Диалог

Тони знал, что вид с его башни всегда будет привлекать внимание. Вид на его башню он считал более привлекательным, но смотреть на открывающийся город должно быть было приятно. Переезжать на новую базу, затерянную где-то в лесах, было разумно, но не так красиво. Он уже привык к этому месту, в конце концов, сколько раз рисковал своей жизнью. Иронично, что один раз был именно с тем, кто сейчас любуется видом. Старк хмурится. Когда он позволил Тору привести сюда своего брата, подальше от всего мира, в нерабочую башню, которая стоит на грани продажи, он, честно говоря, сомневался в разумности этого бога. Но Одинсон смотрел своим одним глазом так убедительно и так жестко, что даже Златовлаской язык не повернулся назвать. — Откуда он взял сигареты? — Он нашел ваши, сэр. Точнее, я указала ему на них, иначе мистер Лафейсон грозился выйти наружу, — спокойный голос Пятницы раздается только внутри, откуда он сейчас наблюдает. Мистер Лафейсон, и как не заржать. — А это нам точно не нужно, да. Локи сидит на верхнем уровне, свесив ноги в воздух с открытого балкона. Земная одежда ему идет, тут Старк даже не может поспорить. Со спины видно только темную футболку и собранные в хвост волосы. Тони бы даже решил, что он привлекательный, если бы не психопатская накидка на чужих плечах. Метафорическая, разумеется. Бог шалостей ведет себя крайне вежливо и отстранено все время, что проводит здесь, не попадается ему на глаза, и Старк этому даже рад. У него куча работы, у него сбежавший капитан со своим дружком и законопроект, который надо вводить в жизнь. Мужчина вздыхает, собираясь развернуться, когда все же замечает это. Пепельницу слева, на которую переодически опускаются длинные пальцы. Он тихо фыркает и открывает двери. — Есть в этом толк? — трикстер поворачивает голову уже тогда, когда слышит звук шагов, но на вопрос лишь удивленно наклоняет голову, — в пепельнице? Локи смотрит на него долгие несколько секунд, вызывая смешанные ощущения напряженности, нервного смеха и, совсем немного, страха, который Тони не признает. Они же один раз его победили. Что стоит сделать это еще раз? Только сейчас он один, а один он смог справиться только с тем, чтобы не растечься на асфальте. Но брюнет улыбается. Слабо усмехается, поворачиваясь обратно к городу, и Тони кажется, это приглашение. — Я достаточно принес в этот мир мусора, чтобы сейчас продолжать. Тони против воли улыбается. — Что, совесть замучила? — на этот раз Локи смеется громче, и его почти слышно за ветром. Он не похож на того, кто пытался захватить Землю. Скорее, на уставшего дизайнера в отпуске, что привык к постоянному движению, звонкам и разговорам, а сейчас сидит и ничего не делает. Как загнанный тигр в клетке. Если бы тигры любили клетки. — Ни в коем случае, Энтони. — Ну, да. Тор рассказал, что, теоретически, ты не виноват в произошедшем, — подбородок бога чуть поднимется, и он пожимает плечами. Сигарета тлеет, довольно быстро на ветру, но тот не спешит затягиваться. Конечно, у Тони же еще всю пачку можно забрать. — Тебе было бы проще винить меня? — Старку почти не хватает его презрительного «смертный». Хотя нет, без этого замечательно, когда никто не обращается к тебе свысока. А тем более, когда он сам стоит над Локи и смотрит сверху вниз. Впрочем, того это, похоже, не беспокоит. — Ты пытался меня убить, — замечает Тони. — Не обольщайся, — Лафейсон отмахивается от его слов, как от мошкары, — Бартон рассказал мне о твоем проекте, я понял по браслетам. Да и был шанс, что твои супер друзья помогут. Друзья. Забавно слышать это сейчас. — Так ты не пытался выбросить меня из окна на потеху всему Манхэттену? — бог поднимает на него вопросительный взгляд, и Старк обводит рукой всю даль, которую отсюда видно. — Манхэттен, — тот пробует название на языке, задумчиво поджимает губы, — Тор бы меня не простил за смерть друга. Да и твоя смерть была вовсе не обязательна. И, к твоему сведению, я все равно был царем. Какое-то время, — после паузы добавляет улыбающийся бог обмана. — Удачно? — он не собирается здесь задерживаться, но все равно стоит, смотрит на город, краем глаза следя за тонкими пальцами, который, как он знает, могут очень неприятно сжимать шею. — Мир сгорел в пламени Суртура, мы едва спаслись, — Старк смеется, и Локи подхватывает. Он хочет понять, позволил ли только что тот увидеть в своем смехе горечь или просто не заметил, как печально звучит. — Хорошо, что свой мы тебе не доверили, — трикстер хмыкает, поднимая руку вверх. Все еще не глядя, но открытая пачка в руках, это точно приглашение, — бросил. Это, знаешь ли, убивает. — А что не убивает? — вопрос звучит по-философски. — Спокойная жизнь, домик в деревне и никакого риска. — Какая скука, — и Тони с ним абсолютно согласен. Даже Бартон не смог. Локи вытягивает шею и наклоняется вперед, свешивается вниз так, как будто сидит на скамейке, а не на крыше высотки. — Ты бы тут поосторожнее, — Старк тут же прикусывает язык, когда натыкается на невинно удивленный взгляд снизу. — Волнуешься, Энтони? — трикстер улыбается. Не той сумасшедшей улыбкой, а как-то даже по-доброму. — Не хочу отчитываться перед Тором, почему его брат погиб такой непрезентабельной смертью, которая никак не вяжется со смертью асгардского воина. Тот усмехается, не открывая рта, и подается вперед всем корпусом, притворно удивленно открывая рот, и Старк сжимает зубы. Он не станет его удерживать. Хочет вниз, пусть летит. В результате Лафейсон упирается ногами в крышу, держась только на руках, и Тони впервые замечает чужие крепкие мышцы. Он не был просто магом. — Не бойся, — произносит тот, отводя взгляд и резко отпуская руки. Это инстинкты, говорит себе Старк, бросаясь вперед и хватая его за руку. А Локи сидит на парапете, как будто только что не прыгал. И смотрит на него со смесью удивления, смеха в глазах и подлого обмана, — иллюзия, — объясняет он, мягко накрывая чужую ладонь своей, и Тони качает головой, отпуская его. — Давай сюда, — говорит он, как нашкодившему ребенку, и принимает сигареты из рук бога, — олень. — Смертный, — флегматично отвечают ему;