Вечная тьма

      За первые несколько лет Грейс просыпается не из-за страшного сна, а просто потому что… выспалась? После нахлынувших эмоций не хочется уже ничего, ибо внутри царит пустота и безразличие. Она выплакала все слезы, которые остались, и теперь хочет лишь забыться. С помощью алкоголя или чего покрепче – не важно. Она усмехается про себя, ведь сейчас бы блажь была кстати, но единственное, что сейчас есть – Иосиф с его наставлениями и нравоучениями и подушка, на которой покоится её голова.       С кем-то из них она скоро станет самыми близкими друзьями во всём мире, но это точно будет не Сид. Даже если этот человек будет последним живым существом на земле, то юная особа ни за что не обратится к нему за помощью, да даже не посмотрит в его сторону!       Но в её маленькой головушке не может промелькнуть и мысли о том, что он может когда-нибудь стать чем-то большим, чем просто «сектантом, с которым она застряла в этом чертовом бункере».       Девушка чутка приподнимает веки и замечает, что крепко сжимает руку мужчины, словно держится за что-то очень ценное. Ей бы испугаться собственных действий и в ужасе отпрянуть, но она просто смотрит на макушку Иосифа и продолжает держать его за руку /его голова покоится на кровати рядом с ней/. Если бы она не чувствовала себя выжатой тряпкой, то наверняка бы убила его прямо сейчас. А пока в её памяти отчетливо запечатлеется выбившаяся из аккуратно собранного пучка прядь волос. Грейс заправляет её обратно в мягкие каштановые локоны, выпуская при этом его ладонь из своей. Сейчас ей действительно нужен кто-то рядом, вот её руки непроизвольно и нашли «кого-то». На секунду девушке становится очень жалко человека напротив, но она также быстро отгоняет подобные мысли и старается вновь увидеть в нём врага.       «Он убил свою маленькую дочь, а это значит, что убить и более взрослого человека для него – сущий пустяк!» - твердит она себе.       Вторая рука всё ещё находится в непривычном положении, поэтому Грейс разворачивается со спины на правый бок и вновь дергает ей, создавая ненужный шум. Увы, наручники не веревка, поэтому ослабить их хватку так просто на получается, да и не получится вовсе. — За то, что ты не служил Господу Богу твоему с веселием и радостью сердца, при изобилии всего, будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Господь, в голоде, и жажде, и наготе и во всяком недостатке, - низкий мелодичный голос раздается совсем рядом, и девушка вздрагивает.       Она прямо чувствует на своем затылке пристальный взгляд иссиня-голубых глаз. От таких цитирований Библии ей становится не по себе, и гнев готов завладеть ею вновь. — Сколько мы здесь? – спрашивает она, разворачиваясь, и кривится от произнесённого «мы».       Грейс пугается собственного голоса, ибо он звучит так, словно она выкуривала по три пачки в сигарет в день, хотя юная особа никогда даже и не пробовала заниматься подобным. — Четыре дня, Дитя моё, - спокойно отвечает он. — На третий день Бог создал сушу, моря и растения, а ты на третий день обнажила грех свой уже в который раз.       На лбу Иосифа проступают морщины, да и само лицо выглядит довольно уставшим. Она задумывается, на сколько лет он её старше? Всего лишь на несколько или же в целых два раза? — На четвёртый день… - продолжает Иосиф, но не успевает закончить фразу. — У меня болит рука, - перебивает его девушка и щурится. — Когда обнажишь ты грех свой… — У меня болит рука, ты, чертов ублюдок! – в этот раз её голос снова срывается на крик. — Это ты притащил меня сюда! И тебе же отвечать за это! – она изо всех сил дергает практически обездвиженной конечностью и морщится от боли. — Либо убей меня прямо сейчас либо отпусти, сектант конченый!       Сид выжидающе смотрит на неё, а после достает из кармана штанов маленький ключик, нежно берет её прикованное запястье и освобождает его от оков.       В комнате повисает гробовая тишина. Грейс даже не успевает оправиться от шока и проверить свою кисть, как её тело само подается вперед. Предплечьем одной руки она толкает мужчину назад и пытается прижать его к стене, но совершенно забывает, что до стены ещё есть стол, а второй рукой шарит по карманам в поисках раскладного ножика, но и того не находится у девушки. Все её действия оказываются бессмысленными.       Иосиф сразу смиренно поддается всему, что делает эта чертовка, но, заметив на лице юной особы минутное помешательство, резко хватает её за запястья и крепко сжимает их. — Ты не понимаешь, что творишь, - в который раз повторяет он, наблюдая, как напротив корчатся от боли. — Тебя испортили люди вокруг, неверующие! – он наклоняет своё лицо к ней — Грейс пятится — и продолжает шепотом: — Но Бог послал меня, дабы я указал тебе путь истинный…       Сид ещё крепче стискивает хрупкие костяшки девушки в своих руках, напрягает мускулы и изо всех сил валит её на стол — та ударяется всем телом о деревянную поверхность и непроизвольно кашляет. — И мы вместе прошли к Вратам Эдема, - заканчивает фразу Сид.       Она чувствует неимоверную силу от его тела и отсутствие какой-либо силы в своём. Она истощена и обезвожена. — А пока твоё тело нуждается в горячей еде и теплой ванне, дабы восполнить силы и смыть с себя кровь невинных, - от этих слов Грейс хочется заплакать, закричать и начать вырываться из мертвой хватки этого человека, ведь он сейчас абсолютно прав.       Единственное, что у неё получается сделать, — это попытаться из последних сил оказать сопротивление, но эта её попытка очень быстро пресекается — мужчина намертво впечатывает её руки в стол. Его лицо снова так близко, что она может отчетливо рассмотреть темные круги под глазами и несколько кровоподтеков на лице. Практически все оставила именно эта особа, но просто в разные промежутки времени. — Я всё ещё молюсь за твою душу, Дитя. — Помолись лучше за своё будущее, придурок, - буквально выплевывает каждое слово Грейс, — ведь ты сам запер себя в этом месте рядом с тем, кто убил всех твоих родных. — А разве я не говорил, что я отомщу за каждую смерть? – как-то озлобленно парирует Иосиф и отпускает юную особу. — Но теперь моей семьей являешься ты, - он садится на стул рядом, откидывается на спинку, перебирая четки на запястье.       Она всё лежит на столе и обдумывает только что сказанные слова — в них отчетливо слышалась горечь и тоска. Через некоторое время Грейс находит в себе силы встать и пойти принять душ. Сейчас ей действительно нужна энергия. В её голове ещё на долгое время застрянут его слова.