***
Раннее утро мрачное; туман только начал подниматься и висит достаточно высоко, а не прямо над землей. Птицы чирикают и поют где-то вдали, но в остальном Сокольники леса тихие и сказочные. Онегин и секундант Болконского отмеряют двадцать шесть шагов, прокладывая мечи в грязь на каждом барьере. Дуэлянты стоят на противоположных сторонах и устало смотрят друг на друга. Федор заставляет себя не нервничать. У него руки чешутся от желания почувствовать ружье, чтобы он смог начать стрелять и перестать думать об этом. Формальности кажутся ему абсолютно лишними. Он и Болконский занимают свои позиции после того, как секунды закончили, и ждут свои пистолеты. Федор осторожно берет пистолет от Онегина и уверенно кивает другу. Василий сжимает его плечо прежде, чем отойти в сторону. Федор поднимает пистолет и ждет счета. — На мой счет! — кричит секундант Болконского. — Раз, два… Начинает! Федор делает два шага вперед, затем останавливается и дышит прохладным, влажным утренним воздухом. Его взгляд неестественно резкий, адреналин пробегает по его венам, усугубляя каждую деталь его окружения, замечая каждое движение своего противника. Болконский начинает поднимать свой пистолет, который держал возле бедра. Федор делает еще один шаг, прежде чем начать опускать оружие из вертикального положения, прицеливаясь на его плече. Он подсчитывает в своей голове — сколько шагов осталось, сколько секунд уже прошло — пытаясь предсказать, когда Болконский будет стрелять. Выстрел получается неожиданным, его звук отдается эхом среди деревьев и пугает стаю птиц, взгроможденных поблизости. Пуля прошлась мимо уха Федора, разрывая его фрак и рубашку, что была под ним; кожа на его плече жжётся, и Федор знает, что в течение некоторого времени начнется воспаление. Он поворачивает голову на миг, когда осознаёт насколько близко он только что был к смерти. За этим следует мгновенное осознание того, что у него есть явная вероятность возмездия и реванша. — К барьеру, — спокойно говорит он. Его голос звучит эхом, приобретая уверенный, командующий тон. Болконский вынужден подчиняться. Федор внимательно следить, за своим противником. Его глаза сужаются, когда он концентрируется, а пистолет прицелен на лоб Болконского. Его спокойная решительность уступает место внезапному головокружительному осознанию. Это его идеальный шанс унизить Болконского, и избежать каких-либо юридических последствий для себя. Федор дёргается, поправляя свою хватку на пистолете. Он внимательно наблюдает за Болконский, прицеливаясь пистолет, но не стреляя. Его рука уверена, и взгляд пронзительный. Федор стоит там, в ожидании, пока, наконец, он не замечает, что холодный, непроницаемый облазь безразличия Болконского начинает рушиться. Он тоже боится, как и все, смерти. Его отец и его деньги не могут сейчас ему помочь. Как и его притязания на гордость, честь и семейную славу. Федор наблюдает с садистским удовольствием, как Болконский бледнеет и его глаза начинают переставать фокусироваться. — Стреляй! Чего ты ждёшь?! — требует Болконский. Напряженные нотки в его тоне выдают страх и нервозность, которых он изо всех сил пытается скрывать. Федор ухмыляется.Ты даже не стоишь моего выстрела, злобно думает он. Затем одним плавным движением переворачивает пистолет вертикально… и стреляет в воздух.Часть 4
2 июня 2018 г. в 00:03
Холодный металл пистолета в его руках приносил почти успокаивающее чувство, сильное и уверенное, как ничто другое в жизни. Ничего, за исключением, что он не будет оскорблен и никогда не позволит кому-то оскорбить его гордость или поставить под сомнения честь его семьи. Уж точно не богатому и высокомерному папенькиному сынку, как Болконский.
— Федор, поставьте пистолет в сторону и давай разумно все обсудим, — Его секундант — Василий Онегин — стоит, прислонившись к дверному косяку, и беспокойно дернулся. — Тебе не обязательно это делать…
Федор не поднимает глаза и продолжает осматривать дуэльный пистолет.
— Нет, должен.
Ему вот-вот стукнет семнадцать лет и он собирается состязаться в своей первой дуэли. Федор должен быть взволнован или испуган, возможно, даже в ужасе, но он почти ничего не чувствует. Слова Болконского глубоко засели, и они продолжают повторяться в его в голове.
Онегин вздыхает и подходит к окну, глядя на заход солнца.
— По крайней мере, давайте поразмыслим над извинениями.
Федор резко поднимает глаза.
— Ты что, дурак? Василий, я не заставляю тебя быть моим секундантом, если ты этого не хочешь, черт побери!
Онегин поднял обе руки вверх в уступающем жесте.
— Этого я не сказал.
Федор швыряет пистолет на стол, и тот издает зловещий отзвук удара металла о дерево.
— Как ты можешь предлагать мне так унижать себя? После того, что он сказал обо мне, о моей семье! Черт со мной, но моя мать и сестра!
— Да, о них. Ты думал о них, когда бросил ему вызов? Или ты думал только о себе и своей гордости? Болконский — хороший стрелок, и он старше! Что будет, если тебя убьют? Как они будут себя чувствовать; кто будет там, чтобы поддержать их?
Об этом Федор ещё не подумал. На самом деле, возможность поражения никогда не приходила ему в голову. Он открывает рот, чтобы ответить, но осознаёт, что не знает, чего сказать. Образы наполняют его мысли: мать плачет над его телом, Галина в черном траурном платье, землевладелец, требующий оплаты за дом, которую они не смогут оплатить без денег, что он должен приносить… и по какой-то необъяснимой причине — Анатоль со слезами на глазах и с четным количеством незабудок* в руке.
Федор вздрагивает и моргает несколько раз, чтобы очистить голову.
-Меня не убьют, — Онегин закатывает глаза и хочет что-то сказать, но Федор перебивает его. — У меня нет выбора, Василий, ты не понимаешь? Хотя, возможно так и есть — никто не придирается к твоей семье за неспособность оплатить счета. Забудь об этом, я попрошу Денисова стать моим секундантом, — Он забирает чемодан с дуэльными пистолетами и поворачивается к двери.
Онегин пересекает комнату в трех быстрых шагах и хватает Федора за плечо, поворачивая к себе.
— Не будь таким. Я твой друг и твой секундант. Я обязан посоветовать тебе передумать, прежде чем пролёться кровь, — Он с силой схватил чемодан и вытащил его из хватки Федора.
Долохов смотрит на него одно мгновение, потом рассмеялся и качает головой.
-Ну, тогда ты можешь остановиться. Ты только зря теряешь силы.