В волчьей шкуре

Говоря по честному, то главная база мало охраняется. И либо сектанты настолько самоуверенные ребята, либо они просто чересчур глупые. Кассандра же считает, что глупая здесь она. Испытывать собственную удачливость на прочность который раз подряд? Ха, запросто! А ведь до всего этого пиздеца она считала себя вполне разумной и сообразительной девушкой, ну, в большинстве случаев. Куда делась её сообразительность на этот раз? Касс практически достигает забора, когда слышит рык. Медленно оборачивается, встречаясь взглядом с тёмными глазами. Так, окей. Волки больше не вызывают в ней такого панического страха, как раньше, но она до сих пор не в состоянии воспринимать их как нечто обыденное. Это чёртовы звери, что могут растерзать её в любую секунду! Конечно, она не будет воспринимать их как предмет интерьера! Перед глазами мгновенно встают все те сцены с нападениями, особенно чётко она видит голову. Эту окровавленную и наполовину объеденную голову со стеклянным взглядом, устремлённым куда-то сквозь всё. Ривер медленно отводит взгляд в сторону. Та-ак, что она помнит из лекции о неожиданной встречи с волками? Её одногруппник увлекался всей этой херней с путешествиями и выживанием, а поскольку он ей нравился, то Касс всегда слушала его истории и делала умный вид, будто ей реально интересно. Теперь бы выудить всё это из своего мозга, кто же знал, что это когда-нибудь пригодится? Ну, уж точно не она — дитя города! Руки потеют. Она сжимает пистолет, но стрелять не спешит. Привлекать ненужное внимание — последнее, что сейчас необходимо. Господи, за что ей столько везения? Сколько она имеет честь здесь находиться? Неделю? И за это время на неё дважды (!) нападают волки. Она просто хочет домой, а не это всё. Медленно отступает спиной вперёд, не спуская взгляда со зверей. От них нельзя отворачиваться, нельзя смотреть им в глаза, нельзя-нельзя-нельзя. Касс тяжело сглатывает, на секунду оборачиваясь, чтобы взглянуть, куда именно направляется. Раздаётся угрожающее рычание. Она мгновенно смотрит на волков, что прижимаются к земле, готовясь напасть. Дерьмово. Грудь сдавливает огненным обручем, без паники, нельзя ухудшать собственное положение ещё больше. — Эй, на что вы там рычите? — доносится удивлённый голос со стороны. Звери не оборачиваются. — Тупые шавки… хей, идите сюда, хватит глотки драть, я вас покормлю. Мясо, хищники, мя-ясо, слышите? Твари ведут ушами, похоже, улавливая знакомое слово, а после поднимаются на ноги и оборачиваются в сторону говорившего. Есть! Кассандра резко отворачивается, кидаясь к стене. Засовывает рукоять пистолета в рот, стискивая в зубах и подпрыгивая, хватается пальцами за уступ, подтягивая себя, упирается ногами о камень, чтобы забраться быстрее. Хруст, щелчок. Волки прыгают следом за ней, но высота слишком большая. Она прямо физически ощущает, как пасть смыкается совсем близко, в считанных дюймах! Блять-блять-блять, боже, ей ещё никогда так страшно не было. Спрыгивая на землю с противоположной стороны, Ривер спешно берётся за пистолет, приспускаясь вдаль. Нужно убраться отсюда как можно быстрее. Петляет меж деревьев, уходя куда-то всё выше и выше, пока не оказывается на открытой местности. Скверно. Впереди лишь горы, бежать дальше нет смысла, а идти обратно, чтобы обогнуть особняк, желания. Касс прекрасно осознаёт, что каждая секунда промедления прибавляет процент неудачи. В клетку возвращаться не хочется. Да и есть у неё такая уверенность, что второй побег ей не простят. Пусть первый и был неудачным, но он был. Джейкоб же не выглядит тем, кто способен закрыть глаза на её своеволие несколько раз подряд. Нет, нужно сто процентов двигаться, но куда? Она кусает губы, после ругается под нос и разворачивается, углубляясь обратно в лес. Обогнуть особняк по огромной дуге и, может быть, выйти на дорогу. Бежит, не жалея себя. У неё уже паранойя, но стоит лишь немного замедлиться, как Касс будто слышит звуки погони. Кажется, что преследователи близко, дышат в спину, ожидают её промаха, чтобы растерзать. Повторения первого побега ей не хочется. Пробежать немного, чтобы упасть и оказаться тут же схваченной, да это прям в книгу личных достижений можно занести! Дыхание перехватывает, ноги нещадно болят, кажется, она себе пятку натёрла. С вершины бежать легче, чем подниматься на неё. Пару раз Кассандра теряет равновесие, падает вперёд и кубарем катится до ближайшего дерева. Последнее такое падение заканчивается огромным лиловым синяком на плече. Но боль она не чувствует. Время теряется в паутине бесконечного выживания, оставаясь там обречённой мухой. Ривер сама себе напоминает муху, что рвётся наружу, лишь сильнее запутываясь и привлекая к себе внимание. Пальцы