Suga - Seesaw
(Вверх, вниз) я один на этой качалке, на которой нет тебя... (Вверх, вниз) так же, как и тогда, когда тебя ещё не было... (Вверх, вниз) раскачиваюсь на этих качелях без тебя... (Вверх, вниз) так же, как и раньше, когда не было тебя...
(14 апреля, 2018 год) После несвязной пьяной выходки на заднем дворе общежития Чимин и Тэхён не говорили, да и первый, проснувшись утром и осознав, что наболтал лишнего, изо всех сил сторонился друга до самого отлёта в Осаку. Узнав, что Тэ стало плохо во время мероприятия, он переволновался, что он мог послужить тому причиной, и наскоро пообедав в ресторане отеля, уже собрался идти к нему в номер, но дорогу ему преградил Джин, расправляя свои и без того широкие плечи и сказал, что не стоит его тревожить. Сам же завернул тонкацу и передал Хосоку и Юнги, которые как раз отправились к Тэ. Чимин откровенно недоумевал, почему хён именно его не пустил, но спорить не стал и согласился распить с ним бутылку красного вина. Вернувшись в свой номер, Чимин уселся на кровать, потирая багровеющие от алкоголя щёки, и стал раздумывать, как именно ему стоит извиниться перед Тэхёном. Он понимал, что не должен был говорить с ним в такой грубой форме, так ещё и будучи нетрезвым. Он хотел преподнести всё иначе: что Чонгуку с ним действительно хорошо, что он искренне любит младшего, но ни о каких отношениях даже и не думает, просто Тэ действительно своими разгулами причинил Гуку много боли, а рядом с Чимином он расцветает. По крайней мере, он был уверен в этом. Подойдя к двери номера, он слегка приоткрыл ее и выглянул наружу: мимо него, даже не заметив, хихикая и болтая о чём-то своём, прошли Намджун и Хосок. Когда они скрылись за поворотом, Чимин было собрался выйти, но тут с другого конца коридора послышались размеренные шаги и знакомый голос, в котором он узнал Джина. Парень разговаривал по телефону, прохаживаясь туда-сюда. Чим прикрыл дверь и опустился рядом на пол, начав бездумно пролистывать галерею на телефоне. Спустя полчаса он снова выглянул за дверь - никого. "Ну наконец-то все угомонились!", - подумал Чим, и проскользнув в коридор, направился к номеру Тэ. Он на пробу толкнул дверь, которая оказалась незапертой и бесшумно распахнулась, словно приглашая его войти. Он зашёл, виновато потупив взгляд, так же тихо закрывая за собой, но когда обернулся, готов был тут же провалиться под землю - на кровати, свернувшись милым клубочком и сопя, в обнимку спали Тэхён и Чонгук, уткнувшись друг в друга носами. Горло Чимина сдавило будто ледяной железной ладонью, не давая нормально вздохнуть. На полусогнутых ногах он вышел в холл отеля и направился на просторный балкон. Стоило ему отворить дверь наружу, как тотчас ему в лицо хлынул холодный ветер, принёсший капли дождя. "Идеально", - подумал Чимин и вышел на улицу. По лицу текли слёзы вперемешку с дождём, одежда намокла, но он всё продолжал стоять так, закрыв глаза и подставив себя стихии. И кое-что необычное было в этой печальной картине - его яркая счастливая улыбка. Он и правда был счастлив сейчас, отпуская свою боль, обиду, переживания, все те чувства, которые камнем лежали у него на душе, не давая спокойно вздохнуть. Чимин направил свой взгляд вдаль, туда, где вот-вот был готов скрыться последний луч солнца, еле проблёскивающий сквозь тучи. Он взялся за перила и подошёл к самому краю, подставляя лицо дождю...***
