Идущая по грани или Сказки Зелёного Леса

      Эта бессонная, сумасшедшая и прекрасная ночь истаяла, оставив после себя странное, непривычное послевкусие. То, что произошло между ними, иначе как сумасшествием и не назовёшь! Осознание было болезненным и пьянящим одновременно. Она перешагнула ту черту, которую сама зареклась переступать. Назад пути нет и не будет уже никогда. Одно она знала точно: их любовь будет иметь горький привкус полыни. Элхэ.       Утро же принесло свои заботы: лазарет по-прежнему требовал внимания, Трандуила ждали государственные дела.       Лаихенэлен несколько обеспокоило желание короля завтракать вместе — совместная, слишком ранняя утренняя трапеза могла породить кривотолки: и так уже было известно, что Владыка провёл ночь вне своих покоев, а внутри упорно что-то подсказывало, что связать это отсутствие некоторые языки могут именно с ней, но аварэ не хотелось задеть любимого отказом. Любимого… Как всё-таки странно, непривычно называть и думать о нём так… Да, отныне, именно любимого! Даже если будет рушиться мир.       На рассвете, украдкой покидая её, Трандуил одарил Леди долгим поцелуем, и не было в нём былой тоски и обречённости. Грусть — да, он был опечален, удручён не полученным согласием, но и надежда, и даже некое воодушевление наполняли его.       Уже сидя за столом, внимательно наблюдая за ним, она всё же посчитала нужным поведать о своих опасениях. Король отпил из бокала и слегка иронично улыбнулся:       — Тебя это так тревожит? — Сделал ещё глоток. — Подумают, что я сменил гнев на милость и решил отблагодарить за твои старания на озере. Выказать расположение.       Его тон и улыбка заставили её приподнять бровь. Что он задумал? Значит, он уверен, что рано или поздно она скажет «да». Волна природного упрямства поднялась в ней… и опала. Испугавшись, что чёрное отчаяние, испытанное Трандуилом накануне вновь овладеет им, аварэ смирила себя. Нет, она не станет отнимать у него надежду, это слишком жестоко! В конце концов, ещё ничего не ясно.       Взгляд упал на бокал, специально поставленный близко от её руки так, что при желании он мог накрыть ладонь Леди своей. Уловив сей жест и намерение, Лаихенэлен убрала руку. Потянулась за виноградом, незаметно глянула на застывших истуканами слуг. И это не укрылось от короля. Отдав короткое указание, он отправил всех прочь.       — Зачем ты это сделал?       Он посмотрел ей в глаза.       — Потому что я хочу коснуться тебя. И если это невозможно при чьём-либо присутствии, мы будем завтракать в одиночестве, — его рука уже скользила по пальцам Леди.       Прикосновение рождало истому. На мгновение она позволила себе наслаждаться. Потом её ноздри расширились.       — Благодарю за трапезу, государь. — Она встала несколько более резко, чем требовалось. — Мне пора, в лазарете ещё много дел.       Короткое разочарование в глазах короля сменилось мимолётной усмешкой. Однако он не посмел больше удерживать её.       — Благодарю, Леди, за оказанную мне честь, — Трандуил поднялся и, взяв её за руку, всё же коснулся губами внутренней стороны запястья.       Поцелуй выглядел бы вполне невинным, если бы не вложенная в него страсть. Почувствовав, как её буквально обдало жаром, Лаихенэлен поспешно отняла ладонь.       — Не смею больше злоупотреблять твоим вниманием, Владыка. Знаю, у тебя множество государственных забот. — Поклонившись, она торопливо удалилась.       Трандуил проводил её взглядом, вздохнул и отправился в кабинет.       Шагая в лекарские палаты, Лаихенэлен снова боролась с собой. Аварэ была рассержена выходкой короля, но больше злилась сама на себя, за то, что, по сути, просто сбежала. И не потому, что её так уж сильно волновали возможные разговоры. Трандуил странно действовал на неё! С одной стороны она чувствовала свою власть над ним, и в то же время его взгляды и простые прикосновения порождали в ней некую слабость. После сегодняшней ночи ей хотелось, чтобы он прикасался и смотрел на неё. Она не должна становиться зависимой от подобного! Аварэ отчаянно встряхнула головой, прогоняя наваждение.       Леди встретил Форлас, было видно, как он устал после ночного дежурства. На её немой вопрос ответил:       — Две новости, госпожа. Наниэль, Анартинт и Мариэль пришли в себя. У пятерых из Лунного Ручья снова поднимался жар, я вроде сбил, но их состояние внушает мне опасения.       Лаихенэлен, моментально забыв обо всём, устремилась к эльфам, что вызвали тревогу.       — Что ж ты сразу меня не вызвал? — Леди бросила настороженный взгляд на молчавшего эльфа. Тот был не просто смущён — он пребывал в замешательстве.       — Это случилось ночью, — наконец тихо и неуверенно отозвался целитель, не смея поднять глаза, — а вас не велено было беспокоить.       — Кем не велено?       — Лордом Халлорном…       — Лорд? Он здесь?       — Да, у юных леди, всю ночь тут пробыл.       — Хм, ладно, об этом потом.       Пятеро горели в лихорадке. Кожа их стала полупрозрачной, отливала синевой, просвечивали вены и сосуды. Хриплые, резкие и частые вздохи сменялись периодами почти абсолютного затишья.       — Они тают.       — Вижу.       — Снадобья мало помогают. Только ваши заклинания ещё сдерживают смерть.       Долгое время Леди по очереди прикладывала руки, вслушиваясь в связь между феа и хроа. Когда она снова подняла голову, капельки пота бисеринками блестели на её лбу и висках.       — Троих мы можем спасти, а этого юношу, — указала на совсем ещё молодого эльфа, от болезни ставшего необычайно хрупким, — ещё не знаю…       Пятая — зрелая эльфийка — просто не хотела жить.       — Я должна дозваться до неё, узнать почему.       — Не нужно, госпожа, — печально произнёс Форлас. — Это Минуэль. Её дочь была среди погибших, и она осталась совсем одна.       Лаихенэлен с состраданием посмотрела на почти бездыханную эльфу, ореол смерти слишком явственно окружал её.       — Значит, мы должны позволить ей уйти с миром.       Рука легла на ледяной уже лоб. Леди закрыла глаза, снимая заклинание. Возможно смертный ничего не почувствовал бы, но не эльфы! Им дано видеть Призрачный Мир. На миг из воздуха соткался едва очерченный прозрачный силуэт, призрак благодарно колыхнулся и растаял. Форлас прижал руку к сердцу, бормоча прощальную молитву.       — Что с остальными, госпожа?       Лицо аварэ потемнело.       — Ты помнишь, как было с Мариэль? Помимо прочего, в их крови яд.       Эльф-целитель сначала от изумления потерял дар речи, а потом от него пошли волны тревоги.       — Откуда? — запинаясь, наконец, выдавил он.       — Не знаю. — Леди мрачнела всё больше, и бедняге Форласу становилось от этого не по себе. — Мне нужно время узнать, что происходит.       Она снова склонилась над находящимися на грани жизни и смерти. Часы протекли, прежде чем целитель, напуганный неподвижностью, нарастающим напряжением и бледностью этой чужой эльфийки, обладающей странной и могучей силой, осмелился осторожно коснуться её плеча.       Леди подняла на него замутнённый страданием взгляд.       — Их души блуждают во мраке. Я зову их, и они слышат меня, но не могут найти путь… Чары мешают…       — Тьма Врага, — понимающе, как ему показалось, проговорил целитель и… оцепенел от леденящего ужаса, посмотрев на Леди! Глаза той зажглись зелёными звёздами, тень от неё будто выросла.       — «Тьма тьме — рознь, Форлас!» — услышал он в своей голове необыкновенный, глубокий, сильный голос эльфы. С какой-то непередаваемой горечью, наполнившей сердце странной острой тоской она добавила: — «Вы ничего не знаете, не помните…»       Нет, этот голос не пугал и не давил, но заставил содрогнуться всем существом, словно приоткрывал какую-то потайную дверь неизвестного ему и такого манящего Знания. И тут он понял, что вовсе не ужас сковал его, а элементарный страх перед непонятным, новым, или утраченным?.. Форлас устыдился — такое пристало смертному, но никак не квендо! Понял, что уже не боится! Моргнул. Исчезла тень за её спиной. Да и была ли? Всё стало как прежде. Осталось ни с чем несравнимое любопытство и чувство потери — потайная дверь закрылась вместе с пропавшим наваждением, заставив огорчённо вздохнуть.       Она выглядела обычно. Блеск неповторимых колдовских глаз притух, став печальным, печать сильной усталости легла на чело, заострив черты. Его и раньше поражало, с каким упорством она боролась за жизнь его соплеменников, и это невероятно воодушевляло остальных лекарей. Стоило ей только появиться на пороге лазарета, как надежда расправляла крылья и болящие, как чувствуя это, даже дышать начинали ровнее. Пережитый момент помог ему понять Леди. Да — чужая, да — невероятно сильная, но никак не враждебная! И непривычно прекрасная… как… как звёздная ночь в весеннем Лесу! От неё даже пахнет первоцветами… А ведь многие из лесных эльфов, чего греха таить, ничего не знали о ней: ни кто она, ни откуда пришла. Но просто откровенно боялись, считая ведьмой, завладевшей сердцем короля. А некоторые осмеливались обвинять и в происходящих ужасных событиях. Ведь всё началось именно с её появлением! Шептались тайно, опасаясь гнева Владыки. Не далее, как вчера, он слышал высказывания Джвилвилет, когда зашёл на кухню подкрепиться перед дежурством. Тогда он пристыдил деву, окружённую сомном напуганных служанок. «Глупости!» — сказала как всегда вовремя появившаяся леди Морвен и, сердито глянув на зачинщицу, в один миг прекратила пересуды, разогнав всех по местам. Вспомнился ему Алькванар, смотревший на Леди хмурим и тяжёлым взглядом. В принципе, последнему можно было бы не придавать значения, командир дозорных и разведчиков всегда отличался суровым, несколько высокомерным, свойственным нолдор, нравом, молчаливостью и замкнутостью. Владыка высоко ценил его за блестящее и исправное выполнение обязанностей. Несмотря на обособленность и подозрительность, нолдо бесспорно, пользовался если не дружбой, то уважением сородичей.       