«Боже! Когда всё зашло так далеко?..»
Пол ванной комнаты бесшумно устилался блекло-рыжими и злато-каштановыми прядями волос. Былой всепожирающий огонь от былой всезабирающей страсти. День за днём вымываясь, лишённый регулярной красочной подпитки, этим светлым утром он угасал, повинуясь движениям ножниц в твёрдых руках. Падший, так долго
горюющий горящий Ангел стоял перед зеркалом и не торопясь, собственнокрыльно остригал один язычок потухающего пламени за другим. В глазах блестели непролитые крохотные слезинки счастливого горя: «Вот так уходит эпоха…»
«А что бы Он подумал, если б видел меня сейчас?» Скай была уверена: её бывший вначале бы разозлился, что его не.благо.верная собственность позволила делать со своим телом то, что ей вздумается; потом бог бы принял раскаяние за проступок его Ангела — уход в самоволочку; и следом сутенёр бы выжал все соки из тела Рей, находящегося вне временного пространства и за границами здравого ума.
«А что подумает Он, когда я выйду из ванной?» Скай была уверена: её нынешний вначале получше и подольше вглядится в её новый облик (уединившись в комнате, она не сказала ему о своих планах). Потом человек вздохнёт, принимая новое «новое» в дьявольски общей жизни с чужим Ангелом. И следом Кайло — Рей предполагала — подойдёт к ней, одобряя глазами или улыбкой её новую стрижку, возможно поцелуем скажет, что ему нравится или, наоборот, уклонится от прямого взгляда, говоря, что кривовато всё вышло. Итог один: никаких криков, угрожающих, разочарованных взглядов и изнуряющих практик не предвиделось. «И это ведь хорошо для меня. Да?»
Ангел вытер воду из глаз. Рей отложила ножницы на полку и встряхнула волосы руками. Оттенок напоминал теперь её родной цвет волос. Коричневый, но имеющий более яркий отлив из оранжево-золотой палитры. При домашнем освещении основная масса волос тёмная, но Скай уже предвкушала как хорошо она будет смотреться на солнце. Длиной волосы доходили до середины лопаток. Можно собрать в хвост или небольшую шишку, и распущенными они не доставят много неудобств. Отряхнувшись, собрав и выбросив лежащие на полу остриженные языки тусклого пламени, Ангел вгляделся в отражение своих ясных глаз — оно
было казалось счастливым.
Кайло накладывал Дарту еду в миску, когда девушка вышла из ванной. Выпрямившись в рост, он перевёл взгляд на окрылённую своим новым видом Скай. Она решила показаться для начала как есть, с распущенными волосами, часть которых лежала на спине, часть перекинута вперёд на ключицы. Рен оглядел все старания, держа в руках пустой пакетик из-под кошачьих консервов, и его лицо в успокоение сама-себе-парикмахерше подарило неширокую, но честную улыбку. Рей заметила, как губы что-то сказали, но её глаза, задержавшиеся на ямочках на щеках напротив, не успели принять с них слова.
— Я не успела, — взгляд опустился за добавочной оценкой, хотя после исчерпывающей улыбки она была почти излишней.
—
Выглядишь отлично… — Кайло помялся, но всё же добавил: —
И немного моложе.
— Моложе? — Ангел вздёрнул бровями: слово воскресило в памяти собственный былой облик. Примерно также, как сейчас, Рей и выглядела, когда более четырёх лет назад ступила с трапа самолёта на американскую землю. Дьявольское замечание вызвало не.желаемую ассоциацию — себя с собой.
Рен кивнул, не отказываясь от своих слов, и от его беззаботного вида голос Скай обрёл игривость.
— Не уверена: я в том возрасте, что мне впору сейчас обидеться или же стоит просто сказать спасибо? — Ангел отстранённо заметил, что неосознанно дублирует улыбку на дьявольски довольном лице. «Чёрт бы меня (уже ведь!) побрал, так что о чём тут говорить?»
