Уморившаяся от полусонных из-за истерики кота ночей Рей проспала эту ночь крепко и без сновидений. Единственный раз она проснулась от того, что было жарко. Она заворочалась, и пушистый воротник сполз с её шеи. Сонно пробормотав «душно» она почувствовала, как тело рядом с ней встало с кровати и приоткрыло окно. Так же сонно пробормотав «спасибо», Рей сама стала воротником, перебросив руку на шею любезного человека, и вернулась в объятия крепкого сна.
Утро началось привычно хорошо — с тихого «мяу» под ухом. А продолжилось ещё лучше. Девушка заворочалась и заметила, что её сосед — теперь не только по этажу-квартире, но и по кровати — встал с постели и смотрит на неё. За окном рассветало: около семи утра. Рей ощутила неловкость: ей показалось, что по пробуждении она не.красиво всхрапнула. Малая радость — хоть слюней на подушке не обнаружилось.
На её короткое «останься» Кайло опустился перед ней на колени и погладил её по лицу, по волосам, и ему пришлось перейти на потягивающегося рядом кота, подставляющего ему под руку брюхо. «Работа» — пояснил Рен. Взгляд Рей озарился пониманием, и она потянулась вверх, привстав на локте. Подвинув не расчёсанную с ночи голову к себе, она поцеловала человека в губы и отстранилась. «Буду ждать». Вслед за ясными чувствами проснулся и туманный голос разума. Один из. Противный и ехидный, он хмыкнул: «Будто последний год ты занималась дома чем-то ещё, кроме как ждала его с работы каждый божий день». Рей не стала спорить с собой. Вне зависимости от тона она ни на миг не солгала себе в этой мысли.
Кайло ушёл к себе умываться, переодеваться и собираться. Рей придержала в постели встревожившегося Дарта и терпеливо, мягко объяснила ему, что «папа должен работать, и он обязательно вернётся». Трёхцветка почти сразу поверил и успокоился. Рей думала дождаться звуков шагов за прикрытой дверью, но в ожидании незаметно, плавно заснула. Снова крепко и без снов. Но сладкая нега вскоре оказалась кощунственно разрушена странным запахом под носом, разбудившим спящую счастливицу. Позже она вспомнила, что она улыбалась во сне, хотя сновидения точно не было.
Лёгкие лапы разминали ей бок, спрятанный под одеялом. Рей лежала носом к стенке и вдруг её лицо защекотали кошачьи усы и нос. Открыв глаза она увидела Дарта и потянулась, чтобы погладить его, но… Глаза переместились на источник странного запаха, лежащий прямо около головы, и девушка от испуга завизжала и экстренно отползла подальше от подсунутого под нос «подарка». Дарт принёс ей в постель дохлую мышь. Или крысу — Рей было не до разборок и разглядывания от чьего трупа валиться на пол с кровати. Короткошёрстный мертвячок остался лежать на её подушке, а вот одеяло оказалось вместе с напуганной хозяйкой на полу. Выпутавшись из него, Рей потерла стукнутые бедро и локоть и с быстро стучащим сердцем уставилась то на трупик, то на живчика, гордо восседавшего рядом.
— Это что ещё за нахрен? — попытка отчитать утреннего охотника была разбавлена шоком и растерянностью. На этаже и в квартире никакой живности прежде не водилось.
— Да-а-арт?! — растеряно протянула Рей, глядя на молчаливого кота, взиравшего на неё с полным отсутствием понимания своего проступка на морде. Он тоже выглядел растерянным, не понимая суть ощутимой по тону хозяйки претензии.
— Где ты только её нашёл? — Рей осмотрелась, думая чем бы лучше взять дохлую мышь. Взяв из кухонного шкафа салфетки, которыми она ни разу не пользовалась, Рей вытащила одну и с судорожным выражением лица убрала ею трупик в мусорное ведро. Крышку она прикрыла поплотнее, словно ожидала восстания почившей.
— Нельзя так делать! — она потрясла указательным пальцем перед кошачьим непроницаемым лицом. Дарт мигнул глазами и недовольно буркнул ей что-то в ответ.
— Да, нельзя, представь себе! Кыш! — она грубым движением спихнула трёхцветку с кровати и начала заправлять постель. Подушку она убрала на стул, раздумывая стоит ли теперь постирать только наволочку, или «заказать» вообще новую постельную принадлежность. Попросить у Кайло…
Взгляд Рей упал на вторую подушку, принесённую Реном в пятом часу утра. Обратно к себе он её забирать не стал. «Понравилась ночёвка?» Рей расправила простынь и сложила одеяло. Руки работали ловко и привычно, чего нельзя было сказать о заторможенной голове, хотя весь сон уже схлынул. Девушка застелила покрывало, положила сверху тонкую, замызганную подушку Кайло и села на кровать, пытаясь растормошить свой разум.
Ночь помнилась ей слегка размыто: по ощущениям, спала как убитая. Один раз Кайло встал, чтобы открыть окно. Секса как ни планировалось так и не было. Но что страннее, даже сейчас, с утра, не особо-то хотелось. Был у Рена с утра стояк или нет она не знала. Рей задумалась как она могла упустить такую очевидную деталь, ведь было светло, и Кайло стоял рядом с кроватью в полный рост. Ответ был прост: или не было, или не обратила внимания. Потому что едва открывшиеся глаза рванули туда, куда не.надо — на лицо и конкретно в глаза. Это было странно. Условные рефлексы нещадно сбоили. Проводки-извилины в голове Рей конкретно закоротило. В нервной системе появился глюк, а любимый кот с утра пораньше подсунул буквально под нос дохлую мышь. «Видимо в благодарность за тёплую ночь в тесной компании» — фыркнула Рей. Одна радость, что ей самой спалось дюже крепко. И спокойно. И тепло. И сладко. И всё это с приставкой «очень».
