Сказание о Луне и Солнце.

      Я бежала вниз по полуразрушенным ступенькам.       Тишину уже давно разрезал звон мечей и звук выпускаемых стрел. Ледник, что располагался по другую сторону Одинокой горы, буквально содрогался от звуков.       Мне казалось, что я медлю, как медлила все это время. Поэтому я, напрягая все свои мышцы, буквально выталкивала себя вперед.       Я чувствовала, что они бегут за мной. Двое мальчишек, темноглазая девчонка и мохнатый восьмилапый монстр, что так мечтал мной отужинать накануне.       И как же мы спасем мир?       Двое детей, принцесса, не умеющая держать в руках оружие, паук-переросток и я - эллет, на плечи которой легло тяжкое бремя.       О, Валар! Это же просто смешно!       Так или иначе, мы спустились к леднику. Он представлял собой замерзшее вековое озеро, окруженное заснеженными горными вершинами, освещенными серебристым лунным светом. В иной ситуации я бы замерла, восторженно оглядываясь и наслаждаясь прекрасным видом белоснежного безмолвия.       Но не сейчас. — А теперь, стоять, ребятишки! — я резко развернулась к ним, вытянув руку вперед, жестом и словами приказывая остановиться.       Лилит, Арагорн, Маухур и Пиро резко затормозили, комично столкнувшись друг с другом. — План такой, — заговорчески шепнула я, морщась от звуков сталкивающихся мечей поодаль. Буквально за ближайшим снежным валуном. — Я бегу туда и разбираюсь с… сложившейся ситуацией…       Последние слова я крайне неуверенно протянула, ибо осознала, что совершенно не представляю, что происходит сейчас на поле битвы. Ведь за время моего блуждания во мраке много что могло поменяться. Много кто мог уйти за черту…       И сердце судорожно сжалось, пропустив удар. «Вперед…» — шепнула мне Луна, подгоняя. - … А вы возвращаетесь в лагерь и… — Мы не вернемся в лагерь! — воскликнул Арагорн. На лице его отразился непередаваемый ужас. И он с силой сжал небольшое лезвие в серебристых ножнах. — Мы будем сражаться, дочь Луны, — чуть спокойнее сказал Маухур и задиристо покрутил в бледных пальцах стрелу. — Надо передать моему папаше привет.       Лилит лишь зло оскалилась, потрепав сводного брата за лохматую лапу. — Смееееерррть, — прошипел Пиро и довольно захрюкал… или же закряхтел… Я до сих пор не знаю, как точно можно описать леденящий душу звук, что издают пауки в предвкушении кровавой расправы. — Очень воодушевляет, — я скривила улыбку. — Но времени на споры у нас нет. Вы возвращаетесь в лагерь, детишки. А я иду дальше. И если вы пойдете за мной, то я лично вас прирежу, ясно?! — и для большего эффекта я обнажила клинок настолько резко, что Арагорн отпрыгнул назад от неожиданности. — И не подумаем! — гордо вскинула голову Лилит. И ее темные глаза обиженно сверкнули в лунном свете. — Исилиэль, мы не можем уйти! — Арагорн вернулся на свое место, явно мысленно коря себя за секундное малодушие. — Это и наша война!       Казалось, что на плечи мне обрушилась снежная лавина. Тяжесть того, что ребятишки были правы, придавила меня к земле.       Это и их война.       Они также имели право вступить в бой, хоть и были еще так юны. Они имели право сражаться за то, что они любят. Пусть даже у кого-то это мерзкая восьмилапая стая.       «Твоя война — моя война» — мелькнула в голове приносящая боль фраза. Леголас… с тобой все хорошо, я знаю.       Имею ли я право лишать их борьбы?       Борьбы за свет, который искрился в их душах.       Свет, который я смогла разглядеть в каждом из них.       Несмотря на тьму вокруг.       И вдруг мне пришла идея. Я подняла голову наверх, оглядывая спящие горные вершины, ликуя от возникшего в голове гениального плана. — Если, и правда, хотите помогать, а не мешаться под ногами, то слушайте внимательно, — сказала я, смотря в их тут же просиявшие лица. — Ваша задача разбудить горы… *****       Я ворвалась на ледник с криком, занеся меч над головой. И даже не посмотрела вокруг. Я просто увидела Азога Осквернителя, что занес руку-лезвие над Торином Дубощитом и бросилась вперед так быстро, что, казалось, вовсе не касаюсь земли.       И Лунный свет несёт меня вперед.       