La Dance Macabre

Время шло и жизнь вошла в какое-то подобие размеренной колеи. Оказывается, даже на войне может быть своя рутина. Оказывается, даже убийство людей можно превратить в скучную работу. Твое восприятие мира как-то неуловимо начинает изменяться, когда вокруг тебя постоянная опасность, когда ведешь дневник, это особенно заметно. Даже смешно становится — раньше, стоило колонне машин попасть под обстрел, ты падаешь с брони и что есть сил вжимаешься в желтую глинистую землю, слышишь свист пуль над головой, как они с веселым звоном рикошетят от брони БМД и молишься, что есть сил: Только бы не зацепило. А теперь что? Теперь ты отработанным движением соскальзываешь под прикрытие брони, успевая попутно скинуть винтовку с плеча и лежа на земле, спокойно выцеливаешь вспыхивающие в зарослях огни выстрелов. Мысли у тебя уже совсем другие: Да что ж вам спокойно-то суки не сидится? Вчера только в новое и чистое переоделась, теперь форму опять хоть выбрасывай... Еще же ведь помылась как назло! Тебя волнует то, что форма обтрепется и ты помылась только вчера. То, что тебе вообще-то могут влепить пулю между глаз и на этом всё закончится, как-то не сильно беспокоит. Ну убьют и убьют, что поделаешь? Значит, судьба у тебя такая. Начальника разведточки ГРУ в Кабуле вон вообще покалечило, когда он решил на свой день рождения салют из осветительной ракеты запустить, а она возьми и взорвись у него в руке. Руку ему оторвало к хренам, ногу отсекло осколками и выбило глаз. Мужик только неделю как приехал на замену, а сменщик его забыл предупредить, что в сейфе у него две ракеты лежат и одна из них с сюрпризом. Все что-то подобное делают, а потом продают душманам через десятые руки. Можно замедлитель у гранаты выкрутить и когда кольцо выдергиваешь, она прямо в руках взрывается. Кто-то додумался патроны вываривать, тогда автомат просто не стреляет или наоборот, засыпать пороха сверх всякой нормы и тогда при попытке выстрела оружие просто разрывает. Много чего можно придумать, фантазия народная в этой области совершенно неистощима. Так прошло примерно полгода, жизни не то, чтобы совершенно спокойной, но устоявшейся. За это время Балалайка получила лейтенантское звание и теперь командовала собственной группой, под командованием всё того же бессменного капитана Лютого. Засады, досмотровые облеты... рутина. *** 5 декабря 1985 года. — Товарищ лейтенант! — полог палатки колыхнулся и в образовавшийся проем сунулась темноволосая голова новичка, два месяца всего как в роте. — Вас товарищ капитан вызывает. Говорит, срочно. — Здрасте, я ваша тётя. — нахмурилась Балалайка, откладывая в сторону потрепанный томик "Острова сокровищ" и села, сунув ноги в ботинки, привычными движениями затягивая шнурки. Попутно этим нехитрым бытовым действиям, она судорожно перебирала все косяки и мелкие грехи, которые висели за ней и её группой. Вроде ничего критичного. Ну скрутила какая-то падла магнитолу с трофейной "Тойоты", на что в присутствии Лютого не преминул обратить своё внимание очередной проверяющий генерал, так что ж теперь, расстрелять её за это? Новенький вроде тоже особо не косячил... *** Новенький этот стал в группе отдельной хохмой. Софья хорошо запомнила, как месяца два назад в палатку вот примерно так же сунулся Кузнецов — невысокий крепкий блондин, похожий чем-то на татарина, командир расчёта АГС-17. — Балалайка, а нам что, еще одну девушку прислали? Её теперь все только так и называли, кажется, вовсе позабыв её имя. — Не поняла? — Балалайка оторвалась от карты и недоуменно посмотрела на гранатомётчика. — Олег, тебе никто не говорил, что шутки твои, как у того боцмана из анекдотов — плоские и зелёные? Кузнецов даже не обиделся, только рукой как-то странно покрутил. — Да я серьёзно спрашиваю! Там пополнение очередное прибыло и есть там один... Короче, сходи лучше сама посмотри! Любопытство разобрало до такой степени, что она действительно встала и отправилась к плацу. Там уже собралась чуть не половина группы. Хорошо, Лютый