«Хм-м-м… Многовато радостей на одну ночь, в которой даже любви не было. Ведь не было же, да?» Рей встряхнула головой, вытряхивая очередное, разумособирательное самокопание, и зашла в ванную. Умывшись, расчесавшись и закрепив волосы в шишку, она вернулась в комнату. Дарта почему-то в ней не было. Рей увидела, что он скорее всего вышел в коридор — дверь была не до конца прикрыта. «И где он только нашёл эту мышь?»
Позавтракав овощным салатом, сварганенным на скорую руку, Рей вымыла обе кошачьи миски и выложила в одну консервы, а в другую налила воды.
— Да-а-арт!
Секунды шли, а из-за приоткрытой двери ничья проголодавшаяся морда так и не появлялась.
— Дарт! — Рей вышла в коридор и осмотрелась. Сбежать он не мог. Дверь на крышу закрыта, створки дверей лифта плотно прижаты друг к другу, пустые окна открывали простор для глаз и самоубийственного полёта, но не для мирного лазанья, а металлическая сетка дверей на этаж была мелкой для подросшего почти взрослого кота. Оставалось только… Рей повернула голову влево. На ещё один призыв кот не отозвался, и тогда хозяйка пошла на разведку.
Кайло по логике должен был закрыть свою дверь, уходя на работу, но он, как знала Рей, не всегда дружил с логикой. Общепринятой. Но в какую-то собственную логику Рена она всё-таки верила. Что и требовалось доказать — сегодня дверь в его комнату почему-то оказалась приоткрытой. «Опаздывал? Торопился? Забыл? Сломал ключ? Был рассеянный?» Рей понимала, что едва ли это всё о нём, но факт оставался фактом.
Она медленно толкнула дверь вперед, и рукой нащупала выключатель на стене. Мутный свет от лампочки осветил помещение, с виду полностью спящее, будто здесь всё ещё была ночь или поздний вечер. Окон в помещении как не было, так и нет. Назвать такой приглушённый свет интимным язык не поворачивался. Куриная слепота — к ней-то глаза Рей давно были приучены.
— Дарт! — Рей ненамеренно позвала его шёпотом, будто боясь потревожить тусклый, неживой воздух. «Боги! И как я не замечала этого раньше?!»
Собственно, ответы лежали и нашлись на поверхности. В своей квартире после ремонта Рей прожила гораздо меньше по времени, чем в доремонтной её версии. Так что её глаза были привыкшие и к плохому освещению, какое раньше было не только в её коробке, но и снаружи, в коридоре: помимо грязной, старой лампы на проводе, львиная доля света и визуального пространства на этаже сжиралась матово-чёрной стеной рядом.
С неприятным запахом была та же история. Никаких гротескных ароматов, вроде фекалий, мочи и рвоты, ни здесь и сейчас, ни прежде в её комнате, Рей не ощущала. И всё же букет был печально красочным и мало приятным. Рей уже забыла о том, что пришла за своим котом и просто осматривала всё вокруг, улучив такую возможность.
Вроде и ничего страшного-то в глаза и не бросалось. Со стороны визуала «проморгать» глубину и масштабы жилищного дискомфорта можно было запросто. Всего-то мало места, да одни тёмные тона в интерьере. На вкус и цвет, как говорится…
Вся мебель старая, но в рабочем состоянии. Рей подошла к высокому, узкому шкафу для одежды. Темное дерево обшарпанное, обе створки в царапинах неизвестного происхождения, углы отколоты, полироль если когда-то и была, то её съело и обкромсало время. Рей взялась за ручки и представила, как на неё вот-вот вылетит сейчас летучая мышь или как минимум тучка моли. Но створки отворились с тихим скрипом и ничего страшного не произошло. На плечиках для одежды висели куртка, свитшот, три рубашки и две футболки. Чёрный, тёмно-серый, чёрный, чёрный, белый, чёрный, белый. В голове Рей засела мысль победы тьмы над светом, но она старательно отбросила её. Да, по одёжке встречают, но все первые, вторые, десятые и -надцатые встречи с Реном остались далеко в прошлом. Пусть цвета мало-радостные, но они были Кайло к лицу, и Рей давно судила соседа по его поступкам, а не по вкусу или отсутствию оного в одежде. И всё же вид был не угнетающий, но отчего-то печальнообразный. Рей вспомнились слова хозяйки квартиры о пространстве напротив жилых комнат: то мрак, то серость и никаких красок.
Девушка прикрыла створки и перевела взгляд на комод стоящий рядом. Ящики так и оставались перекошенным после памятной драки трое против двоих, а один, разломанный тогда в хлам, и вовсе отсутствовал. После талантливо учинённого Реном ремонта в её комнате Рей не сомневалась, что починить такую мелочь он мог в два счёта, так что было неясно почему он этого не сделал. Вопрос не столько эстетического вида, сколько банального удобства.
Она посмотрела вправо: двуспальная кровать аккуратно заправлена, по-армейски аккуратно. «Мелочь, а приятная» — подумала Рей об эхе, пришедшем из военного прошлого человека. По отношению к её кровати, стоящей за стенкой, эта стояла перпендикулярно ей, изголовьем к дальней, а не смежной стенке: комнаты были не зеркальным отражением друг друга, а ассиметричным, с небольшими различиями. Прикроватных тумбочек было две, одна сверху пустая и с отсутствующей дверкой, на другой стояла ножка разбитого ночника, лампы внутри нет.
Рей обернулась и зашла в ванную комнату. Располагалась она ближе всего к двери и была значительно меньше, чем помещение в комнате Рей. Это и было единственным различием в планировках. Квартирка Рей проигрывала в размерах кухни, чья утварь была прямо рядом с кроватью через неширокий проход, зато ванная комната, находящаяся глубже и левее была большего размера. В квартирке Кайло же напротив: под кухонную часть было отведено углубление. Проломленная дырка между комнатами располагалась точнёхонько над столешницей, на которой стояла газовая плитка с одной конфоркой — не.удачная замена громоздкой плите и духовке. Левее же находился… ванная комната было бы большим преувеличением — ванный угол.
