Не по сценарию

Крашенная бетонная стена больничного коридора неприятно холодила мою спину, но я не в силах была оторваться от неё и обрести опору в своих собственных ногах. Закрыв глаза, я прислушивалась к непрекращающемуся гулу людских голосов, которые либо тихо умоляли кого-то о помощи, либо громко вопили о жизненной несправедливости к ним. Я бы сама присоединилась к этим голосам, ведь судьба жестоко и несправедливо поступила со мной и мне неоткуда ждать помощи. — Удивила меня, – вдруг совсем рядом произнёс господин Шевкат. Я медленно приоткрыла глаза, но взгляд мой никак не хотел возвращаться в реальность. — Чем? – спросила я, забирая из рук креативного директора протянутый стаканчик чёрного кофе. — Не пошла на попятную, не воспользовалась возможностью, не сбежала, – смакуя свой напиток и растягивая слова, ответил пиарщик. – Даже вроде как посоветовалась со мной! Это вообще ты? Прошло всего несколько дней этого любительского спектакля под названием «Служебный роман», а я уже так нечеловечески устала. Сделав глоток из стаканчика, я снова закрыла глаза. — Где Чаглар? Вы вроде вместе вышли. В ответ я лишь помассировала свой лоб, пытаясь прогнать внезапно нахлынувшую давящую боль. — Ну да ладно, – креативный директор отмахнулся от какого-то надоедающего ему насекомого. – О чём ты вчера хотела со мной поговорить? Я готов выслушать. — Что, прямо здесь? Господин Шевкат оглянулся и указал на пустовавший диванчик, укромно расположившийся за ветвистым растением в кадке. — Говори, – разрешил он, располагаясь на большей части мягкого клеёнчатого сидения и дружелюбно похлопывая по оставшейся одной трети дивана. Равнодушно пожав плечами, я села рядом и допила кофе. Креативный директор терпеливо ждал. — Помогите мне. Он заинтересованно вскинул бровь. — С Барышем. Мне показалось, на его лице промелькнул азарт бывалого охотника. — Чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы этой истории никогда не было. Но это невозможно. Господин Шевкат усмехнулся. Собрав свой и мой стаканчик воедино, он баскетбольным броском отправил их в стоявшее у противоположной стены мусорное ведро. Затем, крякнув, опять обернулся ко мне. — Чего ты хочешь от меня? — Помогите мне опровергнуть статью о свадьбе. Помогите уличить его во лжи. Нивелируйте этот позорный эпизод из моей жизни, насколько это возможно. В конце концов, вы в этом тоже заинтересованы. Иначе в мой роман с Чагларом никто не поверит. Креативный директор прищурил глаза, как старый кот, ослеплённый первыми лучиками весеннего солнца. Усы его, доселе грустно свисающие в стороны, странным образом приподнялись и распушились. — Не надо, девочка. Не торгуйся со старым пройдохой, не то проиграешь. — Я и не торгуюсь. Разве эта шумиха со свадьбой не портит вам… нам карты? Он расхохотался. — Ты придаёшь себе слишком много значения. Все уже давным-давно забыли об этой истории. Твои фанаты, уж прости, твои немногочисленные настоящие фанаты знают, что это неправда и верят тебе. Остальным полностью начхать. Как это было ни неприятно слышать, господин Шевкат говорил правду. Я проглотила горькую пилюлю собственной ущербности и хотела встать, но он продолжил: — Но, кстати говоря, я уже начал раскапывать эту историю. Любопытства ради. И нашёл парнишку-официанта с яхты. Мы с ним условились о скорой встрече. Я удивлённо воззрилась на этого доморощенного детектива. — Вижу, тема тебя всерьёз заинтересовала? – усмехнулся он. – Я продолжу своё так называемое «расследование», если ты уж так меня упрашиваешь, но только если выполнишь