Быстрее, чем кроликов

Пока взрослые дяденьки Квартета И знакомились с рабочим материалом посредством видео в интернете и прикидывали, чем бы таким этаким можно впечатлить и разжалобить директоров Ким Хён Джуна и Ли Мин Хо, исходя из индивидуальных заскоков последних, вышеупомянутые друзья азиатского зарубежья заскучали и, как следствие, заинтересовались, чем же таким отличились их потенциальные спасители, что Алексей Анатольевич верит в них, как в супергероев комиксов. Ничтоже сумняшеся, Паша поставил им фильмы этой бравой команды (не на пальцах же объяснять!), смирившись с тем фактом, что язык уже к полудню у него свесится на плечо. Хён Джун начал смотреть без энтузиазма и исключительно из вежливости (из бизнес-вежливости, раз уж тут уверяют, что эти четверо способны спасти их задницы), мысленно готовясь к тому, что его время будет потрачено впустую самым бессовестным образом (а то он сам мало странного бреда может на раз-два сгенерировать, чтоб еще смотреть на каких-то левых чуваков). Однако же неожиданно втянулся и в некоторые шутки втыкался даже без пояснений, обнаружив несомненное родство душ, по всей вероятности, чем страшно бесил Мин Хо, которому те же самые шутки смешными не казались. Ну кому может казаться смешной такая чудовищная степень безответственности?! Только русским и Хён Джуну. — Ну, почему же? — возразил Паша. — Много кому. Здесь довольно многонациональный состав… — Он просто с вами не работал еще никогда — вот ему и кажется, что это смешно, — не сдал Ли Мин Хо позиций. — Да брось ты! Реально же смешно! — озорно прищурился Хён Джун. — Как они это все придумали? Демидов, который как раз в это самое время выходил за водой на кухню, был пойман на месте пашиным переводом последнего вопроса. — Чего? — притормозил Александр, на всякий случай покрепче зажав в руке бутерброд, и сделал оскорбленное лицо. — Мы взрослые, порядочные, интеллигентные люди! Как вам вообще в голову могло прийти, что мы способны такой бред выдумывать! Все так и было. Мин Хо закатил глаза и подумал, что он хочет домой, к маме. При воспоминании о маме Мин Хо чуть не всплакнул, так как заодно вспомнил, как придурочный Хён Джун вместо сообщения маме или девушке, как сделал бы любой нормальный человек, отправил весточку директору своего агентства и бывшему одногруппнику Пак Чон Мину. — Нет он идиот? — поинтересовался Паша у Мин Хо, указывая взглядом на Хён Джуна. Мин Хо тогда затруднился с ответом. Но вернувшемуся под утро Алексею Анатольевичу пришлось потом все рассказать. — Ты знаешь, кому этот чудик сообщил, где он и почему не на работе? — начал издалека Паша. — Дай угадаю, — призадумался Кортнев. — Телохранителю? — Оптимист! — фыркнул Ли Мин Хо. — Своему непосредственному начальнику. — Жесть! — взорвался хохотом Алексей Анатольевич. — А он наглый, да? — Или ему с директором повезло, — буркнул Мин Хо и уже для себя поинтересовался: — А Пак Чон Мину-то почему? Где логика? — Нормальная логика. Он чаще всех лично просматривает почту, быстро соображает, и у него язык подвешен — он моим родителям намного лучше меня все объяснит. И потом, он уже был в России, поэтому я у него заодно поспрашивал немного, что тут как. — Много полезного услышал? — усмехнулся Мин Хо. — Он сказал, что есть три слова, которые в России подходят почти в любой ситуации: да не пизди, заебись и похуй. — Ну, если это тебе Пак Чон Мин сказал, то обязательно воспользуйся. Он тебе плохого не посоветует, — с самым серьезным видом кивнул Мин Хо, сделав знак Паше не вмешиваться в отношения старых друзей. — Ты ему, наверно, много хорошего сделал в жизни, что он о тебе так заботится. — Да вроде нет, — пожал плечами Хён Джун. — Так же как всем. Мин Хо мимолетно улыбнулся, представив несколько озадаченное выражение лица Хён Джуна, припоминавшего, что же он такого хорошего успел сделать одногруппнику, но сосредоточиться на этой забаве не смог, потому что в это самое время из соседней комнаты тишину разорвал громкий и стройный хор мужских голосов, скандирующих что-то похожее на выкрики футбольных болельщиков. Волшебная ассоциация с футболом в ту же секунду вынесла всех троих к месту заседания квартета. На полу перед экраном сидели Лёша Барац со Славой Хаитом за просмотром выступления Ким Хён Джуна и дурными голосами орали: «Покажи пока нам сиськи! Хэй! Хэй!»