О совести, любви и дружбе.

"Я бегу по улице, словно сумасшедший..." - вот так бы Наклз свое состояние описал. Только бы не опоздать, успеть! Сегодня приезжает Вармикей. Наклз даже не знал его, но как будто ему передавалось состояние его подружки. Джани-Ка сейчас, скорее всего, уже на складе - он-то чего возился? А теперь беги! Не оплошай. Он свернул за угол, на соседнюю улицу - и со всего размаха врезался в фигуру в черном плаще. - Финитевус? - вскрикнул он, узнав своего напарника - Ты-то что здесь делаешь? - С работы бегу, - ответил он, поминутно отдуваясь. - Да это я понял, - с сарказмом подметил Наклз. - Только твой дом в другой стороне. - Я же не сказал, что бегу домой, - улыбнулся Финитевус. - Я друга встречать буду. Хей, мы не одиноки во вселенной! - Не думаю, что он обрадуется. - нахмурился хранитель. Но, похоже, Финитевусу на это глубоко плевать. Они вместе побежали на склад. Каждый думал о своем. И Наклз увидел, что Финитевус снова хмурится. Он боялся. Боялся, что его друг, родная душа, по которой он так тосковал всё это время, уже не примет его. После всего, что он сделал "на благо Ехиднополиса"... ...Наклз и Финитевус добрались до склада. Джани-Ка сидела на пустых деревянных ящиках и выкладывала из мелких кусочков камня какой-то узор, понятный только ей. Её мать - к слову, её звали Мари-Го - стояла спиной к ним и, наверно, смотрела туда, в сторону Альбиона. Финитевус немного подумал и спрятался за стену. Маленькая ехидна посмотрела на него. - Наклз! - завопила она и кинулась к нему. - Ты пришел... Здорово. Смотри, это цветочек. Она подвела хранителя к своей каменной композиции и полными ожидания глазами посмотрела на него. - Неплохо, - почесал макушку Наклз. - А листики? - На листики камушков не хватает - протянула Джани-Ка. - Давай вместе поищем? - Я устал, - признался он. - Может, тут найдется где посидеть? Малышка села на край ящика. Наклз примостился рядом с ней и спросил: - Долго вы тут сидите? - Нет. - отозвалась Джани-Ка. - Полчаса, наверное... Она смотрела туда же, куда и её мама, и ждала. Терпеливо, тихо, и не по-детски серьезно смотрели темно-зеленые глаза. И фиолетовые глаза Наклза смотрели на дорогу, где во многих милях езды стоял город. Он там никогда не был, но теперь, слыша это название, он видел лицо своей подружки и смятую бумажку - весть из далекого Альбиона. ... Сколько прошло минут? Осознание времени исчезло. Может, он спал? Джани-Ка тормошила его за плечо: - Машина едет! Наклз, вставай уже, это папа! Папа, Вармикей! Наклз встал, выпрямился, открыл глаза. По узкой дороге рядом со складом, качаясь во все стороны, ехал грузовик. Хмельные они там, что ли? Он увидел слегка высунувшегося из окна ехидну. Видно, он из того самого разряда "шофер-легенда", которые ногами руль держат, несмотря на то, что машина не их. Нет, это не водитель пьяный, это машина разваливается. Джани-Ка прыгала выше Наклза, держась за руку Мари-Го. Грузовик слегка снизил скорость, подъехал чуть ли не к стене и резко затормозил. Дверь старой фуры ударилась об стену - из машины выскочил водитель. Это был Вармикей. Его дочь застыла на месте. Она столько ждала этого мига, столько изводилась и грезила - и вот даже не могла шевельнуться в эту минуту. Наклз присмотрелся к нему. Ничем не примечательный внешне ехидна - встретишь и потом не узнаешь. Слегка прищуренные глаза - наверно, дальнозоркость, обычная болезнь у всех дальнобойщиков. Рваные штаны, залатанные на коленях по несколько раз. Рубашку он почему-то считал нужным завязать на