немеют, она чуть пистолет не теряет в какой-то момент. Впереди виднеется дорога, ну же, последний рывок! Кассандра почти выбегает на неё, но вовремя тормозит, ныряя в кусты. Мимо проносится белый пикап. Она зажимает рот рукой, стараясь дышать как можно тише. Так, пометка, не приближаться к машинам, что имеют на себе рисунки крестов. Ни в коем случае не приближаться. И куда ей теперь? Смотрит внимательно на покрытие, выполненное из мелкого белого камня. Не главная дорога, а та, что на подъезде к особняку. Чёрт, неужели она так и не отдалилась от него? Хотя бежит уже очень долго! Блядство. Касс поднимается на ноги и продолжает двигаться вдоль дороги, придерживаясь кустов, так как местность здесь достаточно открытая, что не играет на руку. Скверно. Она знает, что после длительного бега резко останавливаться или сильно замедлять ход — нельзя. На дороге автомобилей больше нет, как и людей. В горле першит, глаза слипаются от пота, что скатывается крупными каплями со лба, когда впереди показывается асфальтированная дорога. Если Господь есть, то в этот момент она готова его расцеловать. Направо или налево? Касс спешно оглядывается по сторонам, решаясь двигаться по левую сторону. Дорога, уходящая наверх её не прельщает. Теперь можно не так сильно бежать, по крайней мере, Касс на это надеется. Она вроде бы достаточно далеко от базы. Идёт вниз, продолжая придерживаться деревьев, что теперь стали нередко встречаться на пути. Пару раз приходится застыть и спрятаться, так как по дороге проезжают белые автомобили. Но в целом всё проходит спокойно. Почему её никто не преследовал? Или всё же преследовали? Кассандра теряется в догадках. Она, конечно, старалась притупить свой запах, чтобы сбить животных со следу, но не думала, что это реально получится. Зудящая мысль, твердящая о том, что она что-то упускает, сильна, но Касс отмахивается от неё. Плевать. Главное, что она выбралась на свободу, а какими способами и по чьей оплошности уже мелочи. Теперь перед ней стоит задача свалить отсюда подальше, желательно за пределы Монтаны в целом. Ненормальный штат какой-то. Когда она вернётся в цивилизованную жизнь, то устроится в какой-нибудь офис и будет вести себя, как обычный человек. Только бы выбраться. Впереди слышится всплеск воды. Ободрённая этим, Ривер ускоряет ход, наконец, выходя к мосту. В горле мгновенно пересыхает, когда она видит реку, там, внизу. Нужно к ней спустится. Только сейчас она в полной мере осознаёт, как сильно хочет пить. Оглядывается по сторонам, уходя вправо, пригибаясь к земле, плавно соскальзывая со склона вниз, пока не достигает пологого берега, что так удачно открывает доступ к воде. Здравый рассудок отказывает. Касс заходит в воду по колено, не обращая внимания на то, что она всё ещё в одежде. Жадно черпает ладонями жидкость, утоляя жажду. Ей плевать на то, что река может быть грязной, сейчас не это главное. Пьёт до тех пор, пока тошнить не начинает. Кассандра переводит дыхание, поднимая голову. Желудок полон, теперь бы поесть. Утирая ладонью рот, она вздыхает, а после думает, что терять ей уже нечего. Заходит глубже, ныряя. По мосту передвигаться опасно, а вплавь нет. Вода ласкает кожу, Касс доплывает до противоположного берега, но на сушу вылезать не спешит. Распускает хвост, промывая голову, после руки, ноги. Всё, до чего может дотянуться. Ходить в мокрой одежде, конечно, не вариант, но здесь такая жара стоит, что та быстро высохнет. Зато она себя хоть человеком почувствует. Относительно. И, вообще, жизнь её к этому не готовила! В академии не было лекций на тему «что делать, если вы попали на территорию к ебанутым сектантам и смертникам сопротивленцам, когда и те, и те хотят вас убить». Уж извините, она тут чудом с ума не сходит, хотя стоило бы. Кассандра переводит дыхание, выжимает волосы, сворачивая в жгут и перебрасывая через левое плечо. Необходимо двигаться дальше, пока светит солнце. Ночью она уж точно никуда не пойдёт, ещё не до конца свихнулась. К вечеру Ривер невольно начинает задумываться о том, что ей негде переночевать, а спать в лесу или подле дороги не слишком хочется. За целый день она избегала всего, что касается культа. Один раз даже наталкивается на какие-то дома, но, завидев на них знакомые флаги с крестами, мгновенно передумывает подходить ближе. Нечто неоднозначно так подсказывает, что в тот раз ей повезло, что к ней были так добры и подкинули до автомастерской. И если выбирать меньшее из зол, то она лучше пойдёт… да ни к кому она бы не пошла. Обе стороны чокнутые и убивают всех почём зря. В конце концов, Касс идёт дальше по неясным маршрутам, стараясь придерживаться дороги. Зная её умение теряться в трёх деревьях, то углубляться в леса