Вечная тьма

      В её голове уже раз сотый звучит фраза Иосифа:       “Теперь ты являешься моей семьей…” — и голубые глаза снова смотрят на неё как-то нежно и тоскливо.       Да кто, черт подери, вообще позволил говорить ему подобное? Если это всё проделки его божка, кем бы он там ни был, то пусть засунет себе эти слова куда подальше! Никто и никогда ещё даже не пытался назвать Грейс своей семьей — о чём она очень мечтала, — а тут прямо “счастье” на голову свалилось. Как же!       Юная особа прислоняется головой к холодной стене и закрывает глаза. В непроглядной тьме возникает Иосиф и снова протягивает к ней руки. Она бьет кулаком по мокрому кафелю и не чувствует боли. Точнее она чувствует боль, но та находится внутри и медленно и незаметно пожирает девушку.       Струя воды из душика, закрепленного наверху, становится всё слабее и слабее, поэтому Грейс принимает решение заканчивать “вечерний марафет” и попусту не тратить ценную воду.       Ванная комната очень похожа на ту, которая была во время пребывания девушки в армии: просторная локация, вся обложенная серо-зеленой плиткой, с большим количеством душиков. Значит, бункер был рассчитан не на одного человека или семью, а на целые две бейсбольные команды! Тут даже имелась комната, уставленная большим количеством кроватей.       Грейс идёт в сторону выхода, прикрывая обнаженное тело руками. Она чувствует себя сейчас крайне некомфортно и незащищённо, словно со всех сторон за ней наблюдают и ждут, когда она в очередной раз допустит какую-нибудь ошибку.       На полках под зеркалом она находит аккуратно сложенные полотенца, но большинство из них оказываются использованными и дырявыми. Девушка обкручивается сразу несколькими штуками, как бы намеренно не замечая неприятного запаха, исходящего от них. Ей всё равно после надевать свою грязную одежду, ибо запасной, к великому сожалению, ей никто не сообщил захватить с собой в этот бункер.       Она внимательно рассматривает своё отражение и замечает на левой щеке небольшой синяк, оставленный Иосифом. Ну да, они словно два сапога пара: бьют друг дружку по очереди, оставляя отметины в идентичных местах.       Ей ещё никогда не удавалось так долго смотреть на себя в зеркало, изучать и оценивать собственное тело. Понятие “красота” приобрело для неё совершенно иной смысл, нежели для других девушек её возраста, не говоря уже про любовь и прочие сопливые штучки. Тут важны отнюдь не правильные черты лица и стройное тело. Когда все сверстницы ходили по магазинам и обсуждали мальчиков на переменах, Грейс в поте лица зарабатывала деньги, дабы обеспечить себя и неблагодарного отца, который каждый день требовал покупать ему алкоголь. Когда на подобное требование поступал отрицательный ответ, то в ход шли кулаки и всё то, что вообще попадалось Дэвиду под руку. Короче говоря, типичная история несчастной главной героини, которая в конце сего повествования должна найти богатого доброго принца и жить с ним долго и счастливо, вот только есть одно “НО”: единственный мужчина рядом - больной на голову сектант со своими правилами и распорядками. Ах, точно, ещё она убила его семью, благодаря чему сама ею же и стала. "А вообще этому человеку срочно нужно лечение, а не вера в Бога".       Грейс тяжело вздыхает, надевает на ноги берцы, скручивает всю свою одежду в один большой ком и вместе с ним пытается аккуратно выйти из ванны. Она благодарит всех богов, когда дверь легко поддается и не издает практически никаких звуков. Девушка старается аккуратно и тихо ступать по полу, словно боясь разбудить хищника, обитающего на данной территории. Но спустя некоторое время отпадает всякая необходимость пытаться быть тише – она слышит, как на кухне Иосиф отчаянно пытается унять слезы, из-за чего его всхлипывания становятся еще громче. Недолго думая, юная особа подходит к кухонной двери, желая убедиться, что услышанное является правдой, и очень сильно удивляется, когда это оказывается так.       Она смотрит на вздрагивающую спину мужчины, который навис над раковиной, и ловит себя на мысли, что она застряла тут с очень несчастным человеком. Из-за чего он стал таким? Увидел ли он мир, где каждый нуждается в нём и внимает каждому его слову и поддался соблазну либо просто смерть любимого человека свела его с ума? Есть ли вообще другие причины? Действительно ли те люди, которых убила Грейс, были его семьей? На её руках слишком много крови, её грех уже никак не искупить.       Может, именно из-за этого она никогда и не верила в Бога? Но нашелся тот человек, который считает себя его посланником, и сейчас он стоит в паре метров от неё. Как иронично.       Увы, Грейс не Мать Тереза, поэтому тут Иосифу придется разбираться со своими проблемами самостоятельно и учиться самому поддерживать себя в трудных ситуациях. В конечном итоге он является врагом, а не близким приятелем или даже любовником.       Она удаляется в комнату, которая теперь, кажется, её, оставляя мужчину наедине со своими мыслями и переживаниями. Девушка кладет скомканную одежду на кровать и через пару секунд садится туда сама. Слишком много всего навалилось за последний месяц: долгожданное повышение, которое можно было получить за арест одного сектанта, обернулось заключением в бункере с этим ненормальным. Фактически, работа выполнена — сектант задержан, но её начальство уже об этом не узнает.       