Рей зашла туда и огляделась. Санузел был как и в её квартире совмещённый. Справа у двери стоял унитаз с открытой крышкой. Внутри застарелая грязь, до ужаса и отвращения напоминающая Рей тот видок, что она лицезрела два с лишним года. Дерьмо смыто, но вековой налёт и ржавчина с виду не поддавались любому методу очистки и вызвали бы у человека со слабым желудком посыл излить в него весь свой завтрак — так гадко это выглядело. Рей захлопнула крышку и коротко выругалась:
— Чёрт!
С бочка на крышку переползал не больно крупный, но упитанный паучок. И он был явно из постояльцев этой комнаты, судя по тому, что он и не дернулся бежать прочь и от «чёрта», и от хлопка крышки. Но он был и не из тех, по каким сразу видно «хозяин за мной ухаживает, я его питомец».
«Такой и за задницу тяпнуть может, пока будешь на толчке сидеть!» — мысль была равно шутливая и мерзостная. Рей отвернулась. Кафеля на полу не было. Только старая отколотая замазка, к которой он когда-то крепился. Места для ванны в помещении не было вообще. Если комнатушка Рей ещё хоть как-то позволяла заменить душевую кабину на пусть короткую, но всё же ванну, то здесь это однозначно не было вариантом. Для мытья здесь был отведён угол, как и в старой ванной комнате Рей. Только вместо треснувшего и полуразбитого стекла с «паучком» — неживым в отличие от здешнего унитазного обитателя — здесь была в данный момент открытая шторка. Нестираная и замызганная: Рей показалось, что внизу по краям она видит что-то вроде плесени или как минимум неприятного налёта.
Огороженный под мытьё угол был с наполовину поломанной плиткой на полу, и Рей бы точно не рискнула вставать на неё голыми стопами, рискуя порезаться, хотя и в сланцах тут можно было бы запросто поскользнуться и навернуться. Только если в старой душевой Рей она бы порезалась об осколок прозрачной стенки, то здесь даже схватившись за шторку и так оторванной от нескольких колец на полукруглой, покосившейся трубе, можно было встретиться головой с унитазом, стоящим очень близко. Не намного дальше по расположению стояла неудобная, крохотная раковина с отколотыми краями, о которую снимающему жильё также предлагалось либо сломать шею, поскользнувшись, либо как минимум оцарапаться.
Рей встрепенулась, стараясь прекратить себя накручивать и видеть вокруг только плохое. «Так тут ничего хорошего для глаза и жилья-то и нет» — шепнул ей мысленный голос. Она посмотрела вверх и с прищуром поспешила выйти из комнаты: потолок в тесной комнатушке был пропитан сыростью и зелено-желто-синей плесенью. И никакой попытки очистить её судя по текстуре не было.
«Почему? Почему? Почему?» — кричал Рей в ухо здравый смысл, — «почему он так живёт?» Да, квартирка мягко говоря не дорогая, но у Рена есть деньги на куда лучшее жилье. Да, здесь хватает места на одного человека. На щуплого студента-первокурсника к примеру, но не для человека крупных габаритов, для которого имеющаяся раковина — что блюдце, а зашторенный угол для мытья — что труба, в которую надо влезть. Да, здесь есть вода и спальное место — малые, практически минимальные условия для жизни. «Но чёрт возьми, нет — это место в последнюю очередь можно назвать уютной холостяцкой берлогой!»
Рей вышла из ванной и в лёгкой лихорадке, охватившей её, оглядывала всё подряд, медленно вертясь на месте. Деталей было больше, чем глаза улавливали за раз. Но бесспорно самая ужасная часть интерьера лежала под ногами. Покоилась. Разлагалась…
О том, что пол был сделан из когда-то ровных и целых досок дерева Рей сказала интуиция и плавающий перед глазами призрак былого комфорта. Рисунок на деревянном полу оказался не рисунком, если приглядеться, не текстурой узорного подпорченного временем линолеума или разломанного паркета. Это были слишком старые деревянные полосы — уже даже не доски толком-то. Тонкие, уже давно не скрипучие, черноватые и не подлежащие мытью.
Рей подумала, что убрать пол здесь — это вызов для собственного носа и воздуха. И ребром стоял вопрос целесообразности уборки. Либо убирается пыль, формирующаяся в большинстве из отшелушившейся человеческой кожи (а Кайло почти всё время дома ходил без рубашки), либо доски, по факту разрозненный скоп щепок, лежащих вприлипку и порядком утоптанный, пропитываются влагой и неизвестно сколько времени сохнут.
Непонятно что из ничего выбирал Кайло, если он когда-то задумывался о такой дилемме, но Рей не видела здесь вообще никакой альтернативы. Интуитивно захотелось улучшить обстановку, что называется хотя бы помыть полы, но руки от такого кошмарного вида опускались в растерянности, не успев подняться. Из двух зол Рей не видела меньшее — одно лишь трагичное объяснение стоящего в квартире «благоухания», адской аромы. И пыль с пола не соберёшь, и вымыть без стойкого и долгого запаха сырости не выйдет.
Рей опустилась на корточки и принюхалась: странный запах медикаментов и не выброшенного тучу времени мусора, какой она чуяла за время открытой сквозной дыры в стене, оказался единой смесью, и всецело принадлежал именно полу. То ли Кайло пытался пропитать его чем-то, то ли недодоски от времени так пахли. Рей сглотнула противно-сладкую слюну и её замутило. Запах был не резкий и его можно было перетерпеть. Минуты или часы, может часы. Принюхаешься и не заметишь. Но жить и спать здесь сутки напролёт она бы точно не смогла. А Кайло мог. Сутками, неделями и долгими-долгими месяцами…
Это стало финальной точкой для напуганного разума и для встревоженного прозрением сердца. Точкой во всех былых рассуждениях, но чаще просто помыслов, измышлениях Рей о причинах нестандартного поведения, и как следствие «неправильного» рассудка Кайло. С ним было что-то не так. Не только с его обонянием, не только с иррациональным использованием заработанных им денег…
Рей вспомнила, как однажды бросила ему в лицо, что он ходит с видом мертвеца, что нет у него за глазами ничего живого. Сейчас бы она не рискнула повторить это. Нынешний Кайло стал выглядеть заметно иначе, сначала чуть живее, а потом и без «чуть», потихоньку учился больше говорить и чаще улыбаться. Но кругом в его «квартире» оставалась всё та же пространственная мертвечина… И говорила она о человеке, живущем в ней, едва ли не больше, чем его глаза, увиденные Рей впервые около года назад.