несколько условий. Определённо, он издевается. Чего ему надо-то? Директор молчал, ожидая моего ответа. — Каких условий? – раздраженно проворчала я. — Вот! – вскинул он указательный палец вверх. – Условие первое. Разговаривая со мной, ты будешь делать своё милое личико попроще. Глядя в мои расширенные от негодования глаза, он продолжал: — Никаких презрительных гримас, закатываний глаз на ровном месте, ужимок этих высокомерных. Понятно? Нормально будешь со мной общаться. И ничего не «понятно». Это что, условие такое? — Именно, – отвечая на мой невысказанный вопрос, проговорил господин Шевкат. – Потом, убираешь из лексикона своё противное «господин» и переходишь со мной на «ты». Так мы сэкономим до 70% времени при разговоре. Ясно это? — Допустим, – тихо произнесла я. — На этом пока всё. Надеюсь, мы договорились. Когда я начну раскручивать тему с Барышем, будь готова. Слушать меня будь готова. Скажу идти на ток-шоу – пойдёшь на ток-шоу. Скажу сидеть тихо и не отсвечивать – будешь сидеть и будешь не отсвечивать. Он резко поднялся: — Дениз. Я долго не колебалась: — Шевкат. — Отлично. Завтра тебе пришлют сценарий первой серии сезона. Мы вроде как ещё и сериал какой-то снимаем. Со съёмочной группой увидимся через пару дней, надеюсь, сработаетесь. Госпожа, конечно, та ещё штучка. — Госпожа, прости, кто? — Госпожа режиссёр, конечно. Ладно, мне пора. Передавай привет Демош. Можешь даже в щёчку поцеловать от меня, – он довольно хихикнул. – Нежно. Фу, противный. В последний момент я сдержалась, чтобы не скорчить гримасу. Этот противный нужен мне, ради его связей и возможностей придётся терпеть подобные шутки. Он нужен мне, чтобы я до конца жизни не отковыривала грязь слухов от своих подошв. Шевкат заметил борьбу на моём лице и сам закатил глаза. — Да не реагируй ты так! Я же просто пошутил. Стиль юмора такой, понятно? Я побежал. Будь на связи. Я смотрела, как тёмная фигура быстро удалялась от меня вдоль светлых стен больницы. Друг или враг? Подумав, что надо более обстоятельно побеседовать с Демет о господине креативном Индюке, я набрала её номер. В трубке раздались короткие гудки. Занято? Сбросила? Странно. На следующий день мне позвонил мой новый менеджер. — Сегодня все собираются в Особняке. Ты тоже туда отправляйся. — Уже сегодня? – удивилась я. – А как же сценарий? — Там получишь свой экземпляр. Удачи. Я вздохнула. Вот и закончился отпуск, впереди осень, съёмки, будничная жизнь. С одной стороны, нельзя же отдыхать вечно, работа придаёт смысл нашему существованию. С другой стороны – обстоятельства на съёмках складывались не в мою пользу. Эти вымышленные отношения с Чагларом, позорный контракт, болезнь продюсера давили на мою психику как бетонная плита. Быстро собравшись, я отправилась по до боли знакомому адресу. В саду Особняка был натянут большой шатёр, в котором работники расставляли стулья и столы для всей съёмочной группы. Мне навстречу откуда-то из глубины шатра решительно направилась невысокая женщина в тёмных брюках и блузе с этической вышивкой. — Привет, я Гёкчен, новый режиссёр. — Привет, – мы пожали друг другу руки. Она не стесняясь осматривала меня с головы до ног. Я переминалась с пятки на носок, ища в толпе бродящих туда-сюда людей знакомые лица. Вот в палатку зашёл Толга, за ним последовала Хазал, они играют семейную пару из Особняка. Вот показался Альп, сверкая довольной улыбкой, и приветливо помахал мне. Гёкчен что-то отвечала подскочившему к ней ассистенту. Я подумала, что можно потихоньку ретироваться, но госпожа режиссёр крепко взяла меня за