К востоку от Бохая

      Перелет из Японии в Корею занял два с половиной часа, час был потрачен на получение багажа, ещё полтора часа занял путь из аэропорта в город и въезд в новый купленный домик в престижно спальном районе. Пять часов переезда и целый день суматошных сборов измотал их столь сильно, что сил оставалось ровно на то, чтобы распластаться на диване или кровати и мгновенно заснуть.       А в это время всё форумы Намимори кипели от поразившей словно гром ясное небо новости о жестоком убийстве Савады Нанао и похищении её детей.       Если подумать фамилия Савада не была редкостью в Японии, и даже в Намимори насчитывалось около десяти семей, чьи фамилии были омофонами, и ещё три семьи однофамильцев. Пожалуй, для иностранцев фамилия Савада была бы одинаковой, как бы она не писалась, особенно если не разбираться.       Доктор Шамал был иностранцем, и если в том параллельном мире он прожил в Японии практически пять лет и знал японский, то нынешний он едва ли разбирался в нём. Воспоминания из параллельных миров и так были достаточно смутными, а уж для не знающего японский и вовсе полной кашей, неудивительно, что Шамал только и смог запомнить, что дети со странной мистической силой родились в Японии, в каком-то городке то ли Нами, то ли Намимори, в семье Савада, где отец не появлялся годами.       Возможно СОЮЗ не поверил бы в смутные видения своего оперативника, а любой из одиннадцати Старейшин так и вовсе высмеял бы их, особенно те что были ноблесс, но не Двенадцатый Старейшина, в чьем подчинении и находился Шамал. Двенадцатый Старейшина был не слишком умен и силен, он не особенно сильно увлекался наукой, но как какой-то средневековый король подбирал себе свиту, в основном из ученых, что трудились во благо его, и как, наверное, любой аристократ средних веков был подвержен паранойе. Паранойя Двенадцатого Старейшины подогревалась всё большими успехами доктора Кромбеля и видными каждому амбициями занять место Старейшины.       Возможно всё это и привело к тому, что он послал DA-5 в Намимори, предварительно отдав Шамала на растерзание доктору Айрис.       Савада Нанао была младше Савады Наны на целых десять лет, она бесконечно пилила своего мужа, который был гораздо старше её, за малый заработок, старый дом и подозревала в вечных изменах, поэтому не было ничего удивительного, что сам отец семейства отдыхал и жил на вахте, отбывая обязательную повинность дома в окружении сварливой жены и пошедших в мать дочек, нередко он уходил с одной вахты на другую лишь бы не возвращаться домой.       В общем и целом, эта семья Савада подходила под все критерии Шамала: они жили в Намимори, отец детей возвращался редко, мать семейства не работала, и у них были двое дочерей, правда не погодок, но возраст детей Шамал и не помнил.       Как и почему Савада Нанао была убита было неизвестно, точнее, как наверняка установили бы судмедэксперты, а вот почему следствие будет гадать ещё долго, впрочем, Двенадцатому Старейшине на смерть Савады Нанао было всё равно, главное ему доставили двух детей, обладающих мистической силой.       В конце концов потенциал Шамала разочаровывал.       Новость о жестоком убийстве в Намимори докатилась и до Токио, а точнее до Хибари Кеи, который не допустил даже мысли о том, что убитой может быть Савада Нана, а похищенными Ёши и Теру. И воспоминаний из параллельных миров были здесь совершенно не причем, Хибари прекрасно знал о силах Теру, в ином бы случае он никогда бы не доверил ей управление комитетом, да и Нана с Ёши проходили обучение в семейном додзе Хибари, а там спорт стоял на самом последнем месте.       