поясе и забыть об её существовании (Наклз сам так делал). Вот такой он был, отец Джани-Ки. Наконец к маленькой ехидне вернулся дар речи, то есть пронзительного крика. - Папа! - она прыгнула так высоко, как только могла, и схватилась за его плечи. Вармикей взял её на руки и погладил свою дочку - нежно, ласково, отдавая всю любовь, что держалась в нем два года. - Джани... Мари - Го робко подошла к нему. Дочка взяла одной рукой ладонь отца, другой - запачканную глиной юбку матери. - Это ты. - улыбнулся Вармикей жене. - Ты. И ты ничуть не изменилась... Он взял её руку и стал смотреть ей в глаза. Долгим, сосредоточенным взглядом, греющим душу. А она смотрела в его глаза - и понемногу узнавала своего любимого. Того, с кем хотела бы провести всю жизнь. - Да, это я... Вармикей посмотрел на рваную юбку Мари-Го и на пятна на ней. Взглянул на неизвестного науке цвета кофту Джани-Ки. И замолчал. Задумался. - И я в этом виноват... - буркнул он, наверно, про себя. Но Мари-Го услышала. - Нет. Ничуть. - отмела она. - Просто я... думала, что если бы ты был тут, рядом, то вместе было бы не так тяжело... Но это был твой выбор. И ты всё-таки вернулся... Наклз из этого запутанного откровения не понял ничего. Знал только, что денег для счастья не надо много. А хорошей одежды не надо вообще. Во всяком случае, если есть семья, любовь и совесть. Вармикей отпустил руку Мари-Го, задрал вверх голову и окинул взглядом станцию. Теперь только он заметил высокого, худощавого, серьёзного ехидну - то есть Наклза. - О, - удивленно выдал он. - Это кто? Мари, потрудись-ка объяснить! - Ты чего... - ехидна-гончарница залилась пунцовой краской. - Он в школе учится, в девятом!... -Ого... - почесал затылок Вармикей. - Он старше выглядит. Гораздо. Ну и кто ты есть? - обратился он уже к Наклзу. - Это Наклз! - Джани-Ка схватила застеснявшегося хранителя за руку. - Он мой друг! Он со мной играет и приносит красивые блестяшки. Хороший... - Он сын Лока. Ну, нашего хранителя. - вставила зачем-то её мама. - Это он уже что ли так вымахал? - удивился Вармикей. - Ну неудивительно, что он кажется старше. - он энергично пожал Наклзу руку. - Ага... Очень приятно... - выдавил Наклз. Вармикей посмотрел на них всех и улыбнулся. Эх, стоять бы так до вечера, подумал Наклз, наслаждаться радостью воссоединения семьи, хоть и не твоей. Но вдруг отец семейства выпрямился во весь рост, иглы будто поднялись; он отодвинул в сторону Джани-Ку и гневно крикнул куда-то за спину Наклза: - Ты! Наклз обернулся. Там стоял Финитевус. Как же он забыл, что этот ехидна прятался за стеной склада всё это время? Финитевус смотрел своими черными глазами прямо на Вармикея, и Наклзу казалось, что тот видит сквозь его спину. Насколько жалко по сравнению с этим дальнобойщиком, его решительным взглядом, лоскутами широких штанов и гордой осанкой дикого орла выглядел ехидна-альбинос с забинтованными руками, очками на нездоровых глазах и чёрным рваным плащом! Но врач всё равно стоял прямо и не сгинался. Джани-Ка вскрикнула и спряталась за спину Вармикея. Она уже безраздельно доверяла ему, хоть и знала его три минуты. - Ты, - он подошел к Финитевусу, - ещё и смеешь появляться здесь, рядом с моей семьёй?! Мари тебя не трогает, и ты её не трогай, понял? Финитевус презрительно хмыкнул, не сводя глаз с лица своего бывшего товарища. - Я их не обижаю, и ты на меня не наезжай, - чётко, выговаривая каждое слово, сказал он. - Я здесь не для того, чтобы с тобой драться, я поговорить с тобой пришел... - И о чем?!? - внезапно выкрикнул