В волчьей шкуре

Пространство заполняется красным. Её больше ничего не удерживает. Кассандра поднимается на ноги, оглядываясь, кидаясь в сторону. По ней стреляют. Чёрт. Бросается в прилегающий коридор, видя стол, на котором лежит пистолет. Берёт без разбора, разворачиваясь. Стреляет одному в ногу, когда тот падает, то уже второму. Не убивает, но наносит значительный урон. Так, ладно, нормально. Что происходит? Бежит дальше, на подсознательном уровне понимая, что стоять нельзя. На пути встречаются люди, что стремятся её убить. Касс стреляет им в конечности, иногда попадает в плечо. Это сложно, особенно когда всё движется так стремительно, но можно. — Нет, ты должна их убивать, — Джейкоба поблизости нет, а его голос исходит у неё из мыслей. — Нет. — Или они убьют тебя. Касс прижимается спиной к стене, выглядывая, но мгновенно прячась. Пуля свистит рядом, выбивая из стены кусок. Не паниковать. Нужно держаться, не на всегда ведь она в этом аду. Выглядывает, стреляя в плечо противнику. Вбегает в помещение, даря пулю ещё одному, что прячется за ящиками. Припадает на колено, спешно обыскивая его на наличие необходимых патронов, пока мужчина ругается сквозь зубы, вяло отбиваясь. Ей нужен выход. Он ведь должен где-то здесь быть? Красное пространство раздражает глаза. Надписи на стенах не радуют. Здесь есть и какие-то библейский фразы и что-то о доминировании, но больше всего повторяется слово «мясо». Касс мутит. Она прижимает оружие к груди, стараясь двигаться быстро и бесшумно. Пробегает одну перестрелку, не вмешиваясь. Ныряет за ближайший угол, находит лестницу, спускаясь вниз, на первый этаж. На открытой местности невольно теряется. Выстреливая в того, кто ближе всех. Стреляет второй раз, но патронов нет. А вот это уже не слишком хорошо. Спешит найти укрытие, поджимая под себя ноги, заряжает магазин, постоянно выглядывая. Нельзя подпускать противников слишком близко, её никто жалеть не собирается. Если уж стреляют, то на поражение. У Касс складывается впечатление, что она в какой-то тупой игре на выживание, где у неё самые хреновые скиллы. — Они хотят тебя убить, — и вновь вкрадчиво говорит Джейкоб. — Открой свои истинные чувства, убей тех, кто опасен. На твоё милосердие противно смотреть. — А ты не смотри, — рычит она сквозь зубы, отстреливаясь. — Глупая овечка, делаешь хуже лишь себе. — Плевать. Наконец, тишина. Касс выглядывает и бросается в сторону двери, открывая её с ноги, вываливаясь наружу. Оглядывается, но мир до сих пор красный, словно утопающий в кровавых реках. Это не конец. — Прореди стадо, овечка… Она вскидывает голову, видя блеск на крыше здания напротив. Опускает взгляд вниз, замечая на левой груди красную точку. Дерьмо, снайпер! — Или оно проредит тебя. Пуля входит мягко в землю. Касс отпрыгивает в сторону из последних сил, спешно скрываясь за обломками каменной стены. Чёртово болото, переполненное говном! Стискивает зубы, пытаясь сообразить, как дальше действовать. Что это вообще за реальность? Если её, то это дважды хреново. Настолько, что прямо сейчас можно откинуть пистолет в сторону и выйти на открытое место с гордо поднятыми руками. Типа, выкусите, сучки, я хочу получить заслуженную пулю прямо в свой лоб. Вокруг всё выглядит так, будто здесь чёртов зомби-апокалипсис прошёл, не иначе. Трупы, обломки стен и стёкла, что хрустят под подошвой. Сидеть на одном месте — чистое самоубийство. Поэтому Касс стремится подняться на ноги и отбежать как можно дальше, прячась за особняком. Народу здесь не так много, но снайперов не счесть. Она чувствует это полицейской чуйкой, которая так и вопит, что отсюда нужно сматываться подальше. — Помогите… Ну, нет. Кассандра