***
И пока весь город спал и наслаждался снами – Гис, перекатываясь с боку на бок, с трудом смог заставить себя уснуть. Ночь была для него трудной. В голове плавали всевозможные мысли, странные сны и представления совсем других сценариев и реальностей. Неизвестно, о чем он думал, и что ему мешало уснуть… но что бы он не делал – ничего не помогало. Он и головой об стену бился, и душил себя петлёй, и даже решился принять раствор цианистого калия (что ему более-менее помогло). В итоге наш мученик Гис, с взъерошенной причёской и взглядом, устремлённым в... пол, медленно пробуждался после столь тяжёлого сна. Если это, конечно, можно было назвать пробуждением. Тело Гиса неподвижно сидело на краю кровати. Глаза разглядывали трещины на полу и пылинки, собравшиеся вокруг и около его босых стоп. Руки, ноги, пальцы и прочие конечности, с трудом, но поддавались его воле. Тут он либо едва-едва мог взять обратно контроль над своим телом, либо даже не пытался пошевелиться. Или цианистый калий был всему виной. Видите ли, Гис выглядел слишком уж… задумчивым. У него не было планов. В нём не горела искра целеустремлённости. Ему нечего было делать, другими словами. Плюс мысли в его голове, что совершали очередной набег на беднягу, не давали ему сосредоточиться. У него начинала пропадать уверенность… в чём то. Возможно, причиной был вчерашний вечер с Хэн. Возможно он… не знаю… раскаивался за то, что сделал в прошлом. Что-то его беспокоило, в общем. Мешало. Внезапно, Гис поднялся на ноги. Пнул в сторону ботинки и пошлёпал в сторону кухни, потирая свои сонные глаза кулаками. Всё находилось на своих местах. Кто-то просыпался, а кто-то – смотрел телевизор, как и обычно. Неспешно, он открыл двери холодильника, вглядываясь в безграничную снежную пустыню. Выискивая себе сладости, или даже еду. И пока он пытался найти себе хоть что-то съедобное… Помните вчерашний день? Как сестра и отец Гиса ушли в гости на день-два? Он не сразу вспомнил эту деталь. Они должны были вернуться либо сегодня вечером, либо завтра утром. К тому же электричество в городе так и не появилось. И в таком случае, если никто ещё не вернулся домой, а электричества всё ещё нет… Кто сейчас сидел на стуле его отца и смотрел в телевизор? Нежданным гостем в его доме оказалась Хэн. Девушка всё это время сидела в самом углу кухни и пялилась на выключенный телевизор, не позволяя себе моргнуть. Неизвестно, как Гис мог не заметить её, или даже спутать со своим отцом при входе на кухню… Но он не был удивлён. Ни капли. Такие незваные гости могут появиться у него дома в любой момент, ибо двери домов никто не закрывает. Нету надобности. «И что ты делаешь?» - Гис решил задать своей гостье довольно спокойный и простой вопрос, дав начало довольно странному и совсем ненужному диалогу: Х: - «Телевизор смотрю». Г: - «Он выключен». Х: - «Я знаю. Электричества нет». Г: - «И как ты тогда смотришь телевизор, если он не работает?» «Глазами». – После столь короткого и чёткого ответа - Хэн позволила себе оторвать взгляд от кинескопа и обратить его на Гиса, с ухмылкой произнеся: - «И не смотрю я не "в" телевизор, а "на" телевизор». Логично. «Кипяток будешь? С солью». - Спустя небольшую паузу, Гис решил проявить свою гостеприимность и предложить своей гостье… угощений. В основном, всё, что он мог предложить – это воду, во всех возможных агрегатных состояниях и температурах, соль, и банку с бобами. А если бы Хэн не съела весь шоколад в холодильнике – он бы мог предложить и его. Предложение Гиса звучало иначе для Хэн. Она наблюдала за Гисом с широко раскрытыми глазами, пока тот наливал себе в кружку воды. Грязной, жёлтой жидкости. С ржавчиной, плавающей на самом дне. Прямо из под крана. Он видел упаковки от шоколада на столе. Знал, что она зашла без спросу, без предупреждения и… хрен знает сколько времени сидела на кухне, в ожидании Гиса. Даже тот факт, что они поругались вчера вечером, не колыхал его. Именно это и играло на эмоциях Хэн. Удивление быстро заняло место на её лице, и так же быстро исчезло. Она даже отвела от него взгляд на пару секунд, переведя его на свои голые коленки. «Гис…» - Взглянув на Гиса вновь – она потеряла ход своих мыслей. Слова, которые она хотела сказать, укатились обратно в её горло. Она не показывала на себе ни волнения, ни страха, ни даже смущения. Однако что-то заставило её… переосмыслить свои слова: - «Я хотела… погулять с тобой. Поболтать, побегать, поиграть. Пробежаться до моста и обратно, и опять до моста... и опять обратно». Это звучало довольно странно. Создавалось ощущение, что Хэн хотела сказать ему что-то ещё. Что-то иное. Это слышалось в её голосе. Виднелось на лице… «Ты ведь… не против?» - Хэн начала показывать лёгкое волнение, удерживая на лице лёгкую улыбку, ожидая от Гиса конкретного, точного ответа. Наблюдала за тем, как он разглядывал её. Наблюдал за ней сонным взглядом, в котором даже огонь жизни не смел играть. – «Нам ведь всё равно делать нечего. Электричества нет, друзья спят…» «Хорошо. Пошли». – Гис ответил ей спокойно и прямо, не меняя эмоций на своём "каменном" лице. Не важно, в каком тоне он произнёс эти слова, или какая "маска" на нём была – Хэн приняла этот ответ с широкой улыбкой на лице и громким «Ура!». Гис даже не успел выйти из кухни, как его подруга тут же умчала в его комнату и выпрыгнула из окна, раскинув свои руки и ноги в стороны в свободном полёте… и влепившись в асфальт всем своим стройным телом. Там же она и продолжала лежать, бездвижно и покорно, пока её друг всё же не оделся и не вышел на улицу. А там уже она сама отскребла себя от асфальта.***