—
Ничего не говори, — алые губы приблизились, принеся с собой восторженный поцелуй, и очистили всё про.строенное пространство в голове девушки. Правильно ли, нет, так оно всё должно быть, здесь ли, сейчас, с ней, с ним — ответ был в поцелуе. Мы живы, мы рядом, нам хорошо, здесь, вдвоём — «мяу-у-у!» — втроём…
Отстранившись друг от друга, люди взглянули вниз на зовущего их кота. Дарт всё съел за время пока они наслаждались не.привычными вопросами и ответами.
— Что? Вкусно было? — Скай взяла с пола пустую миску из-под еды, чтобы вымыть, и заодно подхватила соседнюю с остатком воды — сполоснуть и заново наполнить свежей.
Когда пищащий, крохотный трёхцветка только появился в её жизни, это казалось ночной бабочке не лучшей идеей: животное вытягивало нелишние деньги из кармана и гадило где попало. Теперь, оглядываясь назад, Скай выдыхала не просто спокойно, но и радостно. Её мучения и старания Рей окупились. Ангел больше не представлял жизни без пушистого существа, умеющего и утешать в трудную минуту, и разукрашивать пустоту дней, и способного не.осознанно совершать ещё десятки других приятно-полезных поступков.
Сегодня Скай впервые за долгое время покормила домашнего питомца на свои деньги, порадовав его новым вкусом консервов. Вчера Рей получила долгожданную зарплату за первые полмесяца работы. Памятуя обо всех тяготах, с какими она столкнулась по приезду в Город Ангелов, найти работу уборщицы в кафе, ещё и в двух кварталах от дома, было для неё сродни чуду. На аренду жилья хватит и останется для еды и прочих мелких расходов. Рен не возражал, сама Рей была на седьмом небе от счастья. Всяко лучше, чем ничего, и точно лучше прежнего способа заработка. После заточения умеренная усталость в мышцах была ей только в радость. А то, что хозяин заведения согласился взять её безо всяких документов, удостоверяющих личность, стало манной небесной. Не имея не то, что гражданства, а даже паспорта, иной работы Скай и не ожидала найти. Благо никто не указывал ей на низкое положение в обществе, отношение начальника и коллектива было дружелюбно-нейтральное. Вне зависимости от должности каждый приходит на работу со своей историей за плечами и с собственным выбором, судить о котором никто не возьмётся.
Казавшийся таким непростым и пугающим вопрос оказался вполне решаем и ни в чём не ужасен. Скай работала с должным усердием и прилежанием, опасаясь лишиться найденного места и понимая своё шаткое положение на работе в частности и в стране в целом… И тем сильнее было удивление Ангела, почуявшего направление дьявольски неуёмного ветра перемен. Задул он в этот ясный день в направлении туманного Альбиона…
Скай поставила перед Дартом вымытую миску из-под еды и вторую с чистой водой. Стоило ей обернуться, как Рей заметила в комнате предметы, которых этим утром не было и в помине. Сегодня было воскресенье, и Кайло после завтрака ушёл из дома на час или два. На вопрос «ты куда?» он ответил нейтральное и вовсе не подозрительное «в магазин», не сулящее ничего странного или плохого. Но, как теперь стало очевидно, магазин он выбрал специфический. На полу у двери стоял чемодан на колёсиках, а рядом с ним — клетка-переноска для кота. Пока Рей после душа стригла волосы, она слышала, что Кайло вернулся домой, но при мысли «не с пустыми руками» увидеть такие бес.полезные предметы, выйдя из ванной, она точно не ожидала.
— И зачем нам это?
Кайло, предвидевший такой вопрос, протянул бумажный ответ прямо в ангельские руки. Рей приняла его и опустила взгляд. Авиабилеты. В количестве двух штук. Пунктом назначения в обоих значился…
Ладони Скай ослабели, и бумаги с тихим шуршанием полетели вниз на пол. Бабочка умудрилась порезаться о слова в них одним только взглядом. «Лос-Анджелес, США — Кроули, Великобритания». Дата вылета сегодняшняя, время — через несколько часов. Поражённый взгляд перебежал на дьявольский лик, затем на чемодан с клеткой, на шифоньер, на кота, беззаботно лакающего воду, и снова на билеты. Скай склонилась и подняла их с пола. Прочитано всё было верно.