Что-то внутри Рена было заметно подпорчено и переделано (быть может им же самим) в голове или сердце так, как не должно было быть. Ни с кем. Не важно даже откуда это пришло. Из тяжелых армейских лет, из несчастного детства, быстротечной юности, от его сегодняшнего рода деятельности, что он сухо и не.любя звал «работой».
Самый большой ужас, какой Рей видела в окружении и отношении к нему Кайло — это то, что он сам себе это выбрал. Комната стала такой явно не в один день и не за несколько месяцев. Старушка и сдавала-то её и прежнего вида соседскую по самой низкой цене, потому что понимала, что обе комнатки по всем параметрам мягко говоря дерьмовые. Как теперь видела Рей — комнатушка Кайло была куда хуже её прошлой. Но хозяйку в чём-то винить было бесполезно, даже если это она довела обе комнаты до такого состояния. Её делом было предложить такие условия жилья. Рей помнила, что ничего обелить она не старалась, когда показывала ей её комнату в прежнем виде. Не обещала что-то починить, не хвалила по-глупому очевидные недостатки жилья. Женщина была честна в том, что делала. Всё, что она ждала от постояльцев это своевременной оплаты. Как живётся она не спрашивала, чтобы не выслушивать очевидную ложь. Рей знала, что и дырка в стене-то ей вряд ли приглянётся, как объект сдирания денег, мол порча имущества. Женщина не раз давала ей понять: то, что происходит внутри комнат её мало волнует. Она не ждала, что Рей станет жить там по гроб жизни и потому не стала поднимать плату после ремонта. Ведь Кайло предложил ей очень выгодные условия: с него работа и материалы, с неё — сохранение цены для Рей.
«И где же справедливость? У меня за мои копейки светлейшие хоромы, а у их творца за те же деньги только…» Рей постаралась прервать поток мысли, но не услышать саму себя уже не получилось: «…вырытая могила». Теперь она поняла чем гнилой пол так отвратителен. Квинтэссенция вида и запаха породила адское… даже не сравнение, а нечто более близкое к истине. Точно могильно-сырая земля под ногами (то пыльная мёртво-сухая), словно это не пол комнаты, а её дно. Поверхность ниже которой ничего уже нет. Да и медицинские запахи, идущие от земли уже не казались Рей предположительно ни хлоркой, ни спиртами, ни спецмаслами — бальзамирование от ещё большего гниения и разложения…
Нервы и желудок Рей не выдержали всплеска старых, вернувшихся к жизни истин, и она побежала в туалет. Увидев на крышке унитаза всё того же скучающего сторожа-паука, охранявшего толчок, она обратилась в сторону к раковине, и её вырвало. Долго и хорошенько, пока вся малая порция овощного не переваренного салата не оказалась снаружи. Дальше беда за бедой последовали одна за другой…
Схватиться руками за надломленные края раковины оказалось ошибкой. Рей тут же порезала ладони. Когда спазмы прекратились она сполоснула несильные, но неприятные порезы, сполоснула во рту, сплюнула и пошла на выход. План был прост: аптечка, перчатки, выблеванный салат убрать из раковины в унитаз.
Выйти из ванного уголка она успела, а вот из комнаты её не выпустили… Мышь куда больших размеров, чем утренняя, бежала ей навстречу по гнилому полу. Рей коротко взвизгнула и подпрыгнула, когда она пронеслась мимо неё в ванную. Из-под кровати за ней пулей вылетел Дарт. Рей же наоборот рванула ему навстречу, что они чуть не врезались, и с ногами запрыгнула на заправленную белым саваном кровать. Испуганный крик утих в её горле, но его воспоминание всё ещё висело в воздухе и било учащённым пульсом по ушам. К ужасу Рей погоня в ванной не окончилась: Том и Джерри шугнули с толчка сторожа-арахнида, сидевшего на нём, и рванули прямо к кровати…
— Уйди! Уйди! Уйди! — Рей почти на той же скорости, что и её кот, выруливший из-под кровати, а теперь из ванной, рванула прочь с мятой постели, едва не сталкиваясь по пути с обоими зверями. Выбежав в коридор она за две секунды долетела до своей двери и закрыла её, прижавшись к ней ухом. Сердце стучало как бешеное.
Рей подумала о маленькой убитой мышке, лежащей в мусорном ведре, и о том, что судя по размерам, та, за которой гнался Дарт сейчас, это мама или папа погибшего мышонка. Она рискнула и приоткрыла дверь, понимая, что напрасно отчитывала своего кота. Да, сунуть добычу ей под нос было плохой идеей, но то, что он хвастал и делился ей, теперь Рей это уяснила. Возможно, это была его форма благодарности за тёплую ночь в тесной компании, а её невежество подпортило ему настроение.
Схватка тем временем вывалилась в коридор, но Рей заставила себя быть храброй и хоть как-то извиниться перед наверняка обиженным любимцем. Когда мышь приблизилась к ней, она топнула перед ней ногой в сланце и вызвала у той испуг и роковую заминку. Когда та хотела сигануть налево к перилам и спрыгнуть на лестницу, её настиг Дарт, ударившись под конец головой о горшок с шеффлерой. Для мышки всё было кончено, и Рей подняла взгляд, глубоко вздохнув и не желая смотреть на то, как клыки хищника добивают жертву. «Ещё один убийца…» — без гнева и с малой долей разочарования она отметила схожесть одного из хозяев и питомца, будто рассматривала её, как наследственность.
Она опустила взгляд. Дарт полулежал-полусидел на полу и зажимал дохлого крупноватого мыша лапами и исподлобья смотрел на Рей. Она присела на корточки перед ним и улыбнулась с лаконичным «молодец».
