История не окончена. Часть I

Ужин закончился и после того как все обитатели резиденции доктора разошлись по своим комнатам, месье Саразен пригласил Артемиуса в свой кабинет. Это был классический английский «мужской уголок», небольшая комната, отделанная тёмным дубом, с зашторенными окнами и пылающим камином. Здесь же похоже находился и кабинет доктора, о чём свидетельствовал письменный стол, заваленный бумагами, на противоположном конце комнаты. Мужчины расположились в глубоких креслах, у которых лежала медвежья шкура, и некоторое время оба молча смотрели на пламя. — Теперь, когда вы видели почти всё, месье Люкас, как вы оцениваете мой Франсевилль? — Саразен прервал молчание и начал разговор первым. — Знаете, доктор, я во многом вас недооценивал, — Ответил журналист, — Это настоящее техническое чудо! Хозяин благодарно кивнул, будто хотел сказать что-то ещё, но пока не решался. Он встал и, подойдя к шкафу, достал с одной из полок, небольшую деревянную коробку и снова сел в кресло. Это оказалась ещё не распечатанная коробка с кубинскими сигарами. — Вы курите? — Саразен снял крышку, и терпкий аромат разлетелся по комнате. — Воздержусь, — ответил Артемиус. Доктор снова кивнул и достал одну сигару. На какое-то время снова воцарилась тишина. — Знаете, это действительно чудо и это чудо в опасности, — Он осекся, будто боясь, что его собеседник не поверит, — Я так думаю. — О чём вы? — Люкас действительно не понимал слов доктора. Саразен тяжело вздохнул и, крутя в руках не зажженную сигару, встал. — Видите ли, когда я узнал от нашего общего друга месье Леру, о ваших… необычных для журналиста данных, я незамедлительно попросил его связаться с вами, но утаил одно небольшое обстоятельство… Артемиус промолчал, дав собеседнику продолжить. — Дело в том, что как только я начал подготавливать этот участок к строительству города, в мою сторону начали поступать угрозы. Сначала я не предавал этому значения, но совсем недавно… Вот! — Он достал из того же шкафа лист бумаги и сев, протянул Люкасу. Тот взял в руки листок, который оказался небольшим письмом. Шрифт был выведен очень красивыми буквами, но походил на машинописный. В записке было следующее содержание: «Господин Франсуа Саразен, вы пренебрегли предостережениями, которые были выдвинуты вам исключительно в целях вашей собственной безопасности, почему с момента получения данного письма вы обязаны покинуть «Франсевилль» со всеми его жителями, ибо как это место более не может считаться безопасным» Ниже, под этим странным и недвусмысленным предупреждением было выведено клеймо: ГШ. — Вы знаете, кто мог написать это? — Артемиус подал записку доктору. — У меня есть предположения, но нет доказательств, — Вкрадчиво ответил тот. В этот момент в комнату постучал, а следом заглянул Жюль и когда он вышел, собеседники продолжили. — Интересный юноша, — Сказал Саразен, пытаясь отвлечься, хотя было видно, что мысли его были совершенно о другом, он посмотрел на часы и продолжил. — Часто он настолько импульсивен? — Довольно, если сильно увлечён, — Ответил Люкас, разглядывая клеймо на записке. Оба думали о своём, и только треск древесины в камине разряжал тишину. — Зачем вы нас пригласили? — Артемиус серьёзно посмотрел на хозяина дома, решив задать вопрос напрямую. Месье Саразен, кажется, понял, к чему ведёт журналист, и постарался не скрывать ничего. — Нет, месье Артемиус, мои действия ничуть не расходятся с тем, о чём я думаю, почти. Я действительно пригласил вас и ваших друзей в качестве первых журналистов, которые расскажут о моём городе миру, но есть ещё кое-что. Я подумал, что если мир узнает о этом городе, то мой недоброжелатель не посмеет выполнить задуманное… Я скрыл это от вас, прошу простить меня. — Ваш план довольно логичен, но когда прислали эту записку? — Люкас осматривал ручку своей трости. — Где-то две недели назад, я думаю, у нас есть столько же, — Саразен, наконец, прекратил играть сигарой в руках и положил её назад в коробку, — Если вы, узнав правду, покинете меня, я пойму. — Моя команда была и в более опасных передрягах, мы остаёмся, месье Саразен, но впредь, постарайтесь не скрывать ничего важного. — Ответил Артемиус, и встав направился к двери. — Завтра утром мы продолжим. Распрощавшись с хозяином, он направился в свою комнату, где размышляя над откровениями месье Саразена, довольно долго не мог уснуть. Впрочем, как мы уже знаем, не он один не спал этой ночью.