***
Скай не знала, какое сегодня число, или какое было вчера, но каким- то чудом разум Рей пока помнил, что где-то в районе этой недели у Ангела должен быть день рождения. Возможно, что дружное трио уже его пропустило, как и то, что он наступит только через пару дней, но поскольку обстоятельства не позволяли ни одному из «я» узнать, на какой из бесконечных дней приходится эта дата, Скай решила для себя, что это случится сегодня. А отметить, если можно это так назвать, двадцатитрёхлетие Рей Ангел мог и хотел одним единственным способом — полётом. Это был подарок, которого Ангел жаждал больше всего на свете, и никто кроме него самого ему подарить не в силах. Свободу для всех них. И в этот раз полноценную, подлинную, ничем не омрачённую и всеобъемлющую, пусть и доступную всего секунду-полторы, что Ангел, расправив усталые крылья, будет лететь шесть этажей навстречу хоть смерти, хоть новой жизни. Сидя на тонких перилах балкона, с ногами, свешенными вниз в сторону улицы и глядя вперёд перед собой в темноту ночи, Рей наслаждалась редкими мгновениями тишины и спокойствия, силясь поверить в то, что это правда она — сидит на краю, готовясь к последнему движению вперёд и вниз. Позади на полу лежало разбитое стекло непосредственно балконной двери и стул со сломанными от удара ножками. Последний полёт — Ангел мог бы сказать, что иного ему дьявол не оставил, но сказать так, означало бы признать его власть над собой, а этого Скай старалась не делать даже в моменты, когда он брал её, как бы грубо и долго это не происходило… — Не надо, Рей. Я же знаю, что тебе не больно. «Знаток» плавно двигался в ней, утирая слёзы, текущие по алеющим щекам, то шершавыми пальцами, то мокрым языком, и чем чаще он это делал, тем больше их становилось. Скай лежала под ним пьяная в стельку и была почти благодарна за то, что он опоил Рей до такой степени, что Ангел то и дело забывал где он и с кем. Чем именно, Скай не знала, но горло Рей драло так, что было ясно — это нечто в разы крепче шампанского или вина. В моменты же, когда плывущее в пространстве сознание прояснялось, она вспоминала, что вышла из их последней битвы непобеждённой и это придавало Ангелу сил не испустить дух в процессе пытки. Борьба кончилась тем, что Хакс добился смирения не своими оплеухами и ударами, а только тогда, когда приковал Скай к кровати наручниками, и вовсе не развлечения ради, а из-за их прямой функции — пресечь нежелательные телодвижения. С момента, как Рей очнулась в этом месте, Хакс, когда он была «дома», несколько раз отпускал Скай в туалет, трижды насильно кормил чужого Ангела и несколько раз отлучался из квартиры на несколько часов. Пока его не было, все попытки святой троицы позвать на помощь оказывались тщетными — соседей здесь будто бы вовсе не существовало. Так и сейчас — Хакс отсутствовал уже как минимум часов пять — ночь была его временем на Сансете, и пусть его уютный мирок давно вынужденно переехал оттуда, работа тем не менее не стояла на месте, а ещё как кипела, требуя его стабильного присутствия вблизи своей паствы. Ангел знал — утром дьявол вернётся. Как знал и то, что утром никого из хитросплетённого трио здесь уже не будет, и эта мысль воистину окрыляла… Внизу поблескивала гладь бассейна, в небе на востоке скоро должен будет забрезжить рассвет, а пока… Пока тишина ночи ласково, почти по-дружески кутала Рей за плечи. Глядя периодически вниз на шесть этажей, Скай силилась прогнать лицо Хакса, стоящее перед мысленным взором, но оно всё висело замерев, точно назойливое насекомое. За минувшие дни Арми буквально расцветал, когда видел её: в серо-голубых глазах танцевали искры радости, едва по приходу «домой» он бросал взгляд на Рей, движения становились всё привольнее и увереннее, будь то движение по комнате, или непосредственно в постели с его пленницей. Жаждущие самого тесного контакта глаза, пожирающие Скай ещё до физического касания, напоминали глаза хищника, играющего со своей добычей. Вот только на этот раз дьявол заигрался так, что в упор не замечал, как добыча день за днём истощается буквально на глазах. Ангел предчувствовал свой конец ещё до того, как решился разбить окно — Рей всей кожей, всем нутром ощущала и