Кайло терпеливо ждал, пока схлынет первый, ангельский шок и упавшая челюсть найдёт в себе силы подняться. Мозг Рей силился спросить обо всём и сразу. Недостатком вопросов страдать не приходилось, но на свет выпрыгнули только пищащие звуки, в которых спрятались два местоимения: «я» и «ты». И третье, к которому пока было трудно привыкнуть.
— Мы?..
—
Да.
— Но разве?..
Рука протянула ещё бумаги, в которых Рей узнала все необходимые для перелёта за океан документы. «Наверняка и о дартовских прививках позаботился». Скай хмыкнула, удивляясь самой себе. В голову лезет всякая мелочь, когда происходит нечто поистине глобальное:
— Они?..
—
Очень качественная подделка.
— Но нас?..
—
Пропустят. Поверь мне. Я летал по таким.
Она видела: Рен более чем уверен в надёжности фальшивых бумаг. Прежде он говорил, что имеет нормальные отношения с законом, когда полицейские вернули ему угнанный Мустанг. Но это никак не мешало ему найти нужных умельцев, чтобы улететь за границу под чужим именем. Уточнять, однако, убивал ли он кого-нибудь за пределами Северной Америки в своих поездках Рей не стала.
— Но моя работа?
—
Я всё уладил. Тебя отпустили.
— Как?
—
У тебя погибли родители. Ты летишь на похороны.
— Но я?..
«Не хочу лететь?»
—
Не хочешь лететь?
Скай не знала что ответить. Ни себе, ни Кайло с тем же вопросом на устах. Фальшивые бумаги и ложь начальству — это целиком на его совести. Её же истоптанному огрызку морали достаётся только один вопрос, какой задавал в незапамятные времена её соотечественник: «Быть или не быть?»
Билеты в прошлое приковали к себе потерянный взгляд: Ангел подлетел к кровати и тяжко приземлился в изножье. Холодная просьба отрицания, просящегося выйти вперёд всех прочих мыслей и чувств, оказалась отклонена.
— Как ты узнал?
«Кроули, Великобритания». Божья тварь пыталась и не могла даже на миг расстаться с маленькими, чёрными буквами, несущими с собой слишком много не.похороненных воспоминаний. Закрома ангельской памяти и самоосознания, каких Рен доселе не касался. Какие и сам Ангел сто лет как не ворошил, понимая чем это может для него обернуться. Полным крахом. Последний чертог…
— Как ты узнал где я жила? — понадеявшись, что иллюзия не станет менее реальной, Скай рассталась взглядом с билетами и обратилась к спине, стоящей у плиты. Человек беззаботно, как ни в чём ни бывало ставил на огонь чайник.
— Кайло?
Рей поднялась с места и пересела за круглый стол. Широкая, неподвижная спина намекала, что её обладатель не особо хочет объясняться, но долго стоять без дела Кайло не мог. Неторопливо обернувшись, он всё же занял место напротив. Ангел тревожно вздохнул, хоть и не предвидел в грядущих ответах чего-то из ряда вон. Но — не.видит бог! — дьявол умел удивлять. Рен поймал адресованный ему вздох, сдавшись и понимая, что без мало-мальских объяснений происходящего дело не сдвинется с мёртвой точки.
—
Провёл расследование.
— Каким образом?
—
Англичанки твоего возраста, пропавшие без вести около четырёх лет назад.
Рей замешкалась.
— Я числюсь пропавшей без вести? — Скай понимала, что это глупо и странно, но в первую очередь ей подумалось об официальных источниках информации. Узнать о таком наверняка можно и минуя инстанции, вроде полиции. Хотя бы через услуги частных детективов. Впрочем, пути достижения цели её мало волновали, результат, какой получил Рен — другое дело.
—
Да. Но по прошествии пяти лет тебя будут считать погибшей.
— Официально?
—
Да.
— Откуда ты это знаешь?
—
Это закон.
Эхо отрицания всё же добралось до поверхности ангельских губ.
— И откуда бы киллеру знать законы чужой страны, если ты работаешь только в Лос-Анджелесе? — Скай пошла на попятную, желая обрести хотя бы видимый контроль над ситуацией. — И если мы летим по поддельным документам, о каких законах вообще может идти речь?
