Если бы не ты...

На следующее утро Тосаки проснулся с ужасной головной болью и огромным желанием бросить всё к чертям собачьим и никуда не ехать, но груз ответственности был настолько тяжёл, что перевесил все безответственные помыслы. И, проглотив на ходу таблетку обезболивающего, чиновник поехал на работу. По дороге он по привычке купил два кофе и, заходя в кабинет, сказал своим обычным, не терпящим возражений тоном: «Шимомура, твой кофе», после чего отвернулся к окну. Но в ответ он не услышал ни шороха бумаг, ни едва слышного звука шагов, а бумажный стаканчик так и остался в его руке. Он растеряно обернулся. В кабинете, кроме него, никого не было. Тосаки ещё не привык к тому, что теперь у него нет помощницы. С признанием прав полулюдей работы у него поубавилось, он с лёгкостью справлялся со всем сам и без какой бы то ни было помощи со стороны, но всё же его упрямо не покидало ощущение, что в его кабинете определённо чего-то не хватает. Ну, или кого-то… Он сел в своё кресло, откинулся на спинку и сцепил руки в замок, восстанавливая в памяти вчерашний день. И тут в голове Тосаки молнией промелькнула мысль, которая заставила его сначала выпрямиться, а затем уронить голову на руки. Ему подумалось о том, что покойная была Шимомуре практически чужим человеком, но она всё равно пришла на похороны. Ради него. Чтобы поддержать его в такой трудный момент. А что сделал он? Разозлился на неё, как будто она совершила какой-то проступок, и отправил восвояси. И она ушла, как всегда беспрекословно выполняя его приказы. Сейчас-то он осознавал, что был чересчур груб и несправедлив к Шимомуре, но в тот момент Тосаки хотел только одного — чтобы его оставили в покое. Его рука потянулась было к мобильному телефону, но остановилась на полпути и безжизненно рухнула на стол. Казалось бы, что может быть легче — позвонить обиженному тобой человеку и извиниться, однако даже это нехитрое действие сейчас было выполнить ой как не просто. И дело тут, наверное, не только в том, что Тосаки, как, в общем-то, любой нормальный человек, очень не любил признавать свои ошибки. Возможно, это была их последняя встреча, и ему не хотелось, чтобы она запомнила его таким: бесчувственным, чёрствым и неблагодарным. Думал ли он, беря под свою защиту ещё совсем юную Шимомуру, что из неё выйдет такая замечательная помощница: преданная, надёжная, расторопная и самоотверженная, на которую можно положиться всегда и во всём? Если разобраться, Тосаки был очень рад работать с ней бок о бок, однако внешне никогда этого не показывал и всегда был скуп на похвалы и комплименты, а после и вовсе уволил. Хотя, в данной ситуации больше бы подошло слово «отпустил», позволил ей жить своей жизнью, по мнению Тосаки, она имела право на спокойную мирную жизнь вдали от интриг правительства. Однако, сам того не замечая, за годы совместной работы он сблизился со своей подчинённой. Что было, в общем-то, неудивительно, ведь она была постоянно рядом, могла в любой момент прикрыть спину или что-то подсказать. Они столько всего пережили вместе, разделяя радость больших и не очень побед и разочарования от всякого рода провалов и проколов, а сейчас у каждого из них своя жизнь. Тосаки всё же нашёл в себе силы взять в руки телефон и, отыскав в коротком списке контактов фамилию своей бывшей помощницы, нажал на кнопку вызова. Механический голос оповестил его о том, что телефон находится вне зоны действия сети. И так несколько раз. Тосаки даже начал переживать — не случилось ли чего? Он сам удивился подобным мыслям, раньше он никогда ни о чём таком не думал. Может это от того, что Шимомура всё время была рядом и не давала поводов для волнений? На тот день намечалось не слишком много дел. Быстренько разобравшись с большинством из них, Тосаки вышел из здания министерства, предварительно оповестив начальство о непродолжительной отлучке. Он не помнил точный адрес Шимомуры, но приблизительно знал путь до её дома. Подъехав к месту назначения, он несколько минут посидел в машине, собираясь с мыслями, и, наконец, направился к нужной двери. Надо отметить, что собраться с мыслями ему так и не удалось — в голове творился сплошной сумбур, он решительно не знал что говорить и как себя вести при встрече. Когда он уже был готов взяться за ручку двери, она внезапно открылась и из неё стремительным шагом вышла Шимомура с большой спортивной сумкой в руках. — Шимомура? — удивился Тосаки. — Ты куда? — О, господин