Огромный огненный шар медленно поднимался в небо, озаряя собой небеса и землю. Утро было на удивление тёплым, и лишь лёгкие дуновения ветра перебивали нарастающий жар, освежая собой улицы и переулки. Гис и Хэн, шагая по пустым улицам, шли туда, куда глаза глядели. А глядели они, в основном, на дорогу, ведущую к мосту. Ничего странного, верно? Очередной ленивый день для двух друзей, ничем не отличающийся от предыдущего? Ошибаетесь! Гис и Хэн не замечали ничего вокруг себя! Их не привлекали виды утреннего города! Они не видели новых красок и чистых стен! Никто из них даже не обращал внимания на слегка расплавившийся асфальт, прилипающий к подошвам ботинок! В этом и есть странность! Их глаза не отрывались от дороги! Не поднимались, не отрывались от неё! Да и вели они себя довольно… необычно, хотя выглядели так же, как и всегда: Гис спокойно шёл вперёд, ожидая, пока его остановят, а Хэн покорно следовала за ним с лёгкой улыбкой на лице. Неспешным шагом они продвигались к своей цели и… молчали. Может даже думали о чём-то своём, хотя обычно они довольно часто делятся своими мыслями. И вся эта мистическая атмосфера молчания и секретности оставалось незамеченной ими… До тех пор, пока они случайно не забрели на территорию своей школы, даже не подозревая этого. Глупость сего поступка не сразу добралась до их голов. Сначала Хэн, заметив под своими ногами совершенно иной материал и текстуру дороги (а это уже был пол), остановилась, оглядываясь по сторонам. Вглядывалась в знакомые коридоры и разглядывала до боли знакомые трещины в стенах. А уже потом и Гис, услышав сдержанные смешки своей подруги, становящиеся громче, обратил внимание на сменившееся окружение. Не заметь бы Хэн всего этого – он бы так и продолжил идти вперёд вместе со своей подругой, держа свой путь в неизвестные дали. Они, на автомате, сами того не осознавая, пришли в свою школу. Оказались в самом необычном (для них) месте, в самое необычное (для них) время. Прошли через мост, взобрались на холм и перебрались через ограждение с колючей проволокой, даже не заметив этого. Хэн перестала укрывать свой рот рукой, громко хихикая, пока его непоколебимый друг Гис, слегка приподняв уголки своих губ, испустил из себя два едва различимых смешка. Эта ситуация была для них… смешной. Глупой, странной, но смешной. А после, успокоившись, Хэн, с довольной улыбкой и сияющим взглядом, вывела своего молчаливого друга из здания школы. Она даже нашла на пути противопехотную мину, кинув её в ближайшее окно. Я… не знаю, где она её нашла, и почему эта мина вообще лежала на территории школы… но именно так Хэн и поступила со своей находкой: Спокойно бросила её в окно, словно фризби. Надеюсь, она не настоящая.***
«Тебе взять с лимоном, или обычную?» - Не прошло и пяти минут, как Хэн, вернувшись в своё обыденное состояние, оказалась возле автомата с газировкой, выбирая себе и Гису напиток. Даже когда её друг ответил ей всё тем же: «Делай, что хочешь» - она продолжала стоять возле автомата и двигать пальцем от банки к банке, стараясь сделать сложный, решающий её судьбу, выбор. Гис же, не дожидаясь её, медленно продолжал свой путь в сторону моста. Думал о своём, глядел вперёд, и просто пытался насладиться очередным тёплым днём. Я даже не думаю, что это всё тот же Гис, которого я описывал вам всё это время. Что-то в нём… менялось, но я не могу точно показать пальцем на эпицентр всех этих изменений. Я даже не уверен, что что-то поменялось в нём. «Ги-ис!» - Услышав жалобный, но громкий крик своей подруги – Гис остановился. Обернулся, наблюдая за Хэн, сражающейся с жадной машиной, что не отдавала ей заветную банку с газировкой. Кряхтя и пыхтя, она пыталась вынуть банку (и свою руку) из автомата, но все её старания были тщетны. В итоге она решила пнуть неповинующуюся машину. Да с такой силой, что весь автомат накренился с громким дребезгом и жужжанием. И как только он вновь встал на своё место – из него покорно выкатилась слегка помятая баночка с газированным напитком. Хэн была рада своей очередной победой над автономными раздатчиками еды и напитков, решивших дать отпор своим создателям, спокойно забирая свой приз… Пока автомат с газировкой не упал на неё, только довелось ей повернуться к ней спиной.***
Наши друзья потратили довольно неплохое количество времени и усердий, добираясь до другого конца моста. Гису пришлось выкапывать свою подругу из горы алюминиевых банок и ставить упавший автомат на своё место, а Хэн – что была осыпана напитками, словно из Рога Изобилия – решила забрать с собой все, высыпавшиеся из автомата, банки с газировкой. Ей пришлось наполнять карманы пиджака банками, а так же нести их на своей юбке, стараясь не поднимать края слишком высоко. Всю дорогу она не поддавалась смущению или стыду, ибо она была воистину рада подобному количеству халявной, холодной газировки… которую она всегда могла взять в абсолютно любом количестве. Бесплатно. Расположившись под мостом, рядом с её задумавшимся "серолицым" спутником - Хэн начала аккуратно выкладывать баночки с газировкой возле себя, слегка вкапывая их в гальку и песок. И, как бы странно это не было, она уже не могла свободно поболтать со своим другом, как раньше. Темы для разговора у них с Гисом всегда были, но сейчас… Её внимание было, в основном, устремленно на банки с газировкой, а рот был замкнут в