Мне подумалось, что я уже вовсе не понимаю значения слова «страх». А пытаться вдумываться в смысл этих пяти букв времени не было.       Лезвие мягко вошло в белоснежную спину. Я и не ожидала, что у бледного орка столь мягкая спина. Взревев, Азог, отшвырнул ногой обессиленного гнома и, резко развернувшись, вцепился грязными когтями в мое горло. — Когда же ты сдохнешь, дочь Луны? — прошипел он, кривя черный рот. С легкостью оторвав меня от земли, он выпрямился в полный рост несмотря на нанесенное мной ранение. — Только после тебя, Азог, — прохрипела я, вцепившись руками в его массивные пальцы, безуспешно пытаясь отодрать их от своей шеи. — Как интересно ты светишься, девочка, — все так же шипел Осквернитель. — Неужто Луна вспомнила о тебе?       Я хотела ответить, но голосовые связки отказывались слушаться под безудержно давящими на них когтистыми бледными пальцами. — И где же твоя мамочка, Исилиэль? Что же она не помогает тебе? — уже громче сказал Азог опуская меня на землю и отпуская железную хватку.       Воздух разодрал горло, заставив позорно склониться в приступе кашля. — Интересно получается, да? Ты, я, полудохлый Торин Дубощит и больше никого, — Азог презрительно кивнул в сторону лежащего без движения короля гномов. Грудь его медленно поднималась и опускалась, но он не шевелился. — И с кого же мне начать? — гоготнул Азог — Думаю, с тебя, дочь Луны. Уж слишком ты мне надоела за последнее время. Убью тебя, выпью твоей крови, заберу лунные силы и дело с концом. — Ты думаешь, что все так просто? — я скривила губы, заставив себя выпрямиться. Луна, стоя за моей спиной, положила руку на плечо, давая понять, что я не одна. Что она навсегда со мной.       До последнего вздоха. — А почему должно быть сложно, дочь Луны? — Азог снова кивнул в сторону тела Короля под горой. — Битва проиграна, там внизу. Но война еще идет. Настанет день, когда орки придут к власти, захватив Средиземье. Когда мрак расползется по лесам и полям. Когда не останется ни одного уголка в Арде, где бы не было запаха тьмы. Но, радуйся, девочка. Ты не увидишь этого. Я избавлю тебя от таких страданий. — Как благородно с твоей стороны, — усмехнулась я, наблюдая как далекие звезды еле заметно отражаются на ледяной глади. — Я умру сегодня, я знаю, — я подняла на него взгляд и замерла, сталкиваясь с желтым ядом его кошачьих глаз. Азог тоже замер, не смея отвести взгляда от моего лица. — Но я, клянусь Эру, что заберу тебя с собой.  — Серебряные глаза… -вдруг прошептал он.- У тебя серебряные глаза… лунный камень. Невозможно… это правда…- казалось, бледный орк был ошеломлен. — Я всегда мечтал прикоснуться… Еще раз прикоснуться к тебе… Элениэль… (кв. «Дочь звезд»)       На его лице отразился вихрь воспоминаний, что вдруг проснулись в его помутневшем от тьмы сознании. Подняли что-то с самого-самого дна.       Он поднес к моему лицу здоровую руку и шершавая ладонь коснулась прохладной щеки. Я стояла, замерев, пытаясь побороть в себе чувство ужаса и одновременно бескрайнего удивления. — Элениэль…- прошептала я, и будто что-то острое кольнуло под ребра. Элениэль…дочь звезд. Имя эллет, что родила меня. Имя той, что ушла почти сразу же после моего рождения. И я называла матерью Луну, страшась назвать этим словом ту, о чьих руках мечтала в детстве. Ту, из-за которой так завидовала Анариэль, которая помнила какого цвета ее глаза. Ту, голос которой я никогда не слышала, но так хотела бы слышать.       Азог Осквернитель назвал имя моей матери, держа меня за щеку. И в глазах его, в его ядовитых, затуманенных тьмой глазах проснулась боль.       Он.       Назвал.       Её.       Имя.       Мой главный враг, мой мучитель, мой ночной кошмар… назвал ее имя, в то время, как я не произносила его вслух несколько сотен лет. — Но ты не она… — рука снова оказалась на моем горле, притянув к себе. Я ощутила ледяное дыхание на своем лице. — Ты лишь ее тень… из-за тебя она ушла… Из-за тебя я стал таким… — он шептал, вглядываясь в мое лицо, каждое его слово буквально врезалось в меня оставляя шрам за шрамом. — И ты умрешь… отдав мне силы Луны… Что ты хочешь сказать перед смертью, Исилиэль? — Азог Осквернитель буквально дышал мне в губы. Я, оцепенев, безвольно висела в его огромной лапе, точно тряпичная кукла.