Верно. Это напомнило ей о Чике Таками.
Но Чики Таками больше нет.
— Чего это ты? — повернув голову, не убирая её со спинки дивана спросила Ёу. В её голубых глазах было видно это невинное детское удивление, наполненное недоумением и какой-то…печалью? Канан, дабы перевести тему, кинула в лицо Ватанабе подушкой и начала громко смеяться. — Дура что ли…ну, как говорится, себя не покормишь — никто не покормит. — Я только ж предложить хотела, эй… Встав с дивана, Ёу направилась к холодильнику. Канан тут же направилась за ней, повесившись на её шее. — Отпусти… Недовольно фыркнула девушка, достав из холодильника банку холодненького. — Хватит бухать, — игриво прошептала Канан на ухо подруге, положив голову ей на плечо. Кончики ушей Ёу покраснели, её щёки загорелись ярко-красным румянцем. Мацуура хихикнула и отпустила её. Ватанабе грозно покосилась на неё, надув свои по-прежнему красные щёки, и опять грохнулась на диван, залпом выпив четверть банки. Теперь Канан говорила серьёзно и учтиво. — Ты же не сказала Куросаве-сан правду. Так? — Я просто не могу это сделать. Ты хочешь, чттбы я её с ума свела? Канан выдохнула и, облокоившись на спинку дивана, спрятала руки за голову. — Но долго ты это скрывать не сможешь… Она повернулась к Ёу. — До сих пор думаешь, что это дело рук мафии? — Я уверена в этом. Я когда-нибудь обязательно найду эту злоебучую тварь со всей её шайкой. Поставив банку на небольшой журнальный стол, она закурила сигарету. Выдохнув дым, она начала пялиться в потолок, наблюдая за миганием света бледно-горящей лампы. Ватанабе захотела бы затянуть ещё раз, но Канан быстро вырвала из её рук сигару и потушила её о сиденье дивана. — А что мешает начать прямо сейчас?***
— На сегодня твоя работа закончена. Можешь идти домой. Спасибо за помощь, храни тебя бог. — Хорошо. Это вам спасибо. Дайя уже который день добровольно служит в храме, что находился в пару сотен киллометров от города. Каждую ночь она молится о том, лишь бы нашлась её младшая сестрёнка — единственный, как она считала, оставшийся в живых родной человек. Собравшись, Куросава вышла на улицу. Взгянув в глубокое, беззвёздное синее небо, в её глазах заблестели слёзы. Она резко опустила голову и громко разрыдалась. Она не хотела худшего, она надеялась, что снова сможет обнять свою сестрёнку, увидеть её милое, улыбающееся личико и сияющие, как два изумруда глаза…«Ру-руби…прошу…»
«Вернись!»
Это была громкая, искренняя молитва, что раздалась по улице отчаянным криком девушки, что желала только одного… Но если бы она только знала, что Руби больше не сможет вернутся домой, к старшей сестрёнке и тихой, спокойной жизни с ней…