*. О чем Мин Хо с Хён Джуном узнали, когда к их дружному хору присоединился и голос Паши. Разумеется, с переводом. Под офигевшим взглядом Хён Джуна расшалившаяся братия постепенно затихла, пожалела беднягу и объяснилась. — А, — кивнул ХёнДжун. — Где вы были в две тысячи девятом?! Я бы фанатов научил, чтобы руководство раз и навсегда мне запретило на сцене раздеваться. — Эти два старых пивных животика тебе просто завидуют, — успокоил его Демидов. — Вот да, кстати, где мы были в две тысячи девятом? — задумался Барац. — Леша, не отвлекайся, возвращаемся к нашим баранам, — мягко напомнил ему Слава. — У нас у кого-нибудь случайно остались родственники или знакомые в ФСБ или ГРУ? — Началось… — закатил глаза Алексей Анатольевич и пошел за чемоданчиком для гольфа. — У меня нет! — громко выкрикнул он, скрывшись в соседней комнате. — А в чем фишка? — поинтересовался Слава. — Ну, я так подумал, прогул такого масштаба можно оправдать только миссией спасения Родины… — А-а-а, — понял Слава, — конечно же, секретной, чтобы подробности не подлежали разглашению… — Само собой, гений. — А-а-а. — Бэ. Пункт «бэ». Так у нас кто-нибудь есть? — Я думаю, найдем. Для спасения Родины-то. На переговоры, полагаю, лучше Колю отправить. Он как-то внушительнее нас всех вместе взятых выглядит, да? — Ну, конечно. Нам ведь еще подробности надо продумать. — Точно. Пошли мяч погоняем, что ли. — Кам, ты с нами? — Я? — удивился Хён Джун, которому показалось, что спрашивают у него. — Ты тоже можешь, конечно, но мы у Ларина спрашивали. — Я тоже буду думать, а это невозможно, когда вы перед глазами с мячом мельтешите. Мы с Лёшей на гольф. Мальчишек только заберем с кружков и секций. И сразу поедем думать. — Ну, это громко сказано, — хмыкнул вернувшийся с чемоданчиком Алексей Анатольевич. — Думать будет Кам, а я буду стимулировать его фантазию, — Кортнев пристроил в отсек чемоданчика непочатую бутылочку, — он, когда злится, сразу лучше думать начинает. Если хочешь, Хён Джун, поехали с нами. — Э-э, — немного завис ХёнДжун и обреченно извинился перед Славой и Лёшечкой. — Очевидно, я буду выглядеть более респектабельным, если поеду с господином Кортневым и господином Лариным? — Когда это у нас тихие алкоголики стали более респектабельными, чем энергичные пьяницы? — удивился Демидов. — Хоть порвись Хён Джун, не находишь? — поддел товарища Мин Хо. — А ты куда? — Я дома останусь, Хён Джун. Я уже нагулялся с тобой. — Нет, — все еще не верил Хён Джун, — правда все нормально, если я на футбольное поле пойду размяться вместо гольфа? В моём возрасте? — Вот я не понял! — сделал Хаит возмущенный вид. — Он сейчас намекает, что мы совсем развалины?.. — И еще, что мы с тобой не-рес-пек-та-бель-ны-е, Слава. Представляешь? — Это было обидно, господин Ким. Я думаю, мы все-таки заслужили немного уважения. — Да, — подтвердил Лёша строго. — Мы, молодой человек, за всю свою сознательную жизнь на сцене — ни разу… — Ни разу, — подхватил Хаит. — Не опустились! — поднял палец вверх Лёша. — До такого! — стал предельно суровым Слава, обозначив рукой рост Лёши от пола. — Чтобы сиськи показывать! – закончили оба, подхватили остолбеневшего Хён Джуна под руки и выволокли из квартиры. — Людоед! — зычно крикнул Слава. — Не отставай!