Не по сценарию

Есть ли что-то такое, чего человек боится больше всего на свете, но при этом желает ровно с такой же силой? Этот поцелуй стал для меня самым страстным вожделением и самым ужасным кошмаром. Он стал моим Рубиконом, но как перейти его с наименьшими потерями для сердца? Я хотела этого так сильно, чтобы всё, наконец, закончилось, и я смогла отпустить ситуацию и жить дальше. Я боялась этого так сильно, потому что не была уверена, смогу ли я вообще после этого жить. Я оказалась в том же саду, что и вчера вечером. Но сейчас обстановка мало напоминала тихую ночную пору. Осветители, звукооператоры, техники заполонили свободное от съёмок пространство сада Особняка. Камера, свет, всё было готово. Всё, кроме меня. Как мне хотелось узнать, что же творится в голове у этого парня. Испытывает ли он хоть тысячную долю тех волнений, которые ежедневно ураганом проносятся в моей душе? Естественно, нет, упрямо твердил разум. Пожалуйста, да, пламенно желало сердце. Как и где нашёл он номер Демет в ту ночь? И если он знает о ней, значит, следит за моей жизнью? А если следит, то зачем? Слишком много вопросов, на которые, я, похоже, никогда не найду ответы. Я двигалась по площадке, как в тумане. До меня долетали отдельные голоса наших из группы, команды режиссёра, и я выполняла их на автомате, слабо понимая, что происходит вокруг. Напротив меня возникло задумчивое лицо моего дорогого партнёра. Чаглар старался не смотреть мне в глаза и тоже выглядел рассеянным. Кое как, с горем пополам, мы отыграли нашу сцену до «ссоры перед поцелуем». От пережитых эмоций на глазах у меня стояли слёзы. Голос постоянно срывался. Он же периодически покусывал губы, кидая на меня хмурые взгляды из-под бровей. — Дениз, давай! Лупи его активнее, - скомандовал мне Гюнай бей. — Да. Кто. Ты. Такой?! – слова не шли у меня цельным потоком, когда я стучала кулаками о его грудь. Режиссёр нахмурился и крикнул «стоп». — Ещё! Я чуть не плакала. Да кто он такой, чтобы из-за него я так страдала? Снова и снова я повторяла этот вопрос, то про себя, то вслух на камеру. Чаглар принимал мои удары с вызовом в глазах. До чего же он был хорош сейчас. Всё его лицо горело огнём, взгляд искрил молниями, внутренне он готовился к тому, что будет дальше. — Да кто ты такой? Кем ты себя возомнил? – произнесла я наконец, толкая его, со смесью злобы, страха и тайной надежды. Мой взгляд умолял о продолжении. - Ты думаешь, ты что-то значишь для меня? Ты действительно так думаешь, а? — То, что надо, - услышала я комментарий Мурат бея, и это была команда к дальнейшим действиям. — Сейчас проверим! - с тихим рычанием Чаглар бросился на меня. Его руки обхватили моё лицо, не сильно, но достаточно крепко. От него пахло парфюмом, горьким шоколадом и ещё чем-то едва уловимым, но таким приятным. Голова моя закружилась. Наши тела соприкоснулись, даже сквозь одежду я почувствовала теплоту, исходившую от него. Я чуть не задыхалась от мучительного жжения в груди. Сердце моё бешено стучало. Я закрыла глаза. Прошли какие-то доли секунд или вечность, пока, наконец, его губы не приникли к моим губам. Так властно и так страстно меня ещё не целовал ни один человек в мире. Я слабо уперлась ему в грудь, но, естественно, это не могло сломить его напор. Его губы, запах, тепло его тела заполнили всё пространство вокруг меня. Я не понимала, сплю ли я, или это происходит со мной на самом деле. Не знаю, сколько так продолжалось, но я почувствовала, что его губы немного смягчились, и смогла, наконец, сделать вдох. Чувствуя, как Чаглар оторвался от меня, я открыла глаза. По щекам у меня текли слёзы. Не мигая, он смотрел на меня, а я на него, время замерло вместе с нашими взглядами. — Стоп, снято! – прозвучало в полной тишине. Я стояла, не шевелясь и не сводя глаз с его лица. Мои руки застыли у него на груди, а он обнимал меня за плечи. Не в силах посмотреть по сторонам, я инстинктивно вцепилась в его рубашку, рыдания сотрясали меня всё сильней и сильней. Одной рукой Чаглар притянул меня к себе, а другой сделал жест группе, все закопошились и начали расходиться кто куда. — Прости меня, – прошептал он. За что он просит прощения? За то, что я не могла контролировать себя? Что мне теперь делать? Как быть дальше? — Пойдём, пойдём, – подтолкнул он меня к выходу из сада. Я по прежнему не отпускала рубашку Чаглара, всхлипывая у него на плече. Медленно он довёл меня до одного из трейлеров, в которых мы переодевались, репетировали или ели на съёмках. Когда мы зашли, он усадил меня на диван, но мы по прежнему были неразлучны. Утонув в его объятьях, я заливалась слезами. — Если ты меня отпустишь, я смогу принести воды. — Я не хочу воды! – всхлипнула я. — Чего же ты хочешь? Я резко поднялась и посмотрела на него. Хочу поговорить с тобой о своих переживаниях! Хочу рассказать тебе всё, что у меня на сердце! Хочу спросить у тебя, что же ты чувствуешь на самом деле! Он поднёс руку к моему лицу и большим пальцем аккуратно смахнул слезинку с щеки. Потом отвернулся, брови его нахмурились, и он заговорил: — Дениз, прости меня. Меньше всего на свете я хотел, чтобы ты пережила это. Я не понимала, к чему он ведёт. — Я пытался, я думал, если мы поговорим… О чём толкует этот парень? Чаглар прошёлся ладонью по своим волосам, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, как будто ему было трудно дышать. На меня он старался не смотреть. — Я, правда, не хотел, чтобы ты страдала. Прости меня. Но не в моих силах было предотвратить это! Прежде чем я успела опомниться, до меня донёсся мой же хриплый голос: — Ты бы не хотел, чтобы я пережила что? Наконец он посмотрел на меня, во взгляде его читались боль и смятение. – Ты думаешь, я не заметил, что ты избегаешь меня? Я видел, насколько невмоготу тебе находиться в моём обществе. За последний месяц ты не сказала мне и двух слов вне съёмочной площадки. Какой из этого всего я мог сделать вывод? Да! Я не хотел этого! Не хотел, чтобы ты пережила поцелуй с человеком, который тебе противен. Что за? Я сидела с открытым ртом и просто хлопала глазами, не в состоянии ничего возразить. Чаглар сделал несколько шагов из угла в угол, повернулся ко мне с явным намерением что-то сказать, но, отвернувшись, выбежал из трейлера.