думает, что способна бежать дальше и не останавливаться, но нечто внутри натягивается. Совесть, как же она тебя ненавидит. Разворачивается, прислушиваясь. Движется на голос, припадая к земле и прижимая к груди оружие, понимая, что патронов там остаётся не так много. Чисто один во врага, а второй себе в висок, чтобы не мучилась долго. Тело мужчины находит быстро. Он тут единственный такой живой, все остальные особо не стонут. Оглядывается, опускаясь рядом с ним. Рана в боку, что расплывается кровавым пятном по футболке. Воспалённые глаза смотрят на неё с неверием, Касс же заходит сзади, подхватывая пострадавшего под мышки, с трудом оттаскивая в безопасное место, что не просматривается снайперами со здания. В них стреляют, практически попадая ей в голову, но обходится. На этот раз. Дыхание ни к чёрту. А ведь раньше не было жалоб на физическую подготовку. Не лучшая в группе, разумеется, но и не плетётся в самом заду. Здесь же она раскисает, чувствуя себя как желе. Мужчина судорожно хрипит, каждый вздох — тяжёлая ноша. Касс встаёт от него сбоку на колени, внутренне умирая от абсурдности происходящего. — Чем я могу тебе помочь? — шепчет. — Поможешь, — он приподнимает уголки губ, в концах которых запеклась кровь, в скудной улыбке, — если сдохнешь. Пистолет, что смотрит ей в лоб, кажется сущей неожиданностью. Кассандра даже дёрнуться не успевает, как пуля пронзает мозг, стремительно унося за собой жизнь. Вот теперь уж точно: игра окончена. Её хлопают по щекам. Кассандра стонет, пытаясь увернуться и продлить момент спокойствия, но спать больше не хочется. Перед глазами проносится всё произошедшее, заставляя дёрнуться. Она подрывается, желая сесть, но не может этого сделать. Дёргает руками, понимая, что те привязаны, как и ноги. Что за чёрт? Открывает глаза, видя над собой лицо Джейкоба. Тот смотрит задумчиво, но стоит лишь им встретиться взглядами, как довольно хмыкает. У Касс всё ещё мысли плывут и пенятся, словно в них мыльной воды налили. Её действительно схватили, а потом она проснулась в той странной комнате, в которой им показывали слайды? И там был вестник со шкатулкой, из-за которой она стреляла в людей, а после умерла сама. Но почему она жива? Что-то было не настоящим, но с какого момента? Кассандра судорожно перебирает в голове всё, но не может ответить наверняка. Господи, она умирала там. Даже если не физически, то чисто морально перенесла всё на собственной шкуре. Кто бы знал, что это настолько отвратительное чувство. Что этот псих делает с ней? Почему это происходит? — Что? — она не договаривает, пытаясь справиться с сухостью в горле. — Твоя тупость не знает границ. Овечка, не желающая убивать даже под воздействием, я такое впервые встречаю, — он выглядит заинтересованным. Наклоняется чуть вперёд, прикасаясь шершавыми подушечками пальцев к щеке, ведёт вниз, к подбородку, останавливается на губах. Касс рывком дёргается вперёд, практически кусая его за пальцы, но вестник вовремя отдёргивает руку, посмеиваясь. — Кусаться вздумала? Занятно, — его губ касается сухая ухмылка. — Скажи мне, девочка, почему ты до сих пор жива? Почему я не свернул тебе шею в самом начале, когда ты посмела мне дерзить? — Потому что я, кхм-кхм, не так слаба? — Не-ет, уж точно не поэтому. Джейкоб качает головой и отходит. Она поворачивает голову, видя, что он говорит с какой-то женщиной. Тихо, чтобы она не услышала, а после подмигивает ей и уходит. Незнакомка же подходит ближе к кровати, принимаясь обрабатывать рану. Уже известная ей процедура, занявшая на этот раз пятнадцать минут. Желания разговаривать у Касс нет, всё равно никто не ответит. Вместо этого