Тосаки! — Девушка едва заметно улыбнулась. — Поскольку эту квартиру мне выделило министерство, и больше я там не работаю, то мне необходимо освободить жилплощадь как можно скорее. Так что буду искать новое жильё, может, поеду в другой город или в другую страну… Я ещё точно не решила. Тосаки стоял и тупо смотрел себе под ноги, как в день похорон, в то время как обрывались последние ниточки, связывающие их друг с другом. — Тогда, на кладбище, вы были правы, — несмотря на растерянность своего собеседника продолжила Шимомура, — моё присутствие рядом с вами более не требуется, было приятно с вами работать, — договорила она и отвернулась, чтобы скрыть блеснувшие на глазах слёзы. — Идзуми, — негромко позвал Тосаки, и девушка тотчас обернулась. Она была так удивлена от того, что бывший начальник назвал её по имени, пожалуй, впервые в жизни, и поначалу даже подумала, что ей показалось. Она всегда так мечтала когда-нибудь услышать, как он произносит её имя. И сейчас ей было очень жаль, что это произошло при таких обстоятельствах. — Я был… — начал невнятно мямлить Тосаки, пытаясь сказать то, зачем он, собственно, и пришёл. — Что-что? Извините, я не расслышала. — Я бы мог помочь тебе с поиском квартиры. — Спасибо, я и сама справлюсь. Прощайте, господин Тосаки. — Прощай, Шимомура, — сказал Тосаки и вполголоса добавил: — Удачи тебе. Он развернулся и пошёл к своей машине. Почему же обычно такой решительный и непоколебимый Тосаки спасовал в этой ситуации? Он и сам не мог понять. Шимомура потрясла его своими планами. Наверное, подсознательно ему хотелось думать, что она всегда будет где-то рядом, пусть и не на расстоянии вытянутой руки, а тут такая неожиданная новость. «Прощайте, господин Тосаки». Эти слова снова и снова глухим эхом отдавались в его голове. Теперь он даже не будет знать, где она и нужна ли ей помощь. Развернув машину он, как и обещал, поехал в направлении работы. А когда очередной долгий и нудный рабочий день закончился, Тосаки без промедлений отправился домой. Памятуя об утренней головной боли, он решил воздержаться от употребления алкоголя в тот вечер. На следующее утро его ждал крайне неприятный сюрприз. В самом начале рабочего дня к нему в кабинет вошёл помощник министра. — Господин Тосаки, у нас появилась информация о том, что ваша бывшая помощница, Шимомура Идзуми, является получеловеком, — без предисловий начал тот. — Не может быть, это какая-то ошибка! Тосаки вскочил со своего кресла и упёрся руками на стол. Он действительно выглядел крайне удивлённым, но отнюдь не потому что впервые услышал эту новость. Он никак не мог понять — как же этот факт из биографии Шимомуры стал известен кому-то в верхах, ведь все доказательства были уничтожены. — К сожалению, нет. Мы предполагаем, что она была получеловеком, приближённым к Сато, и докладывала ему обо всех ваших планах. Поэтому ему и удавалось всё время выходить сухим из воды. — Как? Я не могу в это поверить, — продолжал гнуть свою линию Тосаки. — Мы также предполагаем, что вам это могло быть известно, — спокойно продолжал помощник министра. — Вы вообще в своём уме? Зачем мне покрывать вражеского агента? — Тосаки продолжал изображать бешенство. — Например, вы могли заключить сделку, обменяв секретные данные на собственную безопасность. Мы, так и быть, закроем на это глаза, поскольку Сато был в итоге обезврежен. Но, разумеется, не просто так, а в обмен на информацию о местоположении Шимомуры. — Я никогда не заключал никаких сделок ни с Сато, ни с его приспешниками, это абсурд! Если найдёте доказательства обратного, я сам надену на себя наручники, — с апломбом заявил Тосаки, несмотря на то, что внутри у него всё перевернулось. — А про Шимомуру мне ничего неизвестно, она у меня больше не работает. — Не волнуйтесь, за доказательствами дело не станет, а для вас двоих уже приготовлены специальные камеры, как для государственных изменников, — бросил помощник министра, выходя из кабинета. Стоило только двери закрыться, Тосаки выдохнул, сел в своё кресло и закрыл глаза. Своя судьба ему была, в общем-то, безразлична, но вот Шимомура… Она заслужила нормальную, спокойную жизнь, а не пытки и пожизненное заключение. Она же не по своей воле стала получеловеком и, по мнению Тосаки, благодаря своему характеру и принципам, была лучше многих обычных людей. Он взял свой телефон и уже без всяких колебаний нажал кнопку вызова, мысленно умоляя Шимомуру взять трубку.