***
Очередное воспоминание заставило парня, лежащего на больничной койке, дернуться и сонно открыть глаза. Он терпеть не мог свои воспоминания, уж слишком много боли они приносили. Но от них никуда не денешься, они всё равно преследовали его, всплывая в самый неподходящий момент. Даст сел на кровати и нервно тряхнул головой, осматривая помещение. Всё те же белые стены и пол. И стекло на пол стены, чтобы врачи могли следить за самочувствием душевнобольного или реакцией на определенные препараты. Второе Даст терпеть не мог, жаль только, что сделать он ничего не мог – смирительная рубашка сковывала все тело, а если он начинал кусаться, то врачи могли запросто применить шокер. Ничего не поделаешь, таково "лечение" больных в данном месте. Даст готов был душу продать, лишь бы очутиться в другом месте. Ладно бы его кормили таблетками и постоянно смотрели, он привык к этому. Но применение шокера.. Это уже пытка. И голоса в голове и в стенах этого здания.. Они сводили Даста с ума ещё больше. Обычно они говорили всякую ерунду, по типу загробной жизни и смерти. Но иногда, когда врачи проверяли Даста, они предлагали ему вцепиться одному из них в шею или руку, чтобы сбежать отсюда. И наверняка у них вкусная кровь, да и плоть тоже.. От таких мыслей парня передергивало, но иногда он мимолетом облизывал пересохшие губы и изредка кровожадно улыбался. Хотя, по-другому улыбаться он, увы, разучился. Встав с кровати, Даст подошёл к стеклу и сел возле него, прижимаясь лбом к прохладной поверхности. Скоро должен был начаться приём посещений, так что можно было ожидать гостей. Вот только Даст не верил в то, что к нему кто-то должен прийти. Разве что.. Папс. Это "маленькое солнышко" приходило всегда, иногда опаздывая из-за важных дел. Но Папирус всегда приходил к нему, Дасту, чтобы не случилось. Интересно, с чего такая привязанность? Немного поводив плечами, Даст прикрыл глаза и снова стал думать о том, как он до такого докатился. Хоть он и не любил вспоминать, но иногда это было для него полезно, он так мог вспомнить важные вещи. Половину он уже успел забыть, как будто ему нарочно память стерли.. А так Даст вспоминал старые-добрые времена, когда его еще не было тут. Или вспоминал причины чего-либо. Например, почему попал сюда и почему его парень, Блу, уже давно не приходит. Они же так дружно жили, что могло пойти не так?***
— Я уже давно не ребёнок, Даст, и сам могу за себя постоять, – тихо ворчит Блу, терпя жжение от дезинфицирующего средства. – И если бы не ты, я бы не получил. — Если бы не я, то тебе давно бы сломали бы что-нибудь. – мрачно говорит Даст в ответ, протирая ваткой ранку. – В следующий раз, когда захочешь подраться, просто пройди мимо. – заметив, что Блу хочет возразить, он поспешно добавляет: – И не лезь к ним больше, они тебя специально провоцируют. Ладно, Блу? — Да, конечно, Дасти. – спорить бесполезно, так что мелкий соглашается, морщась от неприятного жжения средства.***
Из мыслей Даста вывел скрип двери и чьи-то поспешные шаги. Приоткрыв один глаз, Даст заметил двоих: врача и рослого парня. При виде второго он тихо хмыкнул и пододвинулся чуть ближе, хотя ближе уже некуда было. — Я знал, что ты придёшь ко мне. Ты всегда приходишь в одно и тоже время. – сказал Даст тихо и проследил за парнем, который уселся рядом со стеклом. – И чего ты всегда приходишь ко мне, а, Пап? Привязался ко мне или мы были раньше друзьями? — Я уже говорил тебе это раньше, но повторю ещё раз.. Я не могу бросить своего брата одного, да и я верю, что тебя можно вылечить. И.. Я ведь люблю тебя. Мы ведь братья, а братья должны помогать друг другу. – Папирус улыбнулся и отвёл взгляд в сторону, всё же от внимательного изучающего взгляда Даста становилось не по себе. – Я потом поговорю с врачами, чтобы они больше не пихали в тебя столько таблеток. – фыркнув, Папс достал пару бумаг и стал перебирать их, изредка показывая брату. – И ты идёшь на поправку, с чем я тебя поздравляю.. О, а ещё я договорился с врачами о том, чтобы тебя выпустили на выходные. Правда здорово? Мы сможем провести эти выходные вместе, только ты и я. Над предложением брата Даст немного