Однако же легкое волнение, в котором Хибари не признавался даже себе, заставило его позвонить, но ни Теру, ни Ёши трубки не брали и не перезванивали, на все вопросы родственники ответили размытым: «Переехали».       Именно в этот момент Хибари ощутил ни с чем не сравнимое предчувствие кровавой битвы, пообещав себе найти этих травоядных, пока они не влезли куда-нибудь ещё.       Ямамото же узнавший о убийстве в Намимори лишь ощутил облегчение, подумав о том, что они вовремя переехали. Он не взволновался о судьбе Теру, Ёши или Наны, не от того, что верил в их силы, а от того, как и всякий прирожденный убийца, до страшного легко мог откинуть свои чувства.       Новости Намимори до Кореи не доходили, а потому узнать о произошедшем семья Савада не могла.       Они судорожно докупали вещи, заказывали в ателье белую форму школы Е-Ран, пристраивали Фран в начальную школу при посольстве и пытались обжиться на новом месте.       Инчджу*, а именно туда они и переехали, был достаточно крупным городом близ границы с КНДР да и располагался не слишком далеко от Сеула. Здесь был самый настоящий парк развлечений, множество торговых центров и многоэтажные новостройки, но совершенно не было лесов и гор, где можно было бы найти уединение и тренировать Пламя.       До начала учебы они успели облазить часть гор, посетить парк развлечений, найти точку нелегального сбыта донорской крови и даже поссорится с группой девиц из школы Сае-Ха.       Теру и Ёши наслаждались прекрасным молочным коктейлем в кафе, что расположилось недалеко от престижной школы для девочек, когда зашла группа девчонок. С первого взгляда было понятно, что намерения у них не самые благородные, хотя бы по напряженной улыбке одной из них.       — Джин-Хо, ты же угостишь нас коктейлем в честь поступления в школу? — спросила одной из них, крашенная блондинка, и не дождавшись ответа добавила. — Правда?       — Д-да, — тихо промямлила Джин-Хо, дрожащими руками, вытаскивая кошелек из сумочки.       Ёши, наблюдавшая за этим, недовольно нахмурилась, ей никогда не нравилась школьная травля, она произрастала из самых низких и отвратительных желаний. И хотя сама Ёши желала подчинения и власти, она никогда не пыталась добиться её силой, Десятая Вонгола добивалась власти своими поступками, а не бессмысленным унижением слабых.       — Поможем? — пихнув Теру ногой под столом, спросила Ёши.       — Опять, эта твоя защита слабых и обездоленных, — устало вздохнула сестра, отставляя стакан с молочным коктейлем.       — Теру?       — Ладно, пошли.       Ёши вскочила из-за стола первая, со спины обняла эту Джин-Хо, умудряясь скинуть чужие руки с её плеч, и буквально повиснуть на кореянке, что была на голову ниже её. Теру же не спешила, она сделала ещё один большой глоток молочного коктейля, прежде чем вытащить трубочку и, взяв стакан, встать из-за стола.       — Джин, — практически пропела Ёши, — почему ты так долго!       — А ты кто ещё такая? — рассержено зашипела девчонка, которую двойняшки определили как главную.       — О, ты не говорила, что приведёшь друзей — практически положив подбородок на чужое плече, сказала Ёши. — Наверное, мне тоже стоит Вас угостить!       — Я тебе помогу, сестра, — улыбнулась подошедшая Теру, а затем опрокинула стакан с молочным коктейлем на блондинку. — Правда, ведь вкусно?       Джин-Хо не видела, но главная блондинка определено, собиравшаяся вцепиться в чужие волосы, пораженно застыла увидев лицо Теру и холодные глаза Ёши. Теру улыбнулась склонилась ниже к блондинке и вдохнула приторный запах клубничного коктейля.       — Ещё раз увижу или услышу рядом с нашей Джин-Хо и нос тебе сломаю, клубничка. Свалила.       Наблюдая как девчонки стремительно покинули кафе, Ёши улыбнулась. Она ощущала, что поступила правильно, в то время как Теру закатила глаза, она не считала, что стоит помогать каждому даже когда тебя не просят.       — Зачем Вы вмешались? Они теперь от меня не отстанут! — неожиданно заговорила Джин-Хо, пытаясь скинуть с себя руки Ёши.       — Они же над тобой издевались, — отпуская Джин-Хо из своих объятий, недоуменно сказала Ёши.       — Оставь эту дуру, — дёрнув сестру за рукав, сказала Теру. — Если ей нравится терпеть чужие издевательства в ожидании чуда, пусть терпит. Хотя могла бы и поблагодарить!       Они прошли целый квартал, когда их догнала Джин-Хо, она была запыхавшейся с растрепанными волосами и вся покрасневшая, но всё равно пыталась начать говорить.       — Я, я хочу поблагодарить, — с отдышкой сказала Джин-Хо.       — Молодец, что поблагодарила, а теперь кыш, — насмешливо улыбнулась Теру.       — Я угощу Вас кофе, только давайте подождем Ик-Хана.       — Круто! — радостно улыбнулась Ёши. — Меня зовут Савада Тсунаёши, а эта угрюмая личность моя сестра — Терухиме.       — Меня зовут Ву Джин-Хо, и спасибо, что помогли мне.       В тот же день они познакомились с Ву Ик-Ханом, который был низкорослым шатеном, что просто обожал компьютеры и едва был похож на свою кузину — Джин-Хо. Он поступал в школу Е-Ран, как и они, и обещал им помочь в случае необходимости, хотя и Ёши, и Теру знали, что никакого Ву Ик-Хана в их классе не было, и всё же это было приятно.       И хотя Джин-Хо поблагодарила их за помощь, по-настоящему благодарной себя она не чувствовала, неловкость, появившаяся между ними, не исчезала, и даже Ик-Хан, видевший это, не смог никак повлиять. Они расстались на такой же неловкой ноте, разойдясь в разные стороны, после кофе.       Дома было всё также не обжито и, хотя с кухни доносились наиприятнейшие запахи, чувствовалась пустота и некая чуждость. Разувшись, двойняшки вошли в зал, где окруженная бумагами сидела Нана, необходимо было разобраться с семейным бизнесом, что был запущен из-за стремительного переезда. Фран ушла на подготовительные занятия в школу при посольстве, Йен уже устроился на работу в какую-то корпорацию, а Бьянки — спала.       — Мам, — протянула Ёши, практически сразу примостившись сбоку от Наны, наблюдая как Теру поднимается наверх, — а как ты думаешь, можно будет перейти в другой класс?       — Зачем? — продолжая читать документы спросила Нана.       — Мы с Теру сегодня познакомились с Ву Ик-Ханом, он будет учиться в одной с нами школе, и вот я подумала…       — Нет, — оборвала Нана. — В Е-Ран классы формируются определенным образом, администрация и так пошла нам на большие уступки, согласившись на перевод после начала учебного года*.       — Он обещал помочь нам, — слегка поджав губы пробубнила Ёши.       — Вы будете учится в одной школе, разные классы никогда не были для вас особым препятствием, — оторвавшись от бумаг ответила Нана. — Я понимаю, что Вам тяжело в другой стране с другой культурой, но ты так уверена в человеке, которого увидела впервые в жизни?       — Но интуиция…       — Твоя интуиция помогала тебе писать тесты?       — Нет, но…       — Ёши, твоя интуиция работает только тогда, когда тебе или нам угрожает опасность. Только тогда она творит невероятное, в остальном же она неэффективна. Полагать на неё недальновидно.       — А как же твои предсказания? Они ведь тоже лживы, — прищурившись сказала Ёши.       — И потому я с ними острожна, — Нана вздохнула. — Я тебе не запрещаю, можешь попробовать перейти в другой класс, но почему бы не дать шанс твоим новым одноклассникам?       — Опять придется быть миленькой, — скривилась Ёши.       — Теру тоже постарается, — постаралась приободрить Нана.       Однако же Теру никогда и ни с кем не пыталась быть милой, она хамила, грубила и могла ввязаться в драку, впрочем, это и Ёши касалось тоже. Вступление в Дисциплинарный комитет школы лишь усугубил не слишком приятный характер Теру, она стала ввязываться в драки в два раза чаще, порой втягивая в это и Ёши, забыла многих друзей из начальной школы, став общаться с Хибари Кеей, который тоже не был образцом благородства и добродетели. Конечно, со временем Теру стала спокойней или скорее безразличней, меньше ввязываться в драки и чуть больше следить за своей речью, но ни бросать Дисциплинарный комитет, ни вступать в клуб Домоводства она не стала.       Ёши вполне обосновано сомневалась, что Теру когда-нибудь станет милой.        Поднявшись наверх в свою комнату, Ёши завалилась на кровать, уставившись в абсолютно белый потолок, до заката оставалось ещё три часа, как и до пробуждения Бьянки, а заняться было решительно нечем. Ёши поднялась с кровати и задумчиво пролистала несколько книжек, а ещё парочку томов манги, и также задумчиво вышла из комнаты.       Соседней спальней была комната Теру, куда Ёши и направилась, предварительно постучав — сестра не любила, когда к ней врывались без разрешения — однако в течении нескольких томительных минут Теру ничего не говорила, и Ёши постучала вновь, услышав в ответ неясное бормотание, которое едва можно было принять за согласие. И Ёши тут же повернула ручку двери, заходя в комнату сестры.       Спальня Теру была столь же солнечна, что и её комната, но казалась холоднее, здесь была точно такая же мебель: шкаф, стол, кровать, тумба и гардероб, но не было цепляющих взгляд деталей. Здесь не было ни кубка Теру по кюдо, ни пары любимых, но на взгляд Ёши совершенно нелепых, картин, ни фотографии Дисциплинарного комитета, ни пирамиды из оникса, однако же в шкафу уже расположились книги, в основном учебники, а в приоткрытом гардеробе виднелись вещи.       — Ты ещё не все разобрала? — удивленно спросила Ёши.       — Зачем напрягаться: собирать, разбирать вещи, не думаю, что мы надолго тут задержимся, — вставляя закладку, ответила Теру. — Мм, ты со мной согласна?       Но Ёши застыла, всмотрелась в совершенно серьезную сестру, и моргнула. Взгляд её ещё раз осмотрел комнату вновь сконцентрировавшись на Теру.       — Почему, нет, с чего ты это взяла? Здесь тихо и СОЮЗ не слишком активен.       — Корея хороша лишь тем, что мы не бросаемся в глаза, и стоит не терять времени, а подучить язык. И это лишь вопрос времени, когда СОЮЗ нас найдет. Шамал вряд ли станет молчать.       — Зачем ему об этом говорить, он же отпустил Бьянки.       — Скорее упустил, Бьянки быстрее разобралась с новыми знаниями, да и СОЮЗ видимо не ожидал, что там будет кто-то, сохранивший разум, — Теру нахмурилась. — Ты не должна видеть благородство и добро там, где его нет.       — Зато ты видишь везде подлость. Зачем ему говорить о Пламени, это ведь подставит в первую очередь его. Он станет подопытной крысой, которую вскроют, чтобы узнать секрет.       — А ты не думала, что в этой реальности он может быть фанатиком? Кто знает, что за ложь они придумали, чтобы люди за ними шли. Вспомни, что ты говорила Рокудо Мукуро, чтобы он за тобой пошел, и сдержала ли ты своё слово.       — То было другая ситуация, — поджала губы Ёши. — Мильфиоре побеждали, нам необходимо было оружие.       — Оружие, за которое жизнью заплатили невиновные.       — Я закрыла лаборатории, — сжав руки, упорствовала Ёши. — Я выполнила своё слово.       — Но Мукуро не согласился бы с тобой, узнай он правду, — улыбнулась Теру, отложив книгу на прикроватную тумбочку.       — Ты тоже принимала в этом участие, ты лгала ему.       — Но он был не моим Хранителем Ёши, и я не отрицаю, что грешна, — прекрасно понимая, что сестре неприятно сравнение с СОЮЗом, Теру продолжила. — Разница между Вонголой и СОЮЗом была лишь в одном, мы не прикрывались громкими целями или идеалами, мы были в крови и грешны, мы были мафией, а не мессиями решившими отчистить мир от скверны. И раз ты решила принять и помнить себе, как Десятая Вонгола, пожалуйста, не лицемерь и веди себя, как должно, а не строй из себя пятилетку.       — Видимо после моей смерти многое произошло, Теру, — выдавила из себя улыбку Ёши, — или мне лучше назвать тебя Одиннадцатой Вонголой?       — Как хочешь, — поморщившись ответила Теру, — хоть Дьяволом зови. И ты права, после твоей смерти многое произошло, в том числе раскрылось и предательство Шамала. Он заразил тебя, так что не ищи благородства в том, в ком его нет.       — Что? Он не мог заразить меня, он ведь… — она закрыла руками лицо, всё ещё отказываясь верить в это, а потом спросила. — Сколько? Сколько человек оказались предателями?       — Это уже не имеет значения, это прошлое, которое не стоит ворошить, — но Ёши молчала и упрямо ожидала ответа на свой вопрос, и Теру сдалась. — Половина, большей частью приближенные, не все из них работали на Мильфиоре.       — Но нашими потерями, мы обязаны им, — слегка хрипло продолжила Ёши. — Но интуиция…       — Они никогда прямо не думали о твоём убийстве, а с Вонголой ни одна из нас себя идентифицировать не смогла. Вред, причиненный Семье, не ассоциировался с тобой и видимо кто-то узнал об этой небольшой слабости знаменитой Гиперинтуиция Примо и Дечимо Вонголы.       — И ты всё ещё считаешь, что я не виновата в случившемся? — опускаясь на пол, глухо спросила Ёши. — Я, которая не нашла предателей, я, что лгала собственному Туману, что доверилась Шамалу. Я…       — Девятый знал об этой особенности твоей интуиции, — не пытаясь обнять Ёши, продолжила Теру, только сжала в кулаках покрывало. — Он назначил Реборна нашим репетитором, не собираясь давать ему допуск к секретным данным, скорее всего Девятый имел на нас какие-то планы и, если бы не инсульт, наверняка попытался бы выполнить их.       Ёши молчала, только смотрела на совершенно спокойную сестру, которую, казалось, не трогали волнения Ёши и то потрясение, что принесла с собой правда. «Наверняка, также спокойно, она убила Джессо», — подумала Ёши с жутким, абсолютно иррациональным страхом. Казалось, что Теру легко бы справилась с ролью босса, и будто бы забыв всё совместное детство, забыв пятилетнюю Теру, с улыбкой падающую в лаванду, Ёши испугалась её. Она смотрела на Теру и видела полуистлевший образ кровавого мафиозного босса, который вполне соответствовал миру, погрязшему в разборках двух крупных Семей, и за этим образом она не видела собственной сестры. Сестры, что никогда не отворачивалась от неё.       — Я, пожалуй, побуду у себя, хочу всё обдумать, — прошептала Ёши, неловко поднявшись с пола.       Она ушла ни разу не обернувшись на Теру, и так и не заметила крепко сжатых рук и застывших глаз сестры.       Когда дверь с легким щелчком закрылась, Теру глубоко выдохнула и судорожно вдохнула, она не хотела вспоминать ничего из того, что рассказала, не вспоминать о гнусных обвинениях в убийстве сестры, не вспоминать о проклятом титуле Одиннадцатой, не вспоминать что только Хибари поддержал, а оставшиеся Хранители Дечимо восстали против неё, не вспоминать что она казнила всех живых Хранителей Дечимо, кроме Хибари, заклейменного предателем. Теру действительно хотела забыть об этом, но память не отпускала её, да и сестра будто в насмешку над ней, всякий раз спрашивала о том, что она не хотела вспоминать.       Теру не хотела вспоминать ни о мафии, ни о Вонголе, ни о Три-не-сетте, она не хотела помнить о том, что каленым железом было выжжено в её памяти.       — Как же я ненавижу всё это, — падая на кровать, прошептала Теру, закрывая руками лицо.       Ужинали сестры в напряженном молчании, которое было очевидно всем: они старались не пересекаться друг с другом взглядом, не дотрагиваться друг до друга и даже не смотреть в одну сторону.       Первой, даже не доев, из-за стола вышла Теру, она скупо поблагодарила за ужин и поспешила в свою комнату, продолжая чувствовать мерзкую тяжесть в груди из-за чертовых воспоминаний. В тот момент, когда Теру скрылась на верху, а Ёши собиралась встать из-за стола, Нана отодвинула тарелки переведя свой взгляд на Ёши.       — Что случилось? — улыбнувшись неживой, но приветливой улыбкой спросила Нана.       — Мам, о чём ты? — удивилась Ёши, посмотрев совершенно честными глазами в ответ.       — Села! — впервые прикрикнула Нана. — Ты сейчас попыталась обмануть меня, используя мои же уловки? — показательно удивилась она. — Мне надоело, что после получения воспоминаний вы практически всегда ссоритесь.       — Мам, это пройдет, — в очередной раз располагающе улыбнулась Ёши, как делала Нана всякий раз встречая Емитсу.       — Потому что это связано с мафией? Или потому, что в глазах Десятой Вонголы я гражданская? Кажется, твоего Джессо это не остановило, — впервые упомянула свою смерть Нана.       — Какая жалость, что я не Теру! — разъяренно прошипела Ёши, в сейчас в ней едва ли узнавалась Тсуна-мое из Средней школы Намимори. — Какая жалось, что не она стала Десятой! Наверняка, тогда бы всё были живы и счастливы!       — А ты так хочешь ей быть? — опасно тихо спросила Нана, и сидевшие за столом Абрамсы и Бьянки поежились от проскользнувшей угрозы.       — Что?       — Ты так хочешь быть идеальной Десятой Вонголой, что видела свою мать раз в несколько лет, что лгала ей в лицо об успешной мирной карьере, что с завистью смотрела на парочки? Ты хочешь повторить судьбу Емитсу? Он, видишь ли, тоже, считал своего брата идеальней во всем, до того, как убил его.       Но Ёши молчала, она впервые слышала о том, что у Емитсу был брат, а мысль об убийстве сестры и вовсе никогда не появлялась в её голове, но слова мертвенно-спокойной Наны больно били в самую точку, в ту лицемерную маску, что она носила. Ведь в какой-то момент, Ёши действительно захотела стать Десятой Вонголой, хотя на словах продолжала отрицать.       — Да, как такое в голову тебе, мам, могло прийти! — возмутилась она.       — Но в смерти Десятой Вонголы была обвинена Терухиме, — неожиданно вступила разговор Бьянки, которая уже догадались о причине ссоры. — И обвинили её в этом многие, и первым среди них был Ямамото Такеши, а за ним эти обвинения поддержали Гокудера и Бовино.       — Не, не может быть, они ведь знали, как я близка с сестрой, — нахмурилась Ёши и всмотрелась в Бьянки, которой действительно неприятно было говорить об этом предательстве. — Мы ведь через столькое с ними и сестрой прошли!       — И они знали, что поймать тебя в иллюзию практически невозможно, — продолжила Бьянки, она понимала, что распри между сестрами до добра не доведут, что Теру хочет обо всём забыть, но не Ёши. — Занзас погиб через несколько часов после тебя, и единственной наследницей осталась Терухиме. Из всех только Хибари, признал её боссом, остальные же отказались подчиняться ей и…       — В соответствии с законом были казнены вместе с семьями, за предательство Вонголы, — прекрасно зная мафиозные законы закончила Ёши. — Она не говорила об этом.       — Возможно, потому что она хочет это забыть. Тебе стоит уважать решение твоей сестры и забыть, что она когда-либо была твоей подчиненной, — скинув с колен салфетку, из-за стола поднялась Нана.       — Я извинюсь перед ней.       — Нет. Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это перестать вспоминать о Вонголе. Я сама поговорю с Теру, а тебе Ёши стоит наконец-то запомнить, ты не Десятая Вонгола, — жестоко закончила Нана, она совершенно не понимала, почему одна из её дочерей, так отчаянно цеплялась за эти воспоминания, будто бы ничего другого в этой жизни не было.       Ёши смотрела, как Нана спокойно поднимается наверх, будто бы оставляя её, отдаляясь от неё, а затем опустила взгляд на стол. Будто сквозь толщу воды, послышался скрип стула, это Йен встал из-за стола, следом за ним со стула слезла Фран, в столовой осталась Бьянки, что допивала кровь из стакана. Ёши перевела взгляд на неё, но та, казалось, не осуждала.       — Ты не осуждаешь меня? — неуверенно спросила она.       — Мне было восемь, когда открылся талант к Ядовитой кулинарии, и отец хвалил меня всякий раз, когда я травила собственного брата, — ответила Бьянки. — Я узнала о всей глубине мерзости моего и отца поступка, когда мне было четырнадцать из сплетен служанок. Это был год, когда я сбежала из дома, но знаешь, что было самой ужасное в моём прошлом? Если бы не служанки, я бы никогда не задумалась о том, что травить брата было плохим поступком.       — Боюсь в этом мы с тобой похожи, — сгорбившись, сказала Ёши. — Если бы не мама, я бы…       — Но почему тебя так задевает то, что Теру стала боссом лучше тебя? — спросила Бьянки, зная, что именно в этом был корень всех ссор, Ёши считала Теру лучшим боссом, чем себя.       — С чего ты это взяла? — попыталась было засмеяться Ёши.       — Я твой Хранитель.       — Я ведь не похожа на Десятую, она никогда не пыталась быть милой, женственной и всё, — неопределенно махнула рукой Ёши.       — А с чего ты взяла, что эта Теру похожа на Терухиме? Терухиме была изгоем в школе, её прозвали Химе несчастий, её дразнили и унижали, как и Никчемную Тсуну, — припомнив сухие строчки отчета, что однажды показал её Реборн, сказала Бьянки. — И я лучшее доказательство того, что мы не похожи на тех себя.       Бьянки говорила очевидные вещи, но только после этого разговора Ёши, казалось, смогла их осознать. Она больше не вспоминала о Вонголе, и как бы интересно ей ни было не вспоминала при сестре о Три-не-сетте, а вместе с этим сошли и все ссоры на нет, но стена воздвигнутая в тот день Теру не исчезала и сломать её было вовсе не легко. Казалось, что сестры всё также общаются, но Ёши чувствовала незримую черту, за которую уже не могла пройти, и начало школьных будней не изменило ничего.       В Е-Ран их приняли на удивление радушно, возможно, потому что Теру носила черные линзы, возможно, потому что дети тут были добрее. Как и подозревала Ёши, Теру совсем не пыталась быть милой, она была всё также серьезна и скупа на улыбки, но легко сошлась с капитаном клуба по стрельбе из лука, неплохо общалась с клубом живописи, но была одинаково с ними холодна.       Все думали, что у них прекрасные сестринские отношения, однако это было лишь иллюзией, та ссора будто бы уничтожила всё хорошее, что между ними было, и Ёши могла лишь надеяться, что однажды ей удастся вернуть утерянное доверие. Страх, что в тот день Теру увидела в Ёши, казалось, уничтожил всё доверие между ними.       Разные классы не стали препятствие для общения сестёр с Ву Ик-Ханом и его друзьями: Шинву, Юной и Суйи. Они обедали одной компанией, нередко выбирались куда-то вместе и в такие моменты Ёши почти чувствовала, что всё хорошо, пока не замечала Теру, что стояла в отдалении от неё. Ведь даже Юне, что была хорошенькой, доброй и совершенно не лживой, Теру позволяла чуть больше, чем родной сестре.       А ещё через пять месяцев, когда стена всё тем же монолитом стояла между сестрами, в школу поступил новенький.