Глава 42
12 апреля 2018 г. в 12:03
Было уже глубоко за полночь, когда переливающееся огнями ночных улиц, блестящее новенькое такси подъехало к парадному входу моего подъезда. Я попыталась открыть дверь, но пальцы промахивались мимо чёрного рычажка, сливающегося с чёрной изнутри дверью.
— Ай, да чтоб тебя! Чтоб тебя! – выругалась я.
— Госпожа… Госпожа, что вы делаете? – захныкал опять молоденький таксист.
— Вот я тебе покажу «госпожу»! – прикрикнула я на него и тут же приложила палец к губам. – Я же говорила тебе! Называй меня «сестра». Ну же!
— Сестра! Сестра Дениз, умоляю, машина новая, это всего лишь мой третий выезд на заказ! Отец убьёт меня, если я испорчу его автомобиль.
— Эй! Разве я порчу машину, мальчик? Разве порчу, а? Вытащи, вытащи меня отсюда немедленно, мне надоело тут сидеть!
С причитаниями и всхлипами таксист подбежал к моей двери. Я наконец вырвалась из заточения душного салона и после попытки опереться на руку парнишки оказалась на тротуаре. В буквальном смысле. От выпитого алкоголя у меня закружилась голова, я потеряла равновесие и бряктулась пятой точкой на асфальт.
— Ах ты ж Боже ж ты мой! – заголосил вновь таксист. – Чем я провинился сегодня, в чём моя вина, Господи!
Он вырвал ладонь из моих цепких объятий и воздел руки к небу, бубня обрывки то ли молитв, то ли проклятий, разобрать было сложно.
— Поднимайтесь, госпожа, поднимайтесь, – парнишка старался вернуть в вертикальное положение моё довольно таки увесистое тельце, но это было ему явно не по силам.
— Дениз! – орала я на весь район так, что коты разбегались из окрестных помоек. – Сестра Дениз! Когда ты уже выучишь, дурашка? Мы с тобой пили за знакомство, ты забыл что ли?
— Как я мог пить, гос… Сестра? Как мог пить, я же за рулём.
— Так ты обманул меня?
Парню почти удалось поднять меня, но в это время я решила воздать ему заслуженную кару за мошенничество с выпивкой и отвесила смачную оплеуху по ничего не подозревающему затылку таксиста. От неожиданности тот взвыл и выронил меня обратно на землю. Я удовлетворённо крякнула.
— Что за наказание? В чём я провинился? – потирая ушибленное место, бубнил таксист, поднимая глаза к небу. – За что, Господи?
— Дениз? Это ты? – вдруг со стороны подъезда послышался знакомый голос. По ступенькам к нам бежала Демет.
— Госпожа! – бросился ей в ноги мой водитель-собутыльник. – Госпожа, спасите меня!
Дем, онемевшая от увиденной сцены, таращилась на нас во все глаза.
— Успокойся! – наконец прикрикнула она на причитающего парня. – Что здесь происходит, в конце-то концов?
— Я подобрал гос… сестру Дениз возле бара в центре. Мы поехали в другой бар, – он всхлипнул. – Там тоже пили. Сестра пила, то есть, я ни в одном глазу, госпожа!
Таксист стал клясться и божиться, что не пил вместе со мной. Я дотянулась и лягнула его ногой. Врун проклятый. Все мужчины таковы.
— Хорошо-хорошо, продолжай, – велела Дем, переставляя беднягу подальше от меня.
— За здоровье пили, за встречу пили… за знакомство пили…
Демет укоризненно покосилась на меня.
— Ещё за скотину-Чаглара, – смущённо прошептал парнишка, – тоже пили.
— Понятно, – Дем закрыла глаза и сделала шумный выдох. Она сунула таксисту купюру и что-то шепнула на ухо. Тот закивал, благодарно подняв ладони вверх, робко кивнул в мою сторону и исчез вместе со своим железным конём в ночи.
Демет подошла ко мне.
— Ну, красотка, поднимайся.
— Мне кажется, или я слышу укор в твоём голосе? – завредничала я.
— Я тут с девяти вечера околачиваюсь, жду её, волнуюсь, а она?! С таксистами пьянствует по злачным местам! Поднимайся, говорю!