осознавала собственное увядание, словно она была цветком, сорванным с земли и который забыли поставить в воду. Вернее, вода и пища ей стабильно поставлялись, вот только эффекта от них словно и не было — удушаемая одной только мыслью о том, что её неизбежно возьмут силой, она теряла остатки разрушаемого терпения, разрушающего смирения и затопляющего с головой принятия. Ангел слишком хорошо знал, что такое плен, и помнил, почему не выбрался из него в прошлый раз: борьбу Рей пресекли, сопротивление Скай было безжалостно раздавлено, в проклятых ангельских небесах был установлен новый порядок. Сейчас же она сопротивлялась Хаксу поначалу осознанно, но из раза в раз это становилось чисто механическим действием. Именно так всё начиналось и тогда, пять лет назад. Так правильно. Так надлежит поступать — рваться, кричать, кусать, звать на помощь. Но день за днём никакой помощи как не было, так и не предвиделось, а все потуги дружной компании оказывались тщетны. Это вытягивало из них остатки моральных сил. Почесав болезненные соски и всю грудь, которая была и в синяках, и в засосах, Скай услышала звук открывающейся двери. Ангел проверил взглядом природные часы — небо на востоке: ещё и близко не было предрассветных лучей, и Хакс не должен был вернуться так рано. «Словно почуял…» — подумал вскользь Ангел, не радуясь и не расстраиваясь от возвращения дьявола, ведь он при любом раскладе его не остановит. — Рей? — Какое-то время Хакс судя по всему искал её внутри, и нашёл по следам разбившегося стекла балконной двери. Его тон был мало сказать озабоченным: Скай сходу уловила — он безошибочно точно понял, что именно она здесь делает: его измученный, излюбленный до изнеможения Ангел дошёл до края, оттого живые призраки, Рей и Скай, и сидят на краю. Троица усмехнулась в ответ на его тревогу, ничуть не волнуясь о том, напускная она или настоящая. — Сейчас я «Рей» для тебя, да? — преспокойнейшим голосом спросила Скай, будто обращалась не к бывшему, а к своему близкому другу, которым тот никогда для неё не был. — Рей, Скай, Ангел — плевать, просто вернись внутрь, — миролюбиво попросил Хакс, не рискуя тронуть её рукою и держась на расстоянии, словно был знатоком в том, как стоит и не стоит снимать прыгунов с карниза. — Плевать? — хмыкнула Рей, вглядываясь в спящие окна соседних домов, представляя, как они оживут, когда узнают, что рядом с ними из окна выбросилась девушка, доведённая до грани изнасилованиями на регулярной основе. — Когда ты хотел грязных игр в постели, тебе нужна была Скай. Когда ты хотел чистого наслаждения и полной покорности, ты искал Ангела. А теперь вдруг тебе плевать, с кем ты говоришь? — Я говорю с той, кого люблю больше всего на свете, как бы её ни звали, и потому не хочу, чтобы она по дурости вдруг взяла и навредила себе. Ангел порадовался, что не видит ни лица дьявола, ни его глаз. А тот факт, что он стоит за спиной Рей, а та не чувствует при этом дискомфорта, заставил глаза Скай заслезиться от сладостного ощущения. Хотя бы уйти они все смогут без страха, вызванного его безраздельной властью над положением дел. Наверное, только такого рода свобода и была им доступна рядом с ним, и Ангелу было до боли в сердце жаль, что никто из них не додумался до этой истины раньше. — Любишь? — попробовала Рей на вкус знакомое слово. — Ты внушал мне изо дня в день, что любишь меня. Повторял как заведённая шарманка. И после сотни тысяч отрицаний я поверила в это. — Скай смотрела в темноту ночи, наслаждаясь рассеянной дымкой огней внизу, подсвечивающей слегка затуманенный воздух перед её взором. — А единственный раз, когда я услышала эти же слова от Кайло, я ему не поверила. Я была в таком замешательстве после всего, что просто не поняла тогда, значат ли они вообще хоть что-то. — Не мудрено, любовь моя. Ты запуталась, только и всего. Рей вновь тихо, по-доброму усмехнулась. Они со Скай всё больше уверялись в мысли, что что бы они ни сказали сейчас, для Хакса всё одно — как об стенку горох. Но даже понимание того, что услышана Рей в эту минуту, увы или к счастью, не будет, странным образом не расстраивало Скай, а изнанка этого только подпитывала уставшего от изнуряющих, высокоградусных «полётов» Ангела. Возможно, впервые