OST: — Валерий Ободзинский — Эти глаза напротив (атмосфера свадьбы)
Космос и Лиза приехали в Грибоедовский ЗАГС за пять минут до начала церемонии регистрации брака, потому что оба бессовестно забыли про стрелки на часах, фотографируясь на фоне красот заснеженной столицы. Не зря же Софа готовила фотоаппарат, настраивая технику для великого случая, а Пчёла заранее сочинял маршрут следования. Снимали везде: и у подъезда на улице Профсоюзной, и на фоне припорошенного праздничного «Линкольна», а после по всем достопримечательностям Москвы, попадавшимся по пути. На этих незатейливых фотокарточках жених и невеста навсегда останутся влюблены и счастливы. Они понемногу подчинялись указаниям Софки, громогласно заставляющей держать спины ровно и послушно смотреть в объектив, но на волю часто прорывался смех или очередная гримаса Коса, которому не нравилась расшалившаяся метель, наводившая в воздухе свои порядки. Ведь сегодняшний день был только для него и Лизы. Для Холмогоровых! Мельтешивший Витя не напоминал Софе о вчерашних слезах, то и дело норовя испортить кадры молодых внезапным появлением в объективе, но Голикова была готова бегать с фотоаппаратом без устали, чтобы снимки получились воистину идеальными и профессиональными. Свадьбу Холмогоровых друзья очень долго ждали, и она не может не запечатлеть этот замечательный день на фотографиях. Воспоминания на всю жизнь останутся самые прекрасные, а на фото Софка с Пчёлой тоже выглядят лучезарными молодоженами. Они дурачатся и шалберничают, ничего не мешает беззаботно плавать в облаках, как это бывало раньше. Следующими под венец пойдут, куда денутся. Так же Фил шутил?.. Однажды Витя и Софа возьмут памятные фото в руки, посмотрят на свои до глупости смешные лица и забудут всё свои ссоры. Легко. Наверное?.. — Наконец-то, дети, приехали! — грянули хором Чернова и Холмогоров-старший, смотря как Космос помогает Лизе выбраться из автомобиля, придерживая подол её белоснежного платья от сероватого снега под ногами. — Ещё бы отличились, опоздав на собственную свадьбу. — Можем, когда хотим, — невеста и жених пытались сохранить серьезность перед нарочито строгими отцом и тёткой, но безрезультатно. — Прости, Ёлочка. Зато фотки классные получились, Софа соврать не даст! — Фотки, фотки… — Елена Владимировна, запахивая на себе длинную серую норку, передразнивает тон племянницы. — Послушалась бы старую тётку хоть напоследок. Нет, вам лишь бы где-нибудь шарахаться, чтобы мне нервы помотать! — Ладно, уважаемые, чего на молодежь покрикиваем? — вмешался Рафалович, облаченный в темно-красный модный пиджак. Он по традиции зажимал между зубами бесценную папироску «Беломора», в очередной раз нарушая обещание перед любимой женщиной. Не бросить курить ему в этой жизни. — Главное, что лихо домчались. А там впереди ждёт устроенная семейная лодка, самая настоящая! — С этими прохиндеями будь настороже, уж поверьте, — Юрию Ростиславовичу лучше других известно, какие дела могут творить Космос и его друзья. Он наблюдает за этим слишком долго, чтобы не радоваться тому, что сын женится. — Без приключений доехали? А я же возьму у Софы фотографии первым, не поленюсь. — Папа, прекращай, — Космос не готов слушать нравоучения отца и в женатой жизни, но, видимо, придётся. — Доехали в лес за орехами. Лизку не утрясло, а двое потерпевших тоже на местах. Не опоздали! — Всё, родные, нам пора, — пришла очередь Лизы торопить Космоса, а заодно и всех близких. — Но поверьте, дядя Юра, но Кос гнал нас больше всех. Поэтому можно и побегать. — Тогда побежали слушать марш Мендельсона! — залихватски объявил Пчёлкин, махнув рукой, чтобы словить на себе не самый понимающий взгляд Лизы. Логичнее было бы высказать эту фразу Голиковой: она бы обрадовалась, но Витя обратился к сестре. Немного… немая сцена. — С Косом бегите. Я рядом постою. Покараулю. — Главное, чтобы не в твоем исполнении слушалось, Пчёл, — таланты Пчёлы мало впечатляли Космоса, — бедные мои барабанные перепонки! — Фиг тебе, Косматый, — Витя не сомневается в своих