Альбус Дамблдор и Зина с огорода

      Неожиданно она заметила высокую фигуру. Человек