— Ма-ур-р! — промурчал он в мышиную холку, и Рей не уловила довольно или с обидой, что его с первой добычи отругали.
Рей потянула к нему руку и он, прижав уши, позволил себя погладить. На труп в его лапках она старалась не смотреть.
— Ну извини. Ты охотник, а я дурочка. Только под нос класть всё равно не стоило. Молодец. Молодец, — она выглаживала ему спину и почесывала за ухом. Кот расслабился и выпустил добычу.
— Если ты только не собираешься это есть — а ты не собираешься! — то его надо похоронить, — она встала и также с помощью салфетки отправила трупик в ведёрное кладбище.
Нагулявший аппетит Дарт, всё ещё ворча, приступил к еде в его миске, и Рей сочла, что она прощена за возникшее недопонимание и конфликт исчерпан.
***
День прошёл, как всегда мало.продуктивно. Главная причина якобы непродуктивности — это сбившиеся с ночи настройки в голове Рей. Когда следовало смотреть на ширинку человека мужского пола, она спросонья смотрела в глаза. Когда ночью не было секса, в воздухе всё равно витало эхо того-что-нельзя-признавать. Когда ей сто лет было пофиг на то, как живёт её сосед и в каком дерьме в своей квартире он варится, ей вдруг оказалось не всё равно.
Настолько не всё равно, что в душе возник высокий посыл всё изменить — снести к чертям эту пыточную сознания и восстановить справедливость между равными по цене, но не по качеству квартирками-комнатушками.
Настолько не всё равно, что сердцу было стыдно перед добрым к нему человеком. Оправдания, что у Рей в адской комнате было «две порции секса, одна безудержной паники, боли и страха, и одна порция глубокого шока» были для неё не более, чем оправданиями. Простыми, с виду правдивыми, но такими, за которые ей было очень стыдно. Не видела, не замечала. В то же пекло шли и те мысли-воспоминания о бессчётных ночах в грязных, душных, дешевых мотелях с теми, что не.любя звались когда-то Рей «клиентами».
И в конце концов ей было настолько не всё равно, что голос разума дал тумака своему коллективному сознанию, напомнив только незадолго до прихода Рена с работы о том, о чём должно было подуматься в первую очередь, как только стало ясно, что дверь в соседскую комнату открыта. Чёртовы ключи от чёртовой свободы — двери на этаж. Шок и боль за другого человека заглушили, придушили рефлексы и позывы своей родной души…
Обыск случился и окончился довольно быстро, в считанные минуты. Отданные в прошлом месяце сигареты и таблетки Рен далеко не запрятывал, а вот ключики сегодня Рей так и не нашла. Зато нашла для себя ещё больше жгучей тоски и горькой печали от того, что не видела, не обращала внимания, в каких бесчеловечных условиях живёт её единственно близкий человек.
За время поиска Рей не встретилось никакого огонька памяти прошлого Кайло. По шкафам и ящикам находились только необходимые минимумы одежды, средств личной гигиены, обуви и постельного белья. Не было никаких житейских мелочей, хотя бы запрятанных в коробку: ни фотографий, ни видео-кассет, ни компакт-дисков, ни выпусков газет, ни памятных рождественских шариков, ненужных подарков от знакомых. Всё, более крупногабаритное Рей видела и прежде: коробка с купленными для ремонта инструментами и вечно молчащая гитара с порванной струной. Рей задумалась: умел ли вообще Кайло играть на ней…
***
Хозяин не поющей гитары вернулся домой как всегда в районе трёх. Рей решила посмотреть каким будет эхо с прошлой тёплой ночи, поэтому радостного Дарта она не выпустила из комнаты. Замок в двери был открыт, но сама дверь плотно захлопнута. Шаги Рена раздались рядом с ней, и без остановки звук стал в том же темпе удаляться. Рей знала, что даже, если ему не нужна сейчас ни её компания, ни их кота, то переправленную кровать он всяко должен заметить.
Несколько минут ничего не происходило. Потом Рей услышала, как на пол опустился убийственный кейс. В последующие минуты Рен, как она предположила переодевался и может быть обедал.
Долгожданный стук в её дверь раздался в итоге через десять минут.
— Открыто.
Кайло принял приглашение, открыл дверь и зашёл внутрь… с мокрыми волосами и чёрным бархатным полотенцем вокруг бедёр. У Рей не ожидавшей такого вида, хоть и слышавшей работу кранов за стенкой, все заготовленные вопросы и ответы на встречные разом вылетели из головы. Она вздёрнула бровями и неосознанно прикусила нижнюю губу.
— Привет.
—
Прив…
Кайло совершенно очаровательным и забавным образом не дали договорить. Бурчащий кот, довольный тем, что хозяин дома, но недовольный тем, что тот словно не замечает его, не отрывая взгляда от хозяйки, взял и запрыгнул по старой привычке «на ногу» к человеку. Вот только замотанное полотенце — не джинсы, а взрослого вида кот — это не пушинка, да и прыгнул Дарт куда выше лодыжки и даже колена.
Перехватить полотенце Кайло успел в последний момент, но Рей успела с удовольствием пробежаться глазами по негустой тропинке волос, идущих вниз от пупка, и заметить что в конце тропинка разрастается до небольшого лесочка.
Не ожидавшая такого великолепного приветствия Рей радостно засмеялась и встала с кровати.
— Вот это я понимаю, вы с ним на одной стороне!
Кайло тем временем ласково погладил и следом выпер удружившего ему кота за дверь. Когда он обернулся, Рей уже была рядом и встретила его лёгким, чувственным поцелуем в губы. Он придержал её, но она аккуратно выпуталась из его рук и отошла в ванную комнату, закрываясь там.
— Две минуты, — предупредила она и в радостной панике и в предвкушении отвернулась.
«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» Рей умыла лицо и посмотрела на себя в зеркало. Макияжа нет ни грамма, но лицо вопреки обыкновению будто и не страшное вовсе. Странно даже. Глаза ясные и выспавшиеся. Зубы чищенные.