Дем схватила меня за локоть и что есть мочи потянула вверх.
— Тише! Тише ты… – от резкого толчка у меня заныло в висках. Я попыталась подняться и, после нескольких неудачных попыток, Демет всё же удалось поставить меня на ноги. Она поднырнула мне подмышку и мы вместе, пошатываясь, стали подниматься по лестнице.
— Ни единого слова, представляешь? Не хочет ни единого слова! – я расхохоталась. – Не того я назвала господином Индюком, ой не того!
— Помолчи, Бога ради! Не ори на ухо, сейчас-сейчас, – Дем стала копаться в моей сумке в поисках ключей. Она прислонила меня к стенке и отперла дверь.
— Вот скотина же, скотина, – бубнила я, пока Дем вела меня в спальню.
— Скотина, скотина, – успокаивающе заверила меня та. – Ты только не нервничай.
На горизонте уже маячила моя мягенькая, любименькая кроватка, но тут перед глазами у меня всё поплыло, потолок над головой начал вращаться быстрее и быстрее, я попыталась ухватиться хоть за что-нибудь твёрдо стоящее на земле, но предметы вокруг качались и падали. Последнее, что качнулось и упало, вызвав мой немой крик, было тело Демет.
Плотная липкая темнота заполнила мой разум. Я пробиралась сквозь неё, теряя остатки сил. Где выход? У кого спросить дорогу? Вокруг черным-черно, как будто я плаваю в смоляной обжигающей жиже. На меня смотрели два глаза-уголька, насмешливых, беспощадных. Как мне выбраться отсюда, господин Шевкат? Я хочу спросить и не могу. Почему слова не льются из моего рта? Почему я не могу произнести ни слова? Преодолевая плотную густоту вокруг, я подношу руки к губам. Что это? Вместо рта мои пальцы касаются чего-то гладкого, в меру плотного, что сковывает мои уста и не даёт словам вырваться наружу. Я нащупываю широкую полоску клейкой ленты и она представляется мне тоже чёрной, отчего моё лицо заканчивается зияющей бесконечной дырой. Кто это сделал? Я мычу, пытаясь нащупать хоть что-то в этой темноте. Господин Шевкат? Кто-нибудь! Помогите!
От ужаса я просыпаюсь, резко садясь на кровати и и хватаясь за голову. Это был всего лишь сон, Дениз. Просто сон. Меня знобит и непослушными руками я стараюсь натянуть одеяло себе на плечи. Осторожно поворачиваю голову и ловлю своё отражение в зеркале. На моём лице нет ничего постороннего и я шепчу:
— Просто сон. Это был просто сон.
В комнату вошла Демет со стаканом какой мутной зеленоватой жидкости в руках.
— О! Очнулась красавица.
Она раздвинула шторы на окнах и внимательно посмотрела на меня.
— Да на тебе лица нет! Что случилось?
Я увернулась от её приближающейся к моему лбу ладони.
— Ничего, просто дурной сон.
— Вот, выпей это и тебе полегчает, – она протянула мне стакан.
От одного вида его содержимого меня начало мутить. С трудом сдерживая рвотные позывы, я метнулась в туалет, шлёпая босыми ногами по деревянному полу. Набрызгав себе в лицо холодной воды, я прислонилась лбом к гладкой поверхности зеркала. Как же дурно. И на душе, и в желудке.
— Открой, Дениз! Тебе нужно это выпить! – Дем дергала ручку уборной в такт со своими словами. – О-то-при две-ри!
Я резко распахнула дверь, так что Демет с разбега чуть не влетела в фаянсовую ванну. Перехватив стакан из её рук и зажав нос двумя пальцами, я залпом влила в себя чуть солоноватый напиток. Как ни странно, мой организм с благодарностью отреагировал на выпитое и желудок на какое-то время передумал прощаться со своим содержимым. Я сделала глубокий вдох и повернулась к подруге.
— Что значит «работали вместе», а? Почему не рассказала мне?
Дем забрала у меня стакан и решительно засеменила в сторону кухни. Я последовала за ней.
— Что значит «работали», Демет?
— То и значит, работали. Как люди работают? – она принялась надраивать стакан губкой так, как будто из него пил больной свиным гриппом. – И потом, когда мне надо было поделиться с тобой этой сверхважной новостью? Когда ты сползала по стенке кухни, заливаясь слезами?