локоть и повела к стоящим в ряд стульям. — Сюда, пожалуйста. Присаживайся. Где Афра? – крикнула она в толпу. Никто её не видел. Да и я после болезни ни разу не позвонила и не навестила сериальную сестру. Стыдно. В палатку вошла наша сценаристка, неся пачку белых прошитых листов. Она с усилием дотащила свою жизненную историю, заключённую в бумагу, до большого стола в центре шатра и с громким стуком свалила сценарий на него. — Разбирайте. Толга взял большую пачку и стал раздавать дамам, досталось Хазал, Эджем и мне. Я стала судорожно листать сценарий, выискивая в тексте свои сцены. Наши сцены. «Ягыз берёт Хазан за руку…», «Ягыз прикасается рукой к щеке Хазан…», «Ягыз подхватывает Хазан, которая теряет равновесие…». «Ягыз, Ягыз, Ягыз!» Сколько совместных сцен! И это только первая серия! Я закрыла глаза и прислушивалась, как сердце стучит у меня в висках. Где-то в районе желудка противно заныло. — Соберись… Соберись, – шептала я сама себе. – Всё будет хорошо. Хорошо. Тем временем шёл процесс знакомства актёров и съёмочной группы. Гёкчен представила своих помощников, операторов, звукорежиссёров. Сценаристка о чём-то пошутила, Альп ей ответил и вся группа рассмеялась. А я даже не вникла в сказанное. В шатре царила расслабленная, весёлая атмосфера. Все наслаждались встречей и общением. Я почувствовала небольшое головокружение. — Простите, я вас покину, – тихо сказала я режиссёру. – Мне нужно на воздух. Та кивнула. Незамеченная больше никем, я обошла ряд сидений, медленно прошла к выходу и оказалась в залитом солнечным светом саду. От рези в глазах я зажмурилась и, пошатываясь, направилась к скамейке, стоявшей в тени раскидистого олеандра. Мои руки, выставленные перед собой, наткнулись на что-то мягкое и я вскрикнула от неожиданности. Открыв глаза и привыкнув к свету, я разобрала перед собой красные заплаканные глаза Афры. — Что с тобой? – обеспокоено воскликнула я, пытаясь взять её ладони в свои. Но Афра убрала руки за спину и зло усмехнулась. — Что со мной? Ничего необычного. А вот что с тобой, дорогая Дениз? Я сделала шаг назад, пристально вглядываясь в её лицо, перекошенное ненавистью. — О чём ты? — Ты прекрасно знаешь, о чём я! Такого двуличия, такого ножа в спину я от тебя не ожидала! Одинокая слеза катилась по её щеке, оставляя за собой грязный след от растекающейся туши. — Ничего не понимаю, – я постаралась как можно спокойнее отвечать на эти внезапные выпады с её стороны. – Объясни толком, что произошло. Афра гневно смахнула слезу и, сжав кулаки, сделала шаг навстречу. — Ты и твоя драгоценная подруга! Я отступала назад по мягкой траве, всё ещё не понимая, куда она клонит. — Какая подлость! Афра наставила на меня палец, отрезая путь к скамейке и прижимая к одному из трейлеров, а я пятилась от неё, как испуганная каракатица. — Ты прекрасно знала о моих чувствах! Как? Как ты могла так поступить?! — Я не понимаю, о чём ты! – крикнула я без всякой надежды быть услышанной. — Ложь! – в это мгновение я выхватила взглядом быстро поднятую руку Афры, её глаза, полные ярости и страдания, и, даже не успев осознать всё до конца, зажмурилась, ожидая хлёсткой пощёчины. Но удара не произошло. Я приоткрыла один глаз. Рука Афры, зажатая крепкими мужскими пальцами, повисла в воздухе. Чаглар, бросив на меня хмурый взгляд, потянул на себя мою сериальную сестру. Рыдая, она упала в его объятия, орошая слезами серую рубашку, а он прижал её к своей груди, поглаживая по спине и успокаивая. Проскочив мимо них, стараясь не смотреть Чаглару в глаза, я пулей выскочила из сада.