OST: — Евгений Белоусов — Золотые купола (о том, как Коса накрыло окончательно)
Ребята находились на вершине айсберга, воспеваемого в фильме о бравых мушкетерах. Ещё немного, и за столом звучно и невпопад зальется песня «когда твой друг в крови…» или «не плачь, девчоночка», но состояние парней говорило о том, что до этого, как минимум, часа два. И не при матери Белого показывать истинные лица. Но лучшие друзья скандировали Саше залихватские фразы: — Санёк, давай, бац и до дна, — Пчёла размахивал рюмкой прямо перед носом будущего пограничника, пока не получил лёгкий воспитательный подзатыльник от Катерины. Сморщив физиономию, Витя отвечать на жест не стал, продолжая свою шарманку. — Быром, чтоб за ушами трещало, солдатня! — Куда? В меня, блин, сейчас не взлезет! — Белов бесполезно отмахивался, понимая, что от друзей с их горе-советами никуда не денется. — И ты, пчелиный глаз, воду не мути. А то от всей солдатни та-а-а-к напою… — Глянь, Пчёл, он ещё слово «сейчас» выговаривает? — Валера пытался держаться, помня о своём строгом распорядке. — Дело — труба. Кос, у тебя лучше разливать получается, не спи! — Белый, не дрейфь, зато будет чё вспоминать два года, — Космос принялся командовать. — Космос, налей ты ему до краёв, — Катерина Николаевна одобряет действия молодежи, представляя, с какой светлой грустью Сашка будет вспоминать будни на гражданке. — Всё, вырос, можно. — Катя! — слабые попытки Татьяны Николаевны воздействовать на боевую Катерину не имели успеха. Если уж Катя вздумала поощрять замыслы Саши. — Куда ему? Завтра же вставать! — Что, Тань? — выпрямив дородные плечи, отвечает Катерина. — В первый раз племянника в армию провожаю. Тоже хочется, чтобы ему там гладко жилось. — Ладно, брат, за тебя, — поток многочисленных реплик прервал Валера, зная, что суть проводов и пожеланий состоит лишь в этих четырех словах, которые бальзамом проистекали по венам Саши. — Ура, ура-а-а, ур-а-а-а-а-а! Проводы Саши, начинавшиеся для Лизы глупым спором с Космосом, приобретали мажорные обороты, будто бы завтра друг не уходит в армию. Смотря на родные веселые лица, Павлова и не решалась вставлять свои неуклюжие слова, нарушая культуру мужского товарищества. Тем более Космос не давал ей повода называть себя не иначе, как по имени, растолковывая Белому премудрости нелегкой жизни. Спор Лиза не проиграет, а про «целоваться» этот балабол точно пошутил. Хватит в этой компании одних Ромео и Джульетты, которых разлучает недобрый товарищ военком. — Вернешься, пограничник, заживем. Таких дел наворотим, тут тебе зуб даю! — Космос дружеским жестом похлопывает Саню по плечу, обещая, что армия не разделит их родственные души. — Будешь на стреме стоять, чтобы ни одна собака шахидская через границу бегать не вздумала. — Загуляем сразу, — мечтательно прикинул Пчёлкин, заметно хмелея от рюмки «Арарата». — Только ты Космосина, твою налево, не тряси его сильно, как будет на перекладине висеть? — Ему физические нагрузки полезны, Пчёл, не кипишуй, — растрясти Саньку Космос не мог и при всем желании, а если бы и начал, то кататься им по линолеуму этой квартирки, исполняя роль пылесборника. — Ой, дядька, ты не заливай про физические нагрузки, это ж по моей части, — разрешить противоречия Космоса и Пчёлы вызвался Фил. — Сань, ты там лучше о хорошем думай. Про дом, что вернёшься к Ленке. — Ну, ладно, братья, путем всё будет. Поступлю, женюсь, — Саша уверен в том, что его жизненный путь уже расписан. — Ленка, с этим-то не будешь споришь? — А ты закусывай, милый, — Елисеева убрала руку Коса с плеч своего Сашки, чтобы самой его обнять. Они уже не малые дети. Лена и Саша не забавляются друг с другом, как Лиза и Космос; не распыляются на других, как Витя, которому тесно в штанах при виде каждой мало-мальски