она думает обо всём, что произошло. Спустя ещё некоторое время её развязывают, помогают подняться и куда-то ведут. Кассандра не запоминает маршрут, ей всё ещё не слишком хорошо. В конечном итоге, они оказываются в душевой. Женщина помогает ей раздеться и отводит в одну из кабинок, в которой моет голову и даёт кусок мыла с одноразовым станком, говоря привести себя в порядок. Окей, хорошо. На это уходит ещё полчаса, наверное, она смутно представляет. Голова всё ещё тяжёлая, выходит из кабинки, вытираясь полотенцем, что предложили. Ей выдают новую одежду и нижнее бельё. Касс с замешательством одевается, удивлённо смотря на джинсы и футболку. Немного большие, но сойдёт. Женщина, не говоря ни слова, отводит её обратно в комнату, но на этот раз не привязывает к кровати, позволяя спокойно лечь. Пока Касс устраивается, пытаясь скинуть с себя полупрозрачное покрывало, что не даёт ей окончательно проснуться, возвращается незнакомка, без каких-либо предисловий вкалывая какую-то прозрачную жидкость. Перед глазами ещё больше мутнеет, и Кассандра проваливается в сон без сновидений. На этот раз её никто не пытается разбудить, давая поспать вдоволь. Касс просыпается, когда вокруг стремительно темнеет. Потягивается, приподнимаясь на локтях. В скудном свете она может разглядеть небольшую комнату. Сама она лежит на одноместной кровати, стоящей у стены. Спереди располагается дверь, справа шкаф и стол со стулом. В дальнем углу полка с телевизором. Сама же она лежит головой к окну. И где на этот раз? Поднимается на ноги, чувствуя, как её немного ведёт. Супер, снова в каком-то дерьме, что возглавляет Джейкоб. Скажите спасибо, что не клетка. Кассандре кажется, что если бы она вновь проснулась в клетке, то разнесла бы её к чертям собачьим. Оглядывается по сторонам, подходит к окну, выглядывая наружу. Знакомые белые стены, железные ворота, своеобразная стоянка для автомобилей. Это главная база? Касс хочется побиться головой о стену, но она этого не делает. Просто прекрасно. Ради этого стоило надрываться и сбегать? Чтобы, в конце концов, придти к начальному исходу. Теперь слова Мэг не кажутся такими неправдоподобными. Похоже, отсюда реально никто не выбирается, если этого не пожелают. Кашляет в кулак, приближаясь к двери, думая, что та закрыта. Поворачивает ручку, выходя в коридор. Окей, это достаточно неожиданно, и она несколько удивлена. Кто в здравом уме, удерживая человека насильно, не закрывает дверь в комнату, где его удерживают? Или они думают, что она не сможет сбежать? Ну, это уже смешно. Кассандра доказала самой себе и этому мудиле рыжему, что способна выбраться из всякого дерьма и недооценивать её не стоит. Но нет, иногда она реально глупо поступает, как в том случае на дороге, когда вместо того, чтобы укатить в закат, бросилась помогать сектанту. Ну, не может она бездействовать, когда человек нуждается в помощи. Не этому её учили с самого детства. Не это вдалбливали в академии раз за разом. Придерживаясь правой стороны, она двигается в неясном направлении, думая, что нежелание сидеть на месте, когда это жизненно необходимо, когда-нибудь её убьёт. Достигает открытых дверей. Первое время стоит в нерешительности, после аккуратно заглядывая внутрь, но там никого нет. Что ж. Заходит, закрывая за собой дверь. Обычная прямоугольная комната, схожая с её чем-то. Только здесь есть выход на каменный балкон. Кассандра делает несколько шагов вперёд, слушая доносящиеся снаружи звуки. Непроизвольно оглядывается назад, боясь, что кто-то может войти, да так и застывает. На всю стену и часть двери нарисован огромный чёрный крест. Он реально огромен. От пола до потолка. Но вот к