MY CHEMICAL INCEPTION

Крутясь в музыкальной индустрии не первый год, Брайан давно привык к круглосуточным звонкам — но это совершенно не значило, что он был им рад. Поэтому когда его разбудил настойчивый писк телефона, он с обреченным стоном перевернулся на другой бок, кинул недовольный взгляд на стоящие на тумбочке часы, вслепую нащупал телефон, и, не глядя, ответил, уже зная, кто это может быть. — И тебе доброе утро, Джерард, что-то случилось? В ответ последовала тишина: Брайан успел подумать, что если в течении десяти секунд ему так и не ответят, то он опять заснёт прямо так, с трубкой в руке. — Джерард, если на этот раз ты позвонил в пять утра, чтобы помолчать, то… — Приглушенный всхлип заставил Брайана моментально проснуться и сесть. — Джерард, что с тобой? Где ты? — обеспокоенно спросил менеджер, поморщившись: от резкого подъема перед глазами забегали разноцветные точки. — Джерард, ответь, пожалуйста! — Я в отеле, — послышался, наконец, сиплый голос. — Так, отлично. Ты в порядке? — спросил Брайан, тут же осознав, что вопроса тупее он задать не мог… — Да… То есть, нет… Не знаю, — Джерард прокашлялся и стал говорить чуть отчетливей, но едва ли громче, к тому же у него немного заплетался язык. — Я не знаю, Брайан, я просто… Мне кажется, это всё. Брайан почувствовал, как по спине пробежала ледяная волна мурашек. Нервно сглотнув, он встал, подошел к окну и оперся о подоконник, невидящим хмурым взглядом уставившись на сонный Бруклин. — Джерард, ты ведь не просто так позвонил, расскажи мне. Что ты чувствуешь? — Уже понимая, что в этот раз что-то не так, Брайан старался как можно осторожнее подбирать слова, боясь спугнуть Джерарда. — Я… Мне кажется, я немного перебрал, но… — голос Джерарда звучал сдавлено, словно он с трудом вытягивая из себя каждое слово. — Это всё слишком… Я так больше не могу, Брайан, мне кажется, я уже готов… я не хочу жить, понимаешь? Просто не могу… Внутри что-то болезненно сжалось в комок. Больше всего Брайан боялся, что Джерард уже успел что-то сделать, и этот звонок — его предсмертная записка. — Джерард, ты же ничего с собой не сделал? — Оу, нет, я… — Джерард неровно вздохнул, — я не знаю, честно говоря, мне чертовски страшно, и я решил позвонить тебе. — Это отлично, Джерард, — Брайан закивал, облегченно выдохнув. — Так, эмм, много ты выпил? — как можно мягче постарался спросить он. — Я не знаю, я… Это… Я не только… Черт, — Брайан отдернулся, когда из трубки донесся странный стук — Блять, — донеслось откуда-то издалека, — прости, — продолжил Джерард, когда Брайан вновь приложил трубку к уху, — я уронил… В общем, о чем это я… — Джерард, ты что-то принимал кроме своих таблеток? — прямо спросил Брайан. В ответ донесся лишь очередной глубокий вздох. — Джерард? — Кокаин, — едва слышно ответил тот. Брайан безмолвно раскрыл рот, чувствуя себя так, словно кто-то неожиданно дал ему пощечину. — Вот дерьмо… — он уселся обратно на кровать, опершись локтями на колени, и уткнулся лбом в пальцы свободной руки. — Джерард, послушай меня, хорошо? Ты всё сделал правильно, ты не наделал глупостей, так? Ты позвонил мне, значит, ты понимаешь, что это не ты, а всё это дерьмо заставляет тебя так себя чувствовать, да? — в ответ донеслось какое-то бессвязное мычание, и Брайан расценил это как «да». — Джерард, давай договоримся, что ты ничего не будешь предпринимать, пока не протрезвеешь, хорошо? — Не говори Фрэнку, — раздался хриплый голос Джерарда. — Что? — Брайан удивленно поднял голову. — Не говори, ему, пожалуйста. Я обещал ему... говорил, что всё под контролем… Блять, я просто безнадежный безвольный мудак… — Джерард, тише, тише, успокойся! Окей, я не буду — но ты должен ему сказать всё. Джерард, мы здесь не для того, чтобы тебя осуждать, ты же знаешь. Тебе не стоит что-то скрывать, особенно от Майки или Фрэнка. На том конце провода прошелестел очередной вздох. — Джерард, послушай меня, ладно? Сейчас иди к Джерри, — Брайан мысленно взмолился, чтобы тур-менеджер оказался на месте. — Ты сможешь дойти? Джерард? — в ответ вновь прозвучало согласное мычание. — Отлично. Я прошу тебя, не делай глупостей, хорошо? Я положу трубку, и ты пойдешь к Джерри, окей? Если вы не встретитесь