Утро наступило неожиданно для всех. Мегатрон, ясное дело, не выспался просто потому, что такова его природа. Бамблби и Нокаут встретили воскресенье в клубе, за городом. Что они отмечали, знать никто не знает, возможно, начало выходного… Эрахнида уже успела приготовить завтрак, отправить брата на работу (да, он работал в воскресенье) и снова лечь спать. А Арси не находила себе места, ведь Накадаи не отвечала на звонки, а сестра Дредвинга сразу же меняла тему. Магнус, всю ночь работающий над дипломом, даже не ложился, встречая рассвет с кружкой крепкого кофе. Саундвейв был полностью погружен в поиски, сидя вместе с Шоквейвом, который спал на ходу, в местной забегаловке. Уилджек и Балкхед, как истинные спортсмены, пролеживали свой единственный выходной. А вот Оптимус не ложился и думать о сне забыл, когда, наконец-то, поднял трубку. Мегатрон все доходчиво объяснил другу. Объяснил какая он козлина, чтоб сдох в подворотне, и рассказал про Мико и Юникрона.
Сам же босс не только мало спал, но и спал на скамье в зале. Тренировался усиленно до четырёх утра, а в шесть его разбудил такой же злой и сонный Дредвинг.
— Ты прекращай такие тренировки, — заметил друг ближе к обеду. Мегатрон еле стоял на ногах, голова раскалывалась, а рука и вовсе онемела. Дредвинг знал друга как облупленного. Босс нервничал, ходил из стороны в сторону, делал много лишних движений.
— Что со мной не так? — мужчина, тяжело дыша, опустился на скамейку.
— Я бы сказал, но ты мне нос сломаешь, — покосился на него тренер.
— Сломаю, — кивнул он, потирая запястье.
Арси ворвалась в зал, снося все на пути и подлетая к Мегатрону.
— Где Мико?! — в её глазах читался страх, она боялась услышать что-то, что могло повергнуть её в ужас.
— Не знаю, отвали, — рыкнул босс, отталкивая школьницу.
— Как это не знаю?!
— Да блять, вот так! — мужчина хотел было ударить, но воздержался, обойдясь убийственный взглядом.
Следом за Арси вошёл Оптимус с Ультра Магнусом. Прайм обеспокоенно оглядел друга. Тот был бледным, потным и злым. Волосы растрепались, и купленная на заправке лет пять назад заколка не помогала, а глаза, выражающие дикую усталость и обреченную злость, были красными от недосыпа.
Арси ещё пыталась читать нотации, но голос ее дрожал, и в конечном итоге девушка разрыдалась, уткнувшись в плечо Магнусу.
Молчание затянулось: Дредвинг понуро опустил голову и усиленно о чем-то думал (или делал вид), Арси захлебывалась слезами, мелко дрожа, а Магнус молча прижимал ее к себе. Честно сказать, он растерялся и, чтобы не расстраивать девушку ещё сильнее, просто молчал.
Первые минуты у Мегатрона было желание высказать Прайму все, но только он поднял взгляд, как слова застряли в горле. Оптимус смотрел на него так, будто знал, будто понял все по одному лишь виду старого друга. Это злило босса, но сказать что-то вслух просто не было сил.
Такую нагнетающую атмосферу разрушили двое, ворвавшись в зал, чуть не снеся дверь с петель, и тяжело дыша. Шоквейв и Саундвейв, которого Оптимус тут не ожидал увидеть, отдышавшись, подошли поближе.
— Нашли, — только и успел произнести Шоквейв, как Мегатрон резко сорвался с места, хватая Прайма за руку.
Сев в машину, босс принялся звонить секретарю, чтобы отменить все встречи на сегодня. На заднее сидение забрался Шоквейв и Дредвинг, оставив остальных под грамотным руководством Саундвейва. Оптимус сел за руль и, выехав за пределы клуба, дал по газам.
— За Мико? — уточнил Прайм.
— Нет, — Мегатрон поглядел на тренера и, дождавшись положительного кивка, продолжил, — нам понадобятся лишние кулаки, сворачивай.
***
Мы были вместе все одиннадцать лет. Я прекрасно знал про твои натянутые отношения с родителями, а ты — про мою безответную любовь. Часто смеялся над тем, когда я приносил ей цветы, а она, приняв их, с милой улыбкой выбрасывала в ближайшей урне. Ты не влюблялся, я не помню такого. Мы с тобой теряли, находили, спивались и трезвели, но больше не было в нашей жизни любви. Тебя мать обожала, лелеяла и любила, а ты нет. Как бы не старался, просто не выходило. Когда они умерли, в глазах было облегчение, что теперь не придется притворяться.
А сегодня я видел тебя другим. Измученный, злой и влюбленный. Ты так никогда не смотрел, поэтому я был не уверен, но после того, как, узнав о ее местонахождении, сорвался с места, как набирал номер трясущимися руками, как облегчённо выдохнул… тогда я все понял.
Тогда это понял ты.
***
Сколько Мико пролежала на холодном бетоне, она не знала. Запекшаяся кровь на руках, ногах и голове. Ее били, она помнит это. Их было двое. Накадаи трясет, и девочка уже жалеет, что тогда набрала номер. Жалеет, что призналась в чувствах и что сбежала. Какая же дура, правда? Школьница попыталась сесть, но острая боль в животе не позволила. Накадаи находилась в каком-то подвале и, возможно, за городом, судя по разговорам за дверью. Слезы уже высохли, оставляя соленые дорожки, и сил почти нету. Их было двое. Она это помнила, когда вновь открылась железная дверь, и Мико в ужасе уставилась на гостей.