симпатичной мордахи. Но расставание в два года не на шутку пугает Лену, и поэтому она старается не отрываться от Саши. — И куда мне с тобой спорить сегодня? — Солдатик, ты слушай нас, а то два года без голоса разума в виде Космоса Юрьевича, — Кос не желает терять роли старшего наставника в этой безумной и сложной жизни, но настроение позволяло ему добродушно захватить всех в свои космические лапы. — Да и без этих подпевок… — Лучше на тётку локаторы направь, Саня, — негромкий стук по столу перебивает красноречие младшего Холмогорова. — Я всякой ереси не скажу. Но лучше орден принеси, мать порадуй, а то сидит, нос повесила. Меня заодно, старую. — Катя, ну хватит тебе! Ордена, медали? Главное, чтоб без трудностей ему там было, — обрывает её растроганная Татьяна Николаевна. — Граница рядом. — Никого не обижу, ма, — во всеобщем шуме Саша почти не слышит себя. Лена немного развеселилась, но нежно удерживает за его локоть и неохотно отпускает, когда Сашка тянет руку на другой край стола, чокнуться с Катериной или Филом. — Правда, Ленок? — Знаю, Сашка, — произносит Лена без колкостей, уверяя Сашку в искренности. — И ты прав. Просто скала! Елисеева убеждена, что два года превратятся для неё в тяжелое испытание. Что может произойти с ними за это время, куда занесёт нелегкая? Наверное, она сильно преувеличивает опасения. Ведь дембель, рано или поздно, настанет, а годы без Сашки окажутся прошлым. Кошмарным сном, который нужно немедленно забыть. — Всё, Санька, в оцепление попал уже, влип, — настороженно бурчит себе под нос Космос, думая, что он-то под бабский каблук точно не угодит. Чего он там не видел? Зачем ему головная боль в лице первой герлы из класса, за которой вьются недобрые и мутные слушки? Не его это история, чтобы все смеялись с того, насколько Кос погряз по уши в делах любовных. Если только одна неугомонная зараза по имени Лиза не вспомнит, что он ей должен будет. Потеряет самоуверенность и нарушит правила игры, вспоминая, что Космос изначально ставил на неё и ни на кого больше. — Завидовать молча надо, а у Саши планы классные, — Лиза, сидящая под боком Коса, всё отчетливо слышит. Она решает заговорить с ним первой. Кроме того, в адрес Космоса от неё не поступало ни единого упрёка в течение целого часа. — Учиться, Космос, и ещё раз учиться. Я здорово придумала? — Лизка, это ты скоммуниздила у дедушки Ленина, вот чё ты звездишь? — Пчёла тоже решил блеснуть знаниями, которые десять лет вбивал в свою рыжую голову за партой. Однако не слишком удачно, потому что Лиза только насмешливо повела бровью на бесплодные попытки её воспитать. Ей даже не пришлось отвечать за себя, потому что Космос не дал ей этого шанса: — Теперь понятно под какого кепаря ты косишь, Пчёл, — Кос махнул рукой на Витю и решил сам разобраться с Лизой. — Ладно, не надо на меня руками махать. Трактор, бля… — Признаю, авторство не моё, — в голосе Лизы плещется полная невозмутимость, и, наступив под столом брату на ногу, она показывает ему, что он не туда лезет. И она не маленькая девочка, чтобы в её разговоры вмешивались… Пусть и в такие шуточные, как с Космосом. — Ну, Кос, что скажешь? — Война план покажет, красивая. Кто учиться будет, а кто чем полезным займётся, — и Космос должен признаться, что называя сестру Вити Пчёлкина неоригинальным именем прилагательным, он не лукавил. — Спорим дальше? Держишься? В отличие от Ленки, яркой, как игрушка на новогодней ёлке, Лизу сложно с кем-то сравнить. Строгие голубые глаза и копна золотистых волос могли принадлежать только ей, пусть в силу возраста она может и не понимать, какое впечатление производит на окружающих. Пока она учится в школе, ей нет дела до дефицитной косметики, которую Пчёла изредка доставал для своего бесчисленного гарема. На Лизу