через пять минут — я тебе перезвоню, пообещай не делать глупостей и держать при себе телефон. Джерард? — Обещаю, — со вздохом тихо ответил тот, и тут же из трубки зазвучали короткие гудки. Брайану ещё никогда не было страшно, как в ту ночь, когда судьбы их всех висели на волоске. Они все зависели от Джерарда. Брайан и сам готов был напиться до забытья, но в тот момент в его руках была жизнь маленького потерявшегося парнишки, находящегося за несколько тысяч миль от него. * — Это было две недели назад, — Джерард поморщился, сдерживая очередной рвотный позыв. Они лежали на полу номера, прямо между кроватями. Ветер врывался в распахнутое окно, наполняя комнату ночным летним воздухом и отдаленными звуками неспящего Токио. — Я тогда пришел к Джерри, мы проговорили с ним несколько часов, и я выбросил всё, что у меня оставалось. Я думал, что все дело в таблетках и в этом гребаном кокаине, но и без них все эти мысли не ушли. Это всё кажется таким… самим собой разумеющимся. Я будто всё уже решил, это просто вопрос времени — когда я возьму и убью себя. — Джерард закусил губу, словно сомневаясь, стоит ли ему продолжать. — Честно говоря, когда мы летели через Тихий океан, я был уверен, что уже не вернусь. — А сейчас? — Фрэнк, до этого разглядывавший отблески на потолке, обеспокоенно повернулся. Его голос был ровным, но тело словно парализовало от осознания, что сегодня он мог войти в эту комнату и обнаружить тут остывающий труп самого дорогого человека. — Не знаю, — закрыв глаза, со вздохом тихо ответил Джерард. Совершенно вымотанные бесконечным туром, вечерами они, казалось, только и мечтали поскорее добраться до койки и провалиться в сон. Сегодня же, в очередной раз до капли выжав себя на последнем перед недолгим перерывом шоу, они ещё долго не могли уснуть. — Ты сегодня нехило всех напугал, — после небольшой паузы отметил Фрэнк, вновь хмуро уставившись в потолок. Осознание, что с Джерардом что-то не то, пришло слишком поздно. Тот взгляд: не фокусирующийся, безжизненный, будто его самого уже давно нет там, внутри этой потрепанной оболочки, бессвязные слова, надрывный смех и просьба его отпустить. Куда отпустить? — Ох, черт…– на губах Джерарда промелькнула кривая ухмылка. Он повернул голову и стал разглядывать профиль Фрэнка, освещаемый тусклым светом уличного фонаря над окном. — Кажется, после того, сколько я выпил, а потом блевал на ваших глазах, Брайан уже не так уверен в моем решении насчет Мэтта? — Нет, тут ты прав, — Фрэнк качнул головой, — мы ведь все с ним говорили не раз, это решение витало в воздухе и просто ждало, что кто-то осмелится его озвучить, — он вздохнул и чуть помедлил, прежде чем продолжить. — Почему ты ничего мне не сказал? В его вопросе не было упрека. Он просто знал, что если бы Джерард с ним поделился, то он смог бы уберечь его от всего этого, мог бы убедить, как и раньше, что все его страхи надуманные, мог бы предотвратить его панические атаки, просто взяв его за руку. Но даже он не представлял, насколько Джерард был близок к краю. Лишь в тот момент, когда в пустом взгляде промелькнула связь с реальностью, и он заметил безмолвное прощание, он осознал глубину той пропасти, в которой оказался человек, едва державшийся тогда на ногах. Джерард вновь присоединился к разглядыванию потолка, раздумывая над ответом, когда к шуму за окном прибавился шелест начинающегося дождя. — Не знаю, — он облизал пересохшие губы, — прости, я… Я верил, что справлюсь сам, что всё под контролем. А там в Канзасе… Кажется, я принял слишком много всего, блевал весь вечер, а потом просто лежал на кровати и реально мечтал сдохнуть… — Джерард судорожно вздохнул, погружаясь в воспоминания. — Я никогда не чувствовал столько отчаяния и пустоты, мне одновременно хотелось крушить всё вокруг, и в то же время я надеялся, что просто перестану дышать, и всё закончится. Помню, на столе лежал нож — казалось, он злобно шептал мне взять его в руку, пойти в ванную и перерезать себе вены. Я не мог оторвать от него взгляд, наверное, долбаный час. В какой-то момент у меня словно открылись глаза и я понял, насколько я действительно близок к тому, чтобы пойти и сделать это. Когда пальцы сжали рукоятку. Но в голове