«Кто сказал, что мы летим?» Ангел молча бесился от того, что власть над собой никогда не.была безраздельной. Скай старалась быть терпеливой, пока Кайло встал из-за стола, чтобы выключить чайник. Приготовив себе себе чашку растворимого кофе, он вернулся обратно и, отпив немного, ответил, уходя от темы:
—
Перекуси. И начинай собираться.
— С чего ты взял, что я полечу?
Ангел не собирался принимать необдуманные решения, несмотря на параллельные голоса в голове. К его ужасу одна из параллелей принадлежала ему самому. «О чём тут можно думать? Билеты. Англия. Летим!» Нечто безбожное внутри пыталось дотянуться до выключателя всей мыслительной системы, но Ангел не.сдавался и как мог держал ускользающие — от себя к себе? — бразды правления.
—
Ты этого не хочешь? — дьявол в бессчётный раз подлил масла в огонь.
Скай прикрыла глаза, словно нежные, закрытые веки могли смягчить собою эмоциональный удар, помогая выдержать силу прямого вопроса. Кайло спросил с таким видом, что было ясно: не захочет — не поедут. Он дал ей в крылья все карты, как ими распорядиться — её дело. Ещё один свободный выбор: ангельски непривычный, взрослый и самостоятельный. И в этот раз смотреть в сторону Рена действительно не было смысла. Решится — он летит с ней, откажется — он также будет рядом.
Скай встала с места и подошла к окну. В Городе Ангелов новый ясный день, ярко и улыбчиво светит солнце. «А в Кроули сейчас должно быть всё те же серые дожди и промозглая сырость». Не только погода — та жизнь, от какой она так отчаянно хотела убежать, будучи подростком…
Древний миф об Икаре и солнце Рей пришлось узнать на собственных крыльях, да и история оказалась трижды перемешанной. Окрылённая божественной «восковой» любовью, она подлетела слишком близко к своему калифорнийскому, закатному солнцу. Как только стало жарко — так весь «любовный» воск ощущений и убеждений стал таять на глазах и сейчас с ангельской души спадали его последние капли. Оставался вопрос: кому в этой переплетённой трагедии отводилась по совместительству роль Дедала, создавшего недолговечные крылья? Был ли это сам крылатый Ангел, отчаянно искавший внутри себя любого спасения, не найдя его извне? Или безжалостное все.ведущее солнце, умеющее лишь одно — сжигать и плавить?..
Ангел не.вольно пролистывал картинки перед глазами. Дом, родители, друзья, школа. «Как там сейчас? Такое ли небо? Как поживают соседи? Кто из знакомых навещает могилы родителей?..» И ещё десятки вопросов и просто мыслей о местах, которые просто хотелось увидеть. Всё, что осталось позади — оно не требовалось быть воскрешённым, разве только в памяти. Но и это было не мало, учитывая значимый вес шагов, которые предстояло совершить в сторону подзабытой родины… и подзабытой себя.
— На сколько дней мы едем? — Рей отвернулась от окна. После долгого взгляда на яркое солнце комната казалась темнее, чем была на самом деле. Мрачно молчащий Кайло почти допил свой кофе. Рассеянный взгляд в никуда доходчиво дал понять, что корни дьявольской идеи полёта за океан показываться вооружённому взгляду не станут. Рей вздохнула. Посещение могилы родителей и скорбный взгляд на фасад своего дома детства — иных планов она не имела. Это не должно занять много времени и сил. Увидит, поплачет, и вернётся в Калифорнию. Пара дней — не больше.
— Так сколько дней мы там будем? У тебя что, снова внеплановый отпуск? — настойчивым тоном Скай добилась только того, что выгнала Рена из-за стола. Он подошёл к шифоньеру и начал выбирать вещи в дорогу, выкладывая их на кровать.
— Ладно, — Ангел возвёл глаза к небу и взял со стола документы, решив поискать ответ там. Обратных билетов среди них не обнаружилось. «Не знает когда вернёмся, стало быть купим на месте?» Настроение Рена не давало поводов искать на его губах новых ответов, хотя вопрос о длительности визита был напрягающий. Приободрившись тем, что проблемы стоит решать по мере поступления, Рей принялась изучать свой фальшивый паспорт. Всё выглядело как в настоящем. Взгляд упал на вымышленное имя, и с губ Скай сорвался истеричный смешок. «Анджела Сьель». Ангел только фыркнул на такой дешёвый, дьявольский реверанс в его сторону.