просто хотелось смотреть, если уж она снова рядом и в приветливом настроении. Голубые зрачки внимательно глядели, как пузырьки лимонада играют в граненом стакане, но Кос знал, что Лиза ждёт его слов. — Так уж и красивая? — Павлова давно привыкла, что к ней часто обращаются не по имени, но задать вопрос, почему Космос так часто использует комплиментарное слово, раньше не решалась. — Не волнуйся, держусь. Ещё петушком кукарекать будешь, если услышу «зараза». Понял? — Значит, вспомнила? — теперь и Космос был уверен в том, что он не проиграет. Потому что изображать птицу он не собирался, чтобы позориться на всю Ивановскую. — А я уж думал… — Если красивая, то не с памятью как у рыбки, — Лиза не любит крайностей. — Я такую херню тебе не говорил, — хотел бы Кос сказать, что для него Лиза и самая красивая, и самая умная, но умолчит на этот раз. — Чего ты только мне не говоришь, Космос! — Лиза привыкла быть слушателем. — Когда я тебе врал, алмазная? — А когда я тебе не верила, Холмогоров? — Баста, ме… Лиза! Посмотрим, кто и как будет вечером свистеть, — Кос легко ударил себя по губам, помня про проигрыш. Лиза не забыла загадать ему желание, причем не самое приятное. — «Золотой ключик» будешь? — Чувствую себя Мальвиной, — Лизе надоело пить один лимонад. — Ладно, главное, чтоб Санька не приуныл, — шикнул Кос, наклоняясь к Лизе и задевая её по носу. Ответная реакция ждать себя не заставила, и, отфыркиваясь, Лиза с трудом убирает захват, не позволяющий ей дышать. — Чего скажешь? Птичку жалко? — Скажу, что ты любую драму превратишь в фарс, — когда девичьи ладони оказываются прижатыми одной рукой Космоса, у Лизы нет сил вырваться. Но она замечает то, как Белый на грустно вздыхает, глядя на то, как у неё с Косом всё весело и задорно. — Ладно, Кос, давай вести себя, как нормальные люди. Для разнообразия. — А мы претендуем на звание нормальных? — до сознания Космоса доходит, что имеет в виду Лиза, которая присмирела, смотря на виновника торжества. — Блин, сразу нельзя сказать? — Не шипи мне на ухо… — Лиза подталкивает Коса за плечо, видя его минутную рассеянность. — Кос, Фил с Пчёлой скоро запоют. Нужно валить на улицу. — А к чему всё ведётся? — Космос и рад покинуть квартиру Беловых, чтобы начать гулять по-крупному. — Пчёла всех предупредил, что надо зелень готовить. — Жги, — Лиза верит в Космоса. — Толкни речь сильную. — Я снова самый умный? — на лице у Космоса поселилось заметное воодушевление. — И красивый, как Аполлон, — Лиза подмигивает Космосу, жестом изящных пальцев поправляя его растрепавшийся хохолок на затылке. Она и не думает на него обижаться. — Чёрт, Кос, выручи друзей! — Не бойся, всё в ажуре, — Космос согласился с Лизой, и, постукивая вилкой по стакану с газировкой, требует секунды внимания. — Родные и близкие, я ненадолго. Пять сек, тройка лихих слов для нашего Саньки! — Всё, победил, — Пчёла выставляет ладони вперед, готовясь слушать Коса. — Дорвался, курилка… — Вот что я хочу сказать тебе, брат, — в голосе Коса отражалась полная серьёзность. Лизе нравится это замечать, как и просто отыскивать хорошие черты в человеке, который близок к ней, как никто другой. — Ты на службе не очкуй. Не сразу, но всё рядком будет, мне соврать не дадут, — вставая во главе стола рядом с Сашей, Космос приподнял рюмку. — Мы-то на гражданке своё ловить будем. Я с Пчёлой — сам знаешь, не пойдем теперь портянки менять, Фил делом полезным займётся, а ты — всех нас уделал. Потому что не пасуешь. Короче, за тебя, Санька! Так и быть, прослежу за всеми, чтоб не чахли. Поможем, чем сможем, а ты служи, не думай. До дна! — Золотые слова, — Лизе остаётся только присоединиться к поздравлениям, тем более в её шестнадцать за столом уже не принято молчать. — Ни пуха! — озорно вскрикивает Пчёла. — Да уж к черту, Санёк! — Фил присоединяется к поздравлению. — Спасибо, братья!.. Сашка искренне благодарен друзьям за то, что они рядом.***
