Прерванная игра

      — Прежде чем, ты отправишься на мельницу, мы просим тебя зайти к нам в кабинет.       — Зачем?       — Желаем кое в чем убедиться, а заодно и позавтракать вместе.       Элис подозрительно посмотрела на Вивальди. Но женщина, больше ни говоря ни слова, выпустила ее из своих объятий и, ласково поманя за собой, скрылась за стеклянной балконной дверью, ведущей в комнату девушки.       «Что она задумала?», — гадала Элис, глядя ей вслед. Она вошла в спальню, оставив дверь приоткрытой. Сильный порыв воздуха взметнул тюль, надув тонкую ткань пузырем, который тут же опал, и разогнал в комнате застоявшийся за ночь воздух. Девушка прошлась вдоль оконной рамы и потянула за плетеный шнур портьер, который больше напоминал корабельный канат. Тяжелые бордовые шторы бесшумно разъехались в стороны, пропуская в спальню нежный рассеянный свет раннего утра.       Королевы Сердец в комнате уже не было. Зато у камина на огромной кровати с балдахином были аккуратно разложены приготовленные для чужестранки длинной платье вишневого цвета на шнуровке и нижнее белье из тончайшего кружева, а в углу за расписной ширмой девушку ждала небольшая, наполненная до краев, чугунная ванная с широкими бортиками. Элис сбросила плед с плеч себе под ноги, окунула пальцы в прозрачную воду и поморщилась: слишком горячо и… больно. Она все еще в Расчудесном мире. Она спит и никак не может проснуться.       «Когда они только успели?»       Девушку удивляло умение прислуги замка оставаться незаметной. Она даже не слышала, чтобы в ее комнату кто-то входил кроме Ви. Вещи появлялись и исчезали будто по волшебству. Черноволосая знала, что горничные все еще боятся ее и рады бы прислуживать кому-нибудь другому, но Королеву они боялись еще больше и не смели перечить.       Элис надела накрахмаленные юбки и верхнее платье и, перекинув длинные волосы через плечо на грудь, стала ждать. Через мгновение дверь ее спальни тихонечко скрипнула.       — Доброе утро, госпожа Элис! — раздался с порога доброжелательный женский голос.       — Доброе, — отозвалась она на приветствие хорошо вышколенной горничной, сегодня утром исполняющей роль ее камеристки, и закрыла глаза. Пока девушка возилась со шнуровкой и проворно затягивала корсет, Элис мысленно рисовала в своем воображении образ безликой, чтобы потом тайком проверить, совпадет ли хотя бы цвет волос. Быстрые, легкие шаги — служанка молода, хотя вполне может оказаться и женщиной в возрасте. У нее очень приятный мелодичный голос — она много улыбается и чаще всего прибывает в приподнятом настроении. Возможно, безликая была обладательницей роскошной шевелюры и прятала свои рыжеватые локоны под белоснежным чепчиком. На службе она носит пышное бардовое платье и передник в цвет головного убора. Она довольно хороша собой. У нее нежная молочно белая кожа без единого изъяна, так как она выполняет работу по дому и редко бывает на улице, большие серые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, и вздернутый носик.       Тут Элис поняла, что неожиданно наделила безликую служанку внешностью и характером своей однокурсницы, с которой не особо-то общалась, а сейчас почему-то вдруг вспомнила.       «Ничего удивительного, — размышляла девушка. — Если раньше каждый день ей приходилось иметь дело с большим количеством людей, которым всегда что-то было от нее нужно, то теперь круг ее знакомств сузился до нескольких Игроков. Как будто злая судьба отправила ее в ссылку на неопределенный срок, где она вынуждена изнывать от скуки и одиночества».       Девушка печально вздохнула. Почувствовав перемену в настроении чужестранки, камеристка забеспокоилась: «Она сделала что-то не так? Госпожа сердится на нее?».       — Полегче, не могу дышать, — попросила чужестранка, растирая костяшками пальцев грудину.       — Пожалуйста простите меня! Я сейчас все исправлю.       