«Неужели я правда это делаю?» Рей прикрыла глаза, в неверии качая головой. Каждая минута этого дня приближает её к чему-то сакральному, а внутри кроме ёкнувшего сердца блаженная тревога и подкатывающий к горлу стыд. Пережить его первую шеффлеровую волну Скай смогла, а вот расстаться с ним…
Улетала в Америку другим человеком, а возвращается ещё и с другим именем. Что до внутреннего наполнения… Сказать, что оно иное, для Скай это значило признать: планируемое когда-то — ни кем-то, а ею самой! — «правильное» развитие личности пошло по неверному пути. Для Ангела — детская, подростковая, девичья мечта не.исполнилась во всей своей красе, а загнила, расплавилась под ночными огнями бульвара Сансет. Для Рей… Признать проблему было мало. Дорогу из дебрей как мог ей указывал Кайло. Но в поездке в родные края она предчувствовала столкнуться с выбором иного толка. Там не будет дорог к Хаксу и Рену. Там будет путь к себе, дорога в мир, тропа к людям; полёт мысли, который может оказаться свободным, как никогда. Тот полёт, какого остерегался стреноженный Ангел, каким томилась Скай, какого ждала Рей и не верила, что он вновь возможен для неё… Бесконечное множество вопросов и ответов, которым слова — лишь дурное обличье. Мысли, которые не имеют формы. Чувства — все, как одно глубокие. Знания, какие можно обрести, но не поэтапно научиться им…
Перенапряжённый мозг сдался, и тогда в дело включилась непонятно откуда взявшаяся сила в ногах… Безликое нечто дало ощутимый толчок, что казалось, ноги сами подняли Рей с места и подвели к комоду с одеждой. Пара рук присоединилась к компании другой, уже вовсю орудующей паре рук, и чемодан стал заполняться в два раза быстрее.
Дарт старался отвлечь обоих хозяев, подлезая под руку то к одному, то к другому. Скай успокаивала его словами, что это ненадолго и летать совсем не страшно. А на душе что ни говори любимому болтливому коту все равно противно скребли его сородичи. Обратных билетов нет. Рен летит с ней. Они берут кота, но Кайло не берёт свою винтовку. В воздухе витали намёки на возможно! новую лучшую жизнь на земле Туманного Альбиона, но в груди зрело предчувствие, что всё несколько сложнее удобно выстраивающейся картины.
«Так мы вернёмся сюда или нет?..» Киллерство в Лос-Анджелесе приносит Рену стабильный доход. Скай рада новой безболезненной работе и адекватному начальству. Они снимают квартиру, воспитывают неугомонного кота, Рей стала меньше курить… И всё это они оставляют здесь, в Калифорнии. Рей хотела бы сказать, что не только она, но и Кайло отдаёт себе отчёт, что возвращаться ей на родину навсегда не к кому и не к чему. Горько и сладко, болезненно и приятно, стыдно и нужно. Родителей давно нет, с соседями можно разве что поздороваться и наплести чушь о своей жизни в Штатах, с бывшими друзьями и подругами — тоже самое.
Уехала ни с чем, а вернулась, растеряв всё лучшее в себе, что имела когда-то. Но вернуться хотя бы на пару дней в Кроули — это не съездить в санаторий-профилакторий. Ангел сколь угодно долго мог бояться возможных последствий этой поездки, в виде не.прошенных откровений. Но и он, и Рей, и Скай собирались за океан не за этим. Что-то найдётся, что-то утратится, что-то отпустится. Делая сейчас шаги по квартире, и бросая волнительный взгляд на персиковую картину с отпечатками на стене, каждое «я» уже подходило к одному из самых главных ответов для себя: в словах «каждое эго», первое — лишь часть второго, цельного…
Защитные механизмы выполнили свою функцию и потихоньку отживали своё. Сейчас, когда защищаться уже больше не от чего и не от кого, сознание прислушивалось к тому самому уголку, внутри которого заключён целый мир, что так долго находился под защитой и… в сохранности? Расколотый натрое разум не подходил сюда по определению, измученная душа, опороченное имя, надежда, вера, грёзы?.. Чем бы оно ни было — внутри ангельского сердца оставалось нечто нетронутое, до чего не.дотянулись ни божественная, ни дьявольская — «ой ли?» — длани.