словно сгущались тени, нависали над моим сознанием; они проникали в мои мысли, наперебой советовали мне не быть ебаным трусом, а просто прислонить острое лезвие к пульсирующей вене, закрыть глаза и одним резким движением покончить со всем этим. И больше никогда не чувствовать беззащитность, угнетённость, ответственность и страх. Я мог освободить себя в считанные секунды… И я испугался. Господи, блять, я был просто в ужасе! Я понимал, что у меня есть куча причин, чтобы жить дальше, но под всем, чем я тогда накидался, эти причины разбивались на миллион осколков и казались такой ничтожной ерундой. И тогда я позвонил Брайану. Я созванивался с ним несколько раз на той неделе, и, наверное, просто сделал это снова, потому что это было первое, что пришло мне в голову. Я держал этот нож одними пальцами, воткнув в пол, не понимая даже, как сполз туда с кровати и когда. Он словно гипнотизировал меня своим блеском... Если бы Брайан не взял трубку или послал меня — клянусь, я бы уже не смог остановить его власть надо мной. Брайан пытался этого не показывать, но я слышал по его голосу — он был в ужасе. Может быть, тогда до меня дошло, на что я обреку его, вас…— Джерард стал тереть уставшие глаза. Фрэнк чувствовал, будто кто-то невидимый наносил в его грудь удар за ударом чем-то острым: быть может, тем самым ножом, про который говорил Джерард. В горле образовался противный склизкий комок с гвоздями, и он становился всё больше от каждой его монотонной фразы, от каждого сдавленного вздоха. Как он мог не видеть? «Я мог освободить себя» Как он мог назло ему уйти, оставив его одного? «Покончить со всем этим» Он был слишком зол из-за Берта… «Пойти в ванну и перерезать себе вены» Он не заметил тот момент, когда Джерард сломался. «И больше никогда не чувствовать беззащитность, угнетённость, ответственность и страх» Он мог потерять его… Фрэнк представил, как, возвращаясь с очередной вечеринки после концерта, на которой не было Джерарда, он вошёл в трейлер. Он и не надеялся застать там Уэя, будучи уверенным, что тот как всегда зависает где-то с МакКрэкеном. В последнее время их попойки стали невыносимыми для группы, потому что Джерард пребывал в трезвом состоянии разве что во сне, и то Фрэнк в этом сильно сомневался. На сцене Уэй вёл себя просто безобразно: терял штаны, падал, фальшивил; стал пропускать репетиции из-за того, что тупо не высыпался. Итак, Фрэнк вошёл бы, вслушиваясь в тишину пустой развалюхи, в которой они жили, скинул бы пропахшую сигаретами куртку и направился бы в самую маленькую комнатку в их трейлере, чтобы умыть лицо. Он бы не сразу заметил в душевой кабине присутствие второго человека. Сначала он бы плеснул холодной водой в свои уставшие глаза, а потом бы поднял взгляд на зеркало и медленно обернулся. Дальше всё было бы как в самом страшном кошмаре: он распахнул бы пластиковую створку кабинки, и на грязный пол упала бы окровавленная кисть, больше похожая на истерзанный кусок мяса. Голос бы отказал ему в тот момент, не позволяя кричать от ужаса, потому что он не смог бы поверить, что это все реально. Нетнетнетнетнетнет Упав на колени в лужу крови, он бы вытащил тело Джерарда из тесной душевой, перехватив того за живот и, изо всех сил прижав к себе, со всей горечью заплакал бы, глядя в его стеклянные мертвые глаза. И Фрэнк не был уверен, что захотел бы жить без него… — Но сейчас… — голос Джерарда вернул Фрэнка в реальность, — я окончательно потерян, я словно маленький ребенок, которого мама забыла в супермаркете. Я совершенно не представляю, что мне делать дальше. Фрэнк повернулся на бок, подперев голову рукой, и, наверное, впервые за ночь встретился взглядом с Джерардом. С таким грустным и затравленным, но все-таки живым взглядом. Образ его мертвого тела все ещё не покидал Фрэнка, и он моргнул, чтобы отогнать наваждение. Джерард смотрел на него, словно ожидая услышать причину, которая навсегда отогнала бы от него эти ужасные мысли. Смотрел, такой бледный, но такой прекрасный, своими широко распахнутыми глазами. Они молили: «Назови причину, и мне станет легче, просто назови». И Фрэнк с горечью осознал, что даже он не может стать этой причиной… Что бы ни делало Джерарда Уэя несчастным — это было что-то, обитающее глубоко внутри его сознания, в одном из его придуманных миров. Что-то чёрное, во вражеской маске с искореженным звериным лицом. Что-то, нападающее внезапно из-за угла. Что-то, не имеющее ни имени, ни названия. Это что-то, вероятно, имело облик одного из злодеев рисуемых им комиксов и могло подчинять себе его волю, когда он был особенно слаб. И Фрэнк не мог бороться с этим неизвестным ему врагом, пока тот был невидим, пока Джерард сопротивлялся, держа его в самой дальней комнате своего отравленного мозга. — Хэй, я скажу тебе, — Фрэнк постарался придать голосу уверенности, — завтра мы все возвращаемся домой. Брайан сказал, что у него на примете есть хороший врач. Помолчав несколько секунд, он осторожно добавил: —Ты болен. — Я безнадежен, — прошептал Джерард. — Мы справимся, — Фрэнк покачал головой и свободной рукой коснулся его щеки. — Помни, что мы всегда рядом и готовы тебе помочь. Черт, это не то, совсем не то, что он хотел сказать. Так много на свете правильных слов, но почему-то в самый важный момент человек вспоминает лишь пресловутое «мы справимся и мы рядом». Будто это и так не понятно. Нет… Разве его уверенность в физическом присутствии Рэя, Майки и его самого заставит Джерарда не спрыгнуть из окна отеля, как только в комнате не окажется никого, когда его сердце сожмёт своей когтистой лапой незримый враг? Он должен был сказать, что если его не станет, то и он уйдёт следом, воткнув ебаный нож себе в живот. Он будет терзать себя, плакать, кричать, пока его взгляд тоже не потеряет осмысленность. Он будет держать его кровавую руку своей кровавой рукой, пока пальцы не ослабнут и сами не отпустят её. Потому что единственная причина, по которой он здесь, несмотря ни на что — это то, что он любит Джерарда, мать его, Уэя так сильно, как только можно любить смертного человека. — Мы вернемся, снимем просто охренительное видео, — продолжал Фрэнк, думая совсем не о том, — а потом снова отправимся в гребаный тур, и ты всем ещё покажешь, ради чего стоит жить. Фрэнк прикусил губу, чтобы не выпалить весь поток речи, который крутился в его голове: что однажды Джерард станет кумиром миллионов, как он и предсказывал когда-то. Что Фрэнк будет смотреть на него снизу вверх, ревнуя ко всему этому миру, который рано или поздно заберёт Уэя у него. Возможно, когда-нибудь он сам станет тем самым депрессивным парнем, каким Джерард лежит перед ним сейчас, будет думать о суициде и освобождении. Потому что они заберут его у Фрэнка. Но он хотел этого мира для этого талантливого человека, потому что он его заслуживал. Помедлив ещё несколько мгновений, молча вглядываясь в глаза Джерарда, Фрэнк подался вперед и прижался к его губам. Они были солёными от слез, потрескавшимися и пахли сигаретами. Фрэнк замер, не в силах оторваться или углубить поцелуй. Он боялся, что после всего произошедшего между ними образовалась пропасть, и Джерард больше не захочет никакой близости. Но тот едва заметно ответил, проведя по его губам своими. — Ты нужен мне, — прошептал Фрэнк, упиваясь его сдавленным дыханием. — Просто всегда помни об этом. Фрэнк снова улегся на спину, прислонившись виском к его плечу. Джерард опять закрыл глаза и, стараясь не обращать внимания на тошноту, сосредоточился на шуме дождя и пальцах Фрэнка, переплетающихся с его собственными. Впервые за долгое время, выговорившись и просто ощущая тепло прижимающегося к нему любимого человека, Джерард, наконец, почувствовал, что непроглядная тьма в его душе рассеивается, и где-то впереди обнадеживающе проблескивает свет новой жизни.