Впервые Рей ощутила лёгкую досаду от того, что она хочет кого-то, и открыла для себя новое понятие для секса — «неподходящий момент». Она полдня старательно, усердно настраивала себя на серьёзный разговор об ужасном жилище Рена, придумывая фразы и доводы, но… Если только Кайло не заглянул к ней в таком виде на чашку чая или кофе, то его намерения представлялись ей кристально ясными.
Рей прихорошилась и освежилась во всех нужных местах и вздохнула поглубже, глядя на себя в зеркало. «Господи, даже не верится». Сексоизоляция — это то, о чём она долгое время старалась не думать. Насиловать Рена вариантом не было, а по-хорошему он не соблазнялся — не то, что бы она очень пыталась, но любые слабые предпосылки он душил на корню. Рей расценивала это как «хватит с меня шлюховской не.любви» и из-за понимания этой мысли, ей было даже легче мириться со своим тягостным положением.
Если одна ночь обычного сна по представлениям Кайло что-то изменила в ней, то так тому и быть. Рей распустила шишку волос и расчесала их. После секса Кайло точно останется в хорошем настроении, так что и воспитательные разговоры с ним о его жилище будет вести проще. Подбодрившись этим, Рей вышла из ванной комнаты, и едва она прикрыла дверь и обернулась, её губы атаковал истосковавшийся, оголодавший и, как и она, обездоленный зверь…
***
Спустя время, которое никто не считал.
— Мне кажется, Дарт опять на нас обидится, что мы огородились, — со смешинкой в голосе сказала Рей.
День был жаркий, и костюмы Адама и Евы были лучшим решением для носки в такую погоду. Из окна дул лёгкий, приятный ветер, небо было ясное и чистое. Рей лежала на спине и перебирала рукотворное гнездо, устроенное ею на голове Кайло. Так как формироваться оно начало ещё при мокрых «ветвях», то распутывать их сейчас было сложнее, но вместе с тем приятнее. Кайло лежал на боку, подпирая голову рукою. Пальцами другой руки он полировал кожу девушки, будто искал на ней изъян и не мог поверить, что его нет и начинал поиски заново или переносил их в другое место.
Замечание о потенциально обиженном коте Рен принял с улыбкой и не всерьёз.
—
Он будет в порядке.
— А ты?
Кайло посмотрел на Рей, и её глаза обратились с путанных волос ему на лицо.
—
Я уже в порядке, — отшутился Кайло, но она не купилась. С окончания фейерверка эмоций и ощущений прошло уже достаточно времени: Рей взглянула на кухонный стул, куда улетел снятый, использованный презерватив: новой нервотрёпки и сомнительных надежд не хотели ни Рен, ни она, решив впредь дарить друг другу удовольствие без далеко идущих последствий и переживаний.
Рей вернула взгляд к лукавому лицу.
— Когда ты ушёл утром, я снова заснула. Проснулась от того, что Дарт положил мне под нос пойманную им дохлую мышку…
Улыбка Рей затухала, а вот у Кайло на лице она только разрасталась. Казалось, что его обрадовала эта неприятная новость.
—
Серьёзно?
— Да.
Он легко и недолго посмеялся, видимо представляя описанную картину, и кивнул, будто одобрял поступок кота.
—
Это он умеет…
Тут Рен заметил, что девушка не разделяет его восторга от поступка их питомца.
—
Прости. Просто я привык уже, — он отвёл взгляд, продолжив следить за фигурным катанием, каким занимались его пальцы на бедре Рей.
— И ко всему остальному у себя в комнате ты тоже привык? — тихо спросила Рей, призывая глаза Кайло к своему лицу. Она сразу заметила: он прекрасно понял к чему начата эта беседа, и мигом решил свернуть в сторону.
—
Ты искала ключ?
— Да. И не нашла, — Рей не собиралась сейчас обсуждать третьи вещи. — Но перед этим я… Я даже не знаю названия такой эмоции, что я ощутила при виде…
Перед глазами Рей стояли мёртвые утоптанные щепки под ногами, и она силилась хоть как-то обозначить всю жуть от увиденного и прочувствованного в тот момент, но не смогла. После долгожданного секса — всё по классике, как и любил Рен — казалось, что визит в мрачную обитель произошёл давно, что это был страшный сон. Сейчас за окном светло, небо ясное и чистое, а за стенкой… Точно подземный мир в худших его проявлениях.
— В общем, назовём это прозаично — я была в шоке, — нашлась Рей с описанием.
—
Ты была у меня прежде.
— Дважды мы занимались сексом, а потом была та драка и… Я увидела винтовку. К тому же у меня глаза и нос всё ещё помнят виды и запахи моей квартиры до ремонта. А вообще… — Рей остановила руку Кайло, гуляющую у неё по груди, будто нарочно желая отвлечь её от мысли, и заставила этим посмотреть ей в глаза. — Мне перед тобой стыдно.
Кайло будто и дышать перестал, обратившись в мраморную статую. На лице Рей чётко и ясно читала удивление и лукавое непонимание откуда могут расти ноги у такого редкого чувства, обращенного к нему.
—
За что? — статуя отмерла и выдохнула.
Рей видела: его подмывало сказать какую-нибудь незначительную, успокоительную фразу, вроде «не стоит», но он предпочёл понимать причины её невеселья на лице, прежде чем рваться утешать и заверять в чём-то. Рей перевела дух и продолжила тихим, вкрадчивым тоном изливать обрушившиеся на неё этим утром самооткрытия:
— Мы столько времени рядом, а я живу с тобой точно слепой котёнок. Не от того, что ты заботишься обо мне и держишь дома, а… — Рей пересилила себя, сглотнув ком в горле, — я не забочусь о тебе.
Всего минуту назад она даже не собиралась этого говорить, а сейчас, когда урон был бесповоротно устранён, странным образом эта фраза даже не вызывала в ней внутреннего возмущения и конфликта. Только возмущение собственным равнодушием к тому, кто заслуживал несравненно больше, чем внимание потрёпанной жизнью ночной бабочки.