Элис поискала взглядом стул, на который можно будет присесть, если голова начнет кружиться сильнее, и вдруг в оконном стекле, прикрытым полупрозрачным тюлем, увидела тусклое отражение своей камеристки. Закусив нижнюю губу, служанка, чуть не плача, возилась со шнурками и переделывала свою работу. Элис приоткрыла рот от удивления и даже моргнула несколько раз. Нет, ей не померещилось: у ее горничной было лицо. Не такое, какое она нарисовала в своем воображение, но живое и настоящее, на котором сейчас отчетливо читались паника и страх.       — Как тебя зовут?       — Кларисса, госпожа, — без запинки все так же приветливо ответила та, и если бы       Элис внимательно не следила за ее мимикой, то могла бы подумать, что девушка легкомысленно витает в облаках.       — Спасибо, Кларисса. Можешь идти, дальше я справлюсь сама.       Служанка с облегчением вздохнула, но так, чтобы госпожа не услышала ни звука, сделала книксен и, шелестя юбками, выпорхнула из комнаты.       Элис, чуть повернув голову и забыв о головокружении, с интересом смотрела ей вслед. Как только за камеристкой закрылась дверь, черноволосая одернула подол платья и неспеша подошла к трюмо с подзеркальным столиком. Девушка взяла в руки частый гребень и задумчиво прошлась им по волосам.       «Рассказать Вивальди или не рассказывать? Вот в чем вопрос»       Элис пристально всматривалась в свое отражение, как будто оно могло подсказать ей правильный ответ. Насколько она знала, никто из ее предшественниц, как и сами Игроки, никогда не видели «лиц» безликих. Это же массовка, статисты, обслуживающий персонал, без которых не обойтись: кто-то же должен готовить еду, стирать, гладить и выполнять все возможные поручения. Вроде бы они есть, и в тоже время их как будто и нет. Никто не обращает на безликих внимание: все были слишком заняты собой, чтобы замечать кого-то еще. Так почему же она может их видеть?       «Пожалуй, до поры до времени сохраню это в секрете», — решила для себя Элис, шагая по коридору и глядя строго перед собой. Она спешила: Королева была нетерпелива, а она и так заставила ее ждать.       — Ну, наконец-то! — Вивальди выпрямилась в своем кресле с высокой спинкой, и Элис увидела, как при ее появлении разгладилась морщинка, залегшая между нахмуренными бровями.       — Извини, — с высоко поднятой девушка прошла через просторную комнату, четверть которой занимал огромный письменный стол, и легонько коснулась губами подставленной щеки. Она сделала вид, что не заметила, как Уайт, стоявший рядом с креслом, ревниво поджал тонкие губы.       «Это тебе за то, что вчера зажал меня в коридоре»       Элис улыбнулась подруге и, не глядя на раздосадованного министра, села в глубокое кресло наискосок от Ее Величества.       Губы Вивальди дрогнули в полуулыбке: из-за возникшего недоразумения начало игры не было даже объявлено, но привычки у ее поданных остались все те же. Каждый из них единолично жаждал завладеть вниманием чужестранки, и ничего не мог с собой поделать.       Питер Уайт низко склонил голову к Королеве, и она что-то зашептала ему на ухо, то и дело поглядывая на закрытую дверь кабинета. Элис нервничала и, чтобы скрыть охватившее ее волнение, принялась старательно разглаживать складки юбки. Ви определенно что-то задумала, знать бы еще — что?       За две недели, что она провела в замке Сердец, по ее вине больше никто не умер. Во всяком случае ей об этом не было ничего известно. Случись что-нибудь — дворец гудел бы как потревоженный улей, и та же Кларисса не подошла бы к ней ближе чем на пушечный выстрел. Хотя нет, подошла бы, не смея ослушаться приказа королевы. Кого-кого, а Вивальди слуги боялись до смерти.       «Кстати, надо бы попозже переговорить с ней, без лишних ушей, по поводу одежды», — размышляла Элис, рассматривая вышитые золотом цветочные узоры на своем платье.       