за очень долгое время, она наконец слышит саму себя, слышит как никогда чётко и ясно. Хакс стоял в нескольких шагах от неё, но ей казалось, что его будто и нет здесь. Есть только некий условный ответчик, робот или киборг, в программе которого заложено отвечать ей хоть что-то, что угодно, даже если для неё это не будет иметь особого смысла. — Прошу, Скай, слезь оттуда. — Просишь? Разве ты знаешь такое слово? — удивился Ангел, никогда прежде не слышавший столь нелепой блажи из уст дьявола. — Очень смешно. Ты прекрасно меня понимаешь. — А ты меня? — Скай отвечала ему с лёгкой улыбкой на губах, настолько простой и открытой, что ей подумалось, не бредит ли она. — Ты меня понимаешь, Арми? Почему я здесь? — Конечно, — уверенным тоном ответил он. — Думаешь, что осталась совсем одна. Вот только это не так, мой Ангел. Я — тот, кто всегда будет для тебя рядом. Я помог тебе после гибели родителей, помогу и сейчас: с деньгами, с домом, с работой… Ты снова встанешь на ноги. — И это всё плюсы в твою копилку? — Рей не то спрашивала, не то утверждала, уже зная ответ. — Это всё причины для тебя подняться после удара и жить дальше. Ангел покачал головой, не соглашаясь. Чего Хакс в упор не видел, так это того, что для Рей всё обстоит ровно наоборот: Скай уже, до его вмешательства «жила дальше», когда казалось, что эпоха Сансета навсегда позади. Как и то, что он назвал «удар» для Рей уже вещь свершившаяся и испытанная, и она предшествовала гибели Кайло и Дарта, да и вообще знакомству с ними. — Знаешь, чего я ни разу не делала, за время, проведённое на Сансете? Я никогда не просила тебя отпустить меня, — задумалась Скай, почему после каждой ссоры они, пусть через боль и секс, но всегда неизбежно мирились. — Наверное, для тебя это повод для гордости, да? — Ты не уходила потому что тебя всё устраивало. И это чувство вернётся к тебе, Скай, обещаю. — Слишком поздно, Арми. В этот раз ты катастрофически перестарался. И теперь мне не нужно спрашивать тебя об уходе, не так ли? — Ангел, бравируя, развёл руки в стороны, точно крыльями охватывая насколько мог ночной город перед ним. — Рен и правда стал для тебя богом? — недовольно бросил Хакс, прослеживая мысль о том, что он более не властен над ней. — Что он сделал для того, чтобы так называться? — Он меня отпустил. — Как отпустил? — не понял Хакс. — Когда я рвалась к тебе, — вспоминала Рей тот страшный миг. Страшный тем, что она сама себе не доверяла, а довериться Кайло, который единственное, что сделал, это попросил «возвращайся», было ей в новинку. — Сначала пытался предотвратить, вразумить, но потом… Это замкнутый круг. Я рвалась в единственно возможном направлении. И только когда он отпустил меня идти к тебе — именно к тебе, он уж точно понимал это, — то внезапно появились и другие, новые направления. Я бы их не видела, ведь их бы и не существовало, держи он меня так же крепко, как ты. Он не стал держать, и именно поэтому я не ушла. Тогда это казалось сродни чуду, но он оказался прав… Мне не нужны были его оковы, чтобы остаться. — Я тоже отпустил тебя! — парировал Хакс с жаром даже большим, чем Скай, предчувствовавшая его возмущение, ожидала. — Когда? — Когда не пришёл с огнём и мечом к вам в дом после той взбучки в сгоревшей квартире. Я тебя предупредил тогда: «Умрешь, начнём опять сначала». Но после отпустил. — Да, на несколько месяцев, — миролюбиво согласилась Рей. — Ты уже признал в больнице, что сделал так только потому, что «доверил» ему доломать меня до конца. — Конечно. Ломать — не строить, — ответил как само собой разумеющееся Хакс. — С самого начала, как я вновь увидел Рена, всё стало рушиться с безумной скоростью. А какой корабль легче поднять из воды: тонущий или затонувший? Где-то вдалеке завыли полицейские сирены, и Рей вздохнула полной грудью, откликнувшись на этот звук. Этот вой, особенно в ночное время суток, ещё до знакомства с Кайло стал казаться Скай естественной частью Города Ангелов, его своеобразным саундтреком или даже симфонией. Всегда происходят какие-то несчастья, кто-то находится в опасности. И что важнее — всегда находится кто-то, кто спешит на помощь, нацеленный как можно скорее и эффективнее эти самые опасности