***

Решение о создании группы захватило парней с головой, и последующие недели они встречались как можно чаще для работы над материалом. Джерард, Рэй и Мэтт собирались чуть ли не каждый день: Джерард приходил, воодушевленный всё новыми идеями, а Рэй и Мэтт легко их подхватывали, и вместе они успешно работали над новыми песнями. Ко второй репетиции Фрэнк достал откуда-то бас-гитару, и, как и обещал, помог Майки её освоить. Уэй-младший быстро схватил азы, и начал отрабатывать партии, которые ему помогал писать Рэй. Фрэнк же, хоть и не являлся участником группы, всё равно был так воодушевлен, что первые недели проводил в гараже Рэя не меньше времени, чем остальные. И даже потом, когда его помощь в таком объеме уже не была необходима — то и дело заходил просто, чтобы пообщаться и понаблюдать за работой. Очередным субботним утром Майки нужно было зайти на работу, Джерард же не стал терять времени и отправился прямиком к Мэтту: к концу осени, с наступлением холодов, они разгребли его чердак и переместились из гаража туда. И вот теперь он шёл совершенно один по пустой улице отсыпающегося после рабочей недели города и широко улыбался: за ночь выпал первый снег, окрасив мрачно-серый Джерси в свежий белый цвет. Джерард чувствовал себя настоящим первопроходцем, осторожно ступая на нетронутое белоснежное покрывало, и размышлял о том, как это было похоже на его жизнь сейчас. Фрэнк был прав: всё в его руках, и всё впереди. Его жизнь — белый лист, который он сам может разукрасить так, как захочет: осторожно, вдумчиво, шаг за шагом. Единственный шаг, который он до сих пор боялся сделать — шаг к самому Фрэнку. Тогда, на крыше, Джерарда так накрыли эмоции, что он уже был готов открыться парню. Но тогда их прервали, а потом… Как это всегда и бывало, Джерард снова терзался в сомнениях. Сожаление об упущенном таком удачном шансе сменялось облегчением от того, что тот охранник не дал ему совершить подобную ошибку. Фрэнк с самого начала относился к нему крайне дружелюбно и открыто, они определенно сближались, особенно после той прогулки, где им удалось узнать друг друга получше (по крайней мере, Фрэнку узнать Джерарда), но этого было не достаточно: какие-то старые, глубокие страхи пожирали Джерарда изнутри. А возможно, всё дело в Джамии? После Хэллоуина Джерард видел её лишь однажды, когда она заглянула к ним в гараж, чтобы позвать Фрэнка на какую-то там семейную встречу (конечно же, он тут же ушёл с ней). Сам Фрэнк тоже говорил о ней не часто: так уж сложилось, что в их небольшой компании в принципе темы для разговоров были другие, нежели обсуждение девчонок. Так или иначе, её невидимое для Джерарда присутствие в жизни Фрэнка было очередной между ними стеной — помимо его глупых страхов и сомнений. Но сейчас, ступая по чистому снегу, он старался об этом не думать. Переполняемый свежими идеями и будучи в предвкушении нового плодотворного дня, он знакомой дорогой дошел до дома Мэтта, и, поздоровавшись с сидевшей во дворе его матерью, поднялся наверх. Чердак был меньше, чем гараж Рэя, но им этого места вполне хватало. Ещё недавно тут всё было завалено старой мебелью и каким-то мусором, но пару недель назад ребята общими усилиями навели здесь порядок, перенесли сюда инструменты, и даже притащили от Рэя диван, вполне сносно обустроив место для репетиций. Рэй, разумеется, был уже на месте: даже Майки мог бы позавидовать его дотошности и пунктуальности. Джерард им, без преувеличения, восхищался: с самого начала Рэй был настроен очень серьезно, всегда был полон новых идей и играл так, словно, черт возьми, родился уже с гитарой в руках. Он был на одной волне со всеми, и при этом, словно строгий отец, не давал никому расслабиться, когда дело касалось репетиций. Про Мэтта такого сказать было нельзя. Он мог в самый неподходящий момент опоздать, совершенно по этому поводу не переживая (Джерард порой думал, что переезд репетиционной точки к Мэтту домой был особенно удачным решением, потому что тут ему опоздать было проблематично), и всегда был первым, кто предлагал прерваться или заняться чем-нибудь другим (со временем Рэю надоело убеждать его в важности репетиций, и на подобные предложения он лишь бросал на Мэтта укоризненные взгляды и продолжал играть, как ни в чем не бывало). Рэй встретил Джерарда широкой улыбкой — было понятно, что он, как и Уэй, полон энтузиазма и готов к усердной работе. Мэтт, сидевший на диване у двери, радостно помахал другу и через секунду уже протянул ему банку пива, от которой Джерард, впрочем, отказался. — Я кое-что придумал на ту музыку, что ты написал в начале недели, — практически сразу выпалил Джерард, вновь переводя взгляд на Рэя и стягивая с себя куртку. — Круто, а я как раз её еще доработал, готов попробовать? — Конечно! Рэй посмотрел на Мэтта и качнул головой — тот тут же подошел и уселся за барабаны. — Мне очень понравилось, какой она вышла агрессивной и в то же время мотивирующей, и хотелось написать что-то такое… в общем, просто послушайте, — Джерард улыбнулся и махнул рукой, призывая парней начать играть. Мы можем быть идеальными в последнюю ночь, И как обреченные возлюбленные умереть в бою. И мы можем всё это уладить, Если ты перестанешь бояться.