Человек начинает ценить кого-то только после того, как потеряет

      После второй, данной Бьякураном, жизни мне казалось, что я больше никогда не буду чувствовать боль от потери. Я зарос толстым слоем прочной, как сталь, кожи, и мне на всё стало насрать.       Я не испытывал ни любви, ни радости, ни страха, ни боли — мне было лень это делать, меня всё это не волновало.       Несмотря на это, у меня была женщина. Я её не очень-то и любил, не уважал, относился к ней, как к прохожей. Единственное, что меня в ней привлекало — её внешность. И готовила она вкусно.       Мы встречались больше двух лет. За основу, я был с ней ради секса, любил её не той головой, которой, по сути, надо. Она же думала, что я её люблю по-настоящему.       Несмотря на всё моё двуличие, меня к ней тянуло. Я ходил за ней, иногда даже бегал, что-то приносил, а она улыбалась мне и радостно благодарила.       Она была не такая, как все в Мельфиоре. Она не раздражала, не зазнавалась, не считала себя хоть чем-то лучше других. Такая простая, что этой своей простотой была необычна.       Помню один день, который выделился и остался в моей памяти навсегда. Это был обычный солнечный день. Чёртов выходной — день, когда я должен в трусах валяться в кровати и, обнимая свою девчонку, смотреть телевизор. Но вместо этого, чертовка разбудила меня где-то ближе к полудню. Вытащив из кровати, она отправила меня в ванну, а затем пригласила к столу.       После завтрака я уже надеялся, что буду ничего не делать весь оставшийся день, но нет.       — Может, хочешь пойти погулять? Я слышала, в парк приехал центр аттракционов, и было бы весело сходить вместе, — она стояла у шкафа в одном нижнем белье и выбирала, что бы ей надеть. Честно, не обратил бы на неё внимание, если бы не кружева, что так элегантно и дорого смотрелись на её прекрасном, слегка пухлом, теле. Вскочив с кровати, я подошёл к ней и обнял, положив голову ей на макушку.       — Мне в падлу, если хочешь, дуй одна, — зевая, сказал я и повернул голову к окну. Там была хорошая погода: светило солнце и было ясно, ни одного облачка. Настроение юной дамы было ровно таким же, как и погода.       — Ну, тогда я пойду с кем-нибудь другим. Думаю, желающих будет много, — я разозлился. Нет! Она или пойдёт со мной, или не пойдёт вообще. Сжав её крепче в своих объятьях, я недовольно промычал, и Мика тут же тихо хихикнула.       — Чего смешного? — недовольно спросил я, на что та почти сразу ответила.       — Редко можно увидеть, как ты ревнуешь, — я? Ревную? Она тупая? Я все так же недовольно цокнул и легонько ударил её по голове.       — Совсем тупая баба? Глупостей не говори, — я заметил, как она сжалась и прижала к себе платье. Чёрт, стало очень неприятно, будто нож в спину возили, но я промолчал и плюхнулся на кровать.       Тишина. Я бы обрадовался такому спокойствию, ведь с этой малолеткой тишины дождаться — редкость, но это стало напрягать. Поднявшись, я увидел, как она сидит на полу, её лицо было закрыто волосами, но тут в пространстве появилась маленькая слезинка, которая блекло заблестела от солнечных лучей, которые пробивались через широкое окно, а после этого в дребезги разбилась на её ноге.       — Мика… Чего ты ревёшь?       Она промолчала.       — Ты хочешь пойти в этот чёртов парк? — она все так же молчала.       — Хорошо… Хорошо… Пойдём в парк вместе, — я уже не знал, что ещё сказать, но она поправила причёску и кивнула. Я увидел её опухшие, заплаканные фиолетового цвета, глаза. От этого мне стало как-то не по себе, и я пошёл к ней.       Спустя всего пятнадцать минут мы шли в сторону парка. Лето, солнце, небольшой ветерок раздувал её белое платье и трепал длинные чёрные локоны, что были связаны в высокий хвост.       Дойдя до аттракционов, я понял, что раскошелиться придется немало. Ну, что же, повеселимся, блять.       Тот день был самым счастливым в моей жизни. Невероятно, верно? Но так и было, мы весело проводили время, она улыбалась, смеялась, радовалась, обнимала меня и благодарила за этот день. Мне это казалось совершенно нормальным. Но я бы никогда не подумал, что её «спасибо» было не просто обычным словом.       