и горести пресечь и устранить, и не допустить ещё больших бед. Сердце грела мысль, что прямо сейчас где-то рядом есть тот, к кому придёт необходимая помощь, пусть это и не она. Её помощь к ней уже давно пришла, в день, когда Рен заселился в ту злосчастную комнатушку по соседству, а дважды такое счастье едва ли повторится. Когда Рей только выбралась на балкон и перелезла через перила, какая-то часть сознания хотела было крикнуть, позвать на помощь, но идею забраковал всего один взгляд вперёд. Скай увидела человека, стоящего на балконе соседнего здания, находящегося неблизко, но достаточно, чтобы она рассмотрела в этом человеке мужчину с огоньком сигареты в руке. На какой-то миг ей показалось, что он отследил все её действия и сейчас что-то крикнет ей, в духе «Мисс, у вас всё в порядке?». Но ничего подобного не произошло. Он продолжал равнодушно курить, наслаждаясь ночной прохладой, глядя на случайную соседку, голышом сидящую на перилах, и через какое-то время просто зашёл обратно домой. — Слушай, мы оба знаем, что ты не собираешься этого делать, — заговорил Хакс после минуты молчания, по которой Рей поняла — он не знает, как ему вернуть её, и его слабость придала Ангелу сил. — К тому же на улице мягко говоря уже не жарко, а ты раздета. — И кому нужно сказать за это спасибо? — Мне пришлось раздеть тебя, Рей. Мне казалось, что уж идею о том, что ты не должна стыдиться или упаси бог стесняться своего тела, мне не придётся вдалбливать в тебя дважды. — Это отговорки. — Хочешь сказать, что с Реном ты могла быть столь же открыта? — С ним, чтобы быть обнажённой, мне не нужно было быть раздетой. Хотя не думаю, что под словом «открыта» мы подразумеваем одно и то же. — Ты не сможешь сидеть здесь до утра, — рыкнул Хакс, и в его рыке ясно слышалось бессилие, словно он был маленьким мальчиком, которому никак не удавалось заполучить желаемую игрушку, и его выводила из себя как близость, так и недосягаемость оной. — Конечно нет, раз ты вернулся раньше, — согласился Ангел, понимая, что полетит уже в считанные минуты, когда разговор затухнет вместе со слабым огоньком интереса. — Ты не хочешь этого делать, Скай. Жизнь со мной не может быть настолько ужасна, чтобы ты решилась на это. Один раз ты уже перетерпела «вступительную часть», и я уверен, что сможешь снова. — Или ты считаешь, что я не могу быть настолько решительной? — Скай обернулась к нему и попросила: — Подойди ближе. — Зачем? Ангел задумался над этим, решив для себя: — Хочу видеть, не всё ли равно тебе. — Разумеется, мне не всё равно. Что за чушь? — Тогда подойди. Когда Ангел увидела лицо дьявола за своим плечом, то неприятно удивился. Тому по каким-то жутко извращённым причинам было не плевать на то, что его трио удумало. Он внимательно смотрел Рей в глаза, словно надеялся одним лишь взглядом удержать, схватить её и втащить обратно, а руками отчего-то не рисковал воспользоваться, и Скай поразилась, когда поняла, что служит ступором. — Ты боишься. Он не ответил, словно сам не мог поверить в то, что он и правда ощущает страх и ничто другое, и что Скай абсолютно точно видит это. — Ты бриллиант в моей коллекции, Рей. Я прекрасно понимаю, что второй такой как ты у меня уже никогда не будет. — А как же та… её звали Грейс, да? — вспомнила Рей несчастную, которую она в приступе ревности избила на Сансете. — Она — неудавшийся эксперимент, только и всего. Она оказалась нужна мне только для того, чтобы я понял одно — ты неповторима. Ангел было грешным делом задумался, не лестью ли дьявол пытается подкупить, но почти сразу отбросил эту нелепую бессмыслицу. — Не удалось свести её с ума? — фыркнула Скай. — Не совсем, — прищурился Хакс, нервно покусывая губу. — Ей не хватило твоего терпения в освоении азов, а мне не достало интереса в перевоспитании серой мыши. — Где она сейчас? — Перепродал её своему коллеге, — заметив на лице Рей горькую улыбку, Хакс поправился: — С тобой я бы никогда так не поступил. Ты нужна мне. Рей посмотрела вниз, гадая, отчего же у неё всё никак не кружится голова, ведь так было бы проще скользнуть. Какой-то человек вышел из здания, где они находились, но вверх у него смотреть причин не было. Он сел в машину и уехал по своим