К востоку от Бохая

      Новость о новеньком красавце-иностранце распространилась по Е-Ран как пожар в ветренный день, многие даже говорили, что он был красивей — представьте только! — директора Ли, а директор, на минуточку, был первым в неофициальном рейтинге красавцев Е-Ран. В каждом классе находилась группа девушек, что громким шепотом обсуждала новенького, так что даже Теру, вступившая в спор с Мичжуном, капитаном клуба по стрельбе из лука, слышала о нём чуть больше, чем хотела бы. Ёши же в этом вопросе повезло меньше, так как многочисленные приятельницы-одноклассницы считали своим долгом уговорить её сходить посмотреть на него в соседний класс.       К обеду и Теру, и Ёши уже знали, что новенький был брюнетом с сияющей белой кожей и красными глазами, и вообще он просто был ТАКИМ. Он был элегантным, восхитительным, прекрасным, как бессмертный муж, спустившийся с небес.       Но самое ужасное в этом для Теру было то, что даже Мичжун попал под поистине дьявольское обаяние новенького, прекратив с ней спорить, хотя ещё несколько мгновений назад казалось, что спор лишь набирал обороты. Ёши же пришлось выслушать в два раза больше восхищения новеньким, в два раза больше од о нём, и ещё не успев познакомиться с ним, она неистово невзлюбила его.       — Мои уши кровоточат, — пожаловалась Ёши на японском, когда они с сестрой направились в столовую. — Они будто сошли с ума, такое ощущение, что красивых иностранцев никогда не видели.       — И не говори, — согласилась Теру. — Вот только боюсь мучения наши будут не долгими, от его ослепительно белой кожи мы просто ослепнем, а затем скончаемся от несовершенства окружающего мира, ибо узрев его совершенную красоту и познав идеал, мы прозреем, обретя ЗНАНИЕ.       Ёши засмеялась, чуть прикрыв рот, в этот момент она была как никогда была благодарна новенькому, ведь это позволило почти как в старые времена поговорить с сестрой. Теру же слабо улыбнулась, эта улыбка едва затронула её глаза, но это была первая улыбка обращенная к Ёши с момента их ссоры.       Они пересекли несколько классов, продолжая общаться на японском, прежде чем дошли до столовой. Сестры зашли в столовую практически одновременно, они привычно посмотрели по сторонам, в поисках Юны, но увидев ту в окружении девушек — наверняка продолжающих обсуждать новенького — не сговариваясь сделали вид, что не заметили её. Они совершенно не понимали, как так долго можно обсуждать внешность человека, даже если он непревзойденный красавец.       Взяв дакжим и зелёный чай, сестры направились к столу, где сидели Шинву, Ик-Хан и кто-то ещё, со спины сложно было узнать человека, впрочем, они были уверенны, что это очередной знакомец Шинву.       — Мы сядем с вами? — подойдя со спины к знакомому Шинву, спросила Теру.       — Садитесь быстрее, пока рамен не разбух, — поторопил их Ик-Хан.       — Кстати, вы ведь не знаете новенького, — готовясь наброситься на рамен, пробормотал Шинву, и двойняшки ещё не успевшие сесть за стол тяжело вздохнули. — Его зовут…э       — Кадим Этрама ди Рейзел, — представился новенький повернув голову к ним.       Но воображение двойняшек было сильнее красоты новенького.       Они видели благородство и элегантность Кадиса, что засели в его костях, видели белую кожу и утонченную красоту лица, но всё это меркло на фоне его глаз. Глаза у Кадиса были жуткими: в них не было надежды, задора и жизни, красные глаза были не по-человески мудры и тихи, мертвы.       «Как у Ямамото» — промелькнула мысль у Теру, ведь точно такое же глаза были у него, прежде чем он попытался прыгнуть с крыши.       И именно эта ассоциация, ещё не осознанная Теру, вызвала в ней недовольство, губы у неё чуть скривились, она ещё раз окинула Кадиса взглядом сверху-вниз и постаралась приветливо улыбнуться. Но взгляд всё время возвращался к слишком странным, слишком взрослым глазам, что портили всю античную красоту Кадиса, к глазам, что отталкивали Теру.       — Тсунаёши Савада, — улыбнулась Ёши, выводя Теру из оцепенения, присаживая за стол и оставляя сестре место рядом с Кадисом.       — Терухиме Савада, — чуть склонила голову она, а затем села за стол, стараясь как можно меньше смотреть на Кадиса.       — О, ты ведь раньше никогда не ел рамен, да? — начал Шинву, распаковывая палочки. — Он офигенно вкусный!       Теру же молчаливо уставилась в пышущий жаром суп, стараясь подавить в себе желание как можно скорее встать из-за стола. Она осторожно отпила разбавленный чай и постаралась успокоиться.       — Думаешь, вещи такого рода как-то влияют на меня? — неожиданно раздалось справа от Теру, и она едва скосила взгляд в сторону Кадиса.       — Чё ты там бормочешь? Ешь давай…. — уже начиная уплетать рамен, поторопил его Шинву.       — Все, потому что раньше ты ни разу не ел рамен, — оторвавшись от своей порции сказал Ик-Хан.       — Ешь с этим, — пододвинул кимчи к Кадису Шинву. — Это называется кимчи, без него рамен — не рамен!       На несколько мгновений воцарилась тишина и Теру сделала ещё один небольшой глоток зеленного чая, когда Кадис опять заговорил.       — Это яд? — спросил он совершенно серьёзно, и Теру повернула к нему голову. — И это тоже на меня…       — Когда я ем, я глух и нем, понял? — с набитым ртом пробормотал Шинву, и Теру заметила легкий, но слишком яркий для белой кожи Кадиса румянец.       — Шинву! Кадис — иностранец, кимчи может быть для него слишком острым! — сказала Теру, желая как можно скорее закончить обед и вернуть в класс. — Если не нравится, можешь не есть, — приступая к слегка остывшему, но всё ещё горячему супу, сказала она.       — О, так ты запомнила его имя! — не отрываясь от рамена, удивился Шинву.       — Ну, оно относительно легкое, — вступила в разговор Ёши. — Только не говори мне, — она драматично замолчала, — что никто, даже Ик-Хан, не смог его запомнить?       Шинву неловко засмеялся, и Теру была совершенно уверена, что в этот момент Ик-Хан смутился. Она едва слышно вздохнула, невольно подвинувшись чуть ближе к сестре, и продолжила есть.       — Ты это, Кадис, ешь давай, — попытался перевести тему Шинву.       — Порция огромна.       — Рамен просто разбух, — отпивав из кружки, сказала Ёши. — Его из-за этого и стараются как можно быстрее доставить.       — Да. Так что заткнись и лопай давай!       — Шинву! — хром прикрикнули сестры, не первый раз замечая, как тот переходит на грубый тон.       Шинву чуть виновато отвел взгляд, порой его заносило, и он сам с трудом понимал как в дружеском разговоре переходил на грубый тон, из-за чего мог схлопотать по голове. Двойняшки и Юна с Суйи были единственными подругами Шинву, что частенько закрывали глаза на его грубый тон и в общем-то не лучшую, пускай и заслуженную, репутацию.       После обеда в странной, на взгляд Теру, компании, оставшийся учебный день прошел на удивление бодро и быстро. Разговоры о Кадисе всё также раздражали, только теперь своей несуразностью, ведь по мнению сестер Кадис не был таким уж красавцем, да как минимум десятка парней из ближайшего окружения Наследницы Вонголы могла бы затмить его, но школьницы отчего-то продолжали судачить о нём.       Вечер неумолимо приближался, как и встреча с Юной, как и очередная ода о красоте Кадиса. Двойняшки крепились, готовились к тому, что им придется действительно слушать все оды о Кадисе, но совершенно не были готовы к тому, что услышат.       Уже приближаясь к развилке, где они бы обычно расставались, Юна продолжала возбужденно рассказывать о Кадисе, когда двойняшки обратили внимание на то, как она его называла.       — Почему ты всё время называешь Кадиса Реем? — поинтересовалась Теру, которую раздражали эти бесконечные разговоре о чужой красоте.       — Никто из девочек не запомнил его имени, так что мы решили называть его просто Реем, — улыбнулась Юна. — Теперь-то с этим ничего не поделаешь.       