чему-чему, а к тому, что здесь везде кресты, привыкнуть уже можно было. Проводя рукой по чистым волосам, она выходит на лоджию. Что ж, это второй этаж. Ривер облокачивается о перила, перевешиваясь вперёд, совсем не боясь свалиться. Охватывает взглядом всё, что может. А здесь действительно красиво. Впереди водная гладь озера, отражающая в себе золотистые лучи заходящего солнца и серебряный свет луны, за ней леса и горы. И запах здесь такой свежий, а ветер пронизывает до костей. Есть в этом какая-то пленительная красота, что не даёт сразу отвести взгляда, а заставляет смотреть и проникаться атмосферой здешних мест. Незаправленная футболка треплется, подобно флагу на флагштоке. Касс с неохотой сводит взгляд с озера, смотря вниз. Оглядывает территорию перед особняком, видит порядком пяти белых машин и двух чёрных, что стоят неподалёку. Сегодня сектантов намного больше, чем ей доводилось видеть до этого. Все чем-то заняты. Кто-то кормит волков, кто-то таскает ящики и мешки, а кто-то ведёт людей к клеткам. Приглядевшись, она понимает, что на этот раз в плен попали лишь сопротивленцы. Их не так сложно отличить от остальных, если знать, на что обращать внимание. Во всей этой деятельности Кассандра не сразу замечает Джейкоба. Мужчина стоит практически под балконом, и чтобы его увидеть, то нужно ещё больше податься вперёд, практически не касаясь ногами ледяного пола, держась только за счёт рук. Он наблюдает за всем, складывая руки на груди. Изредка кивает и что-то говорит, не громко, но его слышат все. Ривер ловит себя на мысли, что смотрит на него слишком долго и внимательно. К вестнику подходит парень, стоит недолго и уходит. После этого Джейкоб резко поднимает голову, смотря прямиком в её глаза. От неожиданности она чуть вперёд не падает, но умудряется удержаться. Мужчина же, коротко усмехнувшись чему-то своему, кивает, указывая себе под ноги, отворачиваясь. Это что было? Он её приглашает спуститься? Она смотрит на него дальше, но вестник больше головы не поднимает. Ну, если бы это было обязательно, то её бы сейчас уже к нему за шкирку тащили, а так… хорошо, она придёт. Кассандра спешно уходит с балкона, выходя обратно в коридор. Поджимает холодные пальцы на руках, ёжится, но находит лестницу, ведущую вниз. Всё это занимает у неё минут семь. Первый этаж, пересечь холл и толкнуть крепкую дверь плечом, вываливаясь наружу. Джейкоб стоит на том же месте спиной к ней. Даже не оборачивается, когда она подходит, продолжая наблюдать за работой сектантов. — Зачем ты меня позвал? — для Касс странно просто стоять и говорить с человеком, который удерживал её в клетке, пытался как-то стравить с волками и угрожал сломать ноги. — Посмотри, какой великолепный закат, разве увидишь такое в городе? Непроизвольно она кидает взгляд направо. Отсюда, правда, разглядеть всё так же хорошо, как и сверху, не получается, но даже так вид действительно хорош. — Да, красивый, — соглашается Касс, — но ты действительно позвал меня обсуждать закат? Меня больше интересует то, что ждёт меня дальше. Ты ведь не отпустишь, верно? Но тогда зачем оставлять дверь открытой? — Сколько вопросов, — отстранёно произносит вестник. — А зачем её закрывать? Раньше закрытая клетка тебя не останавливала. — Не останавливала, а открытая дверь тем более не остановит. — Твоя самонадеянность почти восхищает. Кассандре неловко. Она ощущает на себе скользкие взгляды. Остальные сектанты следят за ними, пусть и делая вид, что заняты, но им интересно. Невольно она их понимает. Самой бы понять, какого хрена здесь происходит. У кого-то хорошее настроение? — Знаешь, в девяностых я воевал в Ираке, — неожиданно начинает