобы… У нас так мало времени, а мне так много нужно сказать! — Не нужно ничего говорить… — Нет, нужно! — собирая последние крупицы духа и воли, запротестовал Кай, решительно отступая на шаг от Саши. — Кай, — запротестовал Саша, делая шаг вперед, чтобы вновь обнять, но вытянутая рука каина не дала ему исполнить задуманное. — Саша… Наршасса, я так долго думал, что сказать тебе при встрече. С чего начну, но… Все слова вылетели из головы. — Кай, я все понимаю, не нужно… Мы просто уйдем отсюда. Сбежим из этой клетки! Вместе… Не знаю как, но я найду способ! Можно через сад, Ронаш говорил, что из дворцового замка есть выход, которым редко пользуются… — Из клетки? — прерывая речь Саши, спросил Кай. — Ты считаешь, что ты здесь в клетке? — А разве это не так?! Ты видел гаремные ворота? Точь-в-точь дверца птичьей клетки. — Но птичьи клетки заперты, а эта дверь, она открыта. Так почему ты думаешь, что ты в клетке? — То, что она открыта, не делает меня свободным! — ответил Саша, запустив пальцы в волосы и отворачиваясь, но тут же вновь обращая свой взгляд на собеседника. Кай на его слова лишь улыбнулся. — Мы прибыли в столицу драконов вчера и с мужем решили прогуляться по городу. Наршасса знает, когда еще мы выберемся из нашей пустыни. — Мужем? Ты вышел замуж? — потрясенно спросил Саша, чувствуя, как замирает и перестает биться его сердце. — Саша, чем ты слушал своего слугу? Он же уже говорил, что муж предводителя нагов хочет посетить гарем… Неважно, — покачав головой, продолжил Кай. — Вчера, когда мы гуляли… Я видел тебя. Ты был с ним, шел рука об руку и не выглядел тем, кого держат в клетке. — Что? Он просто… Это неважно! — Важно, Саша. — Нет! — закричал тот, подходя вплотную и яростно смотря сверху вниз с такой болью и отчаяньем в глазах, что, казалось, ее можно потрогать. Только руку протяни… И Кай сделал это. То, о чем мечтал с момента встречи. Подняв руку, он коснулся пальцами гладкой кожи. Провел кончиками по щеке, обводя скулы, нос, но не осмелился коснуться губ. Губ, которые ему не принадлежат… — Это я во всем виноват… Прости меня, Саша, — тихо произнес Кай, чувствуя, как сила утекает прочь из его тела. Рука, касавшаяся лица Саши, безвольно упала вдоль тела. — Только я… Прости. — Тебе не за что просить прощения, — запротестовал Саша, сжимая пальцами хрупкие плечи и притягивая каина к себе. — Не за что! Саша не хотел слышать от него этих слов. Что угодно, только не извинения. Что угодно… Он не верил, что Кай мог сделать с ним то, о чем рассказывал герцог. Не мог и не хотел. Все, чего он хотел, — вернуться в их маленький дом и растить сына… — Есть… Это все, — обведя руками комнату, продолжал Кай, — моя вина. И только моя. Прости. Когда я понял в чем дело, было уже поздно… Я уже был беременный и понятия не имел, как все исправить. Я не знал, как все исправить! Прости, Саша, я самый обыкновенный вор… — Нет! — обнимая Кая и прижимая к себе, отрицая эти слова, заговорил Саша. — Это ложь. Ты не мог… Не мог! Я в это не верю и никогда не поверю. — Саша, эти чувства - всего лишь чары, и лишь они. — Нет, это все он! Это Шиари и только он! Только этот дракон виноват во всем! Он забрал меня от тебя! — Нет, Саша, — с болью в сердце Каин взял Сашу за запястья и скинул их со своих плеч, отступая назад. — Это я украл тебя у него. Украл его у тебя. Украл любовь, которую ты должен был подарить ему. Главный злодей в твоей жизни — это я, Саша, и только я. — Кай… Кай не дал ему договорить, поднял руку и, закрыв рот ладонью, заставил замолчать. — Он твой муж. И я тоже замужем. У нас у каждого своя жизнь. Все так, как и должно было быть изначально. Как и должно было быть, не встреть ты на пути к нему меня. А я… лишь жалкий вор и обманщик. — Нет. — качая головой и мягко отводя ладонь Кая от своего рта, запротестовал Саша. — Нет. Я в это не верю… Если бы все было так, боги не подарили бы нам сына! — Саша, я же сказал, сейчас мы на своих местах. Боги все вернули на свои места… — Что?! Нет, — зашептал Саша, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Он должен был спросить, но как же он боялся произнести хоть слово. — Этот ребенок не должен был родиться. Не должен был жить, как и мы не должны были быть вместе, — чувствуя, как по щекам катятся слезы, ответил Кай. Саша сильнее прижал плачущего каина к себе, чувствуя, как боль прошивает его сердце. Он не хотел, чтобы были произнесены те страшные