От мыслей его отвлёк слабый стон юноши. Это заставило снова погрузиться в царящую здесь атмосферу страдания и борьбы со смертью. Едва Форлас настроился на волну Леди и пациентов, как тревога за их жизнь охватила его с новой силой. Тут он поймал на себе внимательный взгляд аварэ и замер в неком предчувствии.       — Послушай меня, Форлас! Существо, напавшее на Эрин Гален повержено, но не убито, и чары, наложенные на озеро, исчезли, но продолжают действовать в жертвах. Они не дают окутанным мраком феа этих четверых найти путь, а они ХОТЯТ жить, хотят вновь соединиться с хроа. Да, мои заклинания поддерживают их тела, но, мне так и не удалось понять, кто же совсем недавно влил в их кровь новую порцию зачарованного яда. Поэтому и состояние их ухудшилось. Кто и когда это сделал, выяснять сейчас нет времени — яд разрушает ткани и действие его нарастает. Выкачать отраву будет очень сложно, и то — лишь половина дела. Помочь вернуться феа я могу, только пойдя за ними, без проводника они не найдут тропы.       Услышав её слова, Форлас похолодел.       — Госпожа, что ты такое говоришь… Это очень опасно! Я знаю, что их сердца ещё бьются, потому что ты поддерживаешь их собственной жизненной силой… Ты сама на грани истощения…       Леди слабо улыбнулась.       — Да, друг мой, и потому, — она положила руку ему на плечо, — мне понадобится твоя помощь. — Лаихенэлен стала необычайно серьёзной. — Я уже говорила, что у тебя сильный дар целителя. — Леди выдержала небольшую паузу. — То, чему я собираюсь тебя научить…       — Потребует полной отдачи сил… Я готов, но…       — Не только. Это знание может… шокировать, — она замолчала, испытующе глядя на него. По спине жителя Зеленолесья снова пробежал холодок. — Скажи, ты ДОВЕРЯЕШЬ мне?       Форлас напрягся, ещё больше вслушиваясь в собственные ощущения. Леди терпеливо ждала. Он сумел раскрыть и понять её для себя… Да, он доверял ей.       — Полностью! — решительно выпалил он.       — Хорошо. От того, примешь ли ты поведанное мной, будет зависеть их жизнь, — аварэ указала кивком на хрипло и часто дышавших жертв озера.       Сердце сжалось. Долг врачевателя заговорил за него.       — Даже если это магия Врага, — бледнея, выдавил Форлас.       Мрачная усмешка и слегка прищуренный взор Леди обожгли:       — Бывают случаи, когда подобное устраняется подобным… Или, к примеру, принцип меньшего зла.       Леди расцепила скрещенные на груди руки и вплотную подошла к нему. Он вздрогнул, когда её маленькая, но сильная ладонь снова оказалась на его плече.       — Успокойся и соберись.       Эльф сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Поток тепла стал распространяться по телу, неся спокойствие, уверенность. Мысли очистились, проясняя голову. Вернулось испытанное ранее любопытство, наполняя трепетной радостью встречи с познанием нового, присущее каждому, особенно юному эльфу. Да, он готов. Прохладные пальцы легли на виски…       И всё же, первые символы заклинания, вспыхнувшие перед внутренним взором, хотя язык был незнакомым, заставили в панике отшатнуться, ибо запротестовало даже не естество эльфа, а скорее воспитание, то, чему его учили с детства. Она тут же почувствовала это, и поток информации прекратился.       Леди вздохнула, а Форлас ощутил себя разочарованным и виноватым.       — Прости… наверное, я никудышный ученик, — робко пробормотал он, покраснев вдруг как мальчишка, ожидающий гнева и недовольства учителя.       К его удивлению она совсем не рассердилась, а мягко произнесла:       — Не говори ерунды. Но так определённо не годится… Уф! — пару секунд Леди изучающе смотрела. Потом сказала: — Дай мне руки, — с этими словами она приложила свои ладони к его протянутым. — Вспомни самые азы обучения: чувствовать связь, единение с живым! С другим существом, с окружающим, связь между всеми объектами, отдельными и в целом…       Постепенно он вновь входил в нужное состояние, с удивлением по-новому открывая, казалось бы, давно, до автоматизма усвоенные навыки.       — Сила, — голос её усиливался, и вскоре не осталось ничего, кроме этого голоса и его собственных ощущений, — что ЖИЗНЬ создаёт… ЧУВСТВУЙ!       Потоки струились через него… Знакомые, серебристые, светящиеся… К ним примешивались ещё другие, пока неизвестные, разноцветные, радужные, белёсые и тёмные, но он учился распознавать и понимать их… До значения иных он догадывался сам, и это наполняло радостью и азартом первооткрывателя, желанием не останавливаться, двигаться дальше! Как гончар из мокрой неподатливой глины вылепливает желанной ему формы сосуд, с её помощью, он выхватывал нужное, упорядочивал и структурировал.       Однако, Леди не только учила распознавать потоки и работать с ними. Исподволь, медленно, но неотвратимо она приближала его к готовности воспринять то, что сама хотела до него донести.       И вот снова поплыли знаки — чужая речь вливалась в уши. Но не было страха — всё казалось естественным, словно так и должно быть. С радостью открывался он, жадно впитывая новое.       — «Что это за язык? Эльфов?       — «Да, живших давно, но погибших. Забытый язык Эллери-Ахе. Эльфов Тьмы»       — «Тьмы?!»       — «Не пугайся! Я говорила: Тьма не есть зло, а лишь одно из Первоначал, первородных составляющих Эа…»       Она чувствовала, как восторженное любопытство просто готово разорвать его, и мягко, но твёрдо пресекла дальнейшие расспросы.       — «Довольно».       — «Но я хочу знать!»       — «Не забывай, ради кого мы всё начали. С каждым часом они всё слабее!»       Её слова отрезвили и заставили вспомнить о несчастных, ждавших их помощи. Вот сила её влияния начала плавно убывать. Гас светильник, осветивший его и даровавший воспринять понятие «свет», он не мог объяснить как, но как-то по-иному, по-новому. Как волна, отхлынувшая от берега, оставляет после себя водоросли и моллюсков на песке, так и в его памяти оседали крупицы, как он чувствовал, огромного Знания.       Казалось, прошла вечность, а на самом деле не более часа. Вернулось обычное зрение и ощущение мира. Восстанавливалось дыхание. Он посмотрел на Леди. У обоих на лбу обильно выступила испарина.       Форлас почувствовал неимоверную слабость и сполз по стенке на пол.       — Тебе надо отдохнуть, — отрезала Лаихенэлен.       — А ты? — спросил он, глядя на тёмные круги под её глазами. После этого, пусть частичного, слияния разумов, он уже не мог говорить ей «вы».       — И мне, — короткая улыбка. — Слегка пошатываясь, она снова осмотрела лежащих на ложах эльфов. — Всё-таки немного времени у нас есть… Однако мне ещё надо проведать девушек.       И вновь он поразился заключённой в ней силе. Кое-как отслонился от стенки, но подняться был не в состоянии.       — Госпожа, государь должен знать положение вещей.       — Конечно, — скользнул по нему изумрудный взор аварэ. — Я позову, чтобы тебе помогли, а им, — она ещё раз обвела глазами болящих, — пусть дадут питья и оботрут настоем.       Эльф кивнул.       Явившиеся на зов эллет-помощницы, ошарашенно уставились на сидящего на полу в расслабленной позе Форласа, пугливо глянули на Леди.       — Ну, чего смотрите, помогите встать, — бросил целитель, карабкаясь руками по стене.       Девы очнулись от остолбенения и выполнили указание.       — Госпожа! — Лаихенэлен, готовая выйти, обернулась. — Я хочу знать больше!       Она приподняла бровь, глянула пристально, слегка прищурившись, но так ничего и не сказав, исчезла за дверью.       А Форлас, опираясь на девичьи плечи и стенку, улыбнулся про себя: согласие было получено.       Халлорн, сидевший возле Анартинт, поднялся ей навстречу.       — Что ты тут делаешь? — спросила Лаихенэлен, словно не замечая, какое впечатление произвел на лорда её вид. За его спиной притихшие девы вжимались в свои ложа.       — И я приветствую тебя, госпожа, — сказал он громко, пытаясь скрыть не то удивление, не то волнение. -«На кого ты похожа!»       — Ах, оставьте, Ваша Светлость! «Можно подумать ты первый раз видишь меня уставшей»       — Ха! — не удержался от восклицания Халлорн, так, что девы вздрогнули и сжались ещё больше. - «Уставшей? Да ты измождена! Ты, вообще, себя в зеркало видела?» — Леди подумалось, что может лорд и прав — тёмные круги под глазами и меловая бледность, остаточный флёр недавно поднимавшейся в ней силы, могли напугать юных эльфиек. А Халлорн расходился всё больше — «Только не говори мне, что это он с тобой сделал»… Гхм… «Я конечно способен понять… после того, как он…»       Когда до Леди дошёл смысл последних слов, в первый миг она сначала растерялась, а когда снова посмотрела на лорда, тот съёжился так, будто ожидал, что его сейчас просто прихлопнут на месте. Кто-то из дев испуганно пискнул. Лаихенэлен, ощутив идущую от них волну страха, сдержала гневный порыв.       — Ты в своём уме? — прошипела она, даже забыв о мыслеречи. И, повышая голос, продолжила: — Вам прекрасно известно, сударь, чем я занята в госпитале, а это, знаете ли, требует некоторого приложения усилий.       Глянула на своих «пташек» и указала головой в сторону двери. То, о чём она собиралась спросить лорда, во-первых, напугало бы их ещё больше, а во-вторых, чем меньше ушей, тем лучше. Не смогла удержаться от усмешки про себя: несмотря на испуг, любопытный голубой глаз уже выглядывал из-под покрывала, осторожно наблюдая за ними.       — Изволь следовать за мной, лорд.       Поняв, что ещё жив, Халлорн повёл шеей, расправил плечи и вышел за Леди в коридор.       — Что? — хрипло спросил он, усердно созерцая плиты пола.       — «Что?» — передразнила Леди, подавив мрачную усмешку. — Главный целитель сказал, что ты пробыл здесь всю ночь.       — Да, и что же?       — Так это я хочу у тебя спросить! — вспыхнула Лаихенэлен, вынудив лорда нервно дёрнуться. — Тебя удивил мой вид, — иронично продолжила она, будто подсказывая. — Прекрати изображать из себя идиота. Ты прекрасно знаешь, что пятерым и без того тяжёлым, стало хуже.       — Конечно, знаю, — вяло и сконфужено пробормотал Халлорн.       — Тогда почему, во имя Эа, ты не послал за мной?!       Синда вдруг вскинул голову, разительно меняясь, глаза загорелись.       — Потому что Сегодня. Решалась. Судьба. Эрин Гален. И счастье. Его короля! — На удивление гордо произнёс он, чеканя каждое слово. — А заодно и моего друга!       Лаихенэлен сначала задохнулась от возмущения, но уже через миг пристально посмотрела на собеседника.       — И ты думаешь, — горько и тихо молвила она, — что его счастье стоит жизни его подданных?       — Да! — Его твёрдый ответ поразил бы её снова, если бы она не поняла, ЧТО кроется за этой решительностью. — Лаихенэлен, ты прекрасно знаешь значение нынешней ночи. И речь даже не о тебе и Трандуиле… и, поэтому, я повторяю: да! Стоило.       Она молчала, а потом глухо спросила:       — Артанис что-то сказала тебе?       — Нет. Келеборн. Владычица верна своему слову.       Теперь Лаихенэлен удивлённо вскинула брови:       — Да, но каким образом?       Лорд усмехнулся:        — Не одна она заглядывала в Зеркало. И он сумел увидеть там то, о чём Гададриэль узнала от тебя.       Леди нахмурилась, услышанное требовало тщательного обдумывания.       — Ты что-то открыл Трандуилу?       — Нет, — покачал головой Халлорн. — Я знаю, ты должна сделать это сама.       — Хм… Хорошо, — сказала она примирительно, — мы ещё обсудим это. А теперь ответь, кто приходил ночью в госпиталь, кроме тебя?!       — М? — Лорд, поглощённый своими мыслями, выглядел растерянным. — Кто?.. Да вроде никого не было. Форлас всю ночь не выходил из палаты с тяжёлыми. А я вот с ними, — кивнул головой в сторону палаты дев.       Леди была в замешательстве. Пару секунд она что-то взвешивала в уме, а потом произнесла:       — В крови пострадавших я обнаружила новую порцию заклятого яда, сродни тому, которым Маринор травил Трандуила.       Халлорн был просто потрясён и не на шутку взволнован:       — Я уверен: никого не было! Но кто мог это сделать? — спросил он после паузы, пытаясь принять услышанное.       — Не знаю, — честно призналась аварэ. — Я сама ничего не понимаю. Мой взор затуманен. У этого Существа слишком могущественная магия!       Он шёл, избрав долгий путь, абсолютно не нужный с точки зрения здравого смысла. Он сам не знал, почему, ведь королевские покои находились рядом с Тронной Залой, а кабинет примыкал к ней. Собственный дворец выглядел сейчас для него иначе. Он изменился! Гармония дерева и камня. Своды, залы, каждая колонна, арка, мостик, переход, мельчайший завиток в кружеве искусного орнамента, потускневшие с веками краски приобретали былую яркость или расцветали новыми оттенками для его глаз. Даже река Лесная, пронзавшая дворцовую скалу бурным потоком, поменяла свой голос, зазвучавший звонче, радостней, словно в дни прихода молодой весны. И всё же расцвет и оживление были неполными, радость обновления сдерживалась неким ожиданием и боязнью потерять едва обретённую надежду. К тому же последние события оставили свой отпечаток. Это ощущалось, разливаясь повсюду: и дворец, и сам Лес вторили чувствам своего короля! А после сегодняшней ночи оно было двояким! С одной стороны, долгожданное, выстраданное счастье, наконец, явило ему свой лик — он держал в объятиях ту, о которой грезил долгие годы. Чёрная тоска и лёд одиночества потеряли всякое значение, едва он заглянул в её глаза, развернув к себе, а с первым поцелуем и вовсе улетучились, растаяли, как дым. Слияние душ и тел, отправлявшее в запредельные выси. Она отдавалась и раскрывалась для него вся, без остатка! Её «Я ЛЮБЛЮ», сияющий звёздными далями бездонный взгляд — и он, пораженный, окрылённый утонул, пьянея, немея, забывая всё! Всепоглощающее ликование, неведомый раньше восторг, полнивший расширившуюся до размеров Эа душу. Разве возможно словами передать это?       