- Ну же… что ты хочешь сказать перед смертью… я вижу калейдоскоп вопросов в твоих серебристых глазах… таких же, как у Элениэль… — Что… ты… моя мать… -прохрипела я, пытаясь справиться с темнотой в глазах. Руки рефлекторно вцепились в его лапу, пытаясь разжать пальцы.       И вдруг все закончилось. Воздух снова разорвал горло, вызвав безумный приступ кашля.       Когда я выпрямилась, то еле удержалась от крика. Маухур стоял в паре метров от нас, нацелив лук на Азога. Чуть поодаль Лилит склонилась над Торином Дубощитом. — Надо же! — Азог расхохотался, притопнув на ледяной глади, что еще отражала лунный свет. Плечо Азога было лишь поцарапано стрелой полуорка. Что ему эта царапина, когда я всадила ему клинок в спину, а бледному орку хоть бы что. — Нет, этот день не перестает меня поражать! Маухур, сын мой! Неужели ты жив-здоров? — Маухур… — прохрипела я. О, Валар! Смилуйтесь над мальчишкой!       Какого Балрога им вечно не сидится на месте. Почему нельзя было просто послушать меня и сидеть на заснеженной вершине, ждать сигнала, чтобы обрушить ледяную лавину вниз? Чтобы глыбы льда погребли нас под водой.       И чтобы все закончилось.       Раз и навсегда. — Отпусти Дочь Луны, Азог! — твердо сказал мальчишка, не пуская лук.       Осквернитель отвернул от меня корпус и нацелил ядовитые глаза на мальчишку. — Маухур, сынок… — слово сынок из его уст прозвучало как-то уж совсем издевательски. Я против воли вспомнила, как с такой же интонацией бледный орк назвал меня любимой всего пару дней назад. — Опусти свой лук и не мешай отцу разбираться с его врагами. После мы пойдем домой. Болг обрадуется, что его младший братик цел и невредим.       При слове Болг Маухур зарычал и выпустил еще одну стрелу. В этот раз стрела попала четко в предплечье Азога. Черная кровь тут же забрызгала зеркальную ледяную гладь.       Взревев, Азог резко выдернул стрелу из руки и выпрямился в полный рост, возвышаясь над мальчонкой, закрыв от его взора лунный свет. — Храбро, Маухур… — оскалился бледный орк. — Я уважаю смелость, ты знаешь. Опусти лук, сын. Ты же хочешь увидеть маму?       Рука мальчонки дрогнула. Я видела, как глаза его расширились и огонек надежды заблестел в них. Ведь ещё недавно мальчишка мечтательно смотрел на догорающий огонь и говорил о своей маме. Так нежно. И сердце мое сковало новой болью. Чувствовать тепло материнских рук- мечта каждого на этом свете. Будь тебе одиннадцать или же чуть больше трёхсот лет. — Ты знаешь, в кого нужно выпустить стрелу, Маухур, — Азог сделал шаг в сторону, открывая ему безоружную меня. — Убей Дочь Луны, и я отведу тебя к маме, мальчик. Ты будешь жить с ней долго… и счастливо… — вкрадчиво зашептал Азог, указав на меня здоровой рукой.       Я лишь замерла, выжидающе смотря на Маухура.       Тот, судорожно сглотнув, перевел на меня лук и прицелился. В глазах его бушевал шторм- борьба. Борьба тьмы и света, из которых он был соткан. Азог блаженно закрыл глаза, упиваясь очередной игрой разума. Лилит все еще сидя около Торина Дубощита яростно оскалилась, не отводя от меня глаз. Казалось, что она готова броситься в атаку в любую секунду. — На счет три, — твердо сказал Маухур, смотря мне в глаза.       Не опуская лук.       Раз.       Два.       Три.       Стрела просвистела над моей головой и затерялась в снежных вершинах. — Арагорн, давай! — звонкий голос Лилит разрезал тишину.       И в следующее мгновение ледник сотрясла дрожь.       Огромная ледяная глыба стремительно сползла с горной вершины вниз.       Я видела, как огромные неровные куски скалы, врезаются в ледяную гладь, разбивая ее точно зеркало, поднимая волны, увлекая за собой, куда-то вниз.       Я просила их разбудить горы.       А горы разбудили спавшее тысячи лет озеро.       Ледяная вода обожгла кожу.       Я слышала панический рев Азога и победный крик Маухура, что смешались в какой-то единый ровный гул. «Время пришло…» — шепнула Луна.       И я вскинула руки вверх.