слова, что родились в его голове. Что угодно, только не то, о чем он думал. Но Кай, видимо, решил, что он должен это услышать… — Он умер, Саша… Он умер, — сквозь слезы шептал Кай, вместе со словами выпуская на волю всю скопившуюся в нем боль. — После того как Владыка забрал тебя у меня, начались роды… А через день мы с ним поехали домой и… На наш маленький караван, в нем я купил себе место в телеге, напали разбойники. Они убили его, Саша. Убили… Он был так похож на тебя… Кай рыдал, уткнувшись в грудь Саши, проливающего молчаливые слезы по ребенку, которого не видел и никогда не увидит. Ребенку, ставшему невинной жертвой в играх Богов ли, судьбы или простого стечения обстоятельств. Ребенку, которого он так ждал. Ребенку, которому он никогда не сможет стать отцом… Они стояли обнявшись, оплакивая свои мечты и чаяния, которым не суждено сбыться. Как и сказал Кай, у них у каждого теперь своя жизнь. И теперь их дороги, что пересеклись однажды, пошли в разные стороны. Они стояли, отчаянно цепляясь друг за друга в последний раз, понимая, что так, как раньше, не будет никогда, а в грозящую слететь с петель дверь рвался дракон… Они так и остались стоять, когда та не выдержала напора и вылетела, открывая дорогу Шиари и вползшему следом нагу. — Прости, Саша. Прости меня, я не хотел этого… — И ты прости меня, — ответил Саша, чувствуя, как на его плечах сжимаются лапы дракона. — Кай, отпусти его, — еле слышно прошептал на ухо Каю мужчина со змеиным хвостом вместо ног. Это был первый раз в жизни, когда Саша увидел нага. Настоящего, живого. Существо из сказок мира, в котором он родился. И при других обстоятельствах он бы обязательно придал этой встрече больше значения, а сейчас он лишь смотрел на Кая, от которого его все дальше уводил дракон. — Кай, — уже в дверях закричал Саша, делая отчаянную попытку вернуться. Чувствуя безумную потребность утешить того, кто появился в его жизни волею судьбы. Только судьбы ли или же все это было лишь игрой местных богов… — Я отпускаю тебя, Саша! Отпускаю, — услышал Саша в последний момент, как его вытащили из комнаты. — Прости… И это последнее «прости» билось эхом в его ушах, пока разъяренный дракон тащил его в свое логово. Кай, чувствуя на себе руки Лиссраша, был рад, ведь ноги его уже не держали, если бы не поддержка мужа, он наверняка свалился бы на пол. Ему было плевать на осуждающие взгляды стражников замка, на озадаченных нагов, пришедших с ними. Кай лишь рыдал, выплескивая всю свою боль. Он надеялся, что это будет легче. Он догадывался, что отпустить того, кого безумно любишь, больно. Но эта боль сводила с ума! Разрывающая на клочки сердце и выворачивающая душу, она, казалось, разорвет саму его сущность в клочья, которую после наверняка придется собирать вновь. Сшивать, словно распотрошённый, изрезанный когтями живот, оставляя такие же ужасные шрамы. — Тише, Кай, тише. Успокойся… Шепот Лиссраша доносился до него словно через толщу воды, в которой он тонул. Воды, что была самой его сутью. Его силой. — Я не смог, Лиссраш, — повернув голову и посмотрев на нависшего над ним нага, захлебываясь слезами, заговорил Кай. — Я не смог сказать ему правду… Он не должен узнать, слышишь?! Не должен! Пообещай, что он никогда не узнает! Ведь если он узнает, уже никогда не станет счастливым! — О чем, Кай? — мягко сжимая запястья рук, что вцепились в его кофту, спросил Лиссраш. — Что это драконы убили нашего сына, — приблизившись к нагу, зашептал в его ухо еле слышно Кай. — Что это были драконы. — Хорошо, Кай. От меня он никогда не узнает, — согласно кивнул Лиссраш, пытаясь успокоить бьющегося в истерике мужа, глядя в его искаженное болью лицо. После этих слов Кай облегченно выдохнул, но стоило ему посмотреть на мужа, боль вновь начала набирать оборот. Слова лились, словно вода, прорвав долго сдерживавшую их плотину. Все сильнее и сильнее, и одна правда тянула за собой другую… — Прости меня… Лиссраш, прости меня! — А я-то за что? — прижав сидящего на полу мужа к груди и погладив по голове, спросил Лиссраш, давая тому возможность наконец выговориться. Сказать все, что он держал в себе. — Я украл его… украл его… Украл! Его жизнь, которую он должен был прожить не со мной, его чувства, которые он должен был подарить ему… И чью-то еще! Того, кто должен был прожить свою жизнь с тобой. Прости, Лиссраш, я лишь жалкий вор и обманщик! — Кай… — Нет, я не закончил! Я