Сказание о Луне и Солнце.

— Поднимайся, дочь Луны, — Азог вцепился в мое плечо здоровой рукой.       Интересно, его душа такая же ледяная, как его ладонь? Если у него вообще есть душа… — Ты говорил, что ничего не сделал с ним! — процедила я сквозь зубы. — А я ничего и не делал, — хохотнул Азог. — Его ранили в битве, что оказалось очень даже кстати.       Я попыталась скинуть его лапу со своего плеча, но хватка была слишком сильной.       Леголас неровно дышал, блуждая сознанием где-то очень далеко. Может быть, это было и к лучшему. «Хорошо, что он не видит всего этого», — пронеслось в голове. — «Хорошо, что он не видит моего унижения».       Мне хотелось кричать. Или даже завыть, как волк на Луну. Интересно, сейчас день или уже ночь? За непроглядным мраком облаков, что зияли из пробоин в каменной крыше, не было совсем видно неба. Луну я не ощущала — значит, день. Или же моя мать отвернулась от меня.       За шаткими стенами завывала пурга. Холод пробирал до костей. Укутав Леголаса в его золотистый плащ и аккуратно подоткнув его со всех сторон, я поднялась, мысленно прощаясь с араненом. — Ты обещал отпустить его, если я сдамся! — я, собрав остатки своей храбрости, заглянула в кошачьи глаза Осквернителя. — Азог ведь не нарушает обещаний. Это твои слова. — Мне он не нужен, — орк махнул рукой -лезвием в его сторону. — Мы уходим. Моя армия добьет тех, кто внизу, а мы не будем терять времени. А королевич пусть остается здесь. Если его кто-нибудь подберет — он счастливчик, — в очередной раз противно гоготнув, он потянул меня в сторону полуразрушенной лестницы. Дюжина орков, что сопровождала своего хозяина, зябко поплелась за нами, то и дело что-то бормоча на темном наречии.       За пять лет плена, я достаточно изучила их язык, чтобы понимать суть их разговора. Пустая болтовня о еде, да похоти. Хвалятся, как измывались над людскими женщинами, что жили в деревнях, которые они давече пожгли. — Отродья тьмы, — выплюнула я на их же языке и в ответ услышала лишь гогот.       О, Эру! Смилуйся над Леголасом! Не покидай его в трудный час!       Его же найдут! Найдут здесь, до того, как он замерзнет насмерть.       Луна, прошу! Помоги ему, отдай ему все силы.       Не мне.       Ему.       Давя приступы рыданий, я усилиями воли заставляла себя не оборачиваться.       О, Валар, пусть моя смерть будет быстрой!       Но я слишком хорошо знала Осквернителя. Лучше любого существа, живущего в Средиземье. Сначала бледный орк вдоволь поизмывается над моим телом и духом. И потом, когда я истаю, точно свечка, скормит варгам за ненадобностью.       От этих мыслей меня начало тошнить. Мечтая не опустошить свой желудок прямо на сапоги Азога, я на ватных ногах шла вперед.       Или назад.       Я не понимала, куда я иду. И иду ли вообще. — Не так быстро, Азог Осквернитель, — когда передо мной возникло бледное от ярости лицо Торина Дубощита, я чуть было не заорала, но крик застрял где-то в горле и получилось издать лишь позорный хрип. — Торин Дубощит! — зарычал бледный орк, наконец выпустив мое плечо, что позволило мне отступить немного назад. — Азог! — высокомерно процедил гном, сжимая в руке меч. — Торин Дубощит! — снова прорычал Осквернитель, будто растеряв все остальные слова. — Азог! — сказал кто-то с крайней издевкой.       Мне потребовалось несколько секунд, чтобы узнать свой собственный голос. Совершенно не понимая, что делаю, я нервно засмеялась, стараясь устоять на подкашивающихся ногах.       В голове закрутились непрошенные вопросы: что происходит там внизу? С чего вдруг Торин вылез из Эребора? Может еще и самоцветы Трандуилу отдал?       Что вообще происходит с этим миром, о Валар!       Азог не обратил на меня никакого внимания. Торин Дубощит — вторая «красная тряпка» для быка. Хотя, скорее, я — вторая. Торин был заклятым врагом Азога, и вот он стоял перед нами, сжимая в руке меч, готовый биться не на жизнь, а на смерть.       И я никогда в жизни не была так рада гному. — Ты окружен, Азог! — голос Тауриэль за моей спиной подействовал на меня опьяняюще. Казалось, что я вот-вот потеряю сознание. — Твоя армия проигрывает там, внизу! — незнакомый голос, и я все же заставила себя оглядеться по сторонам. Мы, и правда, были окружены. Тауриэль и несколько гномов выставили мечи, готовясь вступить в схватку с орками в любую секунду. — Сдавайся!       Азог лишь зашипел, не сводя глаз с Торина. — Азог Осквернитель не сдается, детишки Дурина! У Азога сегодня двойной улов! Торин Дубощит и Дочь Луны сами прилетели ко мне на огонек, точно глупые мотыльки.       Орки загоготали, затопав ногами и противно визжа, изрыгая проклятия на тёмном наречии.       Вдруг Азог, резко достав из сапога нож, метнул его в сторону одного из гномов. Кажется, его звали Кили. Племянника Торина Дубощита, что покорил сердце дочери Леса.       