¹ Джерард писал это, бессонными ночами копаясь в себе, и осмысливая все страхи, сдерживающие его в его собственном маленьком мире в стенах его комнаты. Мысли о жизни и неотвратимости смерти, о разрушающей любви, о страхах и неуверенности порой просто разрывали его сознание. Он вряд ли был готов поделиться этим с кем-то напрямую, но возможность выразить свои переживания музыкой становилась для него настоящим спасением. Возьми меня за руку — И мы разрешим тайну терзающего притяжения. Эта загадка мести, Пожалуйста, пойми — всё должно было быть именно так. С каждым словом, вырывающимся наружу, он чувствовал, будто его собственные сомнения действительно понемногу уходят. Всё больше охватываемый эмоциями, он выбросил кулак вверх, и перешёл на крик: Встань и выпрямись, черт возьми, Не поворачивайся к ним спиной. Возьми мою гребаную руку, И больше никогда не бойся. Он продолжал петь всё громче, с каждым словом выплескивая наружу собственные страхи, и словно убеждал самого себя встать и пойти вперед. Когда он закончил петь, Рэй, также остановившись, энергично зааплодировал: — Чувак, это было круто! Черт, это то, чего нам не хватало! Предлагаю сфокусироваться на ней, и добавить её в Чердачные демо, как вам идея? Не теряя ни минуты, парни углубились в работу над новой песней. В такие моменты они настолько погружались в музыку, что время словно существовало где-то отдельно от них, и они, возможно, проторчали бы тут ближайшие сутки, если бы их не отвлек стук в дверь. — Всем привет! — секунду спустя дверь открылась, и показалась взлохмаченная голова Майки. — Смотрите, кто тут со мной! — радостно воскликнул он, заходя в комнату: следом за ним на чердак поднялся Фрэнк, в который раз споткнувшись о нестандартную верхнюю ступеньку, а с ним — ещё один незнакомый Джерарду парень: крепкого телосложения, в кепке, толстовке и широких штанах до колен. Джерард знал таких ребят: обычно они ходили в таком виде круглый год — хоть летом на пляж, хоть на Рождество — просто потому, что им так удобно, и зачастую проводили время в барах, рок-клубах или просто на больших тусовках. — Привет! — Фрэнк широко улыбнулся, оглянувшись вокруг, и слегка кивнул Джерарду. — Это Алекс, — представил он хмурого парня. Мэтт и Рэй с улыбкой кивнули в знак приветствия, Майки, казалось, был слегка взволнован, Джерарда же лишь наполняло любопытство относительно визита этого незнакомца. — Я же обещал договориться с Eyeball Records, — Фрэнк, едва не светясь от счастья, подмигнул Джерарду, открывшему от удивления рот. — Мы ещё ни о чем не договорились, — подметил Алекс, на что Фрэнк лишь закатил глаза. — Чувак, ты уже здесь — значит дело сделано! Ты их просто ещё не слышал! Ты согласился записать Pencey Prep, хотя мы никогда тебе особо не нравились, а уж они... — Ладно, ладно, — Алекс махнул рукой перед носом Фрэнка, надеясь прекратить этот угрожающий затянуться надолго поток восторженной речи, и повернулся к остальным. — С Рэем и Майки ты виделся на Хэллоуин, — стал вслух рассуждать Айеро, — а это Джерард. — Приятно познакомиться, — Алекс улыбнулся всё ещё растерянному Уэю. — В общем-то, я не собираюсь вам мешать. Вы не против, если я тут за вами понаблюдаю? — И часто тебе отказывают? — усмехнулся Майки, и Алекс, ухмыльнувшись, покачал головой. Только когда Рэй многозначительно прокашлялся, Джерард встрепенулся: — О, да, черт, конечно! Хм, мы тут начали работать над новой песней, хочешь послушать её? — Отлично, почему нет, — Алекс пожал плечами, и, кажется, огонек любопытства загорелся в его глазах. — Окей, так… — Джерард глубоко вздохнул, пытаясь побороть волнение, — эта песня… она называется Bring More Knives… да… — он отвернулся и закрыл глаза. Впервые ему предстояло спеть — а значит, полностью открыться — перед совершенно незнакомым человеком. Парни из