расскажу. Все расскажу! Я каин, Лиссраш. Каин. И вода в колодце — это не благословение Наршассы, а всего лишь я, — поднимая вверх руку, по которой с кисти по предплечью на пол стекала вода. — Каин воды в пустыне в засуху, — улыбнулся Лиссраш, утирая со щеки влагу, — разве это не благословение Наршассы? По-моему, это оно и есть. — Лис… Я… Я… Я не так молод, как выгляжу! Мне двадцать восемь… Даже в этом я его обманул… — Не так уж и много, мне тридцать два, — ответил Лиссраш, — поэтому не вижу в этом ничего страшного. — И я… Я люблю его, Лиссраш. Так сильно люблю… И мне так больно его отпускать… — Знаю, Кай, знаю, — ответил Лиссраш, продолжая гладить мужа по голове. — Прости, что стал твоим мужем, любя другого… — Ничего, я это исправлю, — ответил Лиссраш, целуя Кая в макушку. — Лиссраш, я… — Держите его! Громкий крик, раздавшийся совсем рядом, заставил сидящих на полу вздрогнуть и посмотреть в сторону, откуда раздался возглас. Яйцо, лихорадочно качающееся в корзинке так, что тряпка, прячущая его, съехала в сторону, вот-вот норовило выпасть из корзинки, но внезапно успокоилось. — Ну вот, прекращай плакать, даже ребенка испугал, того и гляди с испуга вылупится, — усмехнулся Лиссраш, распрямляя хвост, поднимаясь и поднимая Кая. Тихий треск скорлупы вторил его словам…

***

— Ты… Как только посмел запираться с ним и обниматься! Чем Вы еще занимались? Отвечай мне! Саша лишь ухмыльнулся, смотря снизу вверх в пылающие глаза дракона. — Что он здесь делал? Он думал, я не узнаю его?! Как давно вы тайно встречаетесь?! — встряхнув Сашу, закричал Владыка. Злость бурлила в нем, грозя в любой момент вырваться из тела, сжигая все на своем пути. — Это был единственный раз, — ответил Саша, — первый и последний. Мы просто попрощались… Даже не целовались, — слезы потоком продолжали стекать по его щекам. — Лучше замолчи, пока я не свернул твою шею! — оттолкнув Сашу, прорычал Владыка. — Я люблю его, Шиари, люблю, — срывающимся голосом произнес Саша то, что хотел бы сказать Каю в эту их последнюю встречу. — Так сильно люблю! — Это все хватка каина. Но ничего, скоро ее влияние сойдет на нет и ты начнешь мыслить здраво. Остальное исправит наша связь. Через несколько часов ритуал, он привяжет твою жизнь ко мне, и у нас будет время все исправить! — Мне плевать, что это, — покачав головой, ответил Саша, делая шаг вперед, становясь ближе к тому, чьей парой являлся. — Чары ли, ворожба… Это то, что я чувствую! — Это пройдет, он отпустил тебя. Если бы не отпустил, вас бы сейчас так не ломало от боли. Саша лишь рассмеялся на его слова. Он уже не знал, во что верить. Не знал, что ему делать. Его душу выдернули из него, прополоскали в кислоте и запихали назад, искалеченную и сопротивляющуюся. Да, ему было больно, да, он страдал — от вынужденной ли разлуки или ослабевающих чар, ему было плевать. Он устал. Устал от всего и больше всего хотел покоя, в котором может наконец пожалеть себя. — Саша, ты… Больше никогда не смей обниматься с кем бы то ни было! Еще хотя бы раз позволишь себе такие вольности — убью. Ты слышишь меня?! — А разве тебе не наплевать? Шиари, ты же не любишь меня! Разве тебе не должно быть плевать?! — Ты — моя пара! — вскричал дракон, подходя к Саше вплотную. — Моя! — Но эта связь не заставит нас чудесным образом полюбить друг друга! Она лишь заставляет нас быть вместе! — Нет, но она создаст для любви плодородную почву, на которой та сможет пустить корни. Ты принадлежишь мне, Саша. Только мне, — сжимая трясущиеся плечи, сказал Шиари, склоняясь и целуя дрожащие губы. — Хочу к нему… Я так хочу к нему… — прошептал Саша в губы дракона, стоило тому отодвинутся. — Это пройдет, Саша, это пройдет… — Я больше не хочу, — уткнувшись в широкую грудь мужа, шептал Саша, обливаясь прорвавшими заслон слезами. — Больше не хочу страдать! Я тоже хочу быть счастливым! Хочу любить и получать любовь в ответ… — Будешь, обещаю. — Ты главный злодей в моей жизни, — отняв лицо от груди и предприняв тщетную попытку оттолкнуть Владыку, воскликнул Саша. Но тот лишь с большей силой прижал его к себе. — Я знаю. — Тогда отпусти меня, Шиари, прошу тебя, отпусти! — прошептал Саша, подняв голову и посмотрев в сосредоточенное и серьезное лицо мужа. — Я никогда не отпущу тебя. В ответ Саша лишь прижался лицом к груди дракона, обливая слезами и без того промокшую насквозь белую тунику, по которой, словно кровь, растекались алые узоры…