лёгкой улыбке. «Слушай, Гис… Ты…» - Тон голоса у Хэн не был таким ярким и спокойным, как это обычно бывает. Она выпускала из своих уст лёгкую тревогу и не смотрела на Гиса какое-то время, продолжая раскладывать баночки возле себя, ряд за рядом: - «Ты не сильно обижен на меня? За вчерашнее?» Вопрос довольно странный, но серьёзный. Вчера Гис сделал довольно много странных и, возможно, плохих вещей (я уже не знаю, что считается плохим в их мире). Возможно, это и было причиной столь плохого сна у нашего друга. Однако, не смотря на это, он осмелился ответить вопросом на вопрос: - «А должен?» «Ну… да, наверное. Я ведь наговорила о тебе плохого, кричала на тебя… избила тебя арматурой...» – Хэн не показывала особой уверенности своему другу, хотя она помнила всё, что сделала и сказала ему вчера. Она знала, что её действия причинили вред, и могла спокойно указать на них. Эти моменты помнил и Гис, но в отличие от своей подруги, он не знал, что «именно» он сделал не так. С сомнением, аккуратно, только Хэн осмелилась повернуться к нему лицом – Гис произнёс монотонное: - «Извини». И это поставило его подругу в лёгкий ступор. Она не была готова услышать подобных слов от него. Снова. - «Аэ… Вообще-то я должна была извини-» «Извини». – Повторился Гис, ещё раз перебив её своим странным, монотонным голосом. Не важно, что собиралась сказать ему Хэн – Гис повторялся, не давая ей возможности высказаться. Даже если она просто хотела раскрыть рот, или вздохнуть, он повторял: «Извини», дожидаясь очередных действий от своей подруги. И он не удивлял её этим, а лишь злил. Да до такой степени злил, что Хэн начинала повышать на него голос: - «Хватит извиняться!» Г: - «Извини». Х: - «Прекрати!» Г: - «Извини». Х: - «Хватит говорить «Извини» и дай мн-» Г: - «Извини!» Х: - «Хватит перебивать меня!» Г: - «Извини!» Х: - «И не повышай на меня голос!» Г: - «Извини». Х: - «И вообще… (Извини), это я… (Извини) должна извиняться… (Извини) за то… (Извини), что сделала… (Извини) вчера… (Извини), а не ты!» Г: - «Извини». «Нет! Не извиню!» - Гис был готов дать ей ещё одно «Извини», но быстро остановился, разглядывая её рассерженное лицо с широко раскрытыми глазами. Терпение Хэн было готово лопнуть, ибо она, недовольно наблюдая за своим другом, была готова дать ему в нос. Она ждала от него очередное «Извини», но вместо этого услышала от Гиса вопрос: «Почему?», на который она ответила недовольным, громким тоном: - «Потому что ты сам не знаешь, за что извиняешься!» Тут она была права. Попала прямо в цель. Гис и вправду не знал, что он сделал не так вчера. Он не был уверен в том, какие действия были правильными, а какие – нет. «За то, что я сделал с твоей… ну… подругой?» - Однако ничего не мешало ему «выстрелить в никуда» подобной догадкой. Он произнёс этот вопрос неуверенно, но спокойно, продолжая наблюдать за изменениями на лице Хэн. И, ориентируясь по этим изменениям, он пытался понять, прав он или нет: - «Напугал тебя и её? Разорвал её одежду? Может, вёл себя не так, как должен был?» Лицо Хэн говорило обо всём: Она хотела высказаться. Рассказать о том, что она думает о своей «подруге» и что бы она сделала с ней. Сколько гнева к ней она держит. Будь на её месте Коли, она бы определённо бы добавила к своим словам действия, показывая и испытывая всё прямо на Гисе. Вживую. Вместо этого, сдерживая свои желания и мысли в себе – Хэн быстро подарила своему другу довольно смачную, молниеносную оплеуху. Ударила по его щеке с мощью Зевса, заставив воздух вокруг них задрожать. Не сказать, что Гис был удивлён подобным поворотом событий, но вот последующие слова от Хэн, не говоря уже про её действия… «Никогда больше так не делай». – Спокойно и грубо сказала она Гису, надув щёки в обиде и поглаживая медленно раскаляющийся след на его щеке ладонью, отведя свой взгляд в сторону банок с газировкой после. – «Не важно, будет меня кто обижать или нет – никогда так не делай. Ни с кем. Даже если я попрошу». Гис понял её и кивнул в ответ, спокойно наблюдая за тем, как она убирает ладонь с его горящей щеки, возвращаясь к своему первичному занятию – расстановке банок с газировкой. Была причина, по которой она просила его об этой… странной услуге, но он не мог её найти. Сколько бы он не смотрел на свою занятую и, возможно, обиженную подругу – ответа не было видно. Ему и не нужна была причина, в общем то. Если Гиса о чём-то попросят – он это сделает. Без задней мысли и лишних вопросов. Однако спустя минуту, чувствуя на себе задумчивый и полусонный взгляд Гиса – Хэн всё же позволила себе раскрыть рот: «И она мне не подруга, Гис. И её подруги тоже мне… не подруги. Эти три… инфузории…» - Одна маленькая пауза быстро изменила громкость и резкость её голоса. На лице Хэн начинала проявляться злость, проявляющаяся всё чётче с каждым произнесённым ей словом. Она продолжила, повернувшись лицом к Гису, начиная практически выкрикивать в его сторону: - «Три печные трубы. Три бесстыжие нимфы. Адские бестии. Шарманки. Пошлые Аргонианские девки! Сирены, у которых хохот можно сравнить столько со скрипом гвоздя, царапающего ржавый металл или стекло! Живодёрки! Мучительницы! Суккубы! Н-н… Некроморфы! Послушницы Слаанеш! Чёртовы… аэ… турбо путаны! Ненавижу! Презираю! Не хочу ничего знать об их существовании-и-и-и!» Её легкий тантрум начинал выходить за рамки "нормального". Хэн начинала истерично кричать, мотая головой, избивая и растаптывая под собой… всё, что попадалось под удар. Она, как недовольный