Я сделал бы всё, чтобы вечно переживать этот прекрасный день. Но вместо этого я страдаю всё снова и снова.       Это был вечер. Я был настроен на очень важный, в своей жизни, шаг. Поняв, что всё же, не могу жить без неё, я решил сделать предложение. Да, это невероятно, но так и есть.       Вернувшись домой, я заметил, что что-то не так. Слишком тихо. Микада меня не встретила и запаха вкусно приготовленного ужина также не слышно. Сердце сжалось, а потом внезапно так сильно застучало, что мне казалось, в скором времени вообще выпрыгнет.       Разувшись, я поспешил на кухню, и там был страшный бардак, будто кто-то что-то искал и не нашёл. Мука была рассыпана везде: на полу, на стенах, даже на потолке. Макароны и другие крупы были так же везде раскиданы. Я осмотрел все предметы, не хватало одного ножа.       С неприятными мыслями я поспешил обыскать спальню. Беспорядок постиг меня и там. Но больше всего меня пугало другое: где Мика?       Последней моей надеждой было пойти в ванну. Там было одно место, где она всегда пряталась, когда я бывал пьян. Я знал это место, но не лез к ней. Только вот зайдя в ту комнату, я замер. Мое тело стало окутано страхом — мне было больно видеть то, что я видел.       Микада лежала в доверху наполненной ванной. На ней было ее любимое белое платье, которое, жаль, было больше не белым. На полу валялся тот самый пропавший нож. Её руки были разрезаны вдоль вен, и конечно же вода вся была окрашена в алый цвет крови.       Почему? Почему она это сделала? Слишком много вопросов, на которые ответов нет. Она же всегда была такой веселой и жизнерадостной, так… не могло же это все быть просто маской?       Только спустя время я отошёл от этого шока. Еле дойдя до спальни, я сел на кровать. Подо мной зашуршала бумага, и я тут же обратил внимание на неё.       «Закуро, я знаю, для тебя это будет огромным шоком, но я больше не смогла этого терпеть. Было слишком тяжело притворяться любимой, зная, что ты меня не любишь. Невыносимо было заставлять себя думать, что я нужна тебе, зная, что, на самом деле, тебе совсем пофиг. Больно знать, что я совсем тебе не нужна и, когда придёт время говорить о более серьезных отношениях, например свадьбе, ты просто уйдешь. Я решила облегчить жизнь нам обоим. Теперь ты можешь спокойно уйти, а я больше не буду носить эту маску, что так сильно убивала меня морально. Но, Закуро, знай одно: я действительно тебя очень любила».       Ком в горле застрял. Я перестал дышать, и на секунду мне показалось, что сердце остановилось. Я не знал, что делать, не знал, что думать, лишь смотрел на лист, который вскоре, от переполняющих меня эмоций, сжёг. От него остался лишь пепел, как и от моего счастья с этой девчонкой.       Придя в себя, я пошёл обратно в ванную и достал любимую из тёплой воды. Вся вода стала капать на пол, отчего оставались большие лужи. Может быть, потом уберу, это теперь не самое важное. Труп был ещё полутеплым, значит, она умерла совсем недавно. Стало слишком неприятно от осознания. Зайдя в спальню, я положил её на кровать и стал осматривать все увечья, что были на её теле.       Кроме знаков самоубийства, не было никаких других следов, я был уверен, что она это сделала сама. Да, записки мне было мало, ведь её могли заставить это написать, но нет — это было обдуманно с её стороны.       Вздохнув, я достал коробочку, в которой было кольцо, ещё раз посмотрев на своего бездыханного ангела и аккуратно надел колечко на её изящный безымянный палец.       А ведь, если бы я пришел хоть на час раньше, она бы плакала от счастья и обнимала меня, но нет. Вместо этого я могу лишь укрыть её труп одеялом и постараться забыть. Но, разве я забуду? Нет.       Я больше никогда не смогу полюбить. Из-за меня погибла та, на которой я был готов жениться. Из-за моего чёртового безразличия и похуизма. Этот груз останется всегда на моих плечах и, словно клеймо, будет преследовать меня до скончания дней.       Встав на ноги, я подошёл к комоду, на котором стояла наша совместная фотография. Усмехнувшись, я провёл большим пальцем по её лицу, а затем позвонил в полицию.       И почему же я тебя не ценил, когда ты была рядом со мной?