задумался, уже не слушая о том, куда именно Папс хотел отвести его, Даста. Да, это лучше, чем сидеть в четырёх стенах и просто созерцать потолок, слушая посторонние голоса. Но.. — Звучит заманчиво, но.. Я бы хотел ещё повидать Блу. Как он там? В порядке? При упоминании Блу улыбка с лица Папса сразу пропала. Он очень не любил говорить на эту тему, особенно с Дастом. Вот только приходилось, ибо тот ничего не помнил о том, что случилось тем вечером. А от этого становилось только тяжелее. — Даст, он мёртв. Ты что, опять забыл? – сочувственно спросил младший, прикладывая руку к стеклу и смотря в глаза напротив сидящему парню. – Он погиб год назад, Даст. И те, кто докучал ему – тоже. Правда, убийцу оправдали, списав всё это на его душевное расстройство.. Мне очень жаль, Дасти. – говорил Папс крайне туманно, не хотелось тревожить старые воспоминания брата. Это было бы не совсем хорошо. Даст непонимающе тряхнул головой, пытаясь переварить информацию. Нет, этого не могло случиться. Он же так опекал Блу, он не мог допустить этого. — Скажи, что ты врешь.. Скажи, что все это неправда! – прокричал Даст, вскакивая с места. – Он не мог умереть, не мог. Ты врешь, он жив! Он живой, это ложь! — Брат, успокойся, пожалуйста.. – Папс медленно встал и незаметно нажал на кнопку, чтобы вызвать врачей. Он продолжил смотреть на беснующегося Даста, пытаясь его успокоить. – Я понимаю, тебе сейчас очень тяжело, но это правда.. — Этого не может быть.. Заткнись! Заткнись! Заткнись! – Даст попытался стянуть с себя смирительную рубашку, не слушая возражения брата. – Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу! Даст был слишком занят истерикой, так что он не заметил врачей, которые быстро вошли в помещение и направились к нему. Опомнился он лишь тогда, когда ему уже вкололи иголку в шею и ввели лекарство, которое незамедлительно стало действовать. И последнее, что он помнил, был лишь тихий голос одного из врачей и тихие всхлипы со стороны Папса, просящего не усыплять Даста и помочь ему. После этого стало слишком сильно клонить в сон и Даст прикрыл глаза, успокаиваясь.***
Вся толстовка была заляпана кровью, впрочем, как и нож. Обладатель толстовки нервно хихикает и оттирает нож, воровато оглядываясь по сторонам. Он предупреждал тех парней много раз, чтобы они не лезли к его паре. Жаль, что они оказались слишком глухими и тупыми, что не поняли по-хорошему. Теперь они точно больше не смогут навредить Блу. — Д-дасти? – убийца отвлекается от своего занятия и разворачивается к юноше, который с ужасом и непониманием смотрит на него. – Боже, Дасти, что ты натворил?! — Я сделал то, что должен был сделать давным-давно. – Даст задумчиво крутит в руке нож и делает пару шагов к Блу. – О, кажется, я знаю, как решить проблему. Никто не посмеет тронуть тебя, если ты будешь мёртв. — Боже, Даст, ты с ума сошел! – слёзы предательски выступили на глазах и Блу мигом срывается с места, стараясь не оглядываться назад. Вот только далеко убежать он не смог, нож точно попадает рядом с сердцем и он резко станавливается. Кровь быстро окрашивает футболку в красный цвет и Блу медленно падает на пол, кашляя кровью и задыхаясь. — Проблема решена. – Даст истерически смеется, подходя к юноше и вынимая нож и делая им ещё пару глубоких ран, доводя своё дело до конца. – И.. Зови меня Даст, Блу. За окном слышна полицейская сирена и голоса, вот только Дасту уже всё равно. Он истерически смеется, вытирая слёзы и отбрасывая нож в сторону. В следующую секунду в дом врываются копы и убийца поднимает руки вверх, продолжая истерику. Ему уже было абсолютно плевать на всё, ведь он успел уже всё потерять.***
— Вот оно как. – Даст тихо хмыкнул и сдунул с лица прядь волос, смотря на собеседника. – Спасибо, что ли. Без тебя я бы не вспомнил. Спасибо, малой. Призрак лишь довольно улыбнулся и кивнул, поправляя Дасту волосы и облетая его. — А.. А можешь ещё что-нибудь рассказать? – Даст прикрыл глаза и тихо усмехнулся. – Чтобы я без тебя делал, Блу. Люблю тебя, мелкий. Блу лишь молча кивнул и принялся рассказывать парню другую историю, не обращая ровно никакого внимания на ничего непонимающих врачей.