После нескольких выпитых бутылок пива на Юнги накатило желание покурить, и он тихонько вышел в холл, чтобы менеджер не засёк его, а то ещё наваляет за сигареты. Выходя на балкон, он уже стал прикуривать, но тут краем глаза заметил одинокую фигуру парня, державшегося одной рукой за перила. Его лёгкая рубашка развевалась на ветру, а худые плечи то и дело вздрагивали, что ещё больше придавало образу трагичности. Когда глаза немного привыкли к сумеречной темноте, Юнги узнал в парне Чимина. "Смеркалось. Дебилизм крепчал. И было самое время принять холодный природный душ. Что же, поэтичненько", - хмыкнул про себя Юнги. Он прижался спиной к стене и, скрестив руки на груди, стал молча наблюдать с не прикуренной сигаретой в зубах. Чимин даже не заметил, что уже был на балконе не один. Он всё так же продолжал мокнуть, даже не замечая того, как холод пронизывает его тело. Он прикрыл глаза и стал тихонько напевать, всё время повторяя лишь одну фразу: "Just let me love you...**" Он отпустил руку от перил, продолжая раскачиваться в такт напеваемой мелодии. Заметив это, Юнги с раздражением выплюнул сигарету и в два шага оказался позади Чимина. Недолго думая, парень обхватил младшего одной рукой за талию и, рывком затащив в холл, швырнул в кресло. "Придурок!", -процедил он сквозь зубы, которые просто скрежетали в негодовании. Чимин недоуменно захлопал глазами, не решаясь произнести ни слова - уж слишком зловеще выглядел в тот момент Юнги, последний раз он его видел таким взбудораженным, когда полетел его любимый синтезатор. "Здесь сиди", - снова рявкнул Мин и удалился в направлении к своему номеру, нервно шаркая по полу. "Что это сейчас было? И почему я должен тут сидеть?", - всё ещё недоумевал Чимин. Прошло пару минут, он уже собирался встать и уйти вопреки внезапному приказу хёна, но при первой же попытке ноги предательски подкосились, и он опрокинулся обратно в кресло, любезно принявшее его. Тело пробивал озноб, и парень только сейчас заметил, что промок до нитки. В полумраке холла вновь послышались шаркающие шаги, и из-за угла показался всё ещё жутко раздражённый Юнги с пледом в руках. Он небрежно швырнул им в Чимина и, не глядя, бросил: - Пошли со мной. Это приказ. - Я не могу, хён... - начал Чимин, пытаясь сказать, что его ноги по какой-то причине решили, что ходить на сегодня хватит. - Я сказал - это приказ, тебе дождя в уши налилось что ли? - Юнги всё так же продолжал смотреть на стену позади Чимина. - Но хён, я правда не могу, мои ноги... Они не хотят ходить, - когда Чимин произнёс последние слова, его голос предательски задрожал, и он наскоро спрятал голову под пледом, чтобы не выдать навернувшихся слёз. - Ой, блять. Какой же проблемный ребёнок, айщ... - Юнги снисходительно выдохнул и без дальнейших выяснений просто подхватил Чимина вместе с пледом на руки и понёс в свой номер. Младший даже не успел сообразить, что произошло, как его тело было метким броском катапультировано на кровать. Юнги же уселся рядом в кресле и прикрыл глаза. - Хён, ты,.. - первым подал голос Чимин, высовывая макушку из-под пледа. - Просто заткнись, или я за себя не ручаюсь, - всё так же с закрытыми глазами отвечал Юнги. - Видишь кружку на тумбочке? Бери и пей молча. Чимин приподнялся на кровати и придвинулся к тумбочке, аккуратно заглядывая в кружку. В ней оказался чай с безумно приятным ароматом с нотками бергамота и имбиря, а на дне лежала небольшая долька лимона. Чимин сделал несколько глотков и почувствовал, как по всему телу начало распространяться умиротворяющее тепло, озноб спадал. Допив, он вновь укутался в плед и лишь отрывисто дышал, глядя на Юнги, боясь чем-то снова его разозлить, хотя и не понимал, чем он, собственно, заслужил всё произошедшее