Ей нравились все эти наряды, кружева и ленты, которыми щедрая королева до отказа набила шкаф и ящики комода в ее комнате. Когда Элис наотрез отказывалась выходить из своей комнаты, ее это вполне устраивало. Но теперь, для вылазок в город и его окрестности она бы выбрала что-нибудь по практичней — не такое броское и дорогое. Осталось только тактично, чтобы не обидеть, донести эту мысль до Ее Величества. Потому что Элис не покидало ощущение, что Вивальди, словно маленькой девочке, доставляет удовольствие холить и лелеять ее, будто куклу, о которой она очень долго мечтала и наконец заполучила.       Девушка взглянула на молодую красивую женщину, пытаясь представить какой она была в детстве — наверняка такой же очаровательной упрямицей… с замашками диктатора. Но вот Королева выпрямилась в своем кресле-троне. На ее живом лице застыла маска притворного холодного равнодушия, когда створки двери распахнулись, и вслед за мажордомом в рабочий кабинет королевы молча вошли безликие.       Элис быстро потупила взгляд в пол. Она была растеряна и напугана.       «Что происходит? Зачем они здесь?»       Все увещевания Вивальди, Уайта и даже Бориса Эрея, что безликие — такие же люди как они или она, мигом вылетели из ее темноволосой головы, как только она увидела молчаливых мужчин, которые робко выстраивались вдоль стены у дверей. В руках они нервно мяли свои головные уборы и похоже, сами не понимали: зачем и с какой целью их пригласили на аудиенцию во дворец.       — Ваше Величество, перед вами достопочтенные жители нашего королевства, главы гильдий купцов, каменщиков, охотников…       Уайт продолжал распинаться, явно почувствовав себя в своей стезе, а Элис, слушая его вполуха, ощущала лишь страх, который исходил от безликих. Сквозь высокие стрельчатые окна в комнату лился яркий солнечный свет. В парке, за дворцовыми стенами, вовсю бушевало лето, а в кабинете Вивальди, как казалось чужестранке, царила зима. Девушку морозило и сводило внутренности от волнения. Но, чувствуя, как кто-то из безликих принимался незаметно рассматривать ее, Элис тут же бросало в жар.       Выудив из нагрудного кармана огромный свиток, премьер министр хорошо поставленным голосом зачитывал отрывки из истории Расчудесного мира. Черноволосая засомневалась: было ли хоть слово правды в древней пожелтевшей от времени рукописи в которой говорилось о том, что путешественники, наделенные, подобно Элис, разрушительной силой, и раньше навещали волшебное королевство. Слишком уж осторожно Питер разворачивал длинный бумажный лист, аккуратно придерживая его пальцами за края. Вряд ли Кролик боялся испортить реликвию из королевской библиотеки. Скорее всего чистюля не хотел испачкать свои белоснежные перчатки чернилами, которые еще не успели до конца просохнуть.       — Да, сдвиги участились, и кое-кто из наших граждан действительно пропал без вести (но мы не теряем надежды на их скорое благополучное возвращение). А все потому, — продолжил свою речь, повысив голос и грозно сведя к переносице светлые брови, — потому что вы были недостаточно добры и любезны с нашей гостьей, которая так мечтала посетить Замок Сердец!       «Вот это да: лис в обличье кролика…»       Элис не верила своим ушам и потрясенно смотрела на Питера, который, перевернув все с ног на голову, напустился на бедных горожан.       — И мы убедим вас, что госпожа Алиса — самая добрая и чудесная девушка в королевстве, а все россказни про нее — гнусные сплетни. Уайт решительно направился к двери и, опережая мажордома, приоткрыл тяжелую створку:       — Входи.       Элис приоткрыла рот от удивления, когда увидела, как мимо блондина, вжимаясь в дверной косяк, в кабинет проскользнула ее камеристка. Сделав глубокий книксен королеве, служанка устремила сияющий взгляд на темноволосую чужестранку. Девушка похолодела, понимая, что все еще смотрит на безликую, а та без страха стоит перед ней и безуспешно пытается скрыть застенчивую улыбку. Но ничего не произошло. Механическое сердце Клариссы как ни в чем не бывало продолжало биться в ее груди.       — Вот видите, — торжественно произнес Уайт, — эта девушка каждый день прислуживает госпоже Алисе. Она здорова, весела и готова и дальше помогать нашей гостье.       — Да, ваше превосходительство, — Кларисса снова склонилась в низком поклоне. — Я по гроб жизни обязана госпоже Элис: она спасла мою родственницу от бандитов…       Неожиданно для всех Элис стремительно поднялась с мягких подушек и, обернувшись к Королеве, быстро прошептала:       — Мне не хорошо. Я пойду к себе.       Вивальди с тревогой заглянула в ее глаза и, подумав, милостиво кивнула, разрешая удалиться. Повинуясь немому приказу Королевы, Уайт поспешил вслед за девушкой, чтобы удостовериться, что она благополучно доберется до своей комнаты.       — Вы все видели, — тихий, вкрадчивый голос Королевы заставил безликих содрогнуться и низко склонить головы. В комнате повисла гнетущая тишина. — Оповестите членов своих гильдий: чужестранка не убивает взглядом. И еще раз напомните всем, что клеветников и лжецов ждет гильотина. Идите.       Когда зал опустел, и даже охрана скрылась в коридоре, Вивальди, оставшись одна, откинулась на высокую спинку. Скинув на пол новые жмущие туфли, она с наслаждением вытянула ноги под столом.       — Что ты об этом думаешь? — Королева задала вопрос, задумчиво глядя в пространство перед собой.       — Тебе пора сменить сапожника, а старому — отрубить голову.       — Нет, я серьезно.       Кресло, в котором несколько минут назад сидела Элис, чуть скрипнуло, и в нем материализовался Чеширский Кот.       — Я думаю, твоя гостья что-то скрывает, — уверенно произнес молодой мужчина, вальяжно развалившись в кресле и закинув ногу на ногу.       Элис быстро шагала по дворцовым коридорам. Страх, сжимающий когтистой лапой ее сердечко, отступил — во время аудиенции никто из безликих не умер, — и теперь она злилась, злилась и злилась. Из-за того, что постыдно сбежала и от того, что она до сих пор не понимала, почему она отчетливо, в мельчайших деталях, видела лицо Клариссы, но не смогла рассмотреть ни одного горожанина? И лица Марты и Тима она видела также четко, как будто они тоже были… Игроками.       Пораженная этой догадкой, Элис внезапно остановилась. И во время: из-под ее ног метнулся в сторону маленький зверек, на которого она впопыхах чуть не наступила.       — Еле догнал, — проворчал Питер, утирая лапкой белоснежную шерстку на лбу.       — Чья это была идея? — с расстановкой произнесла девушка, взирая на кролика, который сосредоточенно принялся начищать носовым платком циферблат больших карманных часов, выудив их из бездонного кармана клетчатого сюртука.       — Какая идея?       — Выставить меня на обозрения этим, этим, — Элис не могла подобрать нужные слова. — Не мог бы ты превратиться в человека: мне трудно собраться с мыслями, когда я разговариваю с… животными.       Кролик раздраженно фыркнул, однако, просьбу исполнил.       Чужестранка отпрянула от высокого блондина, но он, будто невзначай, наступил ей на подол длинного платья, пригвоздив к полу.       — Вивальди и я всеми силами стараемся защитить тебя, — серьезно произнес Уайт.       — От кого? — перебила его Элис, не дав договорить, и тут же выпалила все, что у нее накипело за эти две суматошные недели:       — Это только твоя вина, Питер Уайт, что я здесь. И вовсе я не мечтала жить во Дворце Сердец, как и в любом другом месте вашего Расчудесного мира. А если вы действительно собираетесь защищать меня, уж не знаю от кого или чего, то самый лучший способ — это вернуть меня домой!       С этими словами Элис двумя руками рванула подол на себя, рискуя порвать юбку, и, смерив хмурого министра презрительным взглядом, на который только была способна, удалилась в свою комнату.