До шестерки Космоса, припаркованной возле детской площадки, народ несся на перегонки. Аттракцион в виде поддатого водилы никого не смущает: прав на управление транспортным средством больше ни у кого не было. И с машиной, при всех многочисленных шутках, Кос обращается лучше всех. Он никому не даст усомниться в том, что он гонщик «Формулы один». Право сложиться калачиком в багажнике досталось Пчёле, которого эта перспектива больше не пугала: приключения ждали за первым поворотом. Лиза, юркнув перед Ленкой в последний момент, плюхнулась на переднее сиденье, и, сделав лисью морду в ответ на елисеевские восклицания, продолжила наблюдать, как Пчёла пытается уместиться в багажнике. — Ощущения, бля, новые! — проорал взбудораженный Пчёла, когда на Ленинских горах багажник открыли, и первым, что он увидел, было двухголовое чудище в лице Лизки и Коса. — Ёпт твою мать, приехали… — Ага, блять, в лес за орехами, Пчёл, — Белов, усевшийся на широких перилах вместе с Леной, глазами искал бутылки, которые всю дорогу заботливо держал на руках Фил. — Налейте ему. Позеленеет, кто тащить будет, Лизка? — Оно и понятно, если б не поддал, не стал, — Филатов ни за какие бы грехи не полез в грязный багажник, но вид Пчёлы, с помятым от неудобного лежания лицом, вызывал сущий смех до припадка. — Как не блеванул? Кос? Ты хоть скажи! — Не надейся, Саня, успеем до поезда, если ты потащишь эту тушу до его комнаты, — помогая брату подняться, Лиза не замечает, что компания увеличилась в размерах — где-то неподалеку Космос уже зазывал очередных знакомых выпить за друга Саньку. — Всё, до утра домой не попадём. — Ебать, ни хрена вы не понимаете, это романтика, — Пчёла, умещая себя на перилах, достаёт из карманов потёртых джинсовых брюк полупустую пачку сигарет. — Так, дети мои, харе тут разводить, я снова в деле, — вновь возникший Кос, с открытой бутылкой портвейна, торжественно вручил её Саше. — Чё, выпьем, пацаны? Пчёлка Майя надыбала добра. — У тебя, Косище, варианты есть? — расслабленный Белов, находившийся под градусом алкогольных напитков, не контролирует себя. — Фила, держи гитару, щас буду к прыжкам готовиться… — А пить, кто будет, Пушкин? — заглотив из горла бутылки портвейна, Космос облокотился на парапет, пытаясь на ходу придумать пожелания другу. — Не, Сань, не пойдет. За чё дёрнем? — За то, чтоб всё было, — провозгласил хмельной Пчёла и в унисон ему закивали знакомые парни с района, которых они с Косом знали ещё со школы, — и нам… — Да чтоб нам за это ничего не было! — заключает Саша. — Ой, Сашка! — повизгивание Ленки разрушает однородность поздравлений. — Ленка, живём, — стакан за стаканом с завидной регулярностью обжигают горло Саши, а он очень хочет забыть, что завтра не увидит родные лица. И свою Лену, Леночку… Пока Пчёла начинал заливать песню про клён, Саша снова замечает, что не он один положил шоколадный глаз на хорошую девочку со светлыми волосами и глазами-блюдцами. Правда, совсем на другую девочку. А Витя не обращал внимания, как Кос держит в руках не только початую бутыль бормотухи. Его правая рука едва заметно спускалась от плеча Лизы и ниже, и она космических поползновений не отводила. Будут парой. Белый вернётся на свадьбу. Чует сердце. — А потом поедет Сашка наш границу сторожить в-о-о-от от таких абреков! Вот с такими кулаками, с два моих… — Валера выставлял перед лицом Коса мясистые кулачины, но сын академика только бодался в них лбом. Лиза смеётся над парнями. — Ну, чё, Саня, сигать будешь с трамплина? — Пчёла вспоминает про гениальную идею друга. — Погодите, я на лыжах хочу, — летом на лыжах? Саша и такое может