говорить вестник. — Десантные войска. Как-то раз мы попали в засаду. Мы с Миллером оказались отрезаны от основных сил. Еды нет, связи нет, а до базы — двести километров на юг, — он протягивает руку вперёд, будто показывает, опуская. Касс слушает внимательно. — Делать нечего, мы пошли, но… на третий день сбились с пути. На шестой кончилась вода. Ты ведь уже знаешь какого это, да? На седьмой день у Миллера стали заплетаться ноги. А на восьмой появилась стая волков. Тогда я посмотрел на Миллера и понял, что нам крышка. И я смирился, но в моём смирении была ясность. Я смотрел на Миллера и видел в нём возможность. Джейкоб оборачивается к ней, заглядывая в лицо. Кассандра не отводит от него взгляда, хотя так хочется. Скользит глазами по неровной коже, по носу с горбинкой, ровной бороде. И не понимает, что он хочет добиться этим. Что желает донести? — Я не хотел этого делать, но был вынужден, — продолжает он, теперь нависая над ней. Словно рассказывая это, ему важно видеть собеседника. Видеть эмоции в глазах напротив. — Это было… испытание. Жертва Миллера привела меня сюда. Открыла глаза на многие вещи, помогла осознать кем я являюсь. — Ты его съел? — у неё во рту всё пересыхает от страшной догадки. — Выжить любой ценой, вот, о чём в первую очередь думает человек, попав в экстремальные условия, в которых его жизнь стоит на кону, — он коротко улыбается, смотря на неё. — Вот, о чём должна думать ты каждый раз, когда происходит что-то, гм-м, что-то, что выводит тебя из состояния равновесия. Но ты так не поступаешь… не всегда. Почему? — Ты верно подметил, я училась быть полицейским, и хоть не смогла пройти этот путь до конца, самому главному меня научили в начале, — выдержать его взгляд подобно отдельному испытанию, — мы должны быть готовыми пожертвовать собственными жизнями ради людей, попавших в беду, в любую секунду. — И ты жертвуешь? — с любопытством интересует Джейкоб. Касс молчит, поджимая губы. — Нет, — её ответ читается по всей позе. — Я мог бы осудить, но зачем? Когда-то я был таким же наивным. Думал, что солдаты — это защита и опора, но оказывается, что солдаты лишь никому ненужное пушечное мясо, удобное для употребления. Тебя кидают в самую гущу, а после смотрят, что будет. Он отворачивается, обращая внимание на сектантов. Солнце окончательно садится за горизонт, на территории зажигаются фонари. Неровный жёлтый свет освещает пространство, оставляя тёмные углы, в которых с лёгкостью могут спрятаться любые твари. Самые страшные и опасные. — И что будет? — Кровь, боль, смерть и выбор. Самый важный выбор, меняющий твою жизнь до неузнаваемости. Работала полицейским? — Только на практике была. — Тогда тебе не понять. Хватит с них разговоров. Кассандра чувствует себя неправильно. Все эмоциональные шаблоны разрываются на мелкие кусочки. Стоять и говорить с тем, кто практически желал тебя убить, невыносимо странно. Обхватывает себя руками за плечи, разворачиваясь. Стоит уйти в комнату, а там уже думать, что делать. Только в голове ни одной дельной мысли нет. — Не советую тебе больше сбегать, — доносится ей в спину твёрдый голос. — Почему? — Моё терпение не железное, а твои кости не так крепки, как тебе хочется думать, понимаешь, к чему я веду? Она понимает, поэтому не отвечает, уходя внутрь. Поднимается на второй этаж, чудом находя свою комнату, подпирает ручку стулом, забираясь на кровать. Укутавшись в одеяло сидит до поздней ночи, пока глаза не начинают слипаться. А в голове крутится фраза Джейкоба: «сильные либо подчиняют слабых, либо убивают». И если она до сих пор жива, значит ли, что вестник самостоятельно избирает для неё первый путь? Путь подчинения?