curls and guns

      Плечо болело так, что хотелось взвыть. Борис не знал, сколько он уже пробежал и сколько предстоит пробежать ещё, ноги уже подкашивались, а простреленная рука, казалось, скоро вообще перестанет исправно выполнять свои функции.       Дышать в балаклаве было трудно, каждый выдох был таким горячим, что его лицо уже покрылось потом почти полностью.       Сбросив ненужную уже тряпку на землю, Борис присел у дерева и поморщился от боли. Рана выглядела плохо, футболка была вся в крови, а дырка в любимой кожаной куртке была ещё одним неприятным «бонусом».       Ему хотелось пить.       Есть.       Спать.       Чтобы боль прекратилась.       И немного гребанного покоя тоже не помешало бы. Хоть чуть-чуть. Чуть-чуть, блять!       Нивальд поднялся на ноги и пошёл дальше. Надо найти укромное место, чтобы...       — Я знаю, что ты сделала! Решила за лето отомстить?! Это была игра, мы бы не оставили тебя там висеть на всю ночь, — Борис спрятался за ветвистой елью и аккуратно выглянул на поляну. Там стояли две девушки и парень. Одну из них он видел лишь со спины. Точнее, самой спины он не видел, лишь копну невероятно кудрявых и непослушных волос. Вторая, блондинка с синяком под глазом, толкала ту, что стояла к нему спиной, и орала на неё, — Никто не знал, что ты такая чувствительная!       Кудрявая попыталась уйти, но другая девушка ей не позволила.       Орала что-то про обвинение в изнасиловании, толкала и сыпала обвинениями. Парень, который до этого стоял столбом и никаких действий не предпринимал, попытался остановить, с его слов, Катарину. Но та лишь отмахнулась.       — Меня от тебя тошнит, — Катарина ударила другую девочку в живот ногой и такого Борис допустить ну никак не мог.       Он вышел на поляну и закричал:       — Хэй, хватит!       Плечо снова прихватило, но он не подал виду.       — Отвали, это не твоё дело.       — Я сказал, хватит.       Катарине его тон, очевидно, не понравился. Она отпихнула от себя лохматую девочку и сделала шаг к нему.       — А я сказала тебе отвалить.       Борис посмотрел на ту девочку, что она ударила. Ее волосы были в полнейшем беспорядке, на носу были огромные очки с прозрачными дужками, но это все придавало ей какое-то дурацкое очарование. Голубой свитерок с розочками, какая-то старая куртка, кофр с гитарой. Она была такой очаровательной, что Нивальд даже на секунду забыл о боли в плече.       — Извинись перед ней.       Катарина на это заявление ответила взглядом в стиле «А ещё чё сделать?». Борис не любил такие взгляды. Пушка за пазухой давно жгла ему кожу.       Он достал пистолет и передернул затвор.       — Я сказал, извинись перед ней.       Тут уж взгляды поменялись. Катарина насторожилась, да и парень за ней как-то опасливо шагнул назад. Но блондинка, очевидно, оказалась не из робкого десятка.       — И откуда мне знать, что он настоящий? — резонный вопрос.       Стрелять в небо было бы тупо, за ним до сих пор могла быть погоня, поэтому он достал из пистолета магазин и продемонстрировал патроны в нем.       Тут Катарина действительно заволновалась. Увидев промелькнувший на ее лице испуг, Нивальд остался удовлетворён.       — Убирайтесь отсюда оба, — тихо и серьёзно сказал он, — Если узнаю, что обижаете её, — он кивнул на девочку в очках, — Я вас прикончу.       Катарина и ее дружок оказались весьма понятливы, когда на них была направлена пушка, а потому быстренько ретировались.       Борис посмотрел на девочку. Он не знал, что это за аттракцион невиданной щедрости он тут устроил, и с каких пор он так рвётся защищать слабых, но эту девочку хотелось защищать. Она все ещё выглядела немного напуганной, немудрено, пистолет все ещё был у Бориса в руках.       Опустив его и засунув обратно за пазуху, он подошёл к девочке, и, стараясь не морщиться от боли, мягко сжал ее плечо.       — Все хорошо.       Девочка смущённо и немного напуганно посмотрела на него и выдохнула:       — Спасибо.       Вот тут-то организм Бориса и подвёл. Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки получилось только свалиться на землю. Класс.       Девочка тут же упала на колени рядом с ним и взволнованно проследила за тем, как он потрогал пальцами свою футболку. Пятно стало гораздо больше.       — У тебя кровь! — воскликнула она, видимо, совсем забыв о своём страхе. Теперь её, казалось, действительно беспокоило его здоровье.       — Это ерунда, — поспешил заверить Борис. Ему не хотелось казаться тряпкой, ноющей из-за любой херни, перед этой девочкой. Только не перед ней.       — Тебе нужно в больницу, — настаивала она, и тут Борис забеспокоился. Куда-куда, а в больницу ему сейчас точно не надо. Да и вообще, ему нужно держаться подальше от всех подобных учреждений.       Он замотал головой.       Она на секунду задумалась, а ее взгляд снова метнулся к ране.       — У меня дома есть бинты. Мамы сейчас нет, я могу перевязать, — предложила она.       Это была неплохая перспектива.       Может быть, его даже накормят.       Да ещё и такая чудесная девочка.       Борис кивнул.       Девочка улыбнулась.       — Как тебя зовут?       И вот тут была проблема. Он понимал, что бежал он не ради того, чтобы всем подряд раскрывать своё имя тогда, когда он сам должен забыть его раз и навсегда. Паспорта в нагрудном кармане жгли ему кожу.       — Александр.       Девочка улыбнулась ещё шире. Её кудри качались в такт движениям ее головы. Очаровательные кудри.       — А я Регина.       Борис улыбнулся.       Точнее, Александр.       Теперь его зовут так.       А её зовут Регина.       Ему нравилось это имя. Оно было очаровательным, как и она сама.