Но к Песне Любви примешивались и печальные, тревожные ноты… Она не сказала «да»! Он не ведал, что за преграда мешала ей ответить, но всем существом чувствовал, что преодолеть это и решить может только сама Лаихенэлен. Но знал: весь предыдущий жизненный путь привел нынче к той черте, к выбору, от которого зависело не только их будущее!       Встречавшиеся эльфы кланялись и провожали Владыку кто задумчивым, кто удивлённым, а кто и с искринками, взглядом.       То, как она повела себя за завтраком, позволило ему несколько укрепиться в уверенности её согласия. Но сейчас томительное беспокойство и сомнения стали одолевать вновь.       В кабинете Трандуил обнаружил записку Леголаса:       «Отец, враг повержен, но тревога гложет моё сердце, и я отправляюсь на поиски Линдира.       Надеюсь, грядущая ночь сполна вознаградит тебя за пережитое. От всей души желаю вам счастья.        Лаихенэлен будет переживать из-за моего отъезда — успокой её. Я знаю, что справлюсь!       Я уезжаю сейчас же.       В пути рассчитываю встретить Алькванара. Он во всём обещал содействовать мне. Заодно проведём рейд по западным границам.       С должным сыновьим почтением, Леголас.»       Трандуил подержал записку в руках, глубже вникая во владевшие сыном чувства, и, немного постояв так, отложил листок. Значит, он отбыл сразу же после их разговора на балконе.       Появившийся секретарь с поклоном положил перед Владыкой кипу бумаг. Трандуил тоскливо поглядел на неё.       — Благодарю, Нариндол.       Теперь обязанности секретаря исполнял медноволосый эльф. Его родным посчастливилось выжить в смертельной ловушке на Тихом Озере и они, пусть и медленно, но приходили в себя под присмотром Леди и целителей. Рыжий благодарно улыбнулся на молчаливое изъявление участия короля.       — Я разберусь и позову тебя, — сказал Владыка.       Слуга, вновь поклонившись, удалился.       Трандуил коротко вздохнул и принялся за работу. Доклады, отчёты, новый договор с Озёрным городом…       Он честно пытался погрузиться в дела, но тяжесть на сердце не давала покоя. Проверил свои ощущения. Тело и сознание уже очистились от пагубного влияния зачарованного медальона и отравленного вина, и он мог чувствовать по-прежнему. Мысли унеслись к сыну. Леголас? Есть что-то и здесь, но не то… И не в Лесе… Тогда что же?..       К обеду он уже не находил себе места. Подписав очередной документ, решительно отбросил перо и поднялся: «Я должен увидеть её!»       — Нариндол.       — Слушаю, государь.       — Это передашь в Лунный Ручей. Также следует отправить отряд: оценить обстановку и ущерб. А это, — Трандуил указал на другой свиток, — Гелиону, пусть разберёт подробнее.       — Непременно исполню, Владыка. Ты уходишь?       — Да. Хочу проведать пострадавших.       Нечто в поведении секретаря насторожило короля.       — Я чего-то не знаю? — произнёс он тоном, заставившим Нариндола слегка побледнеть.       Предчувствия нарастали в нём, и чем ближе он подходил к лекарским палатам, тем мрачнее становился.       По коридору Трандуил шествовал уже подобный грозовой туче. Служители лазарета застывали под взглядом Владыки, кланялись и спешили убраться восвояси.       Несомненно, они почувствовали его появление. Оба были чрезвычайно взволнованы. Халлорн, напрягшись, наблюдал его приближение.       — Что здесь происходит?! — глядя на лорда, король ещё больше нахмурился, а тот, проглотив комок, опустил глаза.       Трандуил перевёл взгляд на аварэ. И, когда она, до этого стоявшая вполоборота, заняла позицию, слегка загораживая Халлорна, словно готовилась защищать его, медленно повернула голову, он сменился в лице, поняв, что переживал не зря. Забыв обо всём, обнял её за плечи.       Она коротко улыбнулась краешком губ:       — Осторожнее, Владыка, мы не одни, отпусти меня. — Повинуясь, он убрал руки. — Позволь мне всё объяснить.       — Я слышать ничего не желаю, пока ты не отдохнёшь! Думаю, кроме тебя ещё есть кому дать объяснения, — Трандуил одарил Халлорна выразительным взглядом.       — Нет, — решительно отрезала Леди, — я сама.       — Хорошо, — король недовольно шевельнул скулами. — Я уже понял, что ты не откажешься от своего упрямства, даже находясь на грани истощения.       В ответ она только усмехнулась, рассердив его ещё больше.       — О, поверь, государь, до полного истощения весьма далеко. — И, словно желая подтвердить сказанные слова, шагнула по направлению к двери. — Если Владыка соизволит обождать пару минут, я введу его в курс дела. Я только проведаю девушек. — Халлорн откровенно потерянно посмотрел на неё. — Пару минут, — повторила она, подбодрив того взглядом.       Едва Леди скрылась, король гневно обратился к лорду:       — Что происходит? Почему меня не известили?       — И как ты себе это представляешь? — Как-то обречённо усмехнулся Халлорн. — Вряд ли моё или чье-либо появление нынче ночью в покоях Леди было бы одобрено Вашим Величеством.       Секундное замешательство. И Трандуил несколько смерил гнев.       — Ну, хорошо, а утром?       — А утром пришла Леди, и так как за ночь никто не умер, посчитали, что её присутствие исчерпывает проблему.       Взгляд Трандуила полоснул, придавив.       — До вашего прибытия, лорд, НИКТО не осмеливался держать меня в неведении относительно хоть сколько-нибудь значимых дел. И ты присвоил себе право решать, что важно, а что нет?       Халлорн вспыхнул:       — Не обобщай! Да, я взял на себя смелость не беспокоить, — он подчеркнул, — моего друга и государя, зная, ЧТО означает для него нынешняя ночь. Ваше Величество прекрасно понимает причину моего поступка… И если ты посмотришь несколько глубже, то перестанешь осуждать меня.       Трандуил сделал глубокий вдох и продолжительно выдохнул, как бы признавая его правоту, не становясь, однако, менее хмурым.       — Где Форлас?       — По непреклонному настоянию госпожи отправлен отдыхать, — Халлорн не удержался от язвительных нот в голосе.       Король только хмыкнул.       — Понятно… Ладно, счастье, что все живы, я намерен навестить их.       — Эм-м… не совсем так, — лорд снова внутренне сжался под моментально потемневшим взором Владыки и торопливо добавил: — Но на этот счёт, и правда, лучше выслушать Леди.       А Лаихенэлен тем временем сидела у девушек. Её первый порыв задать им хорошую взбучку за то, к каким последствиям привело их очередное легкомыслие, утих, едва стоило понять, в каком состоянии пребывали девы — те уже были наказаны пережитым волнением и страхом. Кроме того, оказалось, лорд по этому поводу полночи читал им нравоучительные лекции.       Бледные, тоненькие, такие ещё слабые и хрупкие, сейчас они не вызывали ничего, кроме жалости и сочувствия. Глядя на них, сердце сжалось воспоминанием о дочери, но Эленьвэ была гораздо старше и несравнимо сильней этих, по-сути совсем ещё девочек по эльфийским меркам.       Она присела на кровать Мариэль, взяла её почти прозрачные холодные ладошки в свои, и снова обвела дев участливым взглядом:       — Мариэль, Наниэль, Анартинт, как же так?       Услышав риторический вопрос своей наставницы, Мариэль моргнула, будто пытаясь сосредоточиться и вспомнить, «как же так». Как получилось, что их с Наниэль и Анартинт понесло к тому озеру.       — Зов… Это был зов… невозможно противиться… а потом… мы не могли пошевелиться, и эти твари… — попыталась сделать то же самое Наниэль.       У Анартинт, неотрывно смотревшей на подругу, на её слова в расширившихся глазах отразился такой ужас, что девушка не выдержала, вскрикнула и, судорожно всхлипнув, разрыдалась.       Лахенэлен привлекла её к себе, и тут дев прорвало. Наперебой они стали рассказывать о пережитом ужасе, перед которым меркли все их прошлые проказы. Из бессвязных бормотаний, между всхлипами вперемешку с жалобами на Халлорна, Леди не услышала ничего нового из того, что ей уже было известно: по существу, они ничего не помнили с того момента, как на них кинулись твари. Единственной деталью был этот пресловутый «зов». Юный охранник дев не упоминал ничего подобного, если не считать, что, по его словам, эллет неудержимо тянуло к воде. Оставалось загадкой и то, как тогда он сам сумел избежать зачарованного притяжения. Определённо, мальчишку стоило опросить ещё раз. В остальном же всё сходилось.       Она по очереди обнимала их и гладила длинные, даже сейчас дивные волосы. Они приникали к ней, и, выплеснув всё, постепенно успокаивались.       Леди уже готовилась покинуть дев, как Мариэль, подняв на неё огромные, полные тревоги глаза, спросила о Леголасе и Линдире. Подруги присоединились к ней.       — Я чувствую, что-то происходит! Мы знаем — лорд рассказал нам, что многие погибли, и недавно была смерть… женщина… Правда?       Аварэ внимательно посмотрела на них, при этом мимоходом подумав, что если кто и заслужил взбучку, так это Халлорн: милорд явно увлёкся и переборщил с эмоциями и выражениями, в красках расписывая последствия, не совсем принимая во внимание ослабленное состояние девушек, чувствовавших сейчас после пережитого всё наиболее тонко и остро.       — Правда, — ответила она несколько мгновений спустя.       — А принц? Линдир? С ними всё в порядке?       И снова Леди медлила с ответом, глядя в блестящие беспокойством и столь необходимой надеждой, глаза.       — С ними всё будет в порядке, — произнесла Лаихенэлен, слушая облегчённые выдохи. — Я обещаю. А сейчас обедать и отдыхать!       Леди выходила как раз в тот момент, когда король собирался войти.       — Нет, Владыка! Девушки нуждаются в отдыхе, — категорично заявила аварэ, загораживая собой проход и оттесняя его, заставив отступить.       Трандуил только приподнял бровь.       — В порке хорошей они нуждаются, — раздалось за спиной короля ворчание Халлорна.       Леди воззрилась на него так, что оба вздрогнули.       — Прикуси язык, лорд! — прошипела она. — Ещё раз произнесёшь это слово и увидишь, что будет.       Король не удержался от усмешки, а лорд обиженно насупился.       — Хорошо. Как скажете, — примирительно молвил Трандуил, и тут же посуровел: — Но навестить тяжёлых я должен!       Лаихенэлен с Халлорна перевела взгляд на Владыку.       — Что он рассказал тебе? — спросила Леди, когда вела короля в другие палаты. Она уже поняла, что король вытряс из лорда, который молча плёлся позади них, всё что можно, не дожидаясь её возвращения.       — О яде… Надо найти того, кто это сделал!       — Бессмысленно.       — Почему? — Трандуил потемнел лицом.       — Я так чувствую.       — Не понимаю, — продолжал хмуриться король.       Аварэ остановилась.       — Просто поверьте мне на слово. Если ты не доверяешь моему чутью, послушай своё. В данный момент следует сосредоточиться на другом. Скоро должно произойти событие, которое поможет мне пролить свет на некоторые детали. Прошу, — она толкнула дверь в покой.       Здесь служители уже выполнили все данные Форласом указания и молча, но почтительно приветствовали вошедшего Владыку.       Взгляд короля изменился, наполнившись болью и состраданием, едва он обозрел открывшуюся ему картину. Здесь веяло страданием и смертью.       — Только недолго, — словно сквозь пелену услышал он голос Леди.       — Я хочу узнать об умершей.       Лаихенэлен рассказала.       — Мы отпустили её, ибо бедняжку уже ничто не держало в этом мире.       — А остальные?       — Мне снова предстоит заняться ими.       — Сейчас?       — Да.       Узнав от Халлорна о яде, ухудшении состояния некоторых жертв, посмотрев на меловую бледность и неестественно яркий блеск глаз, говорящий о крайней усталости Леди, он, наконец, понял причины снедавшего его с утра беспокойства. Как же ему захотелось сейчас забрать её отсюда, окружить теплом и заботой, спрятать, закрыв собой ото всех тревог! Видать, это желание на миг отразилось в его глазах, потому что он уловил ответные тёплые благодарные искорки в огромных, любимых им до боли изумрудах, наблюдавших за ним.       - «Nin El.»       Хриплые стоны болящих были ему ответом. Леди тут же склонилась над ними.       — Чем я могу помочь?       — Уходите.       — Я останусь!       — Нет. — Она выпрямилась, одарив его непреклонным взглядом. Произнесла спокойно и твёрдо: — Каждый должен заниматься своим делом, государь. И не мешать другим, по возможности, выполнять свой долг.       Больше она не обращала на него внимания, полностью отдавшись заботе об обитателях лазарета. Лекари и их помощники действовали быстро и слаженно, выполняя распоряжения аварэ, словно тут и не стоял их король, бывший не в силах оторваться от зеленоглазой Леди.       Ровно в подтверждение её слов сзади неслышно приблизился Халлорн и тихо позвал:       — Ваше Величество, — кладя руку на плечо. — Трандуил. Идём. За тобой пришли. — В дверях и правда скромно маячил Нариндол.       Дела кружили его до вечера. И уже за полночь, не в силах больше терпеть, он устремился назад в лазарет.       Встретивший его Форлас молча поклонился.       Она походила на собственную тень. Слабо улыбнулась.       — Как состояние? — Спросил он целителя и тот сразу понял о ком речь.       — Тяжёлое, но стабильное, государь. — И добавил королю на ухо: — А вот госпожа…       Больше не слушая никого, а особенно её, Трандуил сгрёб Леди в охапку и на руках понёс во дворец.