устроить… — Какой, бля, на лыжах, так любой дурачина смогёт, — Кос ждёт представления, поэтому никаких лыж! — Коньки тащите, мы подождём… — просит Фил у недавно пришедших пацанов. — Размер сорок один. — Тут Рыжему ближе всех, — помощь пришла откуда не ждали. — А пока давайте ещё… — Наливай, Пчёл, — снова просит Космос, — и до дна, Сань!.. Чувствуя, что Кос, как истинный огнедышащий дракон, уже извергает горячее дыхание, Лиза ощущает, что парни… Налакались всего того, что обеспечит им завтра головную боль. Но Лизе не понять состояния ребят даже после тех крошечных глотков, которые удалось урвать из-под хилых крыльев Пчёлы. Павловой гораздо спокойнее рядом с Филом и Космосом. Никакие Рыжий и Гамлет, подкатившие к месту встречи, не подмигивают ей по старой традиции. Потому что… Чёрт, это космическое чудовище и здесь не даёт ей и шагу ступить! Лиза поздно замечает, что едва ли не обнимается с Космосом, и такими темпами она проиграет спор не по своей воле. Пока Сашка примерял коньки, которые принес кто-то из пацанов, Лиза решила временно оставить компанию. Они всё равно не остановятся, пока не кончится последняя бутылка «Жигуля», а она хотела оставить себе ясную голову. Подмигнув Елисеевой, порядком уставшей от опьяневшего Сашки, Лиза жестом показала ей на пустынную дорожку, где они могли бы пройтись в тишине и впервые за вечер спокойно поговорить. Лена, несмотря на буйство праздника, не теряла грусти в серых глазах. Удалые тосты за Саньку не могли принести Ленке облегчения. Сашка не мог или не хотел этого понимать. Или он просто не думал о том, что ждёт Ленку в следующие два года без него. — Пусти, Кос, не пропаду, — Космос плавал в облаках и счастливо улыбался. На этой мажорной ноте Лиза решила, что ей нужно от него передохнуть. — Фил, поддержи его. Упадёт. — Куда ты, голубоглазая? — отпускать Лизу от себя Кос не хочет. — Тебе не налили? — Я и не просила, — скромно уточняет Лиза. — Скоро вернусь. — Событие пропускаешь, — отмечает Валера, заметно захмелевший и мечтательный. — Санёк же трюк делать будет. — Сове-е-е-е-тский ц-и-и-ирк… Умеет делать чудеса-а-а-а-а-а, — завывание Вити венчает Сашкин замысел, и Лиза видит, что Сашка встал и через несколько секунд упал. — Бля, Санёк, поднимайся. Ебать, ты тяжелый! Рыжий, коньки уноси. От греха! — На дерево… — трубит Белов, и падение его нисколько не останавливает. — На дерево полезу! — Нахуя? — искренне удивляется Пчёла. — Гнездо вить? — Разберемся, Пчёл, — Сашка готов к подвигам. — Ленка, слышишь, это для тебя! В минуту Саша обещает Лене, что полезет на дерево, чтобы вырезать на коре её имя, но Ленка решает отойти подальше от гогота, чтобы остудить без и того горячую голову… — Мы Белого с дерева ловить пойдем. Лиз, давай с нами? — Кос делает последнюю попытку остановить Лизу, но она отбивает протянутую к ней ладонь Фила и отпрыгивает прочь от парней. — Ну тебя, бля! Я думал, что со мной, а ты всё про спор свой галимый… — Веселись, родимый, — Лиза порывисто обнимает Холмогорова, чтобы он унялся и оставляет его в компании друзей, без разбора мешающих водку и пиво. — Девчонки, возвращайтесь только… — слышит Лиза в спину, когда настигает заметно сдавшую Ленку, которая не могла заставить прекратить Белова пить, но продолжала думать, что сулит ей ожидание. Или всё же испытание на прочность? — Что ты? Пацанов наших в стельку не видела? — спрятав слегка озябшие ладони в карманы комбинезона, Лиза медленно зашагала рядом с Леной, наслаждаясь запахом ночи. — Лена! Образуется всё. Писать тебе будет каждый день. Это же Белов. Если уж ты его зацепила, то он будет с тобой. Санёк не подводил ни разу. Поверь. — Я не знаю, — Лена не дрожит голосом. Она раздражена. — Почему когда всё складывается неплохо, то что-то возникает противное? И бац, и