— Над каким проектом вы работали?
— Над моим предыдущим.
Страшная догадка пришла мне на ум.
— Подожди, подожди… Это во время этого проекта ты начала встречаться со своим партнёром? Я же ничего не путаю?
Дем недовольно запыхтела, как и всякий раз, когда я упоминала в разговоре её бывшего.
— Это ещё откуда взялось?
— Просто ответь.
— Да, не путаешь. И?
Я заложила руки за спину и стала расхаживать по кухне туда-сюда, воображая, что я ведущий допрос полицейский.
— Демет, а скажи, пожалуйста. Ваш роман был настоящий? Или это был пиар-ход для увеличения рейтинга сериала.
Дем с негодованием швырнула мыльную губку в раковину и пенное облачко средства для мытья посуды село ей на кончик носа.
— Да ты совсем сбрендила, подруга! Что значит «пиар-ход»?! Завязывала бы ты с крепкими спиртными напитками!
Я старалась не смеяться над негодующей Демет с мылом на носу, но уголки моих губ предательски подрагивали.
— Что смешного-то?
Смахнув пальцем коварную пенку, я, поддавшись внезапному порыву, заключила подругу в крепкие объятия.
— Это точно? Всё было по-настоящему? – прошептала я, касаясь губами её длинных волос. Она отстранилась, но я успела ухватить её за футболку на плечах. – Скажи, это правда?
— Что-то я тебя сегодня совсем не пойму, – буркнула Демет. – Спишем эту подозрительность на твой вчерашний загул. Но если ты хоть немного доверяешь мне, я скажу прямо. Всё было по-настоящему.
Пока я принимала душ и переодевалась, Дем сварила кофе и наделала бутербродов, шествуя по кухне с надутыми губками и обиженным лицом. За завтраком она хранила скорбное молчание и, разглядывая очень интересный абрикосовый джем, старалась не смотреть мне в глаза. Я осторожно прикоснулась пальцами к её ладони.
— Прости, если обидела тебя своими словами. Я бы объяснила причину таких вопросов, но как назло, только вчера подписала договор о неразглашении. Что и с успехом отпраздновала.
Демет нахмурилась, но руку не отняла.
— Когда-нибудь закончится этот цирк и я обязательно тебе всё расскажу.
Послышался звук вибрации на телефонном аппарате. Дем оглянулась.
— Это твой.
Она начала убирать со стола грязные приборы и складывать их в посудомоечную машину. Я нашла беспрестанно жужжащий смартфон и нажала кнопку приёма.
— Проснулась, принцесса?
Соскучилась ли я по этому самодовольному голосу? Нет.
— Доброе утро, господин Шевкат.
— Доброе, действительно, доброе, Дениз. Через пять минут спускайся вниз и садись в мою машину.
— К добру ли, господин Шевкат?
Из кухни выглянуло любопытствующее ухо Демет и стало вслушиваться в наш разговор.
— Исключительно к добру, милая. Только на заднее сиденье, пожалуйста.
Я подкралась к окну, выходившему на дорогу, и, чуть отодвинув занавеску, выглянула на улицу. Под моим подъездом был запаркован бордовый ретромобиль.
— Господин Индюк! – в сердцах бросила я трубку на диван.
— Ты к нему несправедлива, Дениз. Если тебе интересно моё мнение, конечно, – послышалось из кухни.
— Хватит дуться, – вздохнула я. – Интересно, конечно же, интересно. Чем он так заслужил твоё расположение, вот что действительно интересно…
Я попрощалась с Демет и спустилась вниз. Господин Шевкат выскочил из машины и распахнул передо мной двери позади пассажирского места. Я молча переместилась в салон авто, уткнувшись глазами в до боли знакомый вихрастый затылок. Чаглар повернул голову и еле заметно кивнул мне. Креативный директор сел за руль и начал проводить манипуляции с коробкой передач.
— Прости, Дениз, что выдернул из дома с утра пораньше. Надеюсь, твой особенный человек не в обиде?
Моё каменное лицо в полной мере выразило должное презрение к такому вопросу.
— Дело действительно важное. Наш Шюкрю пришёл в себя и хочет вас видеть. Тебя и Чаглара.