маленький ребёнок, колотила и топтала гальку, песок, осколки стекла и метала, заставляющий землю дрожать с каждым "лёгким" ударом. И только когда, спустя пару ударов, на её голову упал ржавый болт – она более-менее успокоилась, поглаживая свою макушку с лёгким шипением. Начала дышать ровнее, оглядывая своего собеседника, что наблюдал за ней всё это время, ни капли не удивляясь её неистовому гневу. «Они чем-то тебя обидели?» - Спокойный вопрос Гиса заставил её вздрогнуть на короткий миг. Весь гнев в ней заменился тревогой, или даже страхом, и Хэн, отвернувшись, вновь начала сортировать банки с газировкой. «Они… много чего сделали, Гис». – Ответила она с горечью в горле, не убирая своего взгляда от банок с газировкой у её колен. – «Ещё с того момента, как я попала в детский садик – они издевались надо мной. Отбирали игрушки, говорили не самые приятные вещи, вечно мешали играть. Даже когда я с тобой познакомилась, и мы начали гулять вместе – они всегда находили повод и способ поймать меня. Я ненавидела их. Сильно. Да и сейчас я их ненавижу… Чёрт, я даже тебя – полоумного извращенца-насильника – готова всеми медалями наградить за то, что ты сделал с ними вчера!» Гис был удивлён её признанием, или даже тем, что его прозвали «полоумным извращенцем-насильником». По его приподнятым бровям и векам было ясно, что он не ожидал услышать это от своей кроткой и чуткой подруги. В замешательстве, он перебил её грубым: - «Ты же сама говорила, чтобы я больше никог-» И получил за это очередную оплеуху. В другую щёку. Он даже не знал, как понимать её после всего этого, вслушиваясь в её громкие и недовольные высказывания рода: - «Ай-яй-яй! Плохой Гис! Никогда так больше не делай!». А уже потом, успокоившись, Хэн вернулась в свою напуганную и раздражённую версию себя. В её бледных руках оказалась прохладная баночка газировки, которую она аккуратно открыла и приложила к своей груди, вслушиваясь в тихое шипение, эхом отражающееся от тонких алюминиевых стенок. «Я их ненавижу… но я ничего не могу с этим поделать. Как и ты, я могла бы дать одной из них в кадык и послать куда подальше, но это ничего не изменит. Мне от этого лишь… хуже станет. Один раз я попыталась их проучить, и они… ну… много чего сделали, в общем, из-за чего я их… боюсь». – Хэн остановилась и сделала пару глотков из банки с газировкой. Лёгкое покалывание на языке и неописуемый вкус газированного напитка не отвлёк её от плохих мыслей и воспоминаний. Он лишь смыл нарастающую горечь в её горле, и ничего более. Хэн обратилась к своему молчаливому собеседнику с вопросом: - «Знаешь, почему я боюсь их, Гис?» - на что тот ответил ей лишь лёгким покачиванием головы. И она, вздохнув, раскрыла ему эту тайну своей небольшой историей из детства:***
- «Когда я ещё только появилась в детском саду – Эти трое сильно прилипли ко мне. Сначала они хотели подружиться (и я не была против), но потом они просто начали отбирать мои игрушки, говорить плохие вещи, толкать и просто… наглеть. И они всегда объясняли это фразой: «Мы же друзья». Через какое-то время мне это надоело, и я накричала на них. А потом ещё и наговорила про них всякого всем вокруг. И они от меня отстали, на какое-то время. Один раз, когда я вновь заговорила с ними, они решили извиниться и погулять со мной. Сначала они вели себя тихо и мирно, а как только мы оказались на мосте – мы полезли на самую верхушку. Там они быстро связали мне руки проволокой, повесили петлю на шею и сбросили с моста. Сказали: «Это игра такая». Он кидали в меня камнями и болтами, били палками и ржавыми трубами… дышать я не могла… Я даже ударилась головой об балку пару раз… Но мне было весело. Играем же, верно? А потом они попали куском стекла по верёвке, и я упала в речку». «И потому ты боишься воды?» - Гис нашёл возможность вклинить свой вопрос в появившуюся паузу. Перебить её, не обрывая рассказа. Однако, не смотря на столь простой вопрос, заданный в довольно мирном (в его же случае – нейтральном) тоне – Хэн не была этому рада. Вместо этого она, легонько толкнув его в бок, недовольно рявкнула ему в ответ: - «Да не боюсь я! Просто…» - Она вновь отвела взгляд от Гиса и замолчала на пару секунд, разглядывая журчащую, бегущую реку. Ту, что текла практически у её пят. Вздохнув, она продолжила: - «Тогда я не умела плавать. Да и сейчас я плаваю, как кирпич… Руки у меня были связаны проволокой, течение было сильным, и меня несло вниз по реке, словно баночку алюминиевую. Всё в глазах мелькало, двигалось… и бороться с течением у меня не было сил. И я просто отдала себя реке, надеясь на то, что меня хоть кто-то спасёт. Что мои новые подруги придут мне на помощь. Мне было очень… очень страшно. Спустя, как мне тогда казалось, часы – меня выбросило на берег. Я оказалась в совсем незнакомом мне месте, вдали от дома. Вокруг были только холмы и ничего более. Никто не мог мне помочь добраться до дома. Потому мне пришлось искать дорогу обратно. И домой я вернулась уже глубокой ночью, уставшая и холодная. Я даже с мамой не могла поговорить об этом. Боялась, что они узнают, и… всё повторится. После всего этого я стала остерегаться эту троицу. И в речку я тоже решила больше… не залезать».***