этого не видит, — отметила Софья про себя, подходя. — А то загнобил бы в нарядах к чертовой матери, месяц бы не вынимая сидели... А посмотреть действительно было на что. Матерые спецназовцы, в выгоревших и потертых куртках стояли полукругом и кого-то молча разглядывали. Шагнув в дружелюбно расступившийся импровизированный строй, Балалайка и сама замерла. Потому что разглядывали мужики какого-то... вроде паренька, бледного, как смерть и похоже, на грани обморока. Но именно что вроде. Нет, причёска как у всех после учебки, вернее её отсутствие: обритые почти под ноль черные волосы. А вот всё остальное. Высокий, но при этом тощий и весь какой-то нескладный, лопоухий, но это первое время все такие... Черты лица тонкие, хрупкие, изящные, действительно, его очень легко спутать с девушкой. Взгляд такой испуганный, словно его прямо сейчас тут сожрут. — Тебя как звать-то? — хрипло нарушила затянувшееся молчание Балалайка, откашливаясь. — Борис, товарищ... лейтенант! — он видимо пытался придать своему голосу громкости, но вышел какой-то птичий свист. Твою мать... *** Обнаружив, что так и сидит уже около минуты, держа натянутыми оба шнурка, но так и не завязав узел, Софья тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие ассоциации и за несколько секунд закончила шнуровать обувь. — А что хотел? — она набросила китель на плечи, не застегивая. — Не могу знать, товарищ лейтенант! — а вот Борис в отличие от неё, затянут на все пуговицы, как положено, правда, взгляд так и мечется, да и голос дрожит немного. — Ладно, разберемся... Спасибо, можешь идти. — Есть! — Борис четко козырнул и вышел. Балалайка тяжело вздохнула, с усилием потерла лицо руками и встала, выбираясь наружу, щурясь от солнца. Она шла к штабу неторопливо, но нигде не задерживаясь, здороваясь мимоходом с попадающимися по пути знакомыми. Уже подходя к щитовому сборному домику, для которого штаб, пожалуй, слишком громкое название, она заметила знакомую коренастую фигуру, только что вышедшую на улицу. — Эй! — Софья звучно свистнула и засмеялась. — Убивальников начальник и шайтанов командир! Ходи сюда, давай перекурим, разговор есть. — Тебе когда-нибудь надоест эта дебильная шутка? — Кузнецов с ухмылкой подошел, пожал протянутую руку. — Ты же сам знаешь, что никогда. Смирись. — Балалайка довольно фыркнула. Закурили. Лейтенант глубоко затянулась и мотнула головой в сторону штаба. — Че там? — Понятия не имею. — Олег слегка пожал плечами и скривился. — Свалился какой-то "пиджак" из Кабула, второй день Лютому мозги полощет, чето хочет от него. Чувствую, еще день-другой такой жизни и командир его грохнет. — Даже так? — Софья снова покосилась в сторону штаба и протяжно выдохнула. — А он кто вообще? Опять инспекция, что ли? Так они же вот неделю только как свалили, опять что ли? Про них же всегда заранее известно. — Не. — сержант помотал головой, затягиваясь, отчего речь получилась немного невнятной. — Говорят, этот шпак из Конторы Глубокого Бурения к нам свалился. — Свистишь? — недоверчиво тряхнула отросшей челкой Балалайка. Получив от сержанта отрицательное покачивание головой, она протяжно засвистела, выпуская воздух вместе с дымом. — Блядство то какое... Эти-то что тут забыли? Ну щас начнут всей роте кишки мотать, не так ходим, не так дышим, не туда воюем... Софья тоскливо сплюнула. — Ты об этом хотела поговорить что ли? — А! — Софья оживилась. — Точно! Сбил ты меня... Слушай, Христа ради тебя прошу, забери ты этого Бориса к себе в расчёт, забери, пока до греха не дошло! — Ага! — Кузнецов глумно ржанул, прикуривая новую сигарету от окурка. — Щас, разбежался! Окстись, мать, ты чё? Ты его видела? Он же под весом "Шмеля" пополам переломится, а АГС его отдачей поломает куда он мне такой нужен? Не, ищи другого дурака! Сержант энергично помотал головой, даже сбросив немного пепла с сигареты. — И вообще, чего ты на него так взъелась? Нормальный же вроде пацан, работает как все, не ноет... ну подумаешь, жухлый он какой-то, так это ненадолго. Тебе-то он