Не по сценарию

Наш путь к морю представлял собой мощённую каменной плиткой широкую дорожку. По обеим сторонам от неё возвышалась живая изгородь с ярко-розовыми бутонами в нежной зелени. Конец дорожки упирался в ярко-голубое, манящее, такое близкое… Море. Для жителя Турции море, конечно, не является чем-то из ряда вон выходящим. Но за время съёмок и сердечных страданий я настолько отвыкла смотреть по сторонам, обращать внимание на природу, архитектуру, другую жизнь, что сейчас этот лазурный пейзаж действительно ласкал мой взор. Темно-зелёную полосу сосен от бирюзового бесконечного моря, вливающегося в небо, отделял широкий пляж с белым песком. Здесь рядами стояли деревянные каркасы со струящимися занавесями бежевого цвета вместо стен. В этих конструкциях-боксах находились удобные лежаки с мягкими матрасами и столики для напитков. За каждым номером был закреплён свой пляжный бокс. Мы с Демет нашли свой, с табличкой «704», и я невольно посмотрела на следующий, с надписью «705». Она перехватила мой взгляд. — Что? Там пусто. Занавески бокса были завязаны, демонстрируя всем желающим два незанятых лежака. Я подняла палец и молча покачала в их сторону, не найдя, что сказать. Настоящее издевательство, даже на пляже будет сложно с ним разминуться! Демет скинула шорты и запрыгала по песку. — Пойдём скорей, окунёмся! Я устало опустилась на лежак. — Прости, у меня совсем нет сил. Я полежу, а ты беги. Спрятав глаза за очками, я лениво потягивала свою воду из бутылки. Мне было видно, как плещется на волнах Дем. Я печально улыбнулась. Когда-то и я могла так беззаботно резвиться, несмотря ни на что. Куда же подевалась моя лёгкость? Никуда не подевалась, я сама отдала её, своими руками принесла в жертву несуществующей любви. С моря дул лёгкий ветерок. Занавеси на нашем боксе то приподнимались, то опускались, напоминая спущенный парус, и мне казалось, что я дрейфую на волнах, а мой парусник раскачивается из стороны в сторону. Сверху на меня палило неумолимое солнце, жар окутывал всё моё тело, а во рту пересохло, хотя я только что опустошила целую бутылку воды. Я закрыла глаза. «Как странно, - пришло мне на ум, - навес ведь должен укрывать меня от солнечных лучей.» Нет никакого навеса, ни пляжа, ни бокса. Я лежу на полу маленькой лодки, с белым трепыхающимся парусом над ней. Море неспокойно. Волны, поначалу такие нежные, бьют о лодку всё сильней и сильней. Мне страшно. Мой парусник раскачивается из стороны в сторону, и я тихонько вскрикиваю, хватаясь за невысокие бортики своего судна. В какое-то мгновение мне кажется, что мы сейчас перевернёмся, и я кричу: — Нет, пожалуйста! Не надо! Солнце скрылось за низкими грозовыми тучами. Моё солнце, куда ты? Я чувствую, что меня бьёт озноб. Как холодно! А если я перевернусь и окажусь в воде? Парусник немилосердно раскачивается, я кричу от страха, умоляя о спасении. Волны подступают всё ближе и ближе, и вот, не удержавшись, я падаю в солёную бездну. — Нет! Я стараюсь удержаться на плаву, борюсь с волнами, мечусь из стороны в сторону. Но несмотря на все мои усилия, вода, я до конца не понимаю, холодная она, или горячая, поглощает меня сантиметр за сантиметром. Я теряю остатки сил. Вдруг я почувствовала, как меня подхватили чьи-то сильные руки. Кто мой спаситель? Я хочу повернуть голову, чтобы разглядеть его лицо, но у меня не получается. Нас накрывает волной, потом мы снова выныриваем на поверхность. Я крепко цепляюсь за эти руки. — Не отпускай меня, только не отпускай, - умоляю я. — Ш-ш-ш, - слышу в ответ знакомый голос. – Не отпущу. Не знаю, сколько времени мы провели так, держась из последних сил, не позволяя стихии победить нас. Волны меняли свой цвет, из ярко-розового плавно перетекали в тёмно-сосновый и обратно. Я всхлипывала, мне было жаль мой парусник, я боялась быть поглощённой этими разноцветными жуткими волнами, я хотела, чтобы руки, которые меня обнимали, сжали меня ещё крепче. — Очень высокая температура, - раздался глухой бас где-то над моей головой, - мне надо осмотреть её. Руки попытались освободиться от меня. Я сразу же судорожно задёргала ногами, под