делам. Полицейские сирены вдалеке завыли заметно громче. — Я не верю, что ты правда этого не понимаешь, — покачал головой Ангел в умиротворении. Скай убрала разлетающиеся от ветра короткие пряди за ухо. — Чего? — Того, что я не слезу отсюда ради тебя. Хакс какое-то время молчал, обдумывая. — А ради него ты бы это сделала? — Я думаю, он бы понял, почему я здесь и не стал бы меня отговаривать, — задумалась Скай. — Он уже показал мне, что моя жизнь — это моё дело. Я не пленница его порывов и желаний. — Вот как… — протянул Хакс. — Ваши отношения настолько шатки? — Или стойки. Возможно, дело в том, что я не «бриллиант в его коллекции», а всего лишь… Скай взмахнула рукой, но так и не нашла нужного слова, кем же вчерашняя проститутка стала для своего соседа-тихони за два года совместной жизни. Кем Ангел был для своего бога? Ангелом ли? Однажды он так и сказал Рей, но что это значило в его понимании? Помощник? Друг? Соратник? Кем являлась Рей для Кайло? По лицу троицы от этих вопросов потекли слёзы. Человека уже не было в живых, а связь с ним всё ещё не подлежала внятному определению, но была овеяна ореолом благодарности и теплоты. Оставалось только доброе, тихое удивление тому, что Скай удалось стать для Рена точно большим, чем она могла для себя признать. Хакс, впрочем, имел вполне чёткое представление об этих вопросах. — Я уже говорил… Рен — тот, кто замаливает былые грехи как может. Ты стала для него внеочередным проектом, а он для тебя не более чем рядовым костылём: мнишь, что встала с ним на ноги, но это гнусный самообман; забрать его, и тебе понадобится ещё один такой же, а такая взаимозаменяемость вряд ли может называться любовью. Посмотри, что сейчас произошло. Вы лишь приумножили горе друг друга. Ещё два года назад, когда вы были просто соседями, оторви вас друг от друга, и никто бы не пострадал. Так и кто же вам двоим причинил больше всего боли? Я ли? — Нет, конечно, — прошептал Ангел, утирая высыхающие слёзы с щёк. Очень скоро плакать будет уже не о чем. — Ты у нас возведён в лик святых, я помню. — Ладно, Ангел. Хорош трепаться, просто слезь отсюда! — гаркнул Хакс, явно теряя последние крупицы терпения. Скай только улыбнулась на это: он будто и правда переживал за неё, и это казалось настолько несуразным и нелепым, что почти смешило её. — Трепаться, — хмыкнула Рей. — Можешь считать моё трёп прощальной запиской… — Скай! Редкие горящие окна в доме напротив стали размытыми и будто более яркими, живыми в противовес ощущению Рей грядущего, где жизнь таяла и истончалась секунда за секундой. Скай нахмурилась, вглядываясь в темноту ночи. Где-то на соседних улицах полицейские сирены не только выли, но и стали видны в отражении на стенах домов красно-синие огни. Ангел в душе встрепенулся, глядя на них: стоит поторопиться или подождать, чтобы убедиться, что они проедут мимо? — Знаешь, что самое грустное, Арми? — спросила Скай, следя за яркими огнями, подбирающимися всё ближе. — Я прилетела в Город Ангелов, чтобы найти своё счастье, и пусть в самом извращённом смысле, но ты стал для меня им. Жаль, что ты настолько жадно брал, что в упор не видел, сколь многое я тебе была готова отдать и отдавала. Я была для тебя игрой, а ты был для меня целой жизнью. Теперь я знаю правду… Я поверила в любовь к тебе не оттого, что ты того хотел и внушал мне это. Я поверила в любовь потому что это было единственное средство выживания, где истинность любви была последним, о чём я думала. Пусть она выглядела не так, как я себе представляла, но что восемнадцатилетняя девчонка знает о жизни, да? Мысли Скай текли в русло прошлого, но Рей была вынуждена прервать их течение. Ангел заметил поворачивающие во двор дома одну за другой полицейские машины, в компании одной машины скорой помощи. И если у Скай и было подозрение, что они остановятся у соседних домов, то оно немедля рассеялось, стоило небольшой стайке с мигалками выстроится в хаотичном порядке точно под окнами именно того здания, где находились они с Хаксом. Последний тоже заметил прибытие гостей: Рей оглянулась на него, не в силах понять, то ли стоит скорее бежать от него прочь, то ли он сам вот-вот поможет ей в этом. Но больше всего Хакс выглядел растерянным, словно