чем не угодил? — Дак он ходит за мной, как привязанный! Доконал уже, у меня скоро от его "товарищ лейтенант", глаз дергаться начнет! Чё ты ржешь?! Он же еще Лютого достает, чтобы я его "замком" поставила, всё равно, мол, Родионову через полтора месяца один хрен на дембель, прикинь?! Лютый его конечно посылает, но в последнее время нехорошо как-то посматривать на меня начал... Чё ты всё ржешь, собака?! Нашел повод для веселья! Гранатомётчик и правда изнемогал уже от хохота, всхлипывая и заливаясь слезами, сгибаясь пополам, хлопая себя по бёдрам. Сигарету он давно уже выронил. — Не... — Кузнецов судорожно икнул, кое-как выпрямляясь. — Извини, Софья, я не хочу лишать пацана заветной мечты, это жестоко. Так что, разбирайся сама со своей амурщиной! Балалайка вспыхнула до самых корней волос, чем вызвала у сержанта новый приступ веселья. — Дай сигарету? — На... — буркнула лейтенант, открывая пачку. Кузнецов кошачьим движением сцапал две сигареты, пряча бумажные столбики за ухо. — Гад ты всё таки... — Дурью не майся. — он слегка подтолкнул девушку в плечо. — Иди давай, Лютый и так весь на нервах, лучше не заставляй его ждать. *** Софья толкнула тонкую фанерную дверь и на мгновение замерла, задержав дыхание. Из полумрака вырвался такой густой столб табачного дыма, что воздух, кажется, можно было топором рубить. — Товарищ капитан, разрешите? — Входите, лейтенант, садитесь. — Лютый давит в переполненной пепельнице очередной окурок и выдыхая сизый дым, кивает на сидящего на раскладном стуле мужчину в строгом костюме. — Знакомьтесь, полковник Сидоров. Балалайка окинула "Сидорова" оценивающим взглядом. Молодой, примерно одного с ней возраста. Блондин, волосы уложены в аккуратную прическу. Чистое лицо, чуть вытянутое, скуластое, глаза серые. Аккуратные усы, тонкие губы. Сытое лицо. Они тут, конечно, тоже не голодают, но на месячных учениях приходилось иногда и поголодать, возвращались как скелеты, кожа, да кости. По нему же заметно, что он вовсе не знает, что это такое. Холёные руки, не привыкшие к физической работе. Не было видно и характерной мозоли на указательном пальце, которая появляется от курка. Потертостей на рукаве пиджака, конечно, не увидишь, но не было и других характерных признаков, отмечающих человека, привыкшего к оружию. У такого человека одна рука всегда рефлекторно чуть согнута в локте, а одно плечо всегда выше другого, от веса оружия. Ничего подобного. Это что у него, маникюр..? Балалайка чуть дернула уголками губ, заметив, как гость едва заметно скривился, когда капитан выдохнул очередную порцию дыма. Не привык к такому табаку. Почему-то появилось жгучее желание взять автомат и от души, веером, от бёдра, не целясь, над головой, чтобы грохнулся на пол... Посмотрим тогда, сука, какой ты полковник... Сохраняя на лице выражение вежливого безразличия, Софья щелкнула каблуками, козырнула. — Товарищ полковник. Лейтенант Ириновская, командир группы специального назначения. Она села на край застеленной койки, потому что других мест в комнате не было. Комитетчик рассеянно покивал. — Мне, Софья Павловна, очень рекомендовали вас, как специалиста. Я хотел просто лично на вас посмотреть. Ваша задача собрать группу, не больше десяти-одиннадцати человек и через три дня прибыть на Джелалабадский аэродром. Возьмите с собой побольше средств связи. Там вы получите дальнейшие инструкции. Вам всё ясно? — Так точно, товарищ полковник. — Софья поднялась. — Разрешите идти? — Подожди. — Лютый стряхнул пепельницу куда-то под стол. — Товарищ полковник, мне нужно обсудить с капитаном кое-какие детали. Вы не могли бы нас оставить? Когда "Сидоров" вышел, капитан устало вздохнул, откинувшись назад на стуле. — Товарищ капитан, разрешите? — Балалайка первой нарушила затянувшееся молчание. Дождавшись кивка, она продолжила. — Прошу прощения, товарищ капитан, но я что-то вообще ничего не поняла. — Не ты одна. — Лютый хмыкнул, протягивая ей пачку сигарет. Софья закурила, благодарно кивнув. — Я знаю только, что приказ с самого