которыми не нащупывалось дно, и вцепилась в своего спасителя. — Нет! Чаглар! – закричала я. И снова ощутила на себе крепкие объятия. — Осматривайте так. Странные видения не покидали меня. Теперь не только волны, но и всё пространство вокруг меняло свой вид, размер и пропорции. Небо над головой то расширялось до бесконечности, то сжималось в одну точку, а сердце моё сжималось от едкого страха. Как холодно! — Я боюсь, я боюсь… Сквозь все эти метаморфозы я чувствовала изредка прикосновение рук и губ к моему лбу, поглаживания по плечам или ладоням. Меня словно накрыло огромным куполом и иногда еле слышно из внешнего мира до меня долетали чьи-то громкие крики и сдавленные рыдания. Я уже не чувствовала опору возле себя и не понимала, что происходит. Я пыталась найти те руки, то тело, что поддерживало меня на волнах всё это время. Но ничего не получалось. — Чаглар! Чаглар! Я звала, не получая ответа. В какой-то момент голова моя полностью ушла под воду. Широко раскрытыми от удивления глазами, я как бы со стороны наблюдала за телом в белом сарафане с раскинутыми полами, которое медленно, но неотвратимо погружалось сквозь мутную зеленоватую толщу воды на самое дно. Открыв глаза, я уставилась на белый потолок с изящным плафоном изумрудного цвета. Жива. Не утонула. Где лодка? Остатки страшных галлюцинаций не отпускали мой истерзанный разум. Где парусник? А Чаглар? Неужели это был всего лишь сон? Такой реальный и такой неправдоподобный одновременно. Я ощущала дикую слабость во всём теле, как будто жизнь покинула мои руки и ноги, оставив лишь немного сил, чтобы я могла поворачивать голову. Медленно обводя взглядом комнату, я была не в силах сообразить, что происходило со мной с момента, как мы попали на пляж до… Который сейчас час? За окном ярко светило солнце. Неужели ещё день? Солнце садится около восьми, а на пляж мы попали в пять… Пытаясь найти взглядом какие-нибудь часы, я повернула голову и вдруг отчётливо ощутила у себя на талии чью-то руку. Что это? Я ошарашено уставилась на неё. Мужская рука в металлическом браслете обнимала меня, а её хозяин лежал тут же, рядом с моей подушкой. Может быть это тоже сон? Прекрасное продолжение, компенсирующее те ужасные видения, что мучили меня столько времени. Я колебалась, ущипнуть мне себя или руку в браслете. Чаглар спал на боку, повернувшись ко мне лицом и смешно подпирая щёку кулаком второй руки. На нём была всё та же белая рубашка с закатанными по локоть рукавами, но уже не такая безупречная ни по цвету, ни по состоянию. Тело его безмятежно поднималось и опускалось во сне, тёплое дыхание с тихим шумом грело моё плечо. Внезапно брови Чаглара нахмурились, сон сделался беспокойным. Я положила свою руку на его, чуть повыше локтя, и осторожно погладила. Он сделал движение, ещё больше повернув ко мне лицо, и я смогла получше разглядеть его. Мой взгляд скользил по сильно отросшей за несколько дней щетине, непослушной прическе, которую Чаглар всё время ерошил, по его руке, сжавшей меня ещё сильнее. Желание прикоснуться к его волосам, дотронуться, погладить их, было столь велико, что я ощутила зуд на кончиках пальцев. Моя рука потянулась вперёд и зависла, наткнувшись на голубой взгляд. Чаглар открыл глаза. Он непонимающе смотрел на мою ладонь, приходя в себя после сна. Я наконец отдёрнула её и замерла в ожидании продолжения. Чаглар резко сел на кровати. Схватив меня за плечи, он вглядывался в моё лицо, как будто увиденное им не могло происходить на самом деле. Я оторопела и молча ждала, что будет. — Дениз? Дениз? – его руки слегка встряхнули меня. Я смотрела в его глаза, не понимая, отчего столько беспокойства во всём его виде. — Дениз, ты в порядке? Я кивнула. В порядке, конечно. Жаль только, не успела дотронуться до твоих волос. Сделав слабую попытку улыбнуться, я произнесла: — Со мной всё хорошо. Издав вздох облегчения, Чаглар притянул меня к себе. Его руки обхватили меня так крепко, что я чуть не вскрикнула. Я оказалась намертво прижата к его груди в то время, как он гладил меня по голове, по спине, плечам… Чаглар шептал: — Слава Богу, Слава Богу!