Грейс протирает полотенцем ещё влажные участки тела и ёжится от холода, после чего надевает нижнее белье, штаны и утяжку, а майку она пока оставляет нетронутой, ибо решает дождаться сразу, когда высохнут волосы. Ещё не хватило подхватить простуду тут! Вряд ли в бункере найдется что-нибудь от кашля, хотя, возможно, жаропонижающие тут всё же имеются. — Не составишь ли мне компанию за столом? - Иосиф стоит около двери, скрестив руки на груди.       Девушка пугается звука его голоса и очень сильно надеется, что он стоит там недолго. А за желтыми стёклами очков всё же весьма легко заметить красные после слез глаза.       «Либо он в конец чокнулся либо действительно отчаялся из-за внезапно нахлынувшего одиночества».       В иной ситуации Грейс бы отказалась сидеть за одним столом со своим врагом и ещё раз плюнула бы в лицо этому человеку, но на этот раз она соглашается (сразу мысленно) и удивляется своему поступку в очередной раз. Девушка объясняет себе всё это тем, что нужно хотя бы нормально поесть (первый раз за несколько дней, да) и постараться следить за своим питанием в будущем, дабы не заработать гастрит или же язву и не встретить свою смерть рядом с этим психом.       Снятые с себя три слоя полотенец юная особа оставляет небрежно валяться на кровати и, одобрительно кивнув, следует за Иосифом обратно на кухню. Сразу она ещё раз изучает небольшую комнату, подмечая, где, что и как стоит, хотя уже видела её ранее не раз, но перестраховка никогда не бывает лишней, а после, немного подождав, направляется к шкафчикам, поочередно открывая их и пытаясь найти хоть какую-нибудь еду. К сожалению, все они оказываются наполнены лишь пылью, и Грейс начинает подумывать, что Иосиф предлагал уж точно не поесть с ним. У раковины она застывает перед последним шкафчиком, кладёт свою руку на ручку и усмехается: — Слушай, Отец, - язвительно начинает Грейс, — если ты решил поиздеваться, то... — Бог наградил тебя красивым телом, но из-за твоих грехов на нём остаются шрамы и другие ужасающие отметины, - Иосиф перебивает её своим появлением прямо за спиной, проводит по спине девушки рукой, лишь слегка касаясь её, отчего у той по всему телу бегут мурашки, а после прислоняется к ней лбом. — Да простит меня Бог за все мои деяния.       Девушка не отталкивает его, но и не собирается отвечать на подобный поступок. С одной стороны ей очень жалко его, но с другой — она не может забыть того, что он делал с людьми, как обманывал их. — Только Бог тебя и простит… - шепчет она.       Так они стоят пару минут, наслаждаясь тишиной. Когда Иосиф отстраняется и начинает доставать с полок банки с консервами.       Они едят в тишине, периодически поглядывая друг на друга. Грейс пытается унять дрожь по всему телу и снова стать прежней собой, а не размазней, которая позволяет всяким типам прикасаться к себе без всяко нужды. Да, жалко человека, но он заслужил это. В нём есть только зло и хитрость. Возможно, даже сейчас он всего лишь играет с Грейс, пытается запутать её. А когда хрупкая птичка доверится хитрой лисе, та безжалостно убьет её.       Она буквально задыхается от негодования. Реакция следует сразу же после его слов: девушка разворачивается и изо всех сил бьёт своей ладонью Иосифа по лицу, из-за чего у того слетают очки и остается на щеке красный след от руки Грейс. — С ума сошел, да? Кислород в мозг перестал поступать? – мужчина молча смотрит на неё. — Не смей прикасаться ко мне своими грязными руками, ты, больной фанатик! – она тяжело дышит. — Дитя… - в его глазах буквально читается «Ты теперь моя семья». — Не смей! – выкрикивает девушка и отталкивает Иосифа — он только и успевает опереться на стол позади. — Я никогда не являлась и не буду являться твоей семьей, слышишь? – её голос эхом отзывается в полупустой комнате.       Наступает гробовая тишина, и из-за этого резкого перепада шума она больно бьёт по ушам, заставляя Грейс сощуриться. Они смотрят друг другу в глаза, не имея права даже пошевельнуться. Своеобразная игра в гляделки и непонятное напряжение между ними затягивается, но никто даже не желает сдаваться и прерывать этот увлекательнейший процесс. Иосиф привык рассматривать Грейс с неподдельным интересом, а она, боясь, что он может с помощью только одного взгляда узнать все её тайны, мысли и чувства, пытается защититься злобным взглядом со своей стороны.       В голубых глазах видится нечто сверхъестественное, неподвластное этому миру, а корона на груди мужчины заставляет предательски перевести свой взгляд на его тело. Сид за все эти дни как будто бы и не подумал надеть рубашку. Может, он эксгибиционист?       Самое отвратительное, что сейчас ей не скрыться от всего этого, разве что только в соседней комнате можно засесть на несколько дней, забаррикадировав вход всяким хламом, что попадется под руку. Кто знает, что этому святоше может стукнуть в голову после сегодняшнего? Вдруг он среди ночи решит отправить её душеньку на тот свет? Вот весело будет!       Первым молчание нарушает Иосиф: — Пути Господни неисповедимы… - шепчет он.       «Больной…» - девушка с ужасом смотрит на человека напротив и даже не может подобрать слов, ибо Отец всё равно будет твёрдо стоять на своём. — Да пошел ты! – только и молвит Грейс и практически покидает кухню, как вдруг всего несколько слов мужчины заставляют её застыть на месте. — Готовься к очищению, Дитя, ибо оно грядет, - теперь Сид серьёзен как никогда.        В других его фразах и поступках ещё никогда не было такой уверенности и решимости, как в этой реплике. Словно бы он заучивал её несколько месяцев подряд, чтоб потом так внезапно представить этому миру. — Ненормальный, ей-богу! - она уходит, не замечая, как злобно Иосиф смотрит на её удаляющуюся фигуру.