верха пришел, Ахромеев хочет видеть командиром операции только тебя и никого другого. Так что, собирай группу и выдвигайся. Только будь осторожнее, я тебя прошу, сама видишь, как этот хрен задачи ставит. Бог его знает, что вас там на самом деле ждет. И Платова возьми с собой обязательно. Балалайка закашлялась. — Бориса? Рано ему еще, товарищ капитан! — Рано... А когда ему будет не рано? Вы вообще через неделю после прибытия на первый выход ушли, ничего, живы все до сих пор, слава Богу. — капитан поплевал через левое плечо и постучал по столешнице. — Не сглазить... А пацан сидит тут уже два месяца, дурак дураком. Нихрена ты в людях не понимаешь, Ириновская. Ты разве не знаешь, что он специально просил, чтобы его к нам направили? К тебе? На это Софья не нашлась, что ответить. Спросила только: — Почему? — Откуда мне знать? Может, наслушался рассказов наших летунов, как ты группу Антонова со своими из под огня выводила, когда мы Таргай брали, сама знаешь, у них язык без костей, наверняка еще и приукрасили. Или о других твоих подвигах... Лейтенант зарделась от смущения. — Товарищ капитан... — Что? Говорю же, дура ты. Парень готов по твоему приказу землю носом рыть, а ты этого в упор не видишь. Короче, всё. — Лютый решительно рубанул ладонью воздух. — Считай, что это мой приказ. Берешь Платова с собой, ясно? — Так точно. — А раз ясно, почему ты еще здесь? Бегом группу комплектовать! *** Через три дня, согласно приказу, выдвинулись в Джелалабад, на аэродром. С этого момента и начались чудеса. Встречать группу никто даже не думал. Пожав плечами, спецназовцы выбрали место поудобнее недалеко от взлётки и завалились спать. Часа через два подъехала "Волга" и какой-то нерусский сообщил, что ему приказано провести колонну в расположение шестьдесят шестой мотострелковой бригады. Еще веселее. *** Командир бригады отреагировал на их появление без восторга: — Я про ваши задачи ничего не знаю и знать не хочу. Мне было приказано обеспечить вас жильём и питанием, я это сделал. Ближе к вечеру снова появилась давнишняя Волга, на этот раз посыльный сообщил, что он от полковника Сидорова и настойчиво попросил Балалайку поехать с ними. Софью такое предложение в восторг не привело, водитель и посыльный оба были нерусскими, поэтому поехали втроем: она, Борис и Паша. Проехали через тропическую "зелёнку" и остановились около роскошной виллы. Посыльный сообщил, что раньше она принадлежала сестре короля Дауда, а теперь это резиденция начальника ХАД провинции Нангархар. — Хорошо живут рыцари апрельской революции. — съязвил Паша, обозревая всё это мраморное великолепие. На вилле кроме хозяина обнаружился полковник Сидоров и начальник отдела по борьбе с бандитизмом, представившийся, как доктор Бах. Полковник от доклада просто отмахнулся и пригласил всех к столу. Такого изобилия и таких продуктов видеть никому из разведчиков не приходилось, так что, дважды приглашать никого не пришлось. Застолье затянулось и о задаче заговорили только следующим утром. Вернее как, заговорили... — Было бы неплохо, если бы вы, Софья Павловна, помогли органам госбезопасности решить одну щекотливую проблему... — обтекаемо начал полковник. — Дело в том, что советника по геологии, прибывшего из Союза, моджахеды похитили прямо в аэропорту вместе с супругой, когда он встречал её с самолёта. Поэтому местными органами госбезопасности было принято решение похитить одного крайне авторитетного лидера местных моджахедов и затем обменять на заложников. Помогать вам будет отряд самообороны, численностью около ста человек. На ближайшие три дня ваша задача — обучить их грузиться и покидать вертолет так, чтобы их не порубило винтами. Услышав всё это, Балалайка впала в чернейшую тоску. — Он вообще в армии или где?! — плевалась она вечером, расхаживая по комнате. — Разве так задачу ставят?! "Было бы неплохо"! Полковник, блядь! Три дня на подготовку, а я ничего не знаю, ни где, ни когда работать будем! — Да не нервничайте вы так, Софья Павловна. — тщетно увещевал её