группы и, тем более, Фрэнк, не считались — для Джерарда они с самого начала были практически семьей. Сейчас же всё было иначе. Перед ними стоял человек, который не имел о них никакого представления, для которого они не значили ничего, и который явно не постесняется сказать, что всё это какое-то дерьмо, и они зря тратят его время. Рэй и Мэтт начали играть; Джерард, глубоко вдохнув, открыл глаза, невидящим взглядом уставившись на барабаны, и начал петь. Он старался не думать о происходящем вокруг, словно ускользая из этого пыльного чердака и погружаясь с головой в звучащую музыку. В какой-то момент к ней будто присоединились чужие голоса и крики. Он словно вновь очутился перед огромной толпой. Там, где всё менялось, и страх исчезал. Там, где он день за днём выворачивал душу, доставал своё сердце и отдавал его на растерзание тысячам людей — и те принимали его бережно и с любовью, и отдавали свои сердца взамен, подпевая каждому слову. Фрэнк был прав — ему нужно перестать бояться. Это его история, которую он хочет рассказать всему миру. Музыка — его шанс остаться в памяти людей навсегда, и разве можно позволить глупым страхам и неуверенности этому помешать? Черт возьми, разве не буквально об этом он снова и снова пел последние несколько часов? «Поверь» — сказала ты. Кто вообще вбил это тебе в голову? Ох, как мы ошиблись, думая, Что бессмертие значит никогда не умирать. Когда он, наконец, обернулся, Алекс стоял, словно в оцепенении смотря на них, и держа в руке телефон. Стоящий рядом Фрэнк то и дело переводил восторженно-любопытный взгляд с группы на друга, явно ожидая его реакции не меньше других. Майки сидел на подлокотнике дивана, качая в такт головой, и, заметив взгляд брата, поднял большой палец вверх. Встань и выпрямись, черт возьми, Не поворачивайся к ним спиной. Возьми мою гребаную руку, И больше никогда не бойся. Из последних сил он практически выплевывал эти слова, как никогда старясь донести их до самого себя. Просто потому, что мои руки сжимают твое горло! Джерард выкрикнул последнюю строчку, упав на колени, и, так же как и он, музыка резко оборвалась. Несколько раз растерянно моргнув, Алекс поднес к уху сотовый, который до этого держал в вытянутой вперёд руке, и поднял вверх вторую, как бы прося тишины — хотя все и так молчали, выжидающе глядя на него. — Ты слышал? — взбудоражено спросил он кого-то на том конце провода. — В смысле не очень-то? Нихрена ты не слышал! Блять, Джофф… — Алекс вздохнул, сжав пальцами переносицу, — это просто бомба, ты должен их увидеть! — он неопределенно махнул рукой и азартно улыбнулся. — Серьезно, это просто что-то… Надеюсь, они согласятся прийти к нам на Рождество и сыграть пару песен, — он многозначительно окинул взглядом группу. — Ладно, до связи, — он захлопнул телефон и повернулся к Фрэнку. — Окей, ты был прав, — он вновь улыбнулся и повернулся к остальным, — это очень круто! У вас уже есть какое-то демо? Я бы с удовольствием послушал что-то ещё… — Нет, мы как раз работаем над этим, — немного неуверенно ответил Джерард, — но мы можем сыграть тебе что-то ещё! — предложил он, и Алекс тут же радостно закивал. Эта первая песня была словно барьером, который просто нужно было преодолеть. Сейчас Джерард уже чувствовал себя гораздо уверенней, и прямо-таки загорелся желанием спеть все свои песни их первому настоящему зрителю. До этого вся их музыка, все их эмоции, будто были заперты в стенах его комнаты, гаража Рэя или этого чердака. Алекс же был словно трещина в этих стенах, через которую все эти эмоции теперь могли просочиться наружу, в большой реальный мир. И парни с удовольствием сыграли остальные свои песни, от которых Алекс также пришел в восторг. Это была настоящая буря эмоций, разрывающая на куски своей мрачностью, и в то же время разгоняющая кровь своей бодростью и агрессивностью. Это звучало свежо, совершенно безумно, и, черт возьми, слишком хорошо, чтобы оставаться лишь в тесных стенах этого чердака. Поэтому уходил он переполненный волнением и желанием показать этих ребят всему миру. Лишь когда дверь за Алексом закрылась, Джерард осознал, как он устал и чертовски проголодался: ещё бы, с самого его прихода они ни разу не присели