ранее. Прошло около получаса, а они всё так же продолжали сидеть в полной тишине. Глаза Чимина невольно стали слипаться, и он уложил голову на подушку, чтобы ненароком не свалиться с кровати, вдруг задремав. И тут Юнги подал признаки жизни - он лениво потянулся в кресле, смачно зевнул и рывком встал. Чимин, испугавшись, со всей силы зажмурил глаза. Он не знал, что ждать от подвыпившего хёна, так что, по его мнению, притвориться спящим было лучшим решением. Но Мин присел рядом и положил свою ладонь ему на голову, медленно перебирая пальцами всё ещё остававшиеся влажными волосы. Чимин задержал дыхание, и лишь учащённое сердцебиение сейчас отличало его от камня. - Согрелся? - неожиданно мягко спросил Юнги. Чимин быстро закивал в ответ. - А мне так не кажется. Дрожишь весь. Юнги снова поднялся, но лишь за тем, чтобы погасить свет, а потом лёг на спину возле Чимина и сквозь темноту устремил взгляд в никуда. "Расставаться с чем-то, к чему, как кажется, прикипел всей душой, всегда больно. Словно вырываешь часть себя, без наркоза, по живому", - вдруг заговорил он. Чимин повернулся к нему, пытаясь разглядеть в темноте лицо хёна, чтобы понять, к чему тот клонит. Заметив это, Юнги притянул голову младшего к своей груди и, водрузив на него свой подбородок, вновь заговорил тихим хрипловатым голосом. - Чимин, наша жизнь, она, знаешь, как качели. В одно мгновение ты взмыл вверх, а через секунду уже на полной скорости несёшься вниз, чтобы потом вновь подняться. И чем тяжелее твой внутренний груз - переживания, сомнения, - тем ниже ты будешь падать, и тем дольше будешь оставаться там, на дне. И нужно учиться вовремя отпускать то, что тянет тебя на это самое дно, не давая снова взлететь. В одну реку нельзя войти дважды, но стремиться и приближаться к одному и тому же свету - вполне реально. Только тут другой вопрос - оно того стоит? А что, если этот свет - просто иллюзия, как солнечные зайчики, которые так нравятся детям? А что, если этот свет исходит от бушующего пламени, которое способно сжечь дотла? И что будет потом, когда познаешь источник этого света, догадываешься? Только пустота, которая будет сжирать тебя изнутри, пока не заполнится настолько, чтобы потянуть тебя вниз, в самую бездну. И этого нельзя допустить, потому что дальше - ничего, кроме отчаяния. Я знаю, Чимин, я прошёл через подобное, и не хотел бы снова испытать, и никому не пожелал бы, тем более тебе... Конечно, здорово жить в гармонии с собой и окружающими. Понятно, что сложно постоянно удерживать идеальный баланс, но жизнь ведь не без трудностей, верно? "Идеально" вообще понятие относительное. Так не лучше ли просто остановиться, или вовсе сойти с этих самых качелей? В жизни куча дорог, и только тебе выбирать ту, по которой ты будешь идти. Оступаться, падать и снова подниматься, останавливаться на распутье перед новым жизненным выбором, искать себя, бродить по кругу. Самое главное - не пятиться назад, пройденный путь всегда должен оставаться в прошлом лишь в качестве опыта, но не точки возврата. Такие метания не приводят ни к чему. Поэтому стоит остановиться, всё взвесить и осмотреться, прежде чем двигаться дальше. Возможно, там, за горизонтом, есть свет, дарящий тепло, а не разрушение. Стоит только заглянуть, и узнаешь... Юн замолчал, а по щеке, оставляя за собой влажный след, поблескивающий в лунном свете, текла одинокая слеза, которую он совсем не спешил вытирать. - Хён, звучит будто слова новой песни, - сонно отозвался Чимин. - Всё может быть, Чимини, всё может быть... Всё новое - хорошо сокрытое старое. Спи.