не стоит. Одежда за это время практически полностью высыхает, кроме кроссовок и лифчика, но это ещё можно перетерпеть. Уже в сумерках она натыкается на чей-то фургон, стоявший в кустах. С опаской подходит ближе, держа пистолет наготове, но внутри никого нет. Само место выглядит обжитым, но разрушенным, будто здесь кто-то дрался не так давно. Но Кассандра не брезгует, не в этот раз. Ей просто не из чего выбирать. Она осматривает прилегающую к фургону территорию, находит следы волчьих лап, отпечатки подошв и кровь. Много крови, но без тел. Значит, борьба имеет место быть. Отворачиваясь, спешит забраться внутрь автомобиля, закрывая за собой дверь. Заводит его, перебираясь назад. Задёргивает плотные шторы, включая свет. Тот тусклый, что даёт надежду на то, что со стороны его не особо заметно, если ближе не подходить. Оглядываясь, Касс давит в себе здравый рассудок, изучая чужие полки. Находит питательные батончики, банку с тушёнкой и хлеб. Рот мгновенно наполняется слюной. Она берёт нож, опускаясь на одноместную разворошённую кровать, вскрывая консервы. Ест прямо с лезвия, заедая хлебом. После батончики и выпивает половину литровой бутылки воды, что находит в нижнем шкафу. Вот теперь жизнь определённо не так плоха. Ей не хочется знать, что здесь случилось до её прихода, явно что-то нехорошее. Вместо этого Кассандра решает заняться более важными делами. Аккуратно распутывает бинты, проверяя рану. Промывает водой, отрывает кусок простыни, завязывая. Бедро выглядит не так плохо, как в первые дни. На полу она находит радио. Вертит в руках, ставит на небольшой деревянный стол, включая. Не слишком надеется на то, что оно рабочее, но приятно удивляется. Мгновенно попадает на какую-то волну с музыкой, слушает недолго, переключаясь, вновь музыка, на этот раз какая-то весёлая, но она листает дальше. Треск, и ещё треск, вновь треск и опять та нудная песня с религиозным мотивом, что звучала в первый раз. Без особой надежды она листает дальше, собираясь было выключить, но неожиданно замирает слыша знакомый голос. — Чтобы пройти через Врата вы должны пожертвовать чем-нибудь личным, отпустить прошлое и полностью принять будущее, уготованное вам Отцом, — голос Джейкоба вкрадчивый и глубокий, заставляющий слушать и внимать. — История знает цену жертвам. Её пишут сильные, а мы отдали эту возможность в руки слабых, за что сейчас расплачиваемся. Но когда народ, не ведающий безумия, будет охвачен им настолько сильно, что не сможет здраво мыслить, придём мы. Мы проредим стадо. Опять этот бред. Кассандра закатывает глаза и тянет руку, чтобы выключить. Желание слушать радио всё равно особо не было, а тут оно окончательно испортилось. — Девочка, — неожиданно говорит вестник, и это так значительно разнится с тем, о чём говорили до этого, что она непроизвольно останавливается, — твоя самонадеянность не знает предела. Считаешь, что можешь так просто делать всё, что тебе хочется? Хм, не-ет, ты глубоко ошибаешься. Я знаю, ты слышишь это, Кассандра. У неё мурашки по коже бегут, а внизу живота всё в тугой и склизкий ком сжимается. Он обращается к ней. По радио. В реальном времени! — Всё ещё на моей территории. Испуганная, подавленная, слабая девочка. Всё ещё стремишься доказать мне, что сильна? — раздаётся смешок, что отдаётся спазмом в животе. — Неплохо, но бегут лишь жертвы, помнишь? Никчёмные овцы, думающие, будто бег спасёт их от волка. Твоя выходка подобна вызову, который я приму. Готовься, девочка, наша встреча скоро состоится. Мои охотники ищут тебя. Ты не сбежишь. Голос обрывается. Секундная тишина и вот опять монотонная речь о слабых и сильных. Касс с трудом делает вдох. Воздух кажется спёртым. Подскакивая на ноги, она выключает радио и свет, перелезает на передние сиденья, глуша двигатель, оставаясь в полной темноте. Нерациональное желание бежать давится с трудом. В ночь нельзя, она лёгкая мишень. С трудом давя вспышку паники, Кассандра возвращается к кровати, скидывая кроссовки и забираясь на неё с ногами. Если бы она была сейчас в какой-нибудь игре, то с вероятностью в шестьдесят процентов у неё высветилась бы строчка «на вас объявлена охота». Но она не в гребаной игре! Джейкоб неоднозначно сообщил, что недоволен её выходкой. Не прямо, но Ривер его слова практически интерпретирует как «своим побегом ты плюнула мне в лицо, а я такого не прощаю». Позабыв обо всём, Касс ложится на кровать, накрываясь одеялом. Только радости от практически цивилизованной ночи она больше не ощущает. Теперь выбраться из Хоуп становится первоначальной и самой главной задачей. Что-то не сильно ей хочется встречаться с Джейкобом, особенно когда он объявил об их встрече во всеуслышание. До добра это точно не доведёт.