Столь грустный рассказ оставил после себя довольно различимый, веский осадок. Сам воздух вокруг них начинал набирать странную тяжесть. Хэн более не решалась открыть рта, продолжая погружаться в своё прошлое с головой, пока её покорный слушатель… ну.. Он не был тронут этой историей. Лицо его было всё таким же спокойным и строгим, не показывающим и капли эмоций. Но это не значит, что ему было плевать на её проблемы. Гис начал… понимать… что-то: - «И ты не сказала мне об этом. Позавчера. Перед Экзаменами». – Гис быстро вспомнил позапрошлый день. Вспомнил, как он встретил Хэн возле моста, промокшую до нитки, скрывающую что-то от него за дрожащей улыбкой. К тому же он точно слышал смех этой гнусной троицы в тот момент. Совпадение? Не думаю! Все кусочки паззла встали на свои места для нашего молчаливого друга. Он вспомнил все возможные и невозможные, "странные" встречи со своей подругой, связывая их с проделками трёх, обижающих её, девиц. Хэн же молчаливо кивнула юному детективу, прильнув губами к краю банки, сделав из неё очередной глоток. «Просто не хотела тебя волновать. Да и вообще не хотела никому об этом рассказывать. Вот и все дела». – Объяснила она Гису полушёпотом, стараясь хоть как-то скрыть от него свой опечаленный тон. Её взгляд закрепился на банке с газировкой, губы сомкнулись вместе, а дыхание медленно начало приходить в норму с каждым глубоким вздохом. «Извини». – Произнёс Гис в очередной раз, но теперь же это злосчастное слово, без смысла и веса, повлияло на Хэн чуточку иначе. На её лице растянулась лёгкая, едва заметная улыбка. «Да ладно тебе. Ничего страшного». – Выпустила она из себя поневоле, начиная водить пальцем по краям полупустой алюминиевой банки. Все обиды, страхи, негативные мысли и воспоминания, медленно начинали улетать из неё прочь. И всё из-за одного слова, в котором не было ни конкретного тона, ни эмоций, ни смысла. – «Будешь газировку?»***
Солнце уже давно успело подняться высоко в небо, но Гис и Хэн, укрывшись в тени моста, даже не заметили этого. Время для них было лишь странной теорией. Фантастикой из книг и фильмов. То место под мостом, которое они присвоили себе, стало для них абсолютно иной реальностью, никак не связанной с настоящей. И они продолжали сидеть в своём невидимом куполе, начиная и заканчивая диалоги друг с другом, наслаждаясь пролетающим мимо днём и распивая холодные газированные напитки. Гис даже несколько раз предлагал своей собеседнице передислоцироваться. Пройтись по мосту и погреться в ультрафиолетовых лучах солнца. Может даже друзей навестить. Однако, без какой либо причины, Хэн всегда хватала его за запястье и молчаливо мотала головой в отказ. А вот почему она не хотела покидать своё место под мостом – неизвестно. «Слушай, Гис. Раз уж я единственная не пошла веселиться со всеми на свалку…» - Хэн вспомнила про вчерашнюю вечеринку с друзьями, на которую она не успела попасть, задавая себе и Гису один и тот же вопрос: - «Что там было?» Для Гиса этот вопрос был вполне обыденным. Если Хэн что-то пропускала (и то редко), то она всегда спрашивала своего молчаливого друга, который всегда находился в нужных местах и наблюдал за нужными ей событиями. Не важно, что она успевала пропустить – уроки в школе, походы с друзьями, или же очередной взрыв ядерной бомбы – Гис всегда мог рассказать и описать ей то, что происходило в нужный ей день, в нужном ей месте. И он рассказал ей обо всём. О том, чем он занимался со своими друзьями, и чем они делились друг с другом. В своём обыденном, без единой нотки желания и интереса, тоне. Друзья Гиса, обычно, уже давно бы потеряли его на полпути, или даже уснули от скуки… но Хэн была для него исключением. Не важно, о чём будет разговаривать с ней Гис, каким бы длинным не был его рассказ – она всегда проявляла интерес и была заинтригована некоторыми частями из его историй. А если у неё появлялся момент, она даже пыталась выманить из него пару деталей, что всегда срабатывало. Спустя какое-то время, история Гиса перешла конкретный порог. Он рассказал Хэн про небольшой "секрет" их общего друга Рука, вызвав у неё довольно… необычную реакцию. Только Гис начал делиться с ней этим секретом, как её веки раскрылись шире обычного. Глаза, отдав свой тусклый блеск, зацепились на Гисе, читая его губы. И чем дальше заходил его рассказ, тем страннее Хэн себя вела. Она то поджимала губы, то стучала пальцами по пустой алюминиевой банке, то сжимала коленями ладони своих рук… но слушала его. Даже её глаза начинали бегать от места к месту, словно выискивая что-то в абсолютном ничего. Только Гис закончил свой рассказ – Хэн тут же спросила его с лёгкой долей тревоги: - «А… больше он ничего не говорил?» «Нет». – Получив в ответ быстрый и уверенный ответ. Гис даже не тратил времени на размышления, ибо он был уверен, что Рук более ничем не успел с ним поделиться. Он не задавался вопросами и просто наблюдал за своей подругой, размышляющей над чем-то… своим. А вопросы у него были. Вопросы рода: «Почему?» и «Зачем?». Он просто не находил возможности, или даже повода, задать их ей. «Я тоже разговаривала с ним на эту тему. В детстве». – Хэн, буквально прочитав мысли своего друга, ответила ему этими словами. Ответила полушёпотом, сдержанно, не переводя на него своего взгляда. Хотя… это даже не было похоже на ответ. Скорее на скоро-слепленное оправдание, к которому она прилепляла всё больше и больше частей: - «Ну… ты помнишь, как мы встретили Рука возле твоего двора? Как мы с ним подружились?» Г: - «Да. Мы тогда играли с тобой в бейсбол». Х: - «Ага! Я тогда ещё, когда принимала его первую подачу, случайно ударила тебя битой… и ты улетел через ограду на другую улицу». Г: - «Он потом пошёл меня вытаскивать из канализационной ямы, в которую я