силах, — если надо, то и спляшу. Я же парень талантливый, Софа? — Ой, ребят, не слушайте его, — Голикова покачивает темной головой в знак солидарности с женихом и невестой. — Цирк везде устроит. Пойдемте уже. В старинную залу с высокими потолками молодожены входят в строго положенное время. Космоса и Лизу приветствуют текстами, заученными наизусть, а от реплики о поэтичности Энгельса, будущие Холмогоровы понимающе переглядываются, не сдержав усмешек. «Капитал» и иные марксистские труды снились Лизе в ночных кошмарах, а Кос мало удивился тому, что ничего не меняется из раза в раз. Филатовых в обычном районном ЗАГСе также женили. Может, к его свадьбе в Грибоедовском могли бы и новую речь придумать для разнообразия? Кому надо было за это доплатить? А марксистов и прочую пыльную нечисть Космос перестал уважать с тех недавних пор, когда Лиза с воплями и криками об усталости учила политэкономию. Всё равно сдала с первого раза, но нервов себе и ему потрепало немалое количество. Закачаешься. Лиза сосредоточенно смотрела прямо перед собой, часто крепко сжимая локоть Космоса. У неё не было желания отодвинуться от него больше, чем на сантиметр. Это её честный душевный порыв — никогда не разлучаться с космическим пришельцем. Ныне Лизе кажутся неведомыми моменты горького восемьдесят девятого года. Она надеялась, что и Кос тоже похоронит в памяти прошлогоднюю боль. Все пути вели к дворцу бракосочетаний, и силы, соединившие Космоса и Лизу вместе на свадьбе у Томы и Валеры, красноречиво советовали не бежать от судьбы. И Лиза с твердой уверенностью говорит «да», когда ей задают вопрос о согласии на вступление в брак. Сомнений нет! Лиза заголосила настолько громко, что Софа, стоявшая чуть поодаль, не сдерживает смешок, рождённый боевой удалью подруги. Год за два в счастливом союзе, держи ухо востро и не бойся крутых поворотов хитрой фортуны. В остальном — полная чаша любви, любимый человек рядом и серебряные туфельки на каждый день. С оговорками, потому что Лизу сложно оставить без дела, запирая в золотой клетке, и иллюзий на счёт жизни Космоса она лишена напрочь. Голикову буднями Пчёлкина тоже не удивишь. Иначе старые друзья не говорили бы ей, что связалась она с братвой, а с виду же приличная девочка из уважаемой семьи. Но сегодня праздник. И свидетельница невесты должна заряжать всех радостью, подражая новогодней гирлянде. Софа и будет. Никто не залезет к ней в голову, дивясь тому, о чём она думала, а боль переживёт. Космос не менее бодро оповещает окружающих, что на вступление в новую жизнь он согласен. Без промедлений и авансов. Они с Лизой через многое прошли, чтобы пожениться. У Коса отлегло, когда его неугомонная Павлова выпалила твердое «да», решительно вознамерившись стать Холмогоровой. Бесспорно и то, что стало легче не одному Космосу. Потому что в толпе гостей раздались умильные вздохи Ёлки, которая считала, что её миссия на этом свете выполнена. Остались только выборы в какие-нибудь верховные депутаты, но можно прожить и без них. Не отставала от неё и мать Пчёлкина, для которой Лиза — это копия погибшей сестры. Вся в мать, особенно в этом безупречном белом платье и алмазном гарнитуре. Картинка! Можно часами смотреть… Когда-нибудь Космос и сам с удивлением обнаружит, как похожи свадебные фотографии двух беззаботных и молодых пар — Павловых и Холмогоровых. Но до этого момента ещё нужно дожить, устав от потока времени, людей и событий, и поэтому сын профессора астрофизики не мучает себя такими шарадами. Лизе они не по нраву. Самый волнительный и долгожданный момент!.. Два золотых кольца наконец обрели законных владельцев. Если несколько лет назад кому-то из окружения Космоса и Лизы казалось невероятным, что они составят удачную пару, то сегодня сочувствующие могли умыться горькими слезами. Кос светился, как начищенный чайник, с твердой уверенностью украшая безымянный палец правой руки Лизы. И она, осматривая свою ладонь, которую бережно накрывает мужская, непроизвольно растягивает губы в довольной улыбке. Даже