Позиция Альфы

«Что?» Пульс скачет, как ужаленный пони. «Это не смешно…» В глазах чумные искорки слепят, танцуя фокстрот. «Чтоб их! Твою мать!» Лёгкие через раз позволяют сделать вдох. «Это нихуя не смешно!» — Ха, ха-ха, — Гокудера раздаётся почти хохотом, это как раз смешно.       Некая степень превосходства доставляет небольшое чувство самоудовлетворения. Хаято успокаивается, стоит ли винить альфу в содеянном? Возможно для Ямамото так проще держать себя в руках — бонус за выдержку. Да разбежался! — Эй, — он подходит и останавливается у двери комнаты альф.       Даже если альфа не ответит, боясь расправы, то от выслушивания лестной речи ему не отвертеться. Хаято хмыкает. Как-то со стороны ситуация похожа на одну из сказок, прочитанных им в детстве, с одним недочетом — в ней роли распределены неправильно. — Открывай, — омега не просит.       Шуршание одежды за стеной слышно отчётливо, Гокудера сглатывает, готовясь к тираде. Дверь открывается неожиданно резко. — Я не буду просить прощения за то, что сделал! — Ямамото выдаёт раньше, чем Хаято успевает сообразить. — Значит не будешь? — приподнятая бровь говорит сама за себя, омегу такой ответ явно не устроил. — Нет, — альфа не смотрит в глаза и это раздражает, чувство превосходства сходят на нет так же резко, как и появилось. — Ладно.       Гокудера хватает его за лацкан пиджака, прихватывая за одно ткань белой рубашки, и притягивает к себе. Он не знает лучшего способа заставить альфу смотреть прямо на него, в глаза. — Хорошо, можешь не извиняться, — Хаято сам не знает, что именно им руководит, но это не он.       Он дергает Ямамото на себя, ловя его губы. Это не сравнится с тем прикосновением несколько минут назад, которое и поцелуем назвать нельзя. Хаято в полной мере ощущает мягкость немного пухлых губ, они горячие, почти обжигают. «Это не я!»       Гокудера вздрагивает, но не отстраняется, когда альфа проводит языком по его губам. Скорее инстинктивно он приоткрывает рот, позволяя Ямамото взять контроль над ситуацией в свои руки. «Это чертова омега внутри!»       Такеши обнял его, притягивая к себе. Слишком близко, слишком жарко, слишком хорошо в кольце рук. Сейчас не он управляет своим телом — оно взяло верх. Проклятая сущность. Он пожалеет об этом.       Ямамото готов взять его прямо здесь, ощутить бледное тело на вкус. Поцелуи омеги мятные, но дурманят лучше крепкого алкоголя. Можно ли считать этот поцелуй разрешением на дальнейшие действия или это провокация? Такеши не знает, единственное о чём он может думать — это острые зубы, прикусывающие его губы.       Гокудера сдал позиции, теперь игру ведет та мразь, сжирающая его многие годы изнутри. Все случившееся вина сущности, а не его. Ему не в чем себя винить, от складывает с себя ответственность. Не он прикусывает губу Ямамото, не давая отстранится. Не он цепляется за пиджак, сжимая его в пальцах. Не он.       Такеши подхватывает его, не разрывая поцелуя. Разворачиваться и идти в комнату нет смысла, добраться хотя бы до дивана. Он садится, утягивая омегу на себя. Водит руками по спине, Гокудера напрягается, иногда вздрагивая. Эмоции не подвластны, они накрывают волной, давя с каждым разом всё сильней.       Альфа водит пальцами известный только ему узор, а под одеждой прохладная кожа, такая нежная — хочется искусать, оставить следы своей власти над Хаято. Ямамото отстраняется, ловя недовольный стон, прикусывает подбородок, целует шею. Гокудера дрожит, скребёт ногтями по плечам альфы, который уже начинает рычать.       Омега сравнивал его с псом, ошибочно. Ямамато как волк, добравшись до куска мяса, готов вгрызться и не отпускать. Мнимая доброта сцепила стальные когти.       Галстук с альфы Гокудера сдёрнул и принялся за пуговицы рубашки. Загорелое тело гармонично смотрелось под ней, но открытая крепкая грудь цепляет взгляд. Ямамото возвращается к губам омеги, пока тот легкими движениями проводит по его ключицам. — Гокудера, — альфа шепчет в поцелуй.       Он ладонью проводит по шее, смесь их запахов, без посторонних примесей, окончательно срывает тормоза. Хаято смотрит за его действиями, прикусывая свою губу, глаза блестят, одурманенные желанием. — Идиот. — Хаято.       Гокудера застывает, услышав своё имя из уст Ямамото. Слишком мягко, приторно, как будто альфа пытается и его приласкать. — Придурок, не называй меня так.       Предупреждение не подействовало. Продолжая шептать имя омеги, Такеши исследовал бархат кожи, оставляя красные отметины на открытых участках кожи. — Я не хочу заходить слишком далеко, — Ямамото прижимает его к своей груди, пытаясь хоть как-то восстановить контроль и успокоиться.       Гокудера упирается лбом в плечо альфы. Тяжёлое дыхание одно на двоих. Возбуждение, как на зло, не спадает. — Хаято, — альфа только начал. — Я ведь сказал меня так не называть, — омега цыкает, ему и так плохо: возбуждённая плоть болезненно пульсирует. — Что это было? — Не хочу, чтоб мой первый поцелуй был жалким подобием.       Хаято поднимает голову, хмуря брови. Ямамото смотрит с щенячьей нежностью, продолжая гладить по спине. — Какой же ты придурок, — Гокудера целует его без напора, наслаждаясь вкусом губ альфы. — О, Святые Боги, — донеслось до них со звуком открывающейся двери в номер, заставляя отстранится друг от друга.