приземлился». «Да-да-да!» - Улыбку на лице Хэн, как и блеск в её глазах, невозможно было скрыть. Она была всерьёз рада подобным воспоминаниям из своего детстве. И этот радостный настрой медленно укрывала странная меланхолия. Атмосфера тепла и лёгкой, но приятной грусти. Хэн даже поджала к себе колени, аккуратно растирая их своими ладонями, словно замерзая в тени моста. Она взглянула на молчаливого Гиса и аккуратно спросила его: - «Что ты сказал ему? Ну… когда он признался?» Г: - «Ничего». Х: - «Что? Совсем ничего?» Г: - «Тогда я не знал, что он имел в виду, потому и не ответил». Х: - «А теперь знаешь?» Г: - «Да… наверное». Х: - «И тогда ты ответил ему, как есть. Или же ты постеснялся?» Г: - «Извинился. И стеснятся было нечего». Х: - «Уву~! Малютка Гис стесняется красивых мальчиков! Умилительно!» Г: - «В этом нет ничего умилительного». Настрой Хэн менялся хаотично. Весы эмоций кренились в сторону радости и обратно, качаясь своевольно, без причины. Даже сейчас, слушая Гиса, она была готова разорваться в умилении и начать щипать его щёки в широкой улыбке… но что-то её сковывало. Она даже не могла сказать того, что хотела, постоянно перебирая выражения и слова. «А я сразу поняла его». – Произнесла она с улыбкой, начиная аккуратно водить указательным пальцем по битому стеклу и гальке. – «Это было самым первым разом, когда кто-то был в меня влюблён. И когда он признался мне в этом – я тоже не знала, что ответить. Для Рука - мы были больше, чем друзья. Чем знакомые или… просто люди». Хэн взяла небольшую паузу, стараясь усмирить столь нестандартные (для неё) движения рук. Она даже подняла голову, вслушиваясь в шум проезжающей по мосту машины. Возможно, она ждала вопрос от Гиса, или же задумалась, вспоминая детали из прошлого… Но как только машина уехала, а шумы – утихли… - «Может тогда я была маленькая, глупая, наивная… но я понимала, что это значит для Рука. Что он чувствует, и что он хочет мне сказать. Просто мы понимали это по-разному. И названия этому давали… разные. Рук просто привязался к нам с тобой, не понимая, что с ним творится, пока я… ну… Я не ощущала подобных изменений и эмоций рядом с ним. Да и то, что он – мальчик – и к тебе испытывал то же самое… Это казалось мне странным. Потому я и сказала, что он… ну… "странный"». «А про всё остальное ты ему не сказала?» – Гис заставил свою подругу вздрогнуть от неожиданности своим спокойным, но всё ещё громким голосом. Заставил Хэн обернуться и взглянуть на его лицо – обсохший каменный кувшин, в котором не было и капли эмоций – стараясь перефразировать его вопрос: «Что я не чувствую себя таких же эмоций и чувств рядом с ним?» - Гис кивнул ей в знак согласия, и новый вопрос занял место старого. На лице Хэн же появились новые, раннее не виданные, оттенки и эмоции. Да и тон её голоса начинал аккуратно менять свою тональность. – «Он… знал, наверное. А если и не знал, то догадывался. Да и… я заранее намекнула ему, что у меня есть… кое-кто на уме». Г: - «Что у тебя есть парень». Х: - «Не-ет! Почему сразу парень?!». Г: - «Просто мне ПиДжей сказала, что ты… «втюрилась» в кого-то». Х: - «Это да, но он… аэ… ну… Он мой друг. Очень хороший, добрый друг». Г: - «Редкость». Х: - «И нет, я не влюблена в него по уши, но… как бы это сказать…» Г: - «Тебе просто нравится быть рядом с ним». Х: - «Да. Нравится сидеть и болтать с ним, хоть он и не самый разговорчивый человек во вселенной…» Г: - «Хороший слушатель». Х: - «Он всегда уверен в своём выборе…» Г: - «Целеустремлённый». Х: - «Не проявляет ко мне стеснения или злости, если я сделаю что-то глупое…» Г: - «Тут нужно терпение…» Х: - «У него довольно скучный, но спокойный и приятный голос, который практически никогда не меняется…» Г: - «Скучный?» Х: - «И не важно, идём мы в школу, из школы, или даже на прогулку с друзьями - он всегда появляется рядом. Всегда, не смотря на свои дела и планы, уделяет большинство своего времени прогулкам со мной. И не важно, где и когда мы встречаемся - Он всегда выглядит так же, как и вчера… или даже позавчера. Сонный, серый… мятый. Словно его, как свежевымытое бельё, только-только вытащили из стиральной машинки. С неухоженной причёской - всегда разной с каждым новым утром – и… взглядом, устремлённым куда-то… в никуда». Г: - «А…» Х: - «Хех… У меня даже вошло в привычку просить его пиджак, ибо… Его пиджак такой тёплый и всегда па-а-» Ход её мыслей прервался. Завлечённый взгляд её слушателя – пустой и, одновременно, наполненный красками – поставил разум Хэн на нужное место. Она выплыла из своего котла мечт и вернулась в странную, но всё ещё сказочную реальность. Хэн уже не думала здраво. Осознание произошедшего поглотило её разум и тело. Скрыть столь огромные, нарастающие объёмы стыда, уже было невозможно простыми ладонями. И потому, в спешке пробалаболив: «Ахдатвойпиджак!» - Хэн быстро сняла с себя пиджак Гиса и кинула ему в лицо, так же быстро добавив: - «Я забыла отдать тебе его вчера! Прости меня, пожалуйста! Там даже шоколадка твоя осталась! Я её не трогала! Честно!» «Чего ты тогда пиджак этот не заберёшь, если он тебе так нравится?» - В спокойном голосе Гиса можно было расслышать некую "особую", едва различимую громкость, хотя его лицо оставалось таким же… скудным и "кирпичным". Даже когда Гис отлепил пиджак от своей серой морды – в нём ничего не проявилось. Он лишь сверкал широко раскрытыми глазами, наблюдая за Хэн, что укрывала ладонями своё лицо, показывая лишь свои раскаляющиеся, словно металл в кузне, щёки. И только спустя пару секунд, взглянув ему в глаза сквозь щели меж пальцев – Хэн тихо пробубнила что-то в духе: - «Если я заберу твой пиджак – он перестанет быть твоим пиджаком. А я не хочу простой пиджак. Я хочу твой пиджак». Не знаю, слышал ли её Гис или нет, но я был уверен, что он смог распознать хотя бы слово «Пиджак». Наверное.***