регистратор, видевшая в жизни не одну брачную церемонию, разделяет настроение всеобщего воодушевления. А юные жених и невеста, занятые процессом обмена кольцами, не перестают переговариваться. Не грех сделать замечание, чтобы не нарушали устоявшуюся юридическую процедуру, но они все равно бы не обратили внимания на чужие неблаговидные слова. Нужно ли? — Приговор окончательный, пересмотра не будет, — Космос коротко целует Лизу в щеку, не дожидаясь никакого «можете поцеловать…». Сам лучше других в этих вопросах разбирается. Долго обивал пороги, прежде чем золотое колечко украсило правую руку возлюбленной. — Алмазная, обжалования не жди! — Ты сам на меня подписался, солнце, — скороговоркой шепчет новоиспеченная Холмогорова, — с чем тебя и поздравляю. Вот так сливаются созвездия Овна и Водолея, если гороскопы, прочитанные Томой в журналах, не врут. Не воздух, не огонь. Пожар, пламя. Вам и не снилось! — Слава Богу, поехали! — слышится развесёлый голос Пчёлы, собравшегося гулять эту свадьбу целую неделю. — Можно «Горько» крикнуть? — Молодой человек, позвольте, но это не ваша регистрация брака, — культурно замечает скромная чиновница, а Софа назидательно цыкнула. И, не давая Вите шанса на последнее слово***
И в полной упорядоченности своей свадьбы Космос и Лиза ещё раз убедятся, оказавшись в ресторане «Прага», в котором был организован банкет. Огромный стол был накрыт по форме буквы «П» на семьдесят персон. Вокруг лилась живая музыка, в напольных вазах разместились свежие розовые букеты, а столы ломились от изобилия угощений. Поздравления от коллег Юрия Ростиславовича мешались с правительственными телеграммами, которые с огоньком зачитывала Ёлка, стоя у микрофона у всех на виду. Оставалось лишь догадываться, как она смогла организовать поток высоких посланий. Хватка мастера. Знакомые «Бригады» Саши Белого, сидевшие на задворках застолья, могли верно подумать, что пришли далеко не по адресу, но Кос отстоял право на оживление официальной обстановки своими знакомыми. Лиза понимает это и принимает. Может, кто-то и любил жениться и разводиться, но у них с Космосом слишком расшатанные нервы для таких аттракционов. Поэтому они решили, что больше не будут испытывать обоюдное ангельское терпение. Делиться радостью надо со всем миром. Но большее изумление охватит Космоса и Лизу, когда родители, взяв минуту для важной речи, вручают им ключи от квартиры в доме на площади Восстания. Жилье в сталинской высотке не шло в сравнение с другими подарками, и сами Холмогоровы не могли догадаться, как Ёлка и Юрий Ростиславович сумели скрыть от них факт своих сложных предсвадебных происков. Космос и Лиза о таком и мечтать не смели, собираясь стеснять академика, по крайней мере, ещё год, пока не найду для себя собственный уголок, отличный от квартиры на Профсоюзной, но все было задумано за них. — Браво-о-о! — послышалось от гостей, и Космос с Лизой медленно встали со своих мест, спеша принять из рук Ёлки связку увесистых ключей. — Поздравляю, сестрёнка! — невесту окликает Пчёла, который был единственным посвящен в замысел Ёлки и отца Космоса, но клялся молчать, чего бы это ему не стоило. — В новую жизнь. Тебе понравится, я проверял. — Витя!.. — Лизе хочется обнять брата и поинтересоваться, почему он молчал и сейчас от лишних слов отмахивается, самозабвенно целуясь с Софой, но её внимание цепляется за Космоса, пытавшегося вызвать отца на честный разговор сию же секунду. — Батя, как ты это провернул? — Космос доволен и обескуражен. Он пытается выспросить у отца, как он добился привилегии, положенной по статусу партийным боссам или военным шишкам, но Юрий Ростиславович в ответ лишь крепко пожимает руку сына, отправляя объяснения в долгий ящик: — Большому кораблю — большое плавание, — и как в спасение академику в бирюзовом зале полилась музыка первого танца новобрачных, — сочтёмся в старости!.. Космос и Лиза красовались посредине помещения, как высеченные из одного камня. Высокие и лучезарные, с открытыми лицами, сияющими юностью и любовью. Фотограф и