— Слава Богу! – вырвалось у меня.
— Нам пока удаётся скрывать его состояние от журналистов. Сама понимаешь, обезглавленная компания наполовину побеждена. Поэтому я надеюсь, что в дальнейшем все секреты останутся на своих местах.
Не слишком ли много секретов развелось, подумала я. В тишине, прерываемой еле слышными джазовыми композициями из автомобильного радиоприёмника, мы доехали до больницы, в которой находился господин Шюкрю. Нас встретил вежливый администратор лечебного учреждения и, рассыпаясь в любезностях и уверениях в самых лучших условиях для нашего патрона, проводил в палату к больному. Условия и правда были отменные. Ультрасовременная кровать, всевозможные приборы, фиксирующие данные о состоянии пациента, предупредительные сиделки, готовые явиться по первому требованию, всё это свидетельствовало о том, что выздоровлению нашего продюсера ничего не может помешать.
Господин Шевкат уединился с врачом, ведущим лечение, а мы с Чагларом оказались вместе возле постели больного.
— Скорейшего выздоровления, босс, – хрипло произнёс Чаглар.
— Поправляйтесь, – добавила я.
— Спасибо, дети, – было заметно, что слова даются патрону с трудом. – Спасибо, что пришли.
За нашими спинами послышался шорох и я подумала, что это господин Шевкат не хочет выпускать из-под своего контроля нашу беседу. Краем глаза я уловила его тёмный профиль возле входа в палату. Он заметил моё движение и подошёл поближе.
— Как только я пришёл в себя, я велел Шевкату привезти вас. Потому что сердце моё не на месте и душа болит.
Он сделал перерыв, чтобы отдышаться. Я дотронулась до сухой, безжизненной руки продюсера.
— Дениз… Чаглар… Простите меня. Ради репутации, ради денег, ради себя самого, я согласился сыграть в эту грязную, недостойную игру вашими жизнями. Простите меня.
Его голос прервался и по щетинистой щеке господина Шюкрю скатилась душераздирающая слеза.
— Мы прекратим это всё, пока не поздно, – решительно продолжал продюсер. – Я знаю, что вы подписали, знаю. Мы разорвём этот позорный контракт, моя компания выплатит вам моральную компенсацию.
Он поднял руку, хотя никто и не собирался его перебивать. Мы с Чагларом замерли, вслушиваясь в каждое слово патрона. И лишь господин Шевкат хитро постреливал глазами из-под косматых бровей.
— Чаглар, – обратился господин Шюкрю к моему партнёру, – ты согласился на эту авантюру со словами, что Дениз ни за что не поддержит её. Дениз…
Я нахмурилась.
— Ты согласилась только из-за моего состояния, знаю, спасибо за твоё доброе сердце. Но так больше не может продолжаться. Сколько сможем, продержимся в эфире, я буду нести все риски сам, как и должен был с самого начала. Иначе моя совесть не успокоится.
Я повернула голову, но не Чаглар меня интересовал. Я поймала взгляд господина Шевката, как бы спрашивая его мнение на этот счёт. Креативный директор чуть качнул головой из стороны в сторону. Я отвернулась.
— Нет, господин Шюкрю. Мы подписали контракт и будем его выполнять. Не важно, как и почему мы пошли на этот шаг. Нас никто не принуждал, мы сделали всё осознанно.
— Дениз… – начал было продюсер, но господин Шевкат перебил его.
— Дениз абсолютно права. Мы будем действовать до намеченного результата. Отступать уже поздно.
Он кивнул нам с Чагларом на дверь и мы оставили двух воротил кинобизнеса наедине. Пусть разбираются, думала я, машинально плетясь по коридору в сторону кофейного автомата. Резкий рывок за руку развернул меня на месте и вывел из оцепенения.
— Это правда?
Сейчас светло-серые, как пасмурное небо Стамбула, эти глаза в упор смотрели на меня.
— Ты поэтому согласилась?
Внезапная разговорчивость господина Эртугрула где-то глубоко в душе повеселила меня, но я постаралась погасить вспышку злорадства.
— Это правда, скажи?!
Чаглар легонько потряс меня. Я резко смахнула его руку с себя и, сложив пальцы вместе, демонстративно закрыла свой рот на воображаемый замок.