Она не заметила, как одеревенели двойняшки, как её слова напомнили им о Никчемной Тсуне и Химе Несчастий. О мерзких прозвищах, что будто бы клеймом были выжжены во всех параллельных мирах, ведь сколько бы успешными они ни становились, для всего Намимори они так и остались никчемной и приносящей несчастья.       «Отвратный день» — скривилась Теру, отводя от Юны взгляд.       — Это мерзко, — неожиданно сказала Ёши, и Теру молчаливо согласилась с этим. — Как вы можете решать за него? Его зовут Кадис Этрама ди Рейзел, а не Рей или Божество.       — Но, — попыталась было возразить Юна, совершенно не ожидавшая, что их так возмутит это, — это всего лишь прозвище. Тем более Вы тоже сокращаете свои имена.       — Вот только это мы сократили их, а не группа девочек, что не смогла запомнить имя, — сказала Теру. — Подумай, Юна, понравилось ли бы тебе, если бы кто-то коверкал твоё имя. Или ещё лучше, придумал бы прозвище, что навсегда осталось бы с тобой! Как чертово клеймо!       — Не понравилось бы. — тихо сказала Юна, впервые увидевшая двойняшек такими разозленными. — Пока, — слегка потерянно сказала она, когда они приблизились к развилке. — Увидимся завтра в школе.       — До завтра, Юна, — хором сказали сестры, помахав ей, но в этот момент у всех были напряженные улыбки, такое расставание оставило горькое послевкусие.       Юна прошла несколько кварталов, когда в темном переулке заметила мужчину. Он сидел на холодном бетоне, прижавшись к стене и обхватив свою голову руками. Вскоре раздался слабый болезненный стон, и Юна поспешила к незнакомцу, желая ему помочь.       — Простите, — осторожно позвала она, но мужчина не отреагировал, казалось лишь ещё сильнее обхватив руками голову. — Вам плохо? — подходя ещё ближе спросила она.       Мужчина обернулся, зыркнул на неё красными, будто бы воспаленными глазами и убрал руки, показав залитое слюнями лицо. Он поднимался медленно, а затем едва шатаясь стал подходить к ней. Он не рычал, не грозил, только смотрел голодно, жадно, да нерестовая сглатывал слюну. Юна пятилась, она не могла вспомнить ни про газовый баллончик в своём рюкзачке, не рвануть со всей мочи назад. Мужчина приближался к Юне медленно, будто смакуя её страх, а затем распахнул рот, обнажив клыки, и только тогда Юна закричала, и он схватил её за руку, потянув на себя.       — Юна! — закричал кто-то. — Этот парень свихнулся?!       Юна только и успела заметить рыжие волосы Шинву, прежде чем мужчина отлетел от неё врезавшись в кучу мусора. Сама же Юна упала, заторможено посмотрев на Шинву, что стоял впереди неё.       — Юна, с тобой всё нормально?! — подбежал к ней Ик-Хан.       — Д-да, — прижимая к себе руку, на которой наверняка появится синяк, сказала она.       — Шинву, все в порядке. Благодаря тебе, она не пострадала, — сказал Ик-Хан, протягивая Юне руку.       — Да, — посмотрев на Юну, ответил Шинву. — Юна, попробуй встать. Медленно, — придерживая её за правую руку, сказал он.       Лишь поднявшись Юна заметила Кадиса, что всё это время стоял в стороне, он только внимательно смотрел на мужчину. Кадис не произнес и слова даже тогда, когда мужчина стал подниматься.       — Что с этим типом? Он не мог так быстро оклематься… — нахмурился Шинву, но вопреки его словам мужчина поднимался, медленно и с хрипами, а затем Шинву увидел его глаза. — Глаза-лазеры!       — Ш-шинву… Я, я не думаю, что это… — но Ик-Хан оборвал сам себя. — Шинву, этот мужик странный.       — Согласна, он какой-то ненормальный, — вздрогнув, пробормотала Юна.       Шинву обернулся, посмотрел на дрожащую Юну, и схватив тяжеленный мусорный бак запустил его прямо в мужчину.       — Получи! — выкрикнул он, а затем подхватив Юну за руку, побежал прочь. — Валим!       Они рванули прочь со всех сил, даже не сразу заметив, что молчаливый Кадис, остался стоять на месте. Его одинокая фигура выделялась своей чуждостью на фоне темного переулка, Кадис чем-то необъяснимым превосходил человека то ли слишком идеальными чертами лица, толи неестественно красным отблеском в глазах. Он смотрел на медленно поднимающегося мужчину будто бы решая в этот момент жить ли ему.       