пока. Пчёлка, понимаешь? Армия. Два года, Лиз. Поверь, это многое решает, особенно в наше время. Он там… А мне только письма. И не сгинуть. — Лен, не раскисай. Расстояния преодолимы, — осознав в нежном возрасте, что нет выхода только из гроба, Лиза не видит в расстояния проблемы. — А пока в институт поступишь. С работой сладишь. Сколько наших ровесниц ждут и не жалуются. — Давай, расскажи мне про жён декабристов, — Ленке смешно. — Саня тоже пытался. Вот только я — не они. — И Белый прав, — Лиза может лишь поддержать друга. — Всё-то у тебя правильно, Лизка, — Лена понимает, что ей трудно достучаться до ясного мира Лизы. Эта мечтательница смотрит на неё с какой-то неведомой, чистой и светлой планеты, а в мире Лены Елисеевой… Увы, не всё так разукрашено в пестрые тона. — Но сама поразмысли, как бы ты… — Что? — не трудно догадаться, что для Лены Лиза Павлова — ребенок, несмотря на разделяющие их два года разницы. Лена не думает, что Лизе бывает больно и страшно. Такого просто не может быть, однако памятник родителям Лизы на Смоленском кладбище в Ленинграде говорит обратное. Ленкины опасения кажутся Павловой пустыми и преодолимыми. — Говори, мне интересно. — Без раздолбая своего на целых года два окажешься. Не кому будет тебя на руках носить, за нос щипать, смотреть глазами преданного щенка. Только письма, звонки иногда, одни обещания, что когда-нибудь вы заживете… — и Павлова дернула тонким плечом, ощущая, что Ленка бьёт по больному. — Брат уйдет служить, то свыкнешься, а твой Космос? Перетерпишь? Куда плакаться будешь? — С чего взяла, что стану плакаться? Что… Ты… О нас… Знаешь?.. — Лизе неприятно, когда кто-то заикается о том, что она неравнодушна к Косу. Эти люди нарушают хрупкую грань, за которую она никого не пускает. Не пустит и Лену. — Делаешь вид, что всё по плечу. Витаешь в облаках. Цветастая бабочка. Все смотрят и думают, откуда ты в такой лихой компании? — спокойнее добавила Лена, которой и вправду обидно из-за того, что Космосу не грозит участь Сашки. И при нём своя судейская дочка, пусть сиротка; подобранная, будто бы кто-то на небе что-то решает заранее. Зачем дураку такое счастье? — Не кипятись, Лизка, вижу же. Однажды парни перестают играть в друзей. И у тебя будет целое доказательство. Космос уже весь извелся от ожидания. Скоро оценишь по достоинству. — Откуда ты знаешь? — никто не мог решать за Лизу, если дело касалось близкого ей человека. Тем более Коса. — Как решу, так и будет. И мы не о том начали. — Ума много не надо, но пока время есть, — Лена кинула сероватый взор в сторону парней, — ты говори ему, что накопилось. Подойди, обними и признайся. Как в первый и последний раз. А там… Гори огнём! Может, хорошо всё у вас будет. И в самом деле женится на тебе. Что ещё надо? — Лена… — разубедить Елисееву в том, в чём не получалось разуверить большую часть знакомых, Лиза не собиралась. У неё просто есть человек, с которым она может молчать и плакать, дурачиться и веселиться. В котором она знает не только всеобщего любимца и балагура. И ей не хочется нарушать грань дружбы, в которую она поверила, стоило ей оказаться в компании друзей брата. — Тебе легче? — Какой там? — Лена внимательно смотрит на наручные часы, напоминая себе о времени. Пусть золотое кольцо на её безымянном пальце хочет сказать другое. Но оставаться среди веселья невыносимо. — Сашке не до меня. Скажи, что домой пошла. — Не страшно одной? — Лиза без сопровождения тёмными вечерами по Москве не передвигалась. — Волков бояться — в лес не ходить, — пока метро не закрыто, Лена успевала без приключений добраться до дома. — Увидимся. Завтра на вокзал прибегу. — До скорого, — шепчет Лиза в темноту летнего вечера, стоя одна посреди травянистой тропинки. А что если Елисеева права? Такими друзьями