Зацепившись за осколок правды, Ангел согнал стаю мурашек с загривка. Искать утраченные мечты и чаяния было бес.полезно. Рей бросила взгляд на билеты в один конец, лежащие на столе: «Где, как не на родине искать то самое, годами находящееся во внутреннем внеземном убежище, несгораемом небесном сейфе и нерушимой людской крепости?» Скай, укладывающая одежду в чемодан, внезапно чихнула, и следом жалобно шмыгнула носом…
***
Отголосок того, что ночная бабочка как-то раз звала своей работой, перемежался в воздухе с тем, что Ангел одно время называл любовью. Протяженность страшного эха равнялась более восьми тысячам километров и звучать на высоте птичьего полёта ему предстояло почти полсуток.
Уверенность Кайло в качестве фальшивых документов стала облегчённым выдохом Рей только, когда самолёт поднялся в воздух. Скай печально-ласковым взглядом провожала Город Ангелов через стекло иллюминатора, пока трепещущее ангельское сердце старалось понять что именно оно несёт с собой на родину. Что новое будет оставлено там, а что хорошо забытое старое будет увезено обратно в Америку? Что останется неизменным, а что будет оставлено позади… возможно навсегда. Верность, со.зависимость, преданность? Отчаяние, вера, страх? Желание, искренность, ложность? Любовь, опустошённость, наполненность?..
Под гул самолетных двигателей Скай морально готовилась к тому, что её накроет новая волна стыда, стоит ей увидеть надгробные камни с именами родителей. Рей не представляла какую форму, кроме слёз, может принять её скорбь по ним. Ангел не хотел скорбеть ни по давно ушедшим, ни — что напрашивалось — по себе… Но всё же начал это делать уже во время перелёта. Всего навсего открыв злосчастную стихоплётную тетрадь, которую — черт не дёргал! — взял с собой. Хотелось, казалось правильным и нужным привезти в Англию то, что принадлежало настоящей Рей. Без калифорнийской, божественной шелухи и взглядов. Чистое. Мирное. Собственное.
Простое четверостишье о тоске и аэропорте объединяло в себе очень многое: два континента, две жизни, одно «я» из разных временных линий. И во всём этом была она — Рей. Ангел по имени Рей. Крошка Рей по прозвищу Скай. Узел был слишком крепким и запутанным. Но впервые ощущался он так, что не стоит пытаться его развязывать, наоборот — стянуть потуже. Если все дороги могли сойтись в одну точку, большой поиск мог привести к одному из самых значимых ответов, то и три части «я» могли бы признать свою истинную природу. Такую, где Скай — это гнев, раздражение и нетерпимость, Ангел — мечты, наивность и доверчивость, Рей — разбитая копилка страхов, собранная — надежд, и воссозданная — веры. И сотни прочих вариаций для каждой их трёх, где были и обмен, и кража, и подражание «чужим», не.родным эмоциям…
***
Создание, в незапамятные времена покинутое своим богом, с самого момента расставания не.всеми силами стремилось оставаться верным своим идеалам. Навязанным, но давно ставшим своими, врезавшимися в подкорку, под кожу; тем идеалам, которым было д
олжно следовать беспрекословно и не ставить их под сомнение. Но время шло, дни уплывали незаметно и безвозвратно, и открещиваться потаканием капризу и прочими сиюминутными хотелками сейчас уже не получалось. Сиюминутно становилось сиюнедельно, а то в свою очередь сиюмесячно.
Из привычной жизни вычеркнут всего один человек, а всё стало кардинально иначе. Стоит Ангелу хоть за миг задуматься о подобном — аж в дрожь бросает. Истина, будучи неотвратимой и кошмарной, становилась естественным ходом событий. Сам ужас от того, что бог оставил, и по всему явно не собирался возвращаться к былому развлечению и фантазиям, уже не был таким явным и болезненным, как когда «Поиграли, было весело, но пора остановиться. Спустись на землю. Хотя, ты ведь уже это сделала…»
Что мы не в силах изменить — то следует принять. Присказка «для слабых» сейчас была Ангелу очень кстати. Где жил страх Рей, там Скай нашла свою силу. Любви нет и не.было, и это не.являлось чем-то уникальным, случившимся только с ней. Но насколько уникальным оно было для Ангела, чей путь и начался с внутреннего посыла достичь… не.достижимого? — это другой вопрос.