—
Ты не должна заботиться обо мне, — Кайло выглядел почти расстроенным, уловив, что его добро хотят обернуть против него же.
— Как и ты обо мне. Но ты это делаешь, — заметила Рей.
С грустной радостью она трижды усмехнулась внутри себя: «Вы имеете право хранить молчание и смиренно нас слушать. Всё хорошее, что вы когда-либо делали, делаете и будете делать с нами, может и будет использоваться
против для вас».
Рей села на кровати и взяла с самого её края свои трусики. Белое кружево заняло своё положенное место на теле, и девушка села в позу лотоса. Для майки и шорт было слишком жарко, да и Кайло достаточно остывал, а тема беседы его не заводила, только лучше остужала выветривающийся пыл.
— Я это всё к тому, что… — Рей набрала воздуха в лёгкие, но вместо вразумительных слов только выдохнула и ещё раз вздохнула. Когда речь в её голове более менее оформилась, она продолжила:
— Почему ты согласился жить в такой квартире?
—
Мне хватает, — Кайло отвёл взгляд, не став напрасно и бездарно юлить, оттягивая ответы дурацкими вопросами, вроде: «Какая
такая квартира?»
— Кровать, душ и газовая плитка? — Рей обозначила единственные, да и те сомнительные плюсы жилья.
—
Да.
— Но у тебя же есть деньги. Почему ты тратишь их только на меня? Твоей комнате ремонт нужнее.
—
Как я и говорил — мне хватает, — спокойно повторил Кайло, убеждённым кивком головы подтверждая свои слова.
— Хватает — это не то слово, — Рей было больно слышать такое, но она видела, что Рен не лжёт о своём отношении к вещам. — То, что ты можешь вымыться, поесть и поспать — это простые процессы, нужные твоему телу. А как же всё остальное?
—
Нет остального, — Кайло всё ещё не смотрел на неё.
Рей до одури захотелось схватить его головешку за щеки или за уши и как следует потрясти… Или поцеловать и излечить сказочным поцелуем все беды, которое человек осознаёт, но не пытается хоть сколько-то видоизменить их, не говоря уж об искоренении. Но, увы, ни его, ни её жизнь — далеко не сказка.
— Чушь! — уверено ответила она. — Не может не быть остального. Я ведь сейчас не про роскошь в интерьере говорю.
—
Я это понял, — размеренно кивнул Рен, взяв Рей за опущенную руку и начав массировать ей фаланги пальцев. Уже не в целях отвлечь, скорее рассеянно, и отвлекая самого себя от нежеланных измышлений.
— Тогда как?..
—
Рей, мне хватает, — он прервал её и, наконец, поднял взгляд. —
Всё остальное прило…
— Да ничего там не приложится! — Рей неуютно поёрзала на месте, гадая как Рен может быть таким непрошибаемо спокойным, когда они обсуждали вопросы его жизни и нежизни. — Ты только что говорил, что нет ничего остального, а спустя пару фраз вдруг передумал. Не пудри мне мозги! Так не должно быть и точка! И ты это знаешь.
—
Говоришь мне, как я должен жить? — Кайло был удивлён, но никак не оскорблён. Как и вопрос был без каверзного подтекста. Рей точно знала и умела различать в речи, когда шлюхе хотят напомнить её место — это точно не тот случай.
— Да, — смело ответила она, хоть и понимала, что ей никто не давал такого права. Наглость — второе счастье, но ей и спросить-то, кроме самого Рена, было не у кого. Ни мнения, ни совета что делать. Единственный взгляд со стороны на жизнь Рена был только у неё одной. Ей и флаг в руки…
— И в отличии от тебя я сначала именно что
говорю, а не иду и делаю всё без спроса.
—
Сначала? — Кайло поднял бровь, вглядываясь в светящееся праведным светом лицо и яркие, горящие глаза. —
Выходит, всё равно что я скажу — завтра ты пойдешь мне комнату перекраивать?
— Да суть не в том, что я сделаю и как поступлю. Суть в том, что… — Рей в очередной раз перевела дух, подняв взгляд к потолку. — Разве у тебя в голове не щёлкает, что так жить нельзя? — она посмотрела на человека, о каком ни разу бы не сказала «тугодум» в том смысле, в каком хотелось назвать его так сейчас. Язык прямо-таки чесался…
—
Комната — единственное, что тебя волнует?
Рей вновь не купилась на заметный перевод стрелок. О его работе они поговорят в другой раз, сейчас речь шла о жизни вне неё.
— Сейчас — да, — она тоном дала понять, что к вопросу не равнодушна, но и углубляться сейчас в него не станет, перескакивая с одной большой темы на другую. — Не отвлекайся, всему своё время.
Кайло принял это к сведению и, то ли испугавшись ещё большей дозы мозготрёпства, выпавшей так внезапно на его долю, то от чего другого, он решил закончить задушевную беседу. Он оперся рукой о матрас и принял сидячее положение. Обернувшись через левое плечо он спросил с лёгкой усмешкой в изгибах губ:
—
Вот как? Собираешься перестелить мне пол, а потом отобрать винтовку?
— Может быть! — Рей подняла руки, говоря, что всё вполне может так и случиться, как знать.
—
Это пустой разговор… — Кайло приготовился встать с кровати, но Рей придержала его за плечо. То самое, на котором до сих пор был давно заживший шрам от вытащенной её руками пули.
— Вовсе нет, — мягко возразила она, голос извиняясь на вынужденное давление в разговоре. — Не веришь, что я могу это сделать? — спросила она полушутя.
Кайло остался сидеть, но оборачиваться не спешил, наоборот, повернул голову вправо — к окну. Насмотревшись в него вдоволь и заодно потянув время, он обернулся, чтобы Рей могла прочесть его речь:
—
Я не собираюсь бросать тебе вызов. Я не верю, что ты вообще понимаешь что ты говоришь и зачем.