Борис, единственный кажется, во всей роте, у кого язык до сих пор не поворачивался в глаза назвать её прозвищем. Он протянул ей сигарету. Лейтенант смерила его испепеляющим взглядом, но сигарету взяла. — Еще подсовывает мне это войско из дебилов! Они даже не знают, как в вертолет грузиться, если он работает! — Балалайка закурила, одной затяжкой чуть не спалив табак до половины, выдыхая дым через ноздри, чем невероятно развеселила валявшегося в кресле Павла. — Ну сука конторская! Крыса тыловая! Не дай Бог, кого из наших подстрелят, я его своими руками удавлю! *** Так и прошли ближайшие три дня. С утра лейтенант гоняла это доблестное войско по аэродрому, срывая голос, а вечером до хрипоты спорила с "Сидоровым", пытаясь добиться от него хоть чего-нибудь. Он сдался только на третий день, когда после состоявшегося наконец облета местности, выяснилось, что операцию придется проводить по месту ночевки предполагаемой цели. Это значит, вместо одной крепости пять, а вместо двух площадок десантирования только одна, аккурат напротив выстроенных полумесяцем крепостей. — Вы вообще понимаете, что если духи поставят на каждой крепости хоть один ДШК, с площадки десантирования никто не уйдет? Сидоров пожал плечами. — Это уже ваши проблемы, на то вы и командир спецназа. Софья с огромным трудом проглотила всё, что рвалось с языка в ответ на это. *** Утром пятого дня с Джелалабадского аэродрома стартовала целая армада вертолетов: четырнадцать МИ-8 и четыре МИ-24. А дальше начался полнейший театр абсурда. По ним никто не сделал ни единого выстрела, видимо, духи так и не смогли прийти в себя, увидев в воздухе такое количество вертолетов. Ворота, не мудрствуя лукаво, снесли выстрелом из гранатомета, ошалевших защитников крепости поставили к стенке с руками за головой и начали обыск. Через пятнадцать минут Павел доложил по рации, что двадцать два человека охраны и сам командир моджахедов захвачены, потерь нет, все целы. Лидером моджахедов оказался благородного вида мулла, с окладистой белой бородой, излучавший такую силу и уверенность, что афганцы явно начали робеть в его присутствии. Дело принимало довольно опасный оборот. — Слышь, командир. — Паша покосился в сторону афганцев, сплюнул и передернул затвор автомата. — Надо бы убрать его от нашего воинства, а то я чувствую, если этот Хоттабыч сейчас ткнет в нас пальцем и скомандует "фас!", от нас тут даже шнурков не останется... — Давай, вызывай вертушки. — согласно кивнула Балалайка. — Сначала пойдут пленные и трофеи, потом все остальные. А пока убери его куда-нибудь подальше. Командир отряда самообороны, осмелевший от собственных успехов, предложил было захватить склад с боеприпасами, который по показаниям одного из пленных, находился в паре километров отсюда. Но тут один из его дозорных сообщил, что видит приближающийся отряд в триста духов. Вертушки, поднятые по тревоге на несколько раз облетели всю округу, но не то, что триста, тридцать духов не увидели. Но останавливать доблестных защитников апрельской революции, в панике ломанувшихся к вертолетам, пришлось сначала матом, а когда это не помогло, в ход пошли кулаки, приклады и тяжелые ботинки. Командир этого воинства начисто лишился голоса, пытаясь навести порядок. *** "Сидоров" соловьем разливался, обещая за успешное выполнение операции чуть ли не звезду Героя. Разумеется, никому даже банальной благодарности не объявили. И ни о каком обмене спецназовцы слыхом не слыхивали, как и о том, куда этот мулла потом вообще подевался. *** Через полтора месяца Родинов, заместитель командира в группе Балалайки ушел на заслуженный дембель и Борис получил таки вожделенную должность вместе с сержантским званием. Еще через месяц Софья ушла на повышение, став уже старшим лейтенантом. От захваченных тогда пленных всё же была, какая-никакая польза — они сообщили дату и место проведения собрания ячейки "Исламского комитета". Тогда никто не мог даже в страшном сне предположить, к чему приведет, казалось бы, рядовая операция по зачистке.