Преданное, любящее сердце было растоптано божественным равнодушием, счёт которому шёл уже не на дни и недели, а на месяцы. Посыл вернуться и взглянуть в глаза творца был подобен теряющему свои свойства магниту. Тянет, но день ото дня всё слабее. Дурное предчувствие подкреплялось и картиной в голове. Стоит творцу встретиться со своим творением, последнее отшатнётся прочь, стоит первому хотя бы пошевелиться или осквернить взглядом «воскресшее» былое, выросшее перед ним. Инстинкт ангельски чело.вечного самосохранения.
Пока туман грядущего постепенно развеивался перед Рей, мрак прошлого Скай так и оставался там: его не хотелось ни тревожить, ни копаться в нём, ни… жить им? «Когда тот свет вообще успел стать мраком?» А наслаждаться настоящим для Ангела стало беззастенчиво привычно. Лишившись всякой поддержки со стороны, создание пустилось во все лёгкие. А должно было во все тяжкие. Дьявольская естественность творящегося кругом была несказанно далека и не похожа на ту, «правильную»,
«божественную».
Всё ощущалось на своих местах, но никто не говорил о том, что это так (ни она, ни Кайло), не подводил к этому пониманию и ощущению другого, не говорил что есть ошибка, а что истинное удовольствие. Указка, бывшая привычной и само собой разумеющейся, исчезла. Все выборы — свои, все желания — открыты, все утехи — обоюдно желаемы. Уйти из клетки на пару часов, чтобы вернуться к новой свободе — оно того стоило. «О, боже! Неужели правда стоило? И чего именно? И какого толка свобода была обретена за выплаченную стоимость?»
Рей взглянула на сидящего в соседнем кресле. Кайло задремал. Глядя на его спящий лик сейчас, Ангел уже не мог убеждать себя, как ни пытался, что просыпается день за днём в одной кровати именно с этим человеком лишь от того, что тот обладает дьявольски прекрасным телом. Аргумент хороший, но были и иные, куда краше и сильнее.
К примеру, такой аргумент, что все мило.цельные поцелуи стали понятными без всяких объяснений. Такой, что они стали ответными, хотя до сих пор не ясно из каких глубин идёт этот ответ. Хакс не учил Скай такому, да и зачем, если у него для схожих целей был язык, способных высказать всё ясно, понятно и однозначно? Никаких излюбленных, ненавистных, реновских переподвыподвертов.
Ночная бабочка, профессионал своего дела, с приличным стажем и опытом за все годы не наработала в себе ничего подобного. Зачем целовать просто так и уж тем более после сеанса не.любви, если тело всё уже получило и отдать в этот же миг ещё больше физически не способно? Ни у него, ни у неё. И всё-таки Кайло в любое время дня и ночи, в любой ситуации, позе, настроении, погоде за окном что-то отдавал ей этими поцелуями. На языке Скай вертелось «спасибо», но Рей чувствовала, что в жестах было сокрыто нечто большее и намного приятнее обоснованной благодарности. И только Ангелу в этот миг, пока он смотрел на спящее лицо рядом, каким-то чудом хватило ума окрестить бесценное ощущение, с каким он глядел - целовал его глазами. Нежность. Та, от которой у Скай слёзы на глаза навернулись. Та, от которой Ангел утрачивал границы ада и рая. Та, от которой Рей чувствовала себя единственно желанной. Женщиной…
Историю не перепишешь: Рей не верила в пресловутое «начать с чистого листа». Жизнь — это не черновик, а одна цельная книга, которую пишешь беспрерывно, перелистывая страницы, без возможности вырвать те, что не нравятся. Но можно поставить точку в одной главе, чем бы она ни была полна, и начать другую. Оттолкнуться от минувших событий и оставить их там, на первых страницах…