Солнце не спешило спускаться. Не спешило прятаться за холмами, продолжая висеть над серо-бетонным городком, словно по своей собственной воле. Да и сам город – застыл, не подавая признаков жизни. А что же наши друзья? Наша знакомая парочка – Хэн и Гис - сидящая под мостом? Они молчали. Сидели, не двигались… Даже не смотрели друг на друга. Не могли и слова друг другу сказать, продолжая впустую тратить своё время. А почему они молчали? Я… не знаю. Честно. Они уже полчаса так сидят. Минутами раннее Хэн спокойно напомнила Гису, что он может уйти, если ему скучно… однако она сразу хваталась за его запястье, только он позволял себе встать. Другими словами: Хэн говорила одно – а делала другое. Отпускала со словами: «Если хочешь идти – иди», поспешно надевая на него кандалы. И Гис это терпел. Долго. - «Хэн-» Х: - «Аха~ Проиграл!» Г: - «В смысле?» Х: - «Ты заговорил! А значит - я выиграла!» Г: - «С каких это пор мы играем в молчанку?» Х: - «С таких!» Г: - «Сразу после того, как ты отдала мой пиджак?» Хэн хотела сказать что-то в ответ, но её губы быстро сомкнулись в этот момент. Вновь замолчав, она перевела свой взгляд на пиджак Гиса, разглядывая каждую пуговку и… каждую дырку в этих пуговках. «…Да». – Вышло из неё в сдержанном тоне. И звучало это так, словно она была чем-то обижена. Или… боялась чего-то. Её взгляд вновь перешёл на окаменелое лицо Гиса. Он даже не смотрел в её сторону, что слегка волновало её. Аккуратно и тихо, она спросила: - «Ты хотел что-то спросить? Сказать?» Гис же не отвечал. Не двигался. Не сводил глаз с опоры моста, разрывающей реку на две части. Всё, что он позволил себе сделать - это выдохнуть. Негромко и неспешно. Достать из заднего кармана своих штанов полупустую пачку сигарет, вытянуть из неё губами сигарету и медленно подняться на ноги. Однако простая попытка подняться давалась ему с трудом, ибо Хэн моментально хватала его за запястье и тянула его обратно вниз. Она стала для него якорем, и Гис боролся с ней, уже не сдерживая своих сил. Он пытался освободиться, делая небольшие шаги в сторону, пока Хэн, что уже вжималась всем телом в его руку, мотала головой и тянула его обратно. Гис начинал показывать свою злость, а Хэн – страх. И… у них не было на то причин! Не было причин удерживать кого-то в заточении, и не было причин уходить! Не было причин злиться, бояться или плакать! Я… не понимаю, что происходит с ними. Эта битва Давида и Голиафа была… бессмысленной. Пустой тратой времени и сил. Они даже не говорили ничего друг другу, пытаясь перебороть друг-друга… Пока Гис, в гневе раскусив сигарету зубами, не повернулся обратно, моментально схватив Хэн за плечо, заставив её зажмуриться и затаить дыхание в ужасе. Они оба потеряли равновесие в этот момент. Оба упали на песок и гальку, смешанную с маленькими кусками металла и стекла, впивающиеся в ткань их одежд и кожу. И более… они не двигались. Эту странную вспышку эмоций… Неописуемую битву двух противоположностей… нельзя было назвать логичной, или даже нормальной. Что на них нашло? Что они сказали плохого? Почему они ведут себя… так? Даже сейчас, только Гис решал подняться – Хэн внезапно хватала его за запястье, вжимаясь лицом и телом к его руке. Начинала дрожать и наблюдать за ним, в ожидании очередного возможного шага. Это… Это нелогично! Не-ло-ги- «Г-гис? Ты… ч-чего?» - произнесла она аккуратно и тихо, медленно ослабляя свою хватку. Её глаза, в непонимании, рассматривали лицо и тело Гиса. Серый гигант, что возвышался над ней, стараясь подняться на колени, перестал сопротивляться. Он упал рядом с ней, спокойно повернувшись на спину, позволяя ей спокойно приподняться и взглянуть на него вновь. «Я не понимаю… Что с тобой не так?» - немедленно вышло из губ Гиса, только он посмел расслабиться и закрыть глаза. Маска, что держала на его лице спокойствие и безмятежность, начинала показывать трещины. Хэн видела всё, что происходило на его лице. И она слышала, как менялся его голос. – «Ты говоришь одно, а делаешь совсем другое. Выглядишь расстроенной, напуганной… но говоришь, что всё в полном порядке…» Состояние Гиса ухудшалось, и это было видно. Тон голоса был таким же монотонным и прямым, но он был не в состоянии укрыть нарастающую дрожь в голосе. Лицо, что продолжало держать на себе обыденную "серую" маску, не могло держать медленно опускающиеся уголки губ на своих местах. Глаза, в которых Хэн видела своё отражение, начинали сверкать, отпуская на волю редкие, небольшие капли солёных, кристально чистых слёз. Наш друг Гис – монумент безразличия и спокойствия, уверенности и концентрации, который я так долго представлял и описывал вам – показывал чистую, редкую, ничем не скрытую более, эмоцию. «Гис… Н-ну… Не плачь. Пожал-луйста». – Хэн, возможно, никогда в своей жизни ещё не видела слёз своего лучшего друга. Это зрелище было столь удивительным и, в тот же момент, трогательным, что она сама начала заливаться слезами, даже не замечая этого. И она, поглаживая его ладонь пальцами, продолжала наблюдать за ним, внимательно выслушивая все претензии и вопросы Гиса, что продолжал выпускать из себя: - «Всё время что-то