Вармикей. - Ты всё мне разрушил, понимаешь? Вот город, истоптанный и в руинах, видишь? Сначала Эггман, потом ты ещё, альбинос недобитый! Мозги тоже, видно, облучило маленько? И ты о чем-то говорить со мной хочешь? - Мне нечем перед тобой оправдаться, - спокойно, как он только мог, отчеканил он. - Послушай... - Нет. И он с размаху дал Финитевусу кулаком. Но, теперь Финитевус мог легко отразить подобного рода замашки. - Весьма и весьма наивный ход, - процедил он. Вармикей развернулся, крикнув еще одному ехидне в машине: - Разгружаем. Его друг выскочил из грузовика, и вместе они стали доставать из него картонные ящики со стеклянными бутылками. А Финитевус... Пошел домой. Да хоть бы и не домой - куда-нибудь. Подальше, подальше от него, от того, кого он три минуты назад называл "хорошим парнем". Наклз стоял и смотрел в землю. Оставаться здесь он больше не мог. Вечер, и дома его ждут. И Финитевус... Почему-то Наклзу хотелось пойти за ним, поговорить. Джани-Ка вылезла из своего укрытия. - О-ой.. Наклз, это ты? Ты его привёл? - Да. - вдруг сорвалось с языка ехидны-хранителя. Он тут же пожалел, но слово - не воробей! Не ври. Он просто не мог солгать. - Зачем? - вдруг глаза девочки стали печальными и напуганными. Наклз понимал. Он видел её мысли, как на бумаге. Финитевус для неё - образ зла, войны, боли, всего плохого. А он, ехидна Наклз - защитник, добрый и сильный. И вдруг всё смешалось. Как понять? Неужели Наклз не такой безобидный, как она думала?.. Ответить нечего. Совесть? Какая совесть? Да и вряд ли она поймет. Сказать, что Вармикей - друг Финитевуса? Ну да, конечно, поверит она после того, что сейчас видела и слышала! А если и поверит, разве будет лучше? Наклз вздохнул и, опустив глаза, стал внимательно рассматривать пол. Джани-Ка потрясла его за руку. Наклз никак не отреагировал. Она медленно, словно нехотя, поплелась к своим родителям. А он отправился к себе. В свой уютный дом. Там его дожидаются, что-нибудь приготовили, наверно... Но за углом его встретил Финитевус. Он никуда не ушёл, зачем-то стоял... Неужели ждал его? Наклз взглянул на него. Глаза альбиноса оживились, брови подскочили вверх. - Пойдем... - неуверенно протянул хранитель. Финитевус кивнул. Вместе они пошли домой. Наклз думал. О папе с мамой, о Джули-Су и Лиен-Де. Где они сейчас? Может, прямо в эту минуту нужна их с Финитевусом помощь, а они... Он перевел взгляд на Финитевуса. Он тоже шёл мрачнее тучи. Красный ехидна похлопал его по плечу. Тот посмотрел на Наклза ожидающим взглядом. - Не хандри, - тихо сказал хранитель, - он остынет, по себе знаю. Так бывает. - Как? - Ну это... - замялся Наклз. - Сначала орешь, бесишься, бьешь посуду... А потом сядешь где-нибудь, где тихо, задумаешься: а ведь ты мог послушать, но не захотел, да и дрался зря - ведь к тебе как к человеку обращались... - Да, так бывает... - согласился Финитевус. - Я тоже так сделал - и подумал: а зачем я кричал на тебя позавчера? Ведь ты переживал за... девочек. И я переживал... - Да ладно, - улыбнулся Наклз. - Я не сержусь. Знаешь, мне папа как-то сказал... Надо уметь прощать, понимаешь? -лицо ехидны стало задумчивым, он посмотрел на появившиеся на небе первые слабые звезды. - Не скатываться до обиды и мести, быть выше. И добрее. Не добивать слабых, не задираться перед сильным... - Мне направо, - вдруг перебил Финитевус. Но Наклз знал - доктор-альбинос его слушал. Он всегда прислушивался к чужим словам; а это очень ценное умение... - А мне прямо, - добавил он. - До скорого! И доброго вечера...