не бывают парень и девушка! Нет, не сейчас. Однако знакомые заплетающиеся голоса напоминают, что сегодня, несмотря на чужой праздник, Лиза не одна. За ней присматривали. Не слишком внимательно, ведь были и другие важные дела, но два оболтуса здесь. И если в Космосе Лиза уверена на все сто процентов, то разбитной Валера — та ещё новость. — Вот ты… Куда, блин, пропала? — для вида возмущается Космос. — Смотрите на неё. Мелкие и неугомонные заразы вырастают в большие! — Кос, чё ты? Нафига, дурак, лекцию читать? — отчитывает Фил. — Лизка, не бей этого аристократа. — Как ты меня обозвал, Космос? — звучно уточняет Лиза. — Попался? — Тьфу ты! Сказал же, Фил, — спор проигран Холмогоровым за час до конца испытательного срока. — Ку-ка-ре-ку, твою мать! — У меня для этого чудища свои наказания, — выпалив привычное «чудище», Лиза понимает, что тоже с треском проигрывает. Но не она первая распустила язык, а значит… Может, правда, поцеловать эту портвейновую жабу? Превратится в трезвого Космоса Холмогорова, и ему не влетит от отца за свежую царапину на тачке. — Пиздец, теперь пти-и-и-цу-у-у… изображать! — Космос прыгает на одной ноге, изображая подобие пернатого создания, криком которого собирался кричать, но падает на зелёную траву, задыхаясь от смеха. — Нет, Лизок, извиняй, у меня не получится. — Руку дай, кашалот, — Лиза пытается потянуть Коса на себя, выпрямив его в полный рост, но взамен падает рядом с ним, и Фил не упускает случая заметить: — Именем… Советского государства… — не имея в руках ни единого предмета, Валера раскрывает перед глазами ладони, будто читает текст регистратора из органов ЗАГСа. — И властью… Данной мне пивом, комсомолом и Санькой Беловым! Я объявляю вас… Новой ячейкой общ… пщ… общества! Во! Но только когда… Часы пробьют полночь… — Закругляйся, фея крестная, — кое-как, но Лиза помогает Космосу подняться, но его мутноватые тёмно-синие зрачки намекают ей — игра не окончена. — Я могу поцеловать невесту, Фил? — до трезвости Космосу далеко, он понимает это сам, но почему-то думает, что большего ему и не обломится, если упустить момент. — Я не буду на это смотреть, — Филатов хлопком дает понять, что прекращает импровизированную церемонию. — Всё, дальше сами. — Иди и думай. Там Белый, походу, на дереве застрял! — Кос вовремя вспоминает про Сашку. — Поддерживаю, — Лиза знает, что лучше других Саньке поможет только Фил. Лиза и Космос не собирались оставаться наедине, но Валера покинул их. Свой дурной спор они проиграли, не найдя выдержки и терпения общаться, как нормальные и… совершенно незнакомые друг другу люди. И теперь не знают, как отдавать должок? Добегались?.. — Сам подумай? — Лиза не может оторвать взгляда от губ Коса. В моменте они кажутся ей особенно притягательными. — Ты же понимаешь, алмазная… — у Космоса руки горят. Так и хотелось Лизу к себе прижать, крепко-накрепко и поцеловать, но зачем-то он слушает её. И тонет в милых голубых глазах, которые вдруг потеряли всякий холод. Маски сброшены… — Что, Космос? — ещё никогда Лиза не чувствовала Холмогорова насколько близко, что коленки не держали и тело казалось слабым и безвольным. Голова верить в происходящее отказывается, а сердце в пятки спустилось. Забилось птицей. Что ты делаешь, Космос?.. — Об этом никто не узнает, — Кос всё ещё держит себя в руках, но его ладони лежат на талии у Лизы, а она не отрывается от него. Пусть и розовеет от смущения. — О чём? — и если Космосу хочется поиграться с ней, то Лиза этого не допустит. Хоть она и стоит вплотную к нему и ловит каждое касание. Оторвать взгляд не может от его небесных синих глаз. — Про спор, — больше эта тема для Космоса не имеет значения, — а Фил — брат, он не сдаст. Он всё про нас понял. — Космос, — Лиза понимает, что останавливать Коса