Я не знаю, откуда у меня взялись силы среагировать. За миллисекунду до броска я кинулась на Азога, повиснув на его спине. Я не могла вырвать у него нож, но могла изменить траекторию полета, что и сделала. Клинок угодил прямо в голову одного из орков. Тот, всхлипнув, повалился замертво, забрызгав черной кровью сапоги Осквернителя. «Не знаю, что лучше — орочья кровь или содержимое моего желудка» — вспомнила я свои недавние мысли. — Минус один, — прорычала я ему на ухо. — АХ ТЫ ДРЯНЬ!!! — взревел Азог и, сбросив меня со спины, ударил огромной ручищей наотмашь.       Перед тем как врезаться в стену, я увидела лишь Торина Дубощита, что в прыжке занес меч для удара.       И мрак забрал меня. ****       Он стоял ко мне спиной, облаченный в золотые доспехи, что сверкали ярко-ярко, точно Солнце. — Что ты здесь делаешь? — спросила я его, подходя ближе.       Вокруг ничего не было. Но эта пустота не давила, а, наоборот, давала свободу. Вдохнув полной грудью прохладный воздух, я дотронулась до его плеча. Леголас обернулся и сосредоточенно оглядел меня. — Я умер? — Нет, ты жив! — воскликнула я. — Ты сильно ранен, но жив! И тебе нужно победить тьму и вернуться! — Так же как и тебе, — он обнял меня, целуя прохладными губами в лоб. Я прижалась к нему, вдыхая до боли родной запах сандалового дерева. — Ты так красива в этом платье…       Отстранившись, я оглядела себя.       И правда, меня облегала серебристая туника из тонкого, полупрозрачного шелка, мягкого, точно одуванчиковый пух. Мои черные волосы струились по худым плечам, волной спадали на спину, слегка завивались на концах. Серебристый кулон моей матери мерно поблескивал между ключицами. Будто видя себя со стороны, я заглянула в свои серые большие глаза, пытаясь разглядеть в них прежнюю Исилиэль.       Но ее не было. В отражении моих глаз был лишь золотой свет, что дарили миру доспехи Леголаса, так ласково сжимающего мои плечи.       Снова коснувшись губами моей кожи, он прижал меня к себе, а я, уткнувшись в его шею, дышала сандалом, моля Валар остановить это мгновение навсегда. — Я уже был здесь однажды… — Леголас сосредоточенно огляделся, сдвинув светлые брови. — Был в этой пустоши… После того, как ты столкнула меня с дерева, и я трое суток блуждал во мраке. — Ты сам упал. Сколько сотен лет мне еще повторять это… — пробурчала я, все еще прижимаясь к его груди       Он мягко отстранил меня, заглядывая в глаза. И я содрогнулась, погрузившись в лазурное небо, что дарил его взгляд. — Почему, Исилиэль… — он вдруг резко выпустил меня из объятий. Свет его доспехов начал понемногу бледнеть. — Почему ты так поступила со мной? — в его голосе звучала неподдельная горечь, что сбила меня с толку. — Я же сказала — ты сам упал с этого проклятого дерева! — вспылила я. Надо было ему испортить такой прекрасный момент! — Я не о дереве говорю, не притворяйся, что не понимаешь! — в голосе аранена послышались железные нотки. — Но я правда не понимаю! — воскликнула я, чувствуя, как боль снова врывается мне под ребра. — Ты все время придираешься ко мне, хотя это я должна ненавидеть тебя за то, как ты поступил со мной! — Да, что Вы говорите, дочь Луны! Может быть, конечно, в Имладрисе такое поведение считается нормой, но в Лесном Королевстве ты покрыла бы себя позором, расскажи я кому о твоих похождениях! Так легко отдаваться эллонам не под стать высокородной эллет! — ядовито прорычал Леголас, снова сжимая губы. Ярость буквально исходила от него волнами, что отталкивали меня все дальше и дальше. — Но я благородно промолчал об этом. — О, Эру! Это говорит мне Леголас, что не пропускает ни одной юбки в Озёрном городке! — я сжала кулаки, борясь с желанием дать принцу по лицу.       Неужели то, что я отдалась ему до свадьбы сыграло со мной такую злую шутку? Насколько я знала, Леголас не был таким консервативным, как наши предки пару тысяч лет назад. Да и таур Трандуил тоже не слыл высокоморальным в данном вопросе. — Но я никогда не играю с их сердцами, дочь Луны! В отличие от тебя, я всегда был честен и не крутил романы с несколькими одновременно! — На что это ты намекаешь, аранен?! — медленно отчеканила я, позволяя гневу заполнить каждую клеточку моего тела и вырваться наружу.       Леголас выпрямился и посмотрел на меня взглядом, полным безграничной и безысходной тоски. В его голубых глазах я видела картины прошлого. Они кружились калейдоскопом, открывая мне доселе неведанное. И я увидела, как аранен, загнав лошадь до смерти, блуждает у подножия Мглистых гор, сжимая в руке кулон моей матери. И слезы заливают его мужественное красивое лицо, а ветер треплет спутанные волосы, шепча слова утешения.       Разжав кулаки, он снова подошел ко мне вплотную и нежно взял за подбородок. Взгляд аранена был так же холоден, но губы слегка порозовели и дрогнули в легкой улыбке. — Не поступай так с Халдиром, как поступила со мной когда-то. Он великий воин и не заслуживает такого отношения, — его губы нежно и невесомо коснулись моих. — Я желаю вам счастья… — Но у меня ничего не было с Халдиром… — сказала я уже пустоте.       Леголас внезапно растворился в воздухе, будто его здесь и не было никогда.       Исчез, оставив меня одну в этой пустоте, что перестала дарить свободу, сковав одиночеством по рукам и ногам. Мрак смеялся надо мной, зовя погрузиться в его бескрайнюю пучину.       Он звал меня за собой.       Чтобы я ушла. И больше не вернулась.