Прерванная игра

      Сон не шел, и виной тому был не только рой беспокойных мыслей в голове.       Вспомнив двусмысленное обещание Эйса «убедить ее остаться», Элис смущенно натянула тонкое одеяло на лицо, а когда стало трудно дышать, раздраженно откинула его в сторону. Ей и без этого казалось, что в комнате, даже с распахнутым настежь оконцем, слишком душно. Глубоко вздохнув, девушка села в кровати. Ее сердце было в огне, губы, лишенные обещанных поцелуев, горели, а каждая соломинка тюфяка, служившего ей постелью, злыми пчелами колола бока.       Спустив ноги с кровати, Элис тут же зябко поджала пальцы. Вместо мягкого половичка ее кожа почувствовала холод ничем не прикрытых деревянных досок.       Рука по привычке скользнула под подушку. Конечно же, телефона в изголовье не оказалось. Да и откуда ему там взяться? Девушка вздохнула. Будь она дома, нашла бы тысячу и один способ избавиться от докучавших мыслей: почитала бы или посмотрела что-нибудь незамысловатое перед сном. А что делать здесь?       Элис прислушалась. В доме было так тихо, что она могла отчетливо слышать сопение Марты за стеной и сонную болтовню Тима, доносящуюся из спальни на другом конце коридора. Снедаемая чувством вины, девушка понуро уставилась в темноту. У мальчика и его бабушки был, мягко говоря, тяжелый день, после которого у Марты точно прибавилось седых волос. И все это из-за нее.       Сидя на краю кровати, чужестранка раз за разом прокручивала события минувшего дня. Правильно ли она поступила? Не мигая, она смотрела в пустоту перед собой, а в голове, словно любимая песня, поставленная на повтор, кружились обрывки фраз.       Эйс пытался убедить ее, что сделать Тима игроком — отличная идея. Роли в Расчудесном мире менялись крайне редко, можно сказать — почти никогда. И причин для этого было несколько. Первая: для пересменки требовалась Ведущая.       — Ты — единственная, которую я видел на своем веку. И поверь мне: по земным меркам я живу очень долго, — сказал Эйс за ужином, когда они втроем, он, чужестранка и безликая, предварительно накормив мальчика и отправив его спать, обсуждали предложение Блада.       — Второе, — продолжил Рыцарь, — Игрок может сам отказаться от своей роли, но опять же — не без помощи Ведущей. И, третье: в случае безвременной кончины одного из нас роль переходит к кому-то другому. А к кому, решать опять же тебе, моя дорогая.       Сказав это, Эйс, не выпуская столовые приборы из рук, чуть склонился над столом в шутливом поклоне.       — Постой, ты сказал: «В случае безвременной кончины?». То есть, другими словами, Пирса Вилье больше нет в живых?       — Именно, — лаконично ответил Эйс, не переставая жевать.       — И ты так спокойно об этом говоришь?       Элис поняла, что больше не сможет съесть ни кусочка. Запеченные курица и картофель в мундире показались ей безвкусными, как если бы Марта предложила ей на ужин кусок пенопласта. Девушка положила на столешницу деревянную вилочку зубчиками вверх и, поблагодарив хозяйку, поднялась из-за стола.       — Если Марта уверена, что родители Тима не будут возражать, то быть ему Игроком, — обратилась она рыцарю, старательно избегая его взгляда, и сухо добавила:      — Спокойной ночи.       Девушка обошла стол и поспешно вышла из комнаты, прежде чем Эйс успел ее остановить. Она не хотела, чтобы он увидел даже мимолетную тень сомнения на ее лице. Ведущая должна быть уверена в своих действиях: от этого зависел исход Игры и судьба всех Игроков. И все же, не смотря на то, что она торопилась, Элис успела заметить досаду, промелькнувшую на красивом лице Рыцаря.       Она сделала что-то не так? Был еще вариант, который она не успела просчитать, а Эйс — не успел рассказать? Элис была готова взвыть от досады. Она физически ощущала груз ответственности, который неимоверно давил на плечи и мешал ей связно думать. От прилагаемых усилий у нее даже разболелась голова. Девушка приложила холодные подушечки пальцев к вискам, пытаясь унять пульсирующею боль, а потом вдруг резко вскочила с кровати и, сделав несколько шагов, остановилась.       «Нужно с кем-нибудь поговорить, иначе я просто сойду с ума, — размышляла Элис. — Только вот с кем?».       Идея, поначалу казавшаяся ей прекрасной, на деле оказалась не такой уж привлекательной. Элис на цыпочках прокралась мимо комнаты Марты, так и не решившись постучать в дверь и разбудить старушку.       «И правильно, — размышляла девушка, нащупав на вешалке вязаную шаль владелицы мельницы. — Не стоит ее волновать. Она и так смотрит на меня, как на небожительницу. Не хочу ее разочаровывать».       Была бы рядом Вивальди, она бы точно смогла ее подбодрить. Но скорее всего просто пожала бы плечами, сказав, что Элис придает слишком большое значение деталям. Это ведь так, ничего особенного, просто рокировка перед настоящей Игрой. Кстати, о деталях. Неужели Борис действительно сожрал Пирса?       «А сама как думаешь? Превратила парнишку в крысу, надеясь, что Кот устоит перед соблазном вонзить в его тушку зубы?», — спросила у самой себя Элис, накидывая шаль на плечи, и злорадно усмехнулась.       Да, здесь она дала маху. Погорячилась. Вот только Вивальди об этом знать не за чем. Борис — не дурак. Сам он ничего не расскажет. Узнав о таком, Королева же близко его к себе не подпустит. И Элис живо представила себе неподдельные ужас и брезгливость на прекрасном личике Королевы. Что ж поделать: у каждого свои фобии. Кто-то боится грызунов. А кто-то, до дрожи в коленях, темноты.       Как писал великий Фридрих Ницше: «Если долго вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя». Кажется, в книге было так. К темноте же это высказывание тоже относится?       Кутаясь в шаль, Элис открыла дверь и замерла на пороге. Безоблачное ночное небо было украшено миллиардами звезд, но девушка, сколько не всматривалась, не нашла ни одно знакомое созвездие. Даже Млечный путь, и тот куда-то запропастился.       Призрачный свет заливал тропинку, бегущую от крыльца в сторону леса. Каждая песчинка была как на ладони и словно светилась изнутри. Но вот тени у корней деревьев были непроницаемыми, как для человеческих глаз, так и для света далеких звезд. И чем дольше Элис всматривалась в клубящуюся у земли черноту, тем отчетливей ей казалось, что кто-то так же внимательно наблюдает за ней, укрывшись за ветвями вековых елей.       — Так и будешь стоять на пороге? Или закрой дверь, или пошли со мной, раз все-равно не спишь.       Услышав голос Эйса над ухом, Элис подпрыгнула от неожиданности.       — Напугал! — воскликнула она и тут же перешла на шепот, боясь разбудить Марту. — Что ты тут делаешь? — спросила девушка, но дверь не закрыла, а только крепче ухватилась за ручку.       — Пришел за одеялом. Безликая сказала, что ночь будет очень холодной. Я ей не поверил, а зря.       Только тут Элис заметила объемный сверток, который Эйс держал в руках. Видимо, действительно взял одеяло в одной из спален.       «И что мешало ему ночевать в доме, а не дрожать от холода снаружи?», — подумала девушка, а вслух сказала:       — Обычно у воды всегда прохладней, даже летом. В моем мире так, и здесь, наверное, тоже.       — В этом наши миры очень похожи, — согласился с ней Эйс.       Рыцарь бодро сбежал по ступенькам крыльца, как будто на дворе была не глубокая ночь, а раннее утро, и, к удивлению Элис, направился к мельнице, задумчиво ворочающей лопасти на фоне звездного неба.       — Постой, — замешкалась девушка, идущая за ним следом, — разве не ты собирался насладиться запахом скошенных трав, шелестом ветра и чем-то там еще?       Она на мгновение обернулась, чтобы убедиться, что сеновал остался в другой стороне, и ее взгляд тут же потонул в темноте. Мир за ее спиной исчез, словно все предметы перестали существовать, разом выпав из поля зрения.       «Я же точно не сплю?»       Присмотревшись, Элис вскоре заметила проступившие очертания торца спящего домика и мерцающие отражения звезд в его оконцах. Но изображение было мутным и неясным, готовым исчезнуть в любую секунду.       Желание подразнить Рыцаря с его любовью к комфорту пропало напрочь.       В горле пересохло.       — Эйс, — девушка прошептала его имя, решив, что не сдвинется с места, пока не поймет, что происходит.       «Это все проделки Готтшалка, — успокаивала она себя. — Я все еще в гостя у Марты, своей кровати в гостевой комнате на втором этаже, и мне просто снится дурной сон, плавно перетекающий в кошмар…».       — Ты не спишь.       Слова Эйса вернули ее к реальности. Морок развеялся, словно туман. Элис моргнула раз, другой, и в голове прояснилось. Прямо перед собой она увидела Рыцаря. Эйс крепко держал ее за руку. Свет взошедшей Луна серебрил его волосы, стекая по широким плечам, но рубиновые глаза мужчины оставались в густой тени.       — Что ты видела? — спросил Эйс, стиснув ладонь девушки.       — Ничего, — ответила Элис, раздумывая, стоит ли говорить ему правду. Тем более, что она сама не разобралась, привиделось ей все или же нет. — Кажется, я видела пустоту. Как будто весь мир исчез. И я осталась совершенно одна.       Не зная, что еще сказать, Элис, сгорая от неловкости, прислушивалась к размеренному дыханию Эйса, который так и не выпустил ее ладонь из своей. Он ни о чем больше ее не спросил. Видимое, невнятный ответ чужестранки его вполне устроил. Потом он сказал:       — Это не так. Ты не одна. Я же здесь, рядом с тобой. Просто граница миров близко. Ты ее чувствуешь. И пожалуйста, больше так не замирай: я, конечно, не из робкого десятка, но это выглядело очень жутко.       Элис представила себе на секундочку, какой ее увидел Эйс, когда оглянулся: с черными, как ночь, растрепанными волосами и остекленевшими глазами. Да, зрелище не для слабонервных. Хорошо что хоть слюна с клыков не капала.       — Так почему ты заночевал на мельнице? — спросила девушка, решив, что им следует сменить тему и перестать обсуждать ее странное поведение.       — За ужином ты была сама не своя, и я подумал, что ты можешь уйти, не попрощавшись.       — И поэтому устроил себе лежанку рядом с лестницей? Чтобы наверняка не сбежала? — Элис с интересом осмотрелась.       В дрожащем свете лампадки она увидела кипу соломы, прикрытую шерстяным одеялом, глиняный кувшин с водой и грязные тарелки, стоявшие рядом с импровизированным ложем.       — Каюсь, были подобные мысли, — Эйс небрежно взлохматил свои волосы, не обращая внимания на царивший кругом беспорядок. — Однако, тоже я был очень удивлен, увидев тебя посреди ночи.       — Мне нужно было с тобой поговорить, — ответила Элис, и увидев озорные искорки, вспыхнувшие в глазах Эйса, поспешила уточнить:       — Поговорить о Тиме. Я все еще не уверена, что сделать его Игроком — хорошая идея.       Эйс бросил второе одеяло, которое все это время держал в руках, на солому. Потом сел на подстилку и, с видом измученного жизнью человека, стянул сапоги. С наслаждением вытянув ноги, Рыцарь взглянул на девушку, да так, что та плотнее запахнула шаль на груди.       — Если ты все же решишь уйти, никто не сможет позаботиться о мальчишке лучше, чем Блад. Одно его имя наводит ужас на горожан. С таким покровителем к семье Тима и близко никто не подойдет. Я, конечно, тоже буду присматривать за ним, но, сама понимаешь, Дворец не самое лучшее место для ребенка. Не всем может понравится то, что вчерашний безликий стал Игроком.       — Почему? — спросила Элис, догадавшись, что он имеет ввиду, и все же искренне не понимая, как кому-то может помешать маленький мальчик.       — Зависть, элементарная зависть, разъедающая людские сердца и души. Они ведь не богаты, Элис. Оглядись. Дерево подточено термитами, по углам — паутина, под полом — мышиные гнезда. У безликой не нашлось даже лишнего матраца, но я не жалуюсь, не подумай. Старая Мельница — это все, что у них есть. Но даже с этим немногим Марте приходится не легко. А когда будет следующий переезд и она сможет воссоединиться с семьей, никто не знает. Ты об этом хотела поговорить?       — Да ты уже все сказал. Даже добавить нечего. Осталось только подумать, как сообщить об этом Тиму: всем вместе или лучше Марте самой поговорить со своим внуком, — сказала Элис и боязливо отодвинулась от лампадки, пламя которой, как живое, так и норовило лизнуть ее голые ноги.       — Утро вечера мудренее, — философски изрек Эйс и вдруг, подхватив светильник с пола, затушил фитиль.       Элис не услышала, скорее почувствовала движение в темноте. Эйс бесшумно поднялся на ноги и встал рядом с ней.       — Оставайся здесь и никуда не уходи.       С этими словами он вручил Элис лампаду и поспешил к выходу.       Гадая, что опять на уме у взбалмошного рыцаря, Элис хотела было спросить его: «Куда он направился на этот раз?». Но не успела. Оглянувшись на звук удаляющихся шагов, девушка увидела прямоугольный проем двери и алое зарево, поднимающееся за стенами мельницы.        «Пожар», — мелькнула в голове страшная мысль, пригвоздив ее к месту не хуже распоряжения Эйса.