не понимал, каким образом он оказался вблизи стольких копов, когда последние недели и месяцы только и делал, что старался избежать подобного. Часть полицейских забежала внутрь здания, а часть оставалась на улице. Сначала Рей не поняла, что происходит внизу — на земле точно под её балконом разложили огромный белый квадрат, то ли из полиэтилена, то ли из чего ещё. Но потом, когда к нему подключили воздушную пушку и квадрат стал надуваться, до неё дошло с какой целью это делается и чему оно должно послужить. Как быстро они смогут реализовать свой замысел было неясно, так что стоило поторопиться. Поджилки у Скай дрожали, и Ангел спросил себя, глотая ком в горле: «Ты ведь всё ещё этого хочешь?» В этот момент во входную дверь квартиры кто-то стал долбиться, намереваясь её выломать. Рей снова оглянулась на Хакса, чья растерянность проходила на глазах, сменяясь чистым гневом. Ангел понял: дьявол поможет ему с последним полётом. Но это понимание отчего-то не причинило боли… в отличии от честного ответа Рей, почему же она всё ещё хочет этого, и регулярные изнасилования, как оказалось, стояли, как открывала она для себя, на последнем месте. На втором была борьба за себя, где прыжок вниз был единственным способом сохранить своё «я». На первом же было стремление Ангела встретиться со своим богом, пусть Рей никогда особо и не верила в загробную жизнь, но Скай всё равно надеялась, что за гранью они с Реном смогут встретиться вновь… И словно в ответ на последнюю мысль об ушедшем из мира человеке, к Рей пришёл ответ, принятый ею за зов. Она бредила — это было единственным правдоподобным объяснением, так как внизу в полном обмундировании, в синей форме полицейского стоял Кайло. Его растрёпанную причёску она узнала бы где и когда угодно. Он стоял рядом с огромной подушкой и смотрел на неё вверх, и по фигуре было не различить ни его эмоций, ни намерений, но главное, что это стало для Рей сигналом к действию. Раз она дошла за дни голодовки, бессонницы и морального истощения до галлюцинаций, то так тому и быть. Пожалуй, это делает всё проще. Кайло там, внизу, и он ждёт её — только сделай шаг… — Кайло, — произнесла Рей словно заклинание, и ощутила как в её левую руку, сжимающую ладонью перила, вцепились. Стук и скрежет по входной двери стал почти оглушающим, так что Ангел не удивился тому, что дьявол занервничал и заторопился. — Ты ведь помнишь заповедь, любовь моя? «Если ангел полюбит человека, он падет на землю и сам в него превратится». Вижу, ты всё ещё хочешь к нему, да, мой Ангел? — плюнул он, до боли сжимая плечо. — Что ж, это легко устроить… И он оторвал обе её ладони от нагревшихся от её хватки перил и толкнул вперёд. Ангел, расправив крылья, полетел вниз, прочь от своего дьявола… …угодил ли он в объятия своего бога, он так и не узнал, хотя за секунду-полторы, что она падала вниз, Рей казалось, что всё, что она видит, это фигура Кайло, ждущая её внизу. Скай казалось, что всё и правда вот-вот кончится, ведь спасательную подушку копы так и не успели надуть до требуемого объёма, а раз так… В последний миг ей показалось, что фигура Рена скользнула ближе к точке падения, но уже в следующий миг мир вокруг померк…***
Красно-синие огни, мигающие и по кругу сменяющие друг друга, резали глаз. Рей очнулась от чувства шатания и качки, словно она лежит на водяном матрасе, перекатывающимся по волнам. Тело болело и куда больше, чем от ударов и пощёчин Хакса, а раз так, то должно быть случилось ещё одно несчастье, о котором Скай ничего не помнила. Ангел прищурился, плывя в неизвестности, расчерчиваемой только огнями полиции и скорой, пробирающимися под полузакрытые веки. И тут Рей поняла, откуда чувство, что её качает. Так оно и было — она лежала у кого-то на руках. Её несли куда-то. Скай сквозь дымку и подступающую к горло тошноту разглядела широкие плечи, погоны на плечах и копну растрёпанных чёрных волос. Ангелу удалось заметить больше: чёрные в ночи глаза бога смотрели точно на него. И взгляд его обещал жизнь и, увы или к счастью, не где-то там, за гранью, а здесь — на полной боли и счастья земле. Скай заплакала, и Рей прошептала, касаясь дрожащими обессиленными пальцами заросшего щетиной лица: — Ты жив…