бессмысленно, но хочет предупредить, прежде чем прыгнуть в омут. — Это не игрушки! — А я и не играю… И Космос ни секунды не юлил. Он не может играть с Лизой в нечестные кошки-мышки, потому что не хочет предать её доверие и потерять. Больше ждать невозможно, как и удержаться: Кос целует Лизу напористо и пылко, но нежно, привлекая к себе ещё близко-близко и зарываясь пальцами в её шёлковые золотистые локоны. Чтобы она и не подумала отпрянуть от него, не захотела разорвать объятия и отпустить. Лиза и не станет этого делать: она робко и неумело отвечает на трепетные прикосновения мужских губ, заставляя Космоса поверить в реальность происходящего. Весь мир мигом приобретает для них новые очертания. Вечер, лето, проводы и спор здесь вовсе не при чём. Космоса и Лизу просто отчаянно тянет друг к другу. У Космоса самые теплые объятия, в которых Лизе не страшно потеряться, а у неё самые мягкие губы, которые ему хочется бесконечно целовать. Никакой шутки, пускай Космос и Лиза не осознают что в действительности с ними произошло. Кос и Лиза не собирались изображать Ромео и Джульетту, потому что эта роль в компании была прочно занята, а они… лишь ходят рядом. И хотят быть вместе? Всерьёз, надолго? Кос до последнего думал, что не даст спуску самому себе, а Лиза не представляла, что первый поцелуй на минуту лишит её возможности размышлять. И не только потому что Павлова впервые ощущает такое сокрушительное проявление нежности к себе, так близко касается носом щеки Космоса и забывает мимолетную злость. Есть только он и никого более. Ей не нужен другой. Или быть не может таких быстрых метаморфоз, чтобы сразу обжигало? Но всё-таки друг к другу тянуло магнитом и кружило голову основательно. Сносило. Завтра Космос и Лиза будут мяться из стороны в сторону, не зная, что на них нашло накануне. Обоим будет стыдно признаться самим себе, что им вовсе не было плохо в одном коконе, и в моменте, когда морок уходит, Лиза заливается краской. Не маков цвет, но точно розовый поросёнок, которого чуть не зарубили. Этот вечер вообще не располагал к романтике, но так уж вышло, что Кос создал её с пустого места. — Всё, Холмогоров, — находясь в опасной близости от Космоса, Лиза накрывает его шею ладошками и притворно душит. — Больше я с тобой спорить не буду. — Будешь, — Кос едва ухмыляется. На деле же он наслаждается обществом Лизы. — Хорошо, что никто не увидел, — Лиза озирается по сторонам. — А какого хрена всем от нас надо? — Космосу абсолютно наплевать на то, что их с Лизой кто-то увидит. Ведь он может её защитить. — Я не буду в этом разбираться, — Лиза и представить не могла, что могли сказать друзья, увидев её вместе с Косом совсем как возлюбленных. — И целоваться со мной тоже больше… не будешь? — этого Космос никак не мог допустить. — Понравилось или поспорить опять захотелось? — Лиза интриговала. — Совсем не жалко меня? — Поговорим об этом как-нибудь… потом… — Потом — по жопе долотом! — Да ну тебя, космонавт! — Это особенный день, — в последние полгода Кос часто думал о том, во что может перерасти его дружба с Лизой. Наконец… Додумался. — Ничего ты не понимаешь, неугомонная! — Вот об этом мы поговорим, когда ты проспишься, — и всё же Лиза надеется, что произошедшее не покажется Космосу бредом. Завтра. — Всё я понял, Лиз! — Ничего ты не понял! — Тогда дай руку, — для вида Кос морщится. — Я, бля, ногу подвернул. — Когда ты всё успеваешь? — Талант у меня такой… Легче свернуть всё к шутке. Беспечно идти по свету, для пущей убедительности в том, что всё идёт, как нужно. Долги принято возвращать, и сегодня… Платеж был заменен, по крайней мере, дважды, но и Лизе, и Космосу нужно выдохнуть. Встать утром, потереть сонные глазницы и понять, что изменилось. Жизнь пойдет не по заготовленному сценарию?