скрываешь, хотя… сама… говорила не держать секретов. Даже ругаешь и обижаешься, если я что-то недоговариваю, а сама… н-не говоришь про свои проблемы. Никогда. И всегда говоришь какими-то «загадками»… и намёками, которых я… не понимаю». «Я-я… знаю, Г-гис. Прости. Мне… просто… очень сложно говорить о-обо всём п-прямо. Я не умею делать это так, как ты». – Призналась ему Хэн, невольно прервав ход его мыслей. Ей, как и Гису, было трудно удержать слова вместе, но она старалась не давать внезапному спазму в губах и лёгким всхлипам разорвать их на части. Старалась держать предложения целыми и нетронутыми, параллельно успокаивая дрожь в своём теле, аккуратно смахивая появляющиеся капли слёз как со своих щёк, так и с щёк Гиса. – «Мне всегда… ну… л-либо стыдно, либо страшно… г-говорить об этом. Никогда не знаешь, что произойдёт и что тебе... с-скажут. Даже сегодня я… хотела сказать… Я много чего… х-хочу сказать. Просто я не знаю… к-как…» «Губами». – Ответил ей Гис. – «Словами. Предложением… Коротким или... нет…» Х: - «Гу-убами?» Г: - «…Да». Х: - «Сказать коротко и… прямо?» Г: - «Да». Х: - «А… Млечный путь… не треснет из-за этого?» Г: - «Не должен». Хэн замолчала. Задумалась над словами Гиса, продолжая сидеть возле него и наблюдать за изменениями на его лице. Плакать они, вроде как, перестали, но все остальные чувства и эмоции ещё не исчезли. И вот, спустя двенадцать секунд молчания… «Я постараюсь». – Хэн всё же дала этому миру (хоть и слышал её только Гис) своё окончательное решение. Но высекать всё, что она держала в себе всё это время, она не стала. Она лишь, потерев кулачками свои глаза, аккуратно опустила голову на плечо Гиса, сдержанно и тихо попросив у него: - «Только дай мне… пять минут. И двадцать три секунды в добавку».***
Как я уже говорил - время для Гис и Хэн текло незаметно. Минуты казались днями, если не неделями. Секунды, что поочерёдно уплывали прочь, следуя течению времени, словно специально останавливались возле них двоих… полюбоваться. Даже солнце продолжало бездвижно висеть в небе, словно по их велению. И никто, наверное, не пользовался этим магическим моментом бесконечной, безмятежной тишины, кроме них двоих. Гис не раз заглядывал в свой телефон, разглядывая чёрные цифры на ядовито-зелёном экране. И каждый раз, доставая телефон из кармана, он сбивал себя с толку новыми цифрами. Телефон показывал то без двадцати минут шесть, то девять часов и три минуты… а один раз вообще показало сто сорок три часа и двадцать три тысячи и девяносто четыре минуты. Но он был уверен, что отсчёт в его голове был верным. Что пять минут, которые просила у него Хэн, давно прошли. Он даже хотел заглянуть в свой телефон вновь, дабы убедиться в этом... «Ещё двадцать секунд». – Сказала ему Хэн, аккуратно остановив его, заползающую в карман, руку. Она даже позволила себе найти место в этом самом кармане, прижимая его ладонь своей. Начала возвышаться над ним, опираясь об его плечо свободной рукой. – «Или… пятнадцать…» С каждой прошедшей секундой – что-то менялось. С ними, внутри них, вокруг них. И Гис наблюдал за изменениями, вместе со своей, медленно возвышающейся над ним, подругой. Наблюдал за тем, как она осматривала его, пододвигалась к нему... и отсчитывал секунды в своей голове. Десять секунд. Хэн уже начинала приковывать ладонь в его кармане. Начинала проскальзывать меж пальцев своими, медленно вытаскивая её наружу. Шесть секунд. Её лицо начало заливаться лёгким румянцем, пока она, разглядывая своего, лежащего на песке и мусоре, друга, аккуратно поглаживала его… слегка затёкшее плечо. Три секунды. Хэн пододвинулась ближе, упираясь ему талией в бок. Одна… - «В общем… по поводу того парня…» - «У которого ты просишь пиджа-?»***
Внезапное, быстрое, практически молниеносное движение, заставило Гиса закрыть глаза. Он не видел, что делала Хэн, но он чувствовал каждое её движение в своём теле. И если вы подумали, что сей романтический накал заставил Гиса и Хэн сойтись в мягком поцелуе… ну или что вы там с Гисом подумали… Хехех… нет. Итог был гораздо милее и проще. Она начала шептать. Склонилась к уху Гиса и начала нашептывать ему всё, что скопилось в её сердце. Всё, что она о нём думает, что чувствует, что хотела сказать и сделать. Все приятные и неприятные воспоминания и мысли выплывали из её губ в мягком шёпоте. Губы едва-едва касались его уха, практически щекоча. Руки пытались обхватить его шею, лениво пытаясь прокопать туннель в песке и выйти на другой стороне, а тело, иногда, слегка елозило из стороны в сторону, пытаясь расположиться ещё уютнее на его груди. И все эти чувства, мысли, мнения, теории и воспоминания, что перебирались к Гису в голову и тело, не давали ему спокойно существовать. Словно по привычке, он пытался найти в её словах какой-то скрытый смысл. Старался решить очередную загадку… хоть она и говорила обо всём прямо. В теле его играли то одни чувства, то другие, то иные… то четвёртые и пятые, медленно сливаясь воедино и создавая странную, неописуемую амальгаму ощущений и эмоций. Даже те ощущения, которые были для него обыденными и объяснимыми – вроде лёгкого вздоха, дыхания, или движения тела – поменяли свой смысл. Его лучшая подруга, товарищ и собеседник, с которой он был знаком с самого детства… Которую он знал и понимал лучше всех остальных… Начала меняться в его глазах и разуме. Однако, привыкнуть к этим изменениям так скоро, у него вряд ли получится. Тут нужно терпение и время… которое у них всё ещё было.