оператор еле поспевали за движениями пары, плывущей в космическом ритме. Свадебное торжество Холмогоровых долго будет обсуждаемым событием среди столичных сплетников. Не каждый день сын профессора Академии наук СССР женится на племяннице чиновницы из Ленсовета. И какими силами родители подготовили своим детям шикарный и практичный подарок в виде квартиры в высотке на Баррикадной, оставалось смутно догадываться, а кому-то и завидовать не от доброй души. Что Космос и Лиза могли в свои мятежные двадцать, если бы не встретились так удачно? Брак почти династический, пускай родственники хором поют про то, как ладно этот союз скроен. Этим вопросом и мучились гости. Кос при всем желании не смог перечислить присутствующих по именам, а Пчёла чувствовал, что номенклатура живее всех живых и зорка по-ястребиному. Пускай и веет ветер перемен, жестокий к своим детям. Дружки старика Космоса по вороту считывают, откуда Витя такой интересный взялся, но Ёлка не даст совершиться на празднике Лизы происшествию в лице подпитого братка, желающего доказать кому-то из морских волков свою значимость. И поэтому Фил бдит, чтобы кто-то из команды не сболтнул лишнего. Особенно после оглушительной новости про квартиру в высотке, от которой Белый, недавно переехавший на съёмную хату, поперхнулся водкой. На каком месте стоит подарок от братьев, имея который, Холмогоровы поставят в глухой гараж гремящий на все лады «Линкольн»? Но знакомые Космоса и Пчёлы, приглашенные на банкет, стремились не ударить в грязь лицом. Строгие пиджаки не могли скрыть золотых аляповатых цепей и крупных модных перстней-печаток. Каждое поздравление завершалось дарением охапки роз для Лизы и памятного подарка для Космоса, смотрящего на приятелей с видом победителя, который не даст усомниться в собственной несокрушимости.— Поздравляем с женатой жизнью, Космос! И по-хорошему завидуем твоему везению! — Не забуду, братья! Не забуду…
Обычно Космос не допускал, чтобы рядом с Лизой водился бритоголовый молодчик с забитыми ручинами, которыми полчаса назад с кем-то дрался. К тому же право на отлов соперников подтверждено государственно, а Лиза — его жена, к которой никто не смел подступиться. Но для братвы есть дело лишь до шумного застолья. Никто не думал, что Кос, горячий на кулаки, буйную голову и трехэтажный мат, окажется постоянным в привязанностях. За это надо выпить. Ещё и ещё раз! — Ты в это веришь? Кос, посмотри… — спросила Лиза у мужа, когда праздник, из-за заметного убывания большей части гостей, постепенно шёл к завершению. И уставшие Холмогоровы могли отдохнуть, тихонько переговариваясь о том, с каким удовольствием проведут время вдвоём. Друзья, попросив музыкантов взять краткий перекур, договорились поставить свою музыку, чтобы выплясывать под «Яблоки на снегу», всё время повторяя, что это «их песня». Фиерия! — Не у нас одних праздник. И это хорошо, правда? — Так будет всегда, красивая, — Космос привлек заметно утомленную жену к себе, гладя её по раскрасневшейся щеке. Светло-голубые зрачки Лизы блестели в вечернем свете, и он вынужден стремительно провалиться в этот морской омут. По-другому не умеет. — Теперь ты будешь жить почти в сказочном замке, а я, как тот самый страшный дракон, буду огнём дышать. Классно? — Холмогоров, не издевайся, — Лиза не теряет своей иронии, — я лучше, чем кто-либо другой знаю, как ты умеешь извергать вулканы. И это, несмотря на то, что мы с тобой не ссоримся. Почти! — Надо же, — Космос отвернулся в сторону, не смотря на хитрющее лицо своей голубоглазой заразы, — я же хотел, как ты любишь. И всяких принцев в полете разогнать, и жить почти на самом верху здоровенной башни! — Обойдемся трехкомнатными пенатами, — видя, что Кос с трудом удерживается в рамках, Лиза заставляет его обернуться и поцеловать себя, — и будем жить долго и счастливо… — Как ты и говорила, — припоминая момент недалекого прошлого, Кос качает темной головой, усмехаясь, — клубок Ариадны свился намертво! Распутаться не получится, это мы выяснили ещё в Ленинграде. — Нет, я сказала о том, что он вьется причудливо! — но не запутался, выводя любящих на нужную дорогу. — То, что причудливо, это мы, блин, умеем, — Лиза и Кос не думали о том, что их разговор кому-то слышен, но когда на плечи упали бравые руки Валеры, осознали, что цирк не может пропасть. — Оставили голубков, а они уже семейную жизнь сочиняют! — Чего, космонавты? — Белов присаживается рядом с Космосом, подмигивая Лизе, и она отвечает ему игривым поднятием правой брови. — Что не танцуем? Лямуры обсуждаем? Или деньги считать готовимся? — Белый, лучше бы ты свою первую скрипку не терял, — Кос не остаётся в долгу, — а то музыканты перекуривают, Шопенов твоих обсуждают. Без тебя, вулканолог. — А я знаю, что обсуждали Лиза и Кос, мальчики, — Тома наваливается на плечи Лизы, не боясь, что прозрачная фата спадёт со светлой головы, — но любопытным варварам не сдам. Поняли? — Хоть одна со мной осталась, — присутствие Филатовой всегда благотворно сказывается на окружающих, — а вот любителям меда дадим немного оттянуться… — Рубишь в яблочко, Холмогорова! — Тамара смотрит на стан танцующих пар. Как и можно было предположить, Витя и Софа больше не подражают героям знаменитого советского мультфильма. Волк зайца не обидел. Парочка снова неразлучна. — Видите? — Космос, смирившись, что до дома на площади Восстания надо, к началу, доехать, подыгрывает братьям, без присутствия которых в его жизни не состоялось бы никакой свадьбы. — Холмогоровой стала, сразу в цель! — И все-таки, — Валера упирается кулаком в плечо Космоса, назидательно внушая, — договаривайтесь на космонавта и космонавтку одним выстрелом. Слава и мощь всея Союза, дети с обложки. Будут люди! — И содрогнётся земля от трех Космосов, — подытожила Лиза, которой слишком вольготно и весело, чтобы сейчас спорить с друзьями, — но меня можно пожалеть? — Обсудим приватно, алмазная, — Кос пришел на помощь к жене, для которой не в привычку обсуждать личное не с ним, — но сейчас танцевать помчимся. Только разлейте шампанского, Космос Юрьевич без него не танцует! — Да хоть целый короб! — За что выпьем-то? — Давайте тогда за будущее. За старт! — И ещё раз за молодых! — Ну, Холмогоровы, чтобы энергично танцевалось и славно жилось! — И в карманах зелень росла! — Счастья, счастья!.. — Все будем вместе! — Ура, ура, ура!.. Вите и Софе кажется, что они вдвоем среди множества людей. Они не думают о том, что будет потом. К чему ронять ранние сожаления? Это праздник Холмогоровых, а два неугомонных космонавта пляшут рядом, готовясь жить без пробоин в летательном аппарате. Пчёла больше других рад за друга и сестру, но не высказывает этого, молча прижимая к себе Софку — своё наказание, душу и спасение. Завтра разберётся, в чём перед ней виноват. Если родной чуме это будет нужно. Балом всё ещё правила юность…***
Московская ночь завораживает россыпью звёзд на небе и благодатной тишиной. Лиза рада оказаться наедине с Космосом, закрывшись от стороннего внимания в теплоте укромной комнаты. В собственной уютной квартире, где им никто не помешает и не ворвётся без спроса в гости долго, давая молодожёнам счастливый шанс наслаждаться друг другом. Свадебные наряды отброшены в сторону, пространство освещается лишь блеклыми бликами лампы и Луны, а суета прошедшего праздника казалась почти нереальной. Жаркие объятия, нетерпеливые поцелуи и неровные вздохи — всё по-настоящему, без фальши и это сближает Космоса и Лизу больше, чем громкие обещания и клятвы. Ради того, чтобы не знать отчуждения, стоило бороться за право быть вместе, отметая на общем пути любые преграды и сложности. Перезимуют. Лиза давно перестала удивляться тому, что её грубоватый и вспыльчивый муж может быть настолько беззащитен за дверьми спальни. Кос открывался для Лизы совсем по-другому, поражая трепетом прикосновений и теплотой объятий. Смотрел любя, сердце без боя забирал, и Лиза готова была отдать ему всю себя без остатка. Она до сих пор с трудом верила, что её можно так сильно любить, и привязанность Космоса никогда не воспринималась ею должным явлением. Неизбежным водоворотом оставалась, но каждый день заставляла замирать от невысказанной нежности. Не смешивалась с обыденностью, не затиралась недомолвками. Любовь выпадает не всем, она трудна и порой опасна, но Космос и Лиза вытащили из жухлой мирской колоды заветную карту, на которую поставили всё то, что имели. И сегодняшний день снова подвёл к тому, что связь их неразрывна. В глазах людей Холмогоровы стали единым звеном и идеальной партией, но в самом же деле свадьбой они лишь закрепили союз, с самого начала не дающий пути к отступлению. Ничего не изменилось: хотелось смотреть друг на друга, купаться в своей близости и отдаваться со всем пылом. Как будто внутри не кровь течёт, а дурман. Всё этим жило. — Плохо без тебя спала той ночью, Кос, — устроившись под крылом у своего мужчины и положив голову крепкое плечо, Лиза размеренно гладит его по животу и ниже, наблюдая за тем, как он расслабленно курит. Дразнила, но привязывала к себе невесомо, и век бы любовалась собственным мужем, не боясь того, что рискует благоухать не цветочным ароматом, а красно-белыми «Marlboro». — Не надо было никого слушать. Что скажешь? — Можно подумать, что тут мы прям дрыхнем без задних ног, — Космос тихо смеётся, поддаваясь невинным ласкам жены, которые побуждали его по капле терять контроль над самим собой. Они оба полностью обнажены и совсем не таят своих сокровенных желаний, готовясь продолжить уже начатое, но ночь только начиналась. — Ты деньги пересчитать забыла, кстати. Это же традиция, женщина-космонавт. А нет, ты сразу к делу… — но Кос ничего против не имел. Он обожал Лизу ещё больше, видя, что она также скучала без него всю ночь накануне свадьбы. — А ты на подарки забил, все в машине лежат, — Лиза сходу поделила послесвадебную нагрузку. На правах жены, оторвавшей большую часть каравая в конкурсе. И на правах того, что кружила голову Космоса одним влюбленным взглядом, в котором таяли снега. Ей хотелось стереть из его памяти холода. — Всё надо напоминать? Вступили в женатую жизнь, Космос Юрьевич, и лапки свесили? — Мой главный подарок со мной, — и про этот сюрприз в ослепительном белом платье Кос не забыл бы ни на минуту. Оказавшись за дверьми своей квартиры, к тому же добротно устроенной для молодожёнов, Лиза и Кос не теряли времени зря. И сон был отложен до лучших времён. — У тебя упаковка круче. Подвязки, чулки… Ну вон, смотри на потолок! — Пали смертью храбрых мои подвязки, я это вижу, — кинув голубой взор в сторону люстры, Лиза замечает блестящую ткань, закинутую наверх в минуту особой горячности. Ничего удивительного. Надо повторить. — И всё остальное той же дорогой, — и каким бы красивым не было свадебное платье, Космоса несказанно радовало его отсутствие, дозволяющее проводить пальцами по бледной гладкой коже и видеть, как сильно Лиза хочет быть с ним. — Ой, генерал, заслуги из ушей польются, — игриво хмыкнув, Лиза утыкается носом в щеку мужа, вдыхая запах крепкого терпкого табака. Космос туманил её мысли. Она хотела ощутить его в себе, не скрывая возросшего возбуждения, чувственно прислоняясь вздымающейся грудью к мужской груди и скользя губами по шее. Пульсация его восприимчивого тела не обманывает Лизу, потому что Кос вовсе не сделан из стали, а она соткана из похожей субстанции, притягивающейся к нему магнитом. — Хватит курить? — Тебе же нравится? — в моменте Лиза казалась Косу неимоверно сладкой, что он готов стремительно подмять её под себя и брать своё, пока не услышит знакомые томные вздохи удовольствия и не ощутит собственную опустошенность. Но игра с этой бестией стоила свеч. Пусть он не отстранялся от неё, а под чутким руками плавился воском и терял себя без боя. Слова заканчивались. — Мне ты нравишься, — Лиза открывается взору Космоса вся, закинув ногу на его бедра и сокращая любое случайное расстояние между ними. Эта ночь действительно обречена стать особенной и должна дать жизни новое начало, хоть всё признания в любви произнесены куда раньше, а трепетное отношение друг к другу двигало каждым прикосновением и взглядом. — Я не могу без тебя, Холмогоров! Не могу, слышишь? — С ума сводишь, — мужской разум опьянен женской красотой и осознанием сокровенной принадлежности Лизы ему всем существом. День свадьбы и ночь после до конца закрепляют в Космосе убеждение в том, что он не сможет без неё. Будет жить сломанным механизмом, если не будет видеть жену, не будет иметь возможности касаться, целовать и знать всё то, о чём она думает. Они оба помешанные, непонятные для окружающих, но была ли в том какая-то жалость? — Люблю!.. Лиза готова повторять признание неустанно, потому что оно предназначалось Космосу, и он должен о нём помнить. Каждую секунду, каждый миг. Просыпаться с ним и засыпать. В радости или в горе. Рядом или нет. Но какое, к чёрту, «нет»? Лиза смогла принять то, что спокойно вместе с ним никогда не будет, и никто из них — ни она, ни он — не является идеалом, о котором можно возвышенно рассуждать, но по факту без толку сотрясать пустоту. А ей хотелось жить и быть рядом со своим человеком, с которыми они давно срослись и мыслями, и чувствами. Любить. Много ли это или мало, мелко или нереально, Лиза совершенно не знает, но тянется к Космосу, ни о чём не жалея. Ей не нужна иная жизнь. — Алмазная ты моя… Никто не имел права больше так называть Лизу. Никто, а один только Космос. В этих трёх словах жило столько любви, что у Холмогоровой сердце замирало и бешено подгоняло её в родные объятия, в которых она не боялась затеряться. Знала, что он не лжёт. Знала, что он любит её, и любил бы даже если она не ответила ему взаимностью, чего просто не могло случиться. Ведь однажды приняв свои чувства друг к другу без прикрас, они больше не смогут от них отказаться. Никогда. Лиза больше не хотела держать мужа в нетерпении, а тугое напряжение, сковавшее всё внутри в ожидании сладостной разрядки, казалось невыносимым. Космос капитулирует перед неизбежным, затушив надоевшую сигарету и уронив жену на шелк простыней. Он хочет взять её всю, в его объятиях нет щемящей нежности. Лишь требовательный жар, от которого голубоглазая покорно разводит коленки, затянутая в томительный поцелуй, сминающий её красные пухлые губы. Лиза обвивает Космоса вплотную, отбросив робость касаний, и когда его пальцы резко входят в неё, терзая скорым предвкушением большего, то она выгибается ему навстречу, бросив в темноту звучный стон. Он победил. Морок заволакивает жарче, стоит Космосу внять мольбе Лизы и плавно толкнуться во влажную тесноту. Напряжение ушло, заставив Холмогорова гулко вздрогнуть всем телом и глупо улыбнуться жене, замершей вместе с ним и ответившей такой же хмельной улыбкой. Этот момент был восхитительным, и, решив больше не томить Лизу, Кос задвигался часто и глубоко, с восторгом ощутив, как разгоряченная плоть плотно обхватывает твердый член, взбитая грудь приятно умещается в его ладонях и между ними ни единой преграды, ни одной возможности отстраниться. Лиза красива, что волнует воображение Космоса и не оставляет равнодушным, но этой ночью она казалась ему настолько прекрасной и притягательной, что сердце рубило мотором, а душа восставала из пепла, потому что его любят, его не оставят. Он никому и никогда не откроется настолько, чтобы не знать границ этой мании. Голову терять. У Лизы не остаётся ни единого ясного помысла, из горла наружу рвутся рваные вскрики и каждое соприкосновение тел подначивало потеряться в своём обладании. Кос вознамерился свести жену с ума, забрать её душу, так он получит её всю и надолго — она знает, на что идёт. Извивается под ним, цепляется губами в шею и плечи, а Космос не отпускает. Он опаляет поцелуями милое лицо и потеплевшие глаза, которые прежде могли бы показаться холодными омутами, и проникает в неё грубее, быстрее, сливаясь до конца. Космос сам на осколки разлетелся, чувствовать себя переставал и с головой зарывался в золотистые локоны, раскиданные по подушкам. Значение имела лишь Лиза, доверчиво льнущая к нему и разжигающая по венам трепетный огонь, не имеющий право погаснуть — только разгореться со страшной силой. Но им это нравилось. Кос почти на пике, воздух между ними пронизан током, а когда Лиза затихла, едва слышно прошептав его имя и судорожно вцепившись в спину острыми ноготками, он обмяк в её руках, растворяясь в спасительном удовольствии. Разряды наслаждения проникают в кровь долгожданным лекарством, но болезнь на двоих неизлечима, а ворох небрежной постели стал свидетелем того, что они снова сгорели. Лизе хочется питаться тяжестью тела мужа, хочется до одури удерживать его, прислоняя темный затылок к груди, что и происходит. Космос смёл всё на своём пути, делая Лизу беззащитной и уязвленной, но он покорен чистой женственностью. Её нежность парализует. Нежность… Самый страшный, самый въедливый яд. Опасный, раздирающий. Необходимый. Кос всё ещё лежит, не придя в себя и не обещая скоро вернуться на грешную землю. Лиза караулит его покой, водя пальчиком по мерцающей во тьме цепочке, которую он носил, не снимая даже на ночь. Усталость наконец подкрадывается к новообращенной Холмогоровой вкрадчивой кошкой, но она старается запомнить любой штрих этой бессонной ночи. Запечатлеть в памяти, как красивую легенду, не боясь того, что реальность сурова, а день придёт неизбежной расплатой. Ведь браки на небесах свершаются? Вот и Лизу с Космосом кто-то незримый вёл друг к другу навстречу, чтобы они точно знали, что не ошиблись в своем выборе. Не тлели от пустоты, не увядали, живя под одной крышей с посторонними людьми, в спешке принятыми за своих. — Ну как?.. Вопрос Космоса, внезапно открывшего глаза, повисает в пространстве, введя его жену в ступор. Лиза вынуждена оторваться от философских дум. Нечего баловаться всякими гадостями, когда Космос более чем осязаем. Целует её утомленное тело, давно обнажив не только каждый изгиб, но и мятежную душу Лизы. Читал её без подсказок. — Как… как… — Лизе нелегко подобрать фразы, да и сознание путается. — Как в женатой жизни тебе, мать? — громче переспрашивает Холмогоров. — Классно, — с толикой насмешки отмечает Лиза, меняясь с мужем местами и приникая к нему спиной, — ты уже называешь меня «мать»? — Вырвалось, — ничего криминального в этом обращении Кос не видел, — но, алмазная, дневной цирк стоил наших мучений. Надеюсь, ты об этом думала? — Почти, — потянувшись и оглушительно зевнув, Лиза вполне серьезно посмотрела на Космоса и вымолвила: — Браки на небесах свершаются, слышал? — Наш так точно, — не отрицает Холмогоров, — и, знаешь, вся помпа, которую ты терпеть не можешь, для меня сегодня была важна. Между нами ни хрена не поменялось, но в то же время… — Поменялось всё, — начиная со стен квартиры, которую они впервые могли назвать только своей, — и, Кос, если я с тобой, то я тоже хотела приблизить этот день. Быть невестой. Но конкретно твоей. — А чьей же ещё? — Космос принимает попытку отшутиться, щелкая Лизу по любопытному носу. — Кстати, с подарками выяснили, а про ревнивые грешки прошлого, если иногда тебе хочется их перемыть… — Космос, я в курсе, что когда мне исполнилось пятнадцать, ты вмазал Сашке не из-за пустой пачки «Пегаса», а из-за моих цветов! — Он мне брат, но он меня взбесил, — только спустя пять лет Космос мог говорить о своих подвиге открыто. — Чего ещё припомнишь, бесстыжая? — Я так рада, что мы пережили этот день, — роняя розоватую щёку на плечо мужа, Елизавета больше не хочет вспоминать и думать. Живой чувствует себя, птицей свободной, потому что рядом тот, кто любит её и защитит. Её Космос… А остальное меркло. Не спасало. — Я рад, что ты со мной, — и Космосу тоже не хочется ломать голову над тем, что значения имеет. А Лиза рядом. Они стали мужем и женой. Холмогоровы — это даже звучит космически! Впрочем, инопланетные возгласы Кос побережёт до следующего утра, которое наступит ближе к часам к тринадцати, потому что Лиза засыпает, привычно перевернувшись на живот и уложив светловолосую голову ему на грудь. Незаметно закрывает алмазные глаза, проваливаясь в сон без сновидений и горечи. Космос следует заразительному примеру жены. Они счастливы…