— Чушь! Ты же был на моём месте! — Рей снова начала заводиться от бараньего упрямства и нежелания заглянуть в себя. — Так почему ты не видишь мою позицию в вопросе?
—
И в чём же она?
Нижняя челюсть Рей поползла к полу, но она умело подобрала её, закрыв возмущённый рот. Ей не верилось, что он вынуждает объяснять её неприятные, но всем очевидные вещи. Она начала говорить, размахивая рукой на каждую значимую фразу:
— У тебя. В квартире. Срач! И его. Нужно. Устранить!
—
Зачем?
Рей всеми силами постаралась успокоить себя. Рен вроде уже и не спорил, но всё ещё умудрялся упираться.
— Будем ходить по кругу? Я ведь объяснила.
—
Я тоже объяснил, — стараясь сдержать себя начал повторно объяснять Кайло. —
Я приму душ и буду чистым. Приготовлю еду на плитке и буду сытым. Лягу на кровать и высплюсь. Остальное — это работа. Всё. Точка! — он снова рыпнулся встать, чтобы одеться и закончиться разговор.
«Закончить разговор бегством от него — как по-взрослому!» В этот раз Рей привстала на колени и обняла Кайло за плечи, сложив руки вокруг шеи. Под таким малым грузом он снова сел. Рей тут же стало жарко от тепла его тела, и она с трепетом прошептала ему на ухо, будто делилась самым сокровенным секретом:
— Я тоже думала, что мне этого достаточно. Но знаешь кто так рассуждает? Забитое животное. Зверь на цепи. Человек куда сложнее заученных однажды действий и сложившихся личностных шаблонов, — Рей делилась только тем, что дал ей её собственный жизненный опыт. — Твои действия так и вовсе направлены только на то, чтобы не умереть. Но ведь не только тело должно жить и существовать… Прошу, не поступай так с собой. Я…
Кайло больших правд из её уст не вытерпел. Он снял воротник из её рук со своих плеч: Рей от горечи и боли даже не упиралась. Следом Рен обернулся к ней и коротко, благодарно поцеловал в губы со словами:
—
Я не собираюсь это выслушивать. Тебя вынудили так жить. Меня нет. И я давно к этому привык.
Он отдалился и начал одеваться, по факту всего-то набрасывая и закрепляя полотенце на бедрах.
— К такому невозможно привыкнуть, — сказала Рей, понурив нос.
Возможно или нет, Кайло не стал ничего ей доказывать, молча покинув комнату. Впрочем Рей бы впору и самой для себя дожать эту мысль, чтобы в будущем постараться полнее раскрыть её Кайло. Пустые споры ей были не нужны, колотить его кулаками или трясти голову, чтобы вправить мозги — едва ли стоило усилий.
Хоть разговор и замялся, но Рей ощущала себя лучше, чем если бы она не решилась обсудить всё это. Она вынесла гораздо больше уроков из поступков Кайло, чем он предполагал. Он сам не надеялся на силу слова, когда затеял учинить ремонт, он не верил в силу своего устного убеждения, но верил в тупую неубеждаемость своей соседки. Рей предполагала, что отчасти это от того, что он и в глубинных смыслах в неё тогда вероятно не верил. С виду обидная мысль, но Рей ощутила большую, воодушевляющую правду за ней. Иногда человека нужно лишить такой награды, как вера в него. Не потому, что не достоин, не заслужил, а потому что это ему же на пользу, во благо.
Рей знала, что ни за что бы не позволила тогда Рену прикоснуться к её «райскому уголочку», в какой она вваливалась, вползала после работы в семь утра. Рей передёрнуло: воспоминание о том времени было далёким, но отвратительно чётким. В отличии от нынешних мирных, те переговоры любого вида привели бы к брани, скандалам и глупым истеричным дракам. А намерено лишив Рей и себя такого сомнительного удовольствия Рен добился большего эффекта. Из двух зол выбрал меньшее. Слёзы, кратковременный шок и безвыходное, неизбежное принятие новых условий.
Иногда, чтобы сделать человеку добро, нужно верить не в него, и даже не в самого себя. Но в силу собственных убеждений. Рисковать, идти наперекор, делать вопреки. И эти сила, риски и решительные шаги дадут свои плоды рано или поздно. Ремонт Кайло оказал благотворное влияние на жизнь Рей и не только со стороны бытовых удобств. Пусть она сама признала это только сейчас…
…В день, когда Ангел, Скай и Рей всепоголовно, во все два глаза узрели дьявольскую, адскую обитель дорогого им человека, и также всепоголовно, в один голос сказали друг дружке, думая о хоромах, какие им отгрохал их На-все-руки-мастер-сосед, и с ужасом сравнивая их с былым «величием»: «Да-а-а… Теперь выясняется, что мы-то сейчас живём в настоящем райском саду, а вот он…».
С этого дня начало перемен для Кайло было положено — так решила Рей, пусть и сам сосед пока не догадывается об этом. Она научилась понимать его лучше, чем он думал. Лучше, чем она сама думала. Разговоры и переговоры — это не её конёк, и не конёк Кайло. Потому она догадывалась и предчувствовала, что итог беседы может оказаться либо плачевным, либо нулевым. Либо, как в итоге вышло — неудовлетворительным. И в связи с этим она заранее, предусмотрительно прихватила кое-что из комнаты Рена во время тщательного обыска, догадываясь, что завтра дверь в его комнату окажется закрытой…
Самодеятельность может обернуться боком, а инициатива бывает наказуема. И не.смотря на эти старые, проверенные временем истины, Рей осознанно выбирала познать их на собственной, многострадальной шкуре: «Он удивиться на что способна одна хрупкая, но очень решительная женщина с двумя крепкими инструментами в руках» — подумала она в девять утра следующего дня, выбирая с каким инструментом начать перестройку — с крупного, строительного молотка с тупым и острым концами или с увесистого двустороннего лома-гвоздодёра…
***
В четвёртом часу дня.
Кайло приходит с работы. Кайло снимает боты. Кайло проходит в дом. Кайло глядит кругом…
