Стартап или жизнь?

      Покинув зал, Фил вышел в туалет, прислонился к краю раковины и взял трубку. — Фил Раск. Я слушаю вас. Говорите, в чём дело?       В ответ в трубке зазвучало лишь шумное дыхание, а затем, спустя минуту, собеседник просто бросил трубку. Фил удивился. Наверное, ошиблись номером, подумалось ему. Убрав телефон подальше в карман, Фил открыл кран и начал мыть руки холодной водой с ягодным мылом, рассматривая своё отражение в зеркале. Заметив небрежно торчащие волосы у виска, он пригладил их мокрой рукой и довольно улыбнулся, подумав об Иззи, что ждала его в зале.       Через минуту из двух кабинок вразвалку одновременно вышли двое мужчин: один с короткой бородкой и волосами, забранными в хвост, другой с коротко постриженными засаленными. Фил проследил за ними в зеркале и, к своему удивлению, сразу узнал их, несмотря на то, что их головы были низко опущены. Это двое головорезов из русской мафии, один из которых — Богдан Казанков. Неприятное ощущение дискомфорта кольнуло в груди, когда они остановились по обе стороны от Раска и включили краны. Фил закрыл кран, сделал шаг назад и осторожно, будто бы вытирая руки, ощупал свою рубашку в поисках спасительной кобуры. Кобуры не было. Она осталась в машине вместе с пистолетом и сумкой. Чёрт! Лоб мгновенно покрылся холодной испариной, он закрыл глаза и судорожно сглотнул. Мысленно молясь Богу, чтобы эти головорезы пришли не за ним, Фил осторожно шагнул в сторону двери, сделал другой шаг, третий. Едва он коснулся пальцами ручки двери — и в ту же секунду Богдан подскочил к нему и шарахнул пистолетом по затылку. Молча. Фил охнул и упал на колени, закрыв голову руками. На пол и белую рубашку брызнула густая, почти чёрная кровь из рассечённого затылка, перед глазами всё помутилось, и Раск ощутил, что падает. Он чуть не потерял сознание от боли, находясь на самой тонкой его границе. Сзади кто-то схватил его за волосы и ворот окровавленной рубашки, протащил по полу и снова ударил, на этот раз кулаком с большим перстнем, по скуловой кости, порвав на ней кожу до мяса. Фил в панике рванулся, оставив в руках преступника клок волос, издал дикий сдавленный крик и упал на пол, поскользнувшись на собственной крови. Отчаянно попытался встать, но ноги уже не слушались его, и он только бессильно сжался в комок, теряя сознание.

***

      С трудом Фил повернулся на спину и открыл глаза. Несколько недолгих секунд он молился, что всё, что с ним сейчас произошло — кошмарный сон. Чего только может не присниться агенту ФБР со стажем? Но тело ужасно разламывалось от боли, от противного запаха крови его едва не выворачивало наизнанку, руки за спиной затекли, а тонкая верёвка впилась в запястья и щиколотки — кажется, он связан по рукам и ногам, во рту торчит кляп, а сам он в просторном багажнике чьей-то машины.       Раск со стоном выдохнул, сильно дёрнулся и пребольно ударился затылком о крышку багажника. Он охнул от боли, слёзы брызнули из глаз. Раск зарычал что-то громко, на весь багажник, и с безумием стал пробовать сорвать с себя верёвки. Тщетные попытки не принесли желанного результата, — свободы, — и тогда Раск, громко, но неразборчиво матерясь, замолотил коленями по крышке багажника, разбивая их до синяков. Когда боль стала нестерпимой, Фил с досадой взвыл. Ему нечем было дышать, в багажнике душно, как в бане. Рубашка намокла от пота, смешанного с кровью, обильно стекавшего по лицу и шее под рубашку. Он вытирал его со лба об какие-то скомканные тряпки, лежавшие под ним. Через несколько минут он задержал дыхание, вслушиваясь в то, что происходит снаружи. Машина сбавила скорость и остановилась, а в салоне кто-то заговорил. Куда-то приехали. Дальнейшие пытки неизбежны, но его мучил лишь один вопрос: за что с ним всё это?       Крышка багажника открылась. Фил приподнялся и в темноте узнал лицо Богдана. Тот злобно ощерился, любуясь своей работой: часть лица связанного агента распухла и побагровела от синяков, светлые волосы местами окрасились в красный, а на когда-то белоснежной рубашке красовались засохшие кровавые узоры.       Они разрезали верёвки на ногах Фила и вытащили из багажника. Придерживая за локоть ослабевшего агента, двое других, вышедших навстречу, мужчин завели его в обшарпанное заброшенное здание и направили к лестнице. Раск, спотыкаясь, побрёл наверх, ожидая указаний. Он шёл как в тумане, дважды чуть не упал, а один раз его нога подвернулась, и он ударился больным коленом о ступеньку. Его снова подняли за шиворот и повели вперёд.       Качаясь, Фил Раск зашёл в небольшую комнату со старым столом в центре. — Садись сюда, — сказал широкоплечий русский с винтовкой по имени Фома и ткнул пальцем на стул. Фил покорно сел, а тот отошёл от него и встал возле выхода, подозрительно оглядевшись. Через пару минут явился Богдан. Он уверенно прошагал через всю комнатку прямо к столу и сел напротив Фила, сложив руки в замок. Он долго всматривался в его лицо, наклонив голову и довольно улыбаясь, а затем рывком сорвал скотч со рта и вытащил кляп. Раск поморщился. Богдан убрал кляп в сторону. Фил вдохнул полной грудью, откинувшись на спинку стула, и закрыл глаза. — Хватит, — грозно прорычал Богдан. — Ближе к делу.       Внезапно Раск взорвался: — Ближе к делу? Какому делу, что вы от меня хотите? — Раск яростно сплюнул кровь на пол и облизал сухие губы. Его синие глаза горели бешеным огнём. Будь он развязан и не так слаб, будь у него пистолет, он чувствовал, что смог бы одолеть их всех в одиночку, всадить каждому по пуле в голову — то, что они заслужили больше всего!       Богдан слушал его и мрачнел, руки сами сжимались в кулаки, перстень на среднем пальце угрожающе сверкнул. Он сжал кулаки до предела, так, что они затряслись от напряжения, но бить не стал. С трудом разжал пальцы и звонко похрустел каждой из десяти костяшек. — Ты сказал Вере, что не будешь сотрудничать с нами, — наконец произнёс Богдан. — Ты шантажировал её, говорил, что расскажешь всем о наших якобы грязных делишках… — Шантажировала она, а не я. Я лишь поставил перед фактом. Тебе бы получше знать свою сестру, парень. — Заткнись, бля! — по-русски крикнул парень у входа с винтовкой. Богдан одобрительно кивнул.       Фил покачал головой и тихо засмеялся. Он понял смысл слов и без перевода. А Богдан тем временем продолжал: — Ты повёлся с девчонкой, которую сам же к нам привёл, — процедил он и засунул в зубы зубочистку, перекатывая её языком по рту. — И я знаю, сучёныш, что это ты позволил ей уйти, ты убил наших Мишу и Гаврилу. Но меня не это сейчас волнует.       Богдан замолчал, раскусил зубочистку и сплюнул на пол. Он поднялся и наклонился над Филом. Тот слегка отстранился, не спуская глаз с него. Он знал, что можно ожидать всё что угодно от обозлённого русского, видимо, попавшего под горячую руку. — Ты знаешь, что сейчас переживает моя сестра? Ты понимаешь, что значит — в один день лишиться такого крупного бизнеса? Я не дурак, агент. Я знаю, что эта паршивая сука отдала тебе все документы, но она мне больше не нужна. Ты охренел и пошёл против нас. Моя сестрёнка быстро сдалась, но я…       Фил вздохнул. Он уже порядком устал от этой пустой болтовни. В голове, вместо того, чтобы слушать, он перебирал множество вариантов того, что с ним здесь сделают: расстреляют, задушат, повесят, просто будут пытать, причиняя боль. Раск чувствовал, что внутри всё сжимается от этих мыслей. Сзади Фома, спереди — Богдан, руки связаны, сил нет, голова идёт кругом. Никуда не убежать и нигде не спрятаться. И Фил понимал, что когда ему будут выдвинуты условия, за свою жизнь ещё придётся побороться.       Глаза блуждали по тесной комнатке, останавливаясь на бледной лампочке, свисающей с потолка на одном лишь длинном чёрном проводе. Богдан неторопливо говорил с ним, сложив руки за спину, а затем снова сел. — У меня к тебе предложение, — прохрипел он. Фил Раск сделал фальшиво-заинтересованную гримасу и поднял брови, придвигаясь ближе к столу. — Не знаю, как ты там это сделаешь, но у меня к тебе два варианта: либо ты говоришь со своими, нанимаешь любых людей, своих дружков и прочих, и возвращаешь нам стартап в том виде, в каком закрыл, вместе со всеми данными… — Либо что? Убьёшь меня? — Раск лучезарно улыбнулся невинной улыбкой. — Эй, почешите мне кто-нибудь нос, руки связаны, не могу дотянуться. А ещё я хочу в туалет. Богдан, ты же прекрасно понимаешь, что это невозможно… — Паскуда, молчи, — прошипел Фома за спиной. Фил затрясся от злости. — Пошёл на хрен, сопляк! — рявкнул агент, обернувшись. Он уже чувствовал близость расправы, мгновенно вспотел, вены вздулись на лбу от напряжения. Сглотнув ком в горле, он заёрзал на стуле, предпринимая последние тщетные попытки избавиться от верёвок. — Я навёл на тебя справки, агент, и знаю слабые места. Я буду причинять тебе физическую боль, а потом заставлю смотреть на муки твоих близких. И ты сам будешь умолять меня о пощаде, ты всё равно сделаешь это. Лишь вопрос времени и того, насколько целым ты вернёшься. Подумай, у тебя несколько часов, — на этих словах Богдан кивнул в сторону бледного Раска. Фома подошёл сзади и взял его за волосы, сильно тряхнул его голову. Белые мушки засверкали перед глазами, он зажмурился. Богдан снова похрустел костяшками, медленно подходя к Филу, державшемуся молодцом даже перед лицом опасности. Длинные пальцы поправили блестящий серебряный перстень с чёрным камнем на среднем пальце правой руки. Державший агента за волосы головорез потянул голову Фила назад, подставляя лицо под удар, а Богдан, яростно замахнувшись, обрушил тяжёлый кулак на его голову. Свет в синих глазах померк. Фил пополз на бок и грузно свалился под стол.       Кем бы Фил ни был, даже с помощью умных ребят невозможно вернуть уже несуществующий стартап. Богдан лишь ждёт повода для расправы, три заветных слова «я не могу», и жизнь Фила оборвётся в этом заброшенном здании, с дырявой крышей, выбитыми стёклами и потрескавшимися стенами. Никто не услышит его последний вопль о помощи, когда пуля пробьёт ему голову, никто не найдёт тело здесь. Ни полиция, ни коллеги, ни Финли, ни Иззи — никто. Нет, он не будет кричать. Фил был верен своим словам, ведь только дурак будет надеяться на чудесное воскрешение «Guizer'a».