передохнуть. — Ребят, я вниз за бутербродами, кому ещё сделать? — предложил Мэтт, очевидно, разделявший чувства Джерарда. — Чувак, это было бы круто, — вздохнул Рэй. — А я пойду домой, если вы не против, — отозвался Джерард. — Мне кажется, мы достаточно на сегодня поработали, — улыбнулся он. — Согласен, — кивнул Рэй, никуда, однако, не собираясь. Будучи старым другом Мэтта, он часто зависал тут дольше остальных: просто пообщаться помимо репетиций. — Я бы тоже остался, — Майки посмотрел на Рэя. — Поможешь мне с Cubicles? — Разумеется, но только после бутербродов, — засмеялся тот. — Мне тут тоже делать нечего, — сказал Фрэнк, натягивая вторую толстовку, — можем пойти вместе. Джерард кивнул и, помахав ребятам, направился вниз вслед за Мэттом. Когда, попрощавшись с ним, они вышли на крыльцо, Фрэнк тихо простонал и, поджав губы, натянул на голову капюшон. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Джерард, спускаясь по лестнице. — Ненавижу этот гребаный снег, — пробурчал Фрэнк, наблюдая за падающими снежинками. Джерард понимающе кивнул, задумчиво поправляя шарф. — Забавно, — хмыкнул Фрэнк, когда они свернули с подъездной дорожки, — кажется, ты первый, кого это не удивило. — Оу… — Джерард только сейчас осознал свою реакцию. Конечно же, блять, его это не удивило — он и так это знал. Ну, или догадывался? Честно говоря, он давно уже чертовски устал от всех этих случайных совпадений… — Нет, я просто как раз задумался, из-за чего кто-то может так уж не любить снег, — в очередной раз соврал Джерард, — но я так и не придумал причину, поэтому буду рад, если ты расскажешь, что же с ним не так, — он внимательно посмотрел на Фрэнка. — Да на самом деле ничего интересного, — тот махнул рукой и ухмыльнулся. — У меня проблемы с иммунитетом, и в детстве с первыми же холодами я вечно из больниц не вылезал. В общем, маловато у меня хороших ассоциаций с зимой и этим гребаным снегом, — вздохнул он, доставая из кармана пачку сигарет. — В этом году обещали теплую зиму, — попытался подбодрить его Джерард. — Ага, — Фрэнк достал сигарету и, зажав её в зубах, начал исследовать остальные карманы, — только я надеялся, что эта теплая зима начнется с того, что выпавший снег сегодня же и растает… Да блять, — выругался он, бросив свои поиски, — Джи? Джерард улыбнулся, слегка покачав головой, и достал зажигалку, но от неосторожного движения из непривычно маленького кармана тёплой куртки выпал пластиковый пузырек. Фрэнк отреагировал как всегда моментально, быстро подняв его с земли, и уже собирался вернуть его владельцу, но случайный взгляд зацепился за название, и, когда Джерард попытался его забрать, Фрэнк отдернул руку. — Ксанакс? — он озадаченно уставился на Джерарда. Тот лишь пожал плечами и выставил руку вперед, молча требуя отдать таблетки. Какого черта он должен перед ним отчитываться? — Я не гребаный наркоман, Фрэнк, они честно куплены по рецепту, — безэмоционально произнес Джерард. Фрэнк отступил назад, растерянно моргнув. — Но ты… черт, я и понятия не имел… это всё из-за теракта? Джерард вздохнул, закрыв глаза. Ну конечно, Фрэнк его не осуждал. Он волновался, но никогда его не осуждал. — Да, — Джерард вновь посмотрел на Фрэнка. — То есть, нет... не знаю. Просто… в моей голове столько мыслей, они меня буквально разрывают, понимаешь? Здесь, — он коснулся пальцем виска, — вечно крутится столько образов… Влюбленные, бегущие от дьявола. Рок-звезды, покорившие мир. Монстры, крадущие чужие мысли. Супергерои, уничтожившие Землю. Парад предвестников смерти, постапокалиптические революционеры… Они все одновременно живут у меня в голове и просто сводят меня с ума, а это, — он указал на пузырек в руке Фрэнка, — помогает успокоиться и привести мысли в порядок, — он снова раскрыл руку ладонью вверх. — Прости, я просто… не ожидал, — пробормотал Фрэнк, неуверенно возвращая таблетки Джерарду. — Просто все эти вещи с Ксанаксом редко кончаются хорошо, — хмуро высказался он. — Да брось, Фрэнки, не переживай, — Джерард натянул улыбку, убирая пузырек в карман. — У меня всё под контролем. ------- ¹ MCR - Our Lady Of Sorrows (она же Bring More Knives на первой демо-записи Dreams Of Stabbing And/Or Being Stabbed ("The Attic Demos"))