Однако принять какое-либо решение Кадис не успел, Шинву подбежал к нему, дернул на себя за правую руку, совершенно не сдерживая собственную силу, но ни развернуть, ни хоть сколько-нибудь сдвинуть Кадиса он не смог.       — Эй! Не стой столбом! Бежим отсюда! — прикрикнул Шинву. — Черт! Да соберись ты, скорей! — вновь дернув на себя, крикнул он. — Нам что, бросить тебя тут?       — Прости, — раздался совершенно спокойный голос Кадиса, который не слишком спешил бежать.       — Заткнись! — рыкнул Шинву. — Шевелись, быстрее!       Они пробежали несколько кварталов, прежде чем остановиться недалеко от развилки, где Юна рассталась с сёстрами Савада.       — Давайте передохнем, — задыхаясь взмолился Ик-Хан.       — Да, — прерывисто дыша, согласилась Юна. — Вряд ли он будет преследовать нас так долго.       Шинву ничего не ответил, старательно пытаясь восстановить дыхание. Никто из них не заметил спокойствие Кадиса, его ровное дыхание, хотя едва ли он напоминал спортсмена.       — Что такое с тем типом? — всё также пытаясь отдышаться, спросил Ик-Хан. — У него такие жуткие глаза и вообще странный какой-то…       — Да! — вскрикнул Шинву. — Видели лазеры, вылетающие у него из глаз? Видели?! У него во-о-от такие растянутые глазища были!       — Шинву, — поправив очки, сказал Ик-Хан, — вернись в реальность. Вероятно, у него красные глаза и ни просто отразили свет, — а затем тише добавил, — Вот только как такое возможно?       — Тсч, — недовольно скривился Шинву.       — Не думаю, что у него в глазах были лазеры, — слабо улыбнулась Юна, — но он ненормальный.       — Юна, ты в самом деле не пострадала? — уточнил Ик-Хан.       — Да, спасибо Вам, ребята, — признательно улыбнулась Юна. — Спасибо, Ик-Хан.       — Я тут не причем. Благодари Шинву, это он быстрее всех среагировал, когда услышал твой крик.       — Шинву, большое спасибо. Если бы не ты…       — Не за что, — неловко засмеялся Шинву, и только в этот момент Юна заметила Кадиса.       — Рей, спасибо, — она неловко улыбнулась, а потом невольно вспомнила разговор с сестрами Савада, и поспешно добавила. — Ты не против, если я буду звать тебя Реем? В школе мало кто запомнил твое имя, поэтому мы сократили Рейзел до Рея. Если тебе не нравиться, то мы конечно…       — Ты вольна называть меня, как пожелаешь, — в этот момент ветер растрепал волосы Кадиса, казалось, придав ещё больше красоты, но Юна, услышавшая его ответ, почувствовала лишь безмерное облегчение.       — Спасибо. Нужно позвонить Теру или Ёши, — забеспокоилась Юна, вспомнив про двойняшек, с которыми она рассталась не так давно.       Вытащив телефон, она набрала номер телефона одной из сестер, но никто не отвечал, и Юна лишь ещё сильнее занервничала, подумав, что двойняшки тоже могли попасть в беду. Она попробовала позвонить Теру, но телефон той, как это часто бывало, был недоступен.       — Может быть стоит зайти к сестрам, убедиться, что с ними всё хорошо? — пробормотала Юна, а затем чуть громче спросила. — Кстати, а почему вы всё ещё вместе?       — Мы играли в компьютерном кафе, — ответил Ик-Хан.       — Вот, значит, как. А где дом Рея? Он живет где-то неподалеку?       — Теперь, когда ты упомянула об этом, — хором сказали Ик-Хан и Шинву, а затем посмотрели на Кадиса.       Но Кадис задумчиво молчал, напряженно обдумывая ответ на вопрос. Он чуть нахмурился, когда потянулся к внутреннему карману пиджака, а затем протянул сложенный пополам лист Шинву.       — А? Это фото директора Ли, — пораженно проговорил Шинву, а Юна чуть заметно покраснела.       — Там что-то написано на обороте, — заметил Ик-Хан.       Шинву развернул полную лукавства фотографию директора Ли, на обороте была написано: «Я потерялся. Пожалуйста, помогите. 01х-9000-0000». И полная неловкости тишина повисла между ними.       — Наверное, нужно позвонить, — сказала Юна, но в следующую минуту её телефон зазвонил, на дисплее высветилось «Теру». — Теру! — на несколько мгновений Юна замолчала. — С чего ты взяла… Мы недалеко от развилки. Хорошо.       — Что случилось? — поинтересовался Шинву.       — Теру сказала, что они с сестрой сейчас придут. Здесь недалеко есть магазинчик, давайте подождем их там.       И вправду, сестры Савада пришли быстро, но представляли собой они престранное зрелище: на них уже не было школьной формы, однако в глаза бросались темный очки Теру и бейсбольная бита с надписью «Плетка» в руках Ёши.       — Где этот уб….мужик? — воинственно спросила Ёши, поигрывая в руках битой.       — Ребята спасли меня, так что всё нормально, — заверила их Юна. — Я просто испугалась за вас.       — Нас? — недоуменно переспросили двойняшки. — Да, это за маньяка нужно было бы беспокоиться!       — У Теру всегда с собой электрошокер, — продолжила уже одна Ёши, — а у меня — перцовый баллончик, а сейчас я вообще с Плеткой, — вновь поигрывая битой в своих руках, сказала она.       — Ладно. Сначала мы проводим Юну, затем Ик-Хана и Шинву и…. А где ты остановился, Кадис? — спросила Теру, но в ответ Шинву протянул ей фотографию директора Ли. — Вот как, — со странной интонацией сказала Теру, передав фото сестре.       — Кадис, а у тебя телефон есть? — подозрительно уточнила Ёши, уже предполагая ответ.       «Безответственный идиот!» — громогласно подумали двойняшки, когда Кадис так и не смог ответить на их вопрос.       — Шинву, можно твой телефон? — благосклонно улыбнулась Ёши. — Спасибо, — поблагодарила она, получив сотовый, и практически сразу же набрав номер, указанный на фотографии. — Здравствуйте, директор Ли. Кадис сказал нам, что родители оставили его на Ваше попечение, — ещё шире улыбнулась Ёши. — Мы просто с сестрой случайно наткнулись на Кадиса, который был один по среди незнакомого города без сотового телефона и денег. Так куда нам его нужно отвести? О, ну что Вы не стоит утруждать себя лишними волнениями, они ведь не стоят вашего драгоценного внимания. До свиданья, директор Ли, — пропела Ёши, выключив телефон. — Я бы не советовала тебе сейчас включать телефон, Шинву.       Ёши улыбнулась, скрыв за ресницами злой взгляд и протягивая Шинву телефон, и Теру чуть сочувственно посмотрела на Кадиса. Однако же остальные были озадачены поведением сестер Савада.       — Вы уверенны, что всё будет в порядке? Это всё-таки директор Ли, — сказал Ик-Хан.       — Всё будет нормально, — беспечно сказала Теру. — Действуем по плану: Юна, Ик-Хан, Шинву. Мы с директором Ли живем в одном районе, так что всё будет нормально. Нет, Шинву, нас будет трое, ты уже сегодня геройствовал, и потом у Ёши бита.       В конечном счете как бы ни упорствовал Шинву, они поступили ровно так, как и сказала Теру: вначале до дома проводили Юну, затем Ик-Хана и Шинву.       Уже направляясь к престижному району, где жил директор Ли и сами сестры, Ёши чуть виновато взглянула на Кадиса. Она понимала, что вспылила, что Кадису не пять лет, а восемнадцать и не стоило перекладывать всю вину на директора Ли, но в тот момент, это слишком сильно напомнило ей ситуацию с Бовино Ламбо, которого отправили в Японию и вспомнили чуть ли не через полгода, прислав записку и бутылку вина.       — Дерьмо, — косо взглянув на Кадиса, сказала Ёши, — я переборщила?       — Мы обе хороши. Однако, ситуация с Кадисом действительно какая-то странная, — пробормотала Теру. — Кадис, а директор Ли твой родственник или друг семьи?       — Друг, — ответил Кадис, чуть опустив взгляд, чтобы посмотреть в глаза Теру, но солнцезащитные очки надежно скрывали её огненные глаза.       — Понятно, а мы вот переехали в Корею ради языковой практики и образования, — подхватила разговор Ёши. — Знаешь, в первое время было так непривычно: новая страна, новая школа, новые традиции. Тебе, наверное, ещё тяжелее, ты ведь из Европы?       Но Кадис молчал, только смотрел вперед, где с обманчиво легкой улыбкой их ждал директор Ли.