Прерванная игра

      — Пройдемся?       Элис с сомнением переводила взгляд со своих остроносых шелковых туфель на протянутую руку. Почувствовав ее сомнение, Блад поспешил успокоить девушку:       — Поместье совсем близко, а парковые дорожки просто созданы для того, чтобы прекрасные дамы могли гулять в саду после проливного дождя.       «Прекрасная дама», которой, как она думала, предстояло замочить туфли и забрызгать подол платья жидкой грязью, бросила быстрый взгляд на посапывающего во сне кролика.       «Не дело отказываться от предложения хозяина поместья», — подумала Элис и, невесомо коснувшись ладони Блада, ловко соскочила с подножки на землю.       Карета тут же тронулась с места, увозя спящего Премьер Министра.       Элис готовилась к этой встрече. В тишине своей комнаты, укрывшись от внимательных глаз Вивальди (чтобы та не сочла ее за сумасшедшую), она старательно подбирала слова, взвешивала и пробовала на вкус, пытаясь определить — достаточно ли они весомы и убедительны. Она — не Алиса. Но сейчас, отвечая на вопросы Блада, выдавала бесцветные словесные конструкции. Желание поразить мафиози красноречием пропало. Поприветствовав младшего брата королевы, Элис выдержала испытывающий взгляд. Любопытство на мгновение вспыхнуло изумрудной искрой и исчезло в глубине бездонных глаз. И девушка с облегчением почувствовала, как расслабляются напряженные мышцы спины.       Провожая ее, горничные двусмысленно переглядывались и не скрывали плутоватые улыбки. Элис не удивилась, узнав, что некоторые из них даже поспорили: останется ли чужестранка в поместье Шляпника или вернется во дворец.       «Интересно, кто сегодня лишится своих сокровищ, золотых колец и брошей, поставленных на кон?» — подумала девушка и плотнее закуталась в теплый плащ, любезно предложенный ей Бладом, после того, как дерево, под которым они походили, обдало их ледяным дождем.       Потому что, как только теплая ткань коснулась ее плеч, в груди появилась сосущая пустота. Словно на месте сердца возникла брешь, которая с каждым проделанным шагом становилась все шире и шире. Казалось, в парке, залитым мягким золотистым светом раннего утра, все напоминало о его предыдущей хозяйке. Желтые звездочки одуванчиков в густой траве и песочного оттенка махровые цветы настурции, и даже проворная белка, промелькнувшая огненной стрелой в ветвях векового дуба, все напоминало о белокурой красавице.       Элис видела ее миниатюрный портрет. Нашла кулон на дне шкатулки с драгоценностями. Выждав минуту, Вивальди молча забрала украшение и долго рассматривала серьезную девушку с пронзительными голубыми глазами.       — Художник написал его по памяти, уже после того, как Блад уничтожил все, что напоминала ему об Алисе.       — Ты не отдашь его ему? — спросила Элис, борясь с искушением снова взглянуть на любимую мафиози, чтобы убедиться, что девушка на портрете — не Элоиза Мидлл, ее новая знакомая из университетского парка.       — Нет. Это все, что у меня осталось, — сказала, как отрезала, Вивальди и спрятала кулон в потайном кармане своего платья.       Теперь Элис была уверена: королева хотела, чтобы она нашла портрет. Только вот зачем? Не для того ли, чтобы она воочию убедилась — Алиса и Блад были прекрасной парой, и он так и не смирился со своей утратой.       «Нет, — мысленно поправила себя девушка, — они были потрясающей парой»       Она взглянула на мужчину, шедшего рядом. Подруги из ее прежнего мира окрестили бы Блада небожителем» — до чего он был хорош собой. Темно-синий камзол без рукавов подчеркивал широкие плечи узкую талию, а белая батистовая сорочка и смоляные волосы придавали коже какую-то неестественную аристократическую бледность, как если бы Блад играл роль затворника и редко выходил из своего рабочего кабинет. Может быть поэтому Вивальди разодела ее словно куклу, чтобы чужестранка не чувствовала себя плебейкой рядом с блистательным темноволосым красавцем. И чем больше девушка смотрела на него, тем понятнее ей становились мотивы, побудившие Алису Лидделл остаться в Расчудесном мире. Ее предшественница просто без памяти влюбилась.       Блад не повел ее сразу в дом, решив, что Элис, чужестранке и почетному садоводу Ее Величества в одном лице, будет куда интересней сначала ознакомиться с парковой зоной с ее водоемами, запутанными дорожками и укромными уголками, откуда открывался великолепный вид на величественный белокаменный особняк.       «Это не удивительно, — думала Элис, осторожно поднимаясь по скользким от дождя мраморным ступенькам беседки, — все Игроки как на подбор: харизматичны и очень красивы. Блондины-брюнеты и… у некоторых из них есть звериные уши»       Как ни старалась удержать равновесие, она все-таки наступила на длинный подол платья и оступилась. Блад тут же подхватил ее под локоток и вывел на середину каменного шатра.       Заметил ли Эллиот Март (кажется так Дюпре представил статного блондина, чья широкая грудь была крест на крест перетянута лентами патронташей), как она ошарашено пялилась на его уши? Судя по тому, как насмешливо сверкнули фиалковые глаза, когда он встал со своего места и вышел из-за стола, заметил. Следующие несколько секунд, пока верный помощник Блада отодвигал тяжелое кресло, чтобы гостья могла удобно устроиться на высокой подушке и расправить пышную юбку, Элис уговаривала себя смотреть куда угодно, только не на него.       Сдержанно поблагодарив его, гостья села и огляделась. Резные колонны поддерживали легкую крышу, конек которой подпирал зеленые кроны. На широкий длинный стол, застеленный белоснежной скатертью и заставленным блюдцами и чайниками всех цветов и размеров, падала ажурная сеть из тени и света. Солнечные зайчики заглядывали и тонули в сотне чашек с горячим чаем. Элис взяла ближайшую к ней, гадая, для кого предназначены остальные. Ведь кроме нее, Блада, Эллиота и странного паренька с копной взъерошенных волос мышиного цвета никого рядом не было. Даже безликие слуги, без которых, казалось, невозможным было бы накрыть стол и украсить беседку тяжелыми вазонами с цветами, не сновали молчаливыми тенями по тропинке, ведущей к особняку.       Блад, словно прочитав ее мысли, пододвинул к ней блюдце с морковным пудингом и сказал:       —Никогда бы не поверил, если бы сам не видел, как Эллиот колдует на кухне. Все десерты на столе — творения его рук. Он на самом деле — прирожденный кондитер. Попробуйте, чтобы убедиться, что я не вру.       — Все из моркови? — спросила Элис, заподозрив неладное.       — Вот именно: это — талант. Наслышанные о вашем «отношении» к безликим, Эллиот и Пирс, — он кивком головы указал на зевающего паренька, — постарались на славу.       — К вашим услугам, миледи.       Услышав свое имя, Эллиот отвесил легкий поклон, Пирс смущенно зарделся, а Блад доверительно улыбнулся девушке, и Элис вдруг ощутила, как холод, сковавший ее тело в парке, отступил. Может, она ошибалась на счет поместья, и оно и его обитатели готовы принять ее? И даже если ей не удастся найти здесь кроличью нору — портал в свой мир, то она хотя бы хорошо проведет время, прежде чем вернется во дворец.       Откусив кусочек, чужестранка с удивлением взглянула на севшего напротив нее длинноволосого блондина. Поставив локти на стол и положив подбородок на сцепленные пальцы, Эллиот не сводил с нее задумчивых фиалковых глаз, и девушка почувствовала, что еще чуть-чуть, и еда встанет поперек горла.       — Действительно, очень вкусно. Вы прекрасно готовите. — Не отводя взгляда, она положила серебренную ложечку на край блюдца и промокнула салфеткой губы.       «Как бы ему намекнуть, что нельзя так откровенно рассматривать людей? Это же дико смущает. Он и в самом деле справился на отлично, Блад оказался прав. Кто бы мог подумать, что этот парень, обвешанный оружием, как новогодняя елка — игрушками, умеет готовить?»       — Уверен: живя у нас, со временем вы полюбите морковь, так же страстно, как и я.       — Живя? — наивно переспросила Элис, прекрасно понимая, что это — не оговорка, и Эллиот сказал именно то, что хотел. И Блад не стал его поправлять.       Эллиот Март откинулся на спинку стула и молча кивнул.       «Ну что ж, видимо пришло время поговорить на чистоту»       — Благодарю, я уже согрелась, — с этими словами Элис стянула с плеч плащ и, аккуратно свернув его, передала подскочившему к ней услужливому Пирсу. — Блад (позволите называть вам по имени?) я не вижу за вашим столом кро… Премьер Министра. С ним все в порядке?       Дюпре неопределенно пожал плечами, дав ей понять, что самочувствие какого-то кролика сейчас интересует его меньше всего. Бросив на Блада застенчивый взгляд, Пирс Вилье глубоко вздохнул и, подняв на девушку огромные, переполненные какой-то непонятной надежды, серые глаза, ответил на вопрос Элис:       — Сейчас ему намного лучше. Питера укачало в дороге: слуги отнесли его в дом, а я послал за доктором. Наверное, ему стоит какое-то время остаться в поместье, пока он окончательно не поправится.       Последние слова он произнес совсем тихо, потупившись в пол и бледнея на глазах, как утро, на смену которому неожиданно пришли ранние вечерние сумерки. Мир утратил теплые тона, оставив себе лишь холодную лавандовую дымку.Тени сгустились под крышей беседки, и птицы, весело щебетавшие в ветвях, смолкли одна за другой. Время снова изменилось.       — В таком случае, — Элис поднялась из-за стола, мужчины тут же последовали ее примеру, — отправите его обратно во дворец, когда он будет к этому готов.       — Но… — промямлил было Пирс, ожидавший от чужестранки большего сострадания к больному.       — Послушайте, — девушка устало обвела Игроков глазами, — я не…       — Алиса, — перебил Блад, закончив за нее фразу. — Вы же это собирались мне сказать? И у стен замка есть уши, — продолжил он с улыбкой, опережая встречный вопрос девушки. — Конечно, же нет. Алиса была невероятно добра и отзывчива. Она бы не оставила маленького крольчонка в лапах мафии. Но и ошибки в том, что вы здесь тоже нет.       — Разве это не дружественный визит и ему что-то угрожает? Можете не отвечать. Так вот, Блад, Уайт действительно совершил непростительную ошибку. Я видела ту, которая должна была стать следующей чужестранкой, и даже разговаривала с ней, также, как сейчас с вами. Ее зовут Элоиза Мидлл. Белокурые волосы, голубые глаза. Очень милая девушка — хрупкая и трепетная, как сама любовь, — произнесла Элис, с вызовом глядя на первого из мафии, и добавила с плохо скрываемой иронией:       — Джентльмены предпочитают блондинок, не так ли? Я — не Алиса, Блад Дюпре, и никогда не смогу ее заменить. Мне очень жаль. А теперь я должна с вами со всеми попрощаться.       Глаза Блада потемнели, то ли от рвущейся наружу боли (чужестранка нарочно разбередил незаживающую рану), то ли от еле сдерживаемого гнева. Элис испугано вздрогнула, когда он взял ее руку и медленно поднес к своим губам.       — Конечно, нет, Элис. Вы — это вы, и никто другой, — сказал он и нежно поцеловал верхнюю часть ладони. — Но я отпустить вас я не могу. Не сейчас.       — Почему? — хрипло выдохнула девушка, чувствуя, как мраморный пол медленно поплыл под ногами.       — Потому что на поместье только что напали, — ответил за Блада Эллиот Март.       — Эйс, куда ты меня несешь?       Он не сразу понял, что чужестранка пришла в себя и теперь настойчиво зовет его по имени. Ему следовало бы сразу отрыть дверь и переместиться вместе со своей извивающейся ношей во дворец. Хотя бы для того, чтобы не чувствовать липкие, полные страха взгляды безликой старухи и мелкого пацана, которые тянулись за ним до лесной опушки. Не надо было оставлять свидетелей.       — Эйс!       Он перевел взгляд на девушку. Она тут же испуганно затихла, подавившись собственным криком.       Рыцарь медленно опустился на колени и осторожно положил ее на траву.       — Ты — не Алиса.       — Что ты задумал? — Элис растянула в заискивающей улыбке дрожащие губы и, опираясь на локти, попыталась подняться. Но тут же широкая ладонь легла ей на грудь, жестко припечатав к земле.       — Действительно, Эйс, что ты собираешься с ней сделать? — раздался любопытный голос, и черная тень, от которой за версту несло табаком, материализовалась за спиной рыцаря.       — Найтмер, не мешай. Она — не Алиса, — снова повторил Эйс, свободной рукой перехватив поудобней охотничий нож, так, чтобы рукоять, как влитая, лежала в ладони.       — Окончательно спятил, — пробурчал пепельноволосый демон и невольно прикрыл свой единственный глаз, когда острое лезвие, блеснув на солнце, рассекло воздух и вспороло нежную плоть и хрупкие кости.       — Псих, — вынес свой вердикт Готтшалк, но подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть часы с пустым циферблатом без обозначений и стрелок, которые Рыцарь извлек из тела жертвы.       — Что это? — спросил Эйс, с любопытством, помноженным на отвращение, рассматривая странный трофей.       — Откуда мне знать? Твой же сон.       — Тогда какого черта приперся?       — Подумал, что раз в последнее время главной героиней твоих кошмаров стала наша прекрасная чужестранка, то тебе будет интересно узнать, что сейчас Элис в гостях у мафии.       — Какое мне до этого дело? Она может быть с кем угодно, тем более чаепитий у Шляпника всегда было частью Игры.       — Просто, чтоб ты знал: в этот раз Блад просто так ее не отпустит.       Оторвав чистый кусок от пропитанной кровью рубашки лжечужестранки, тело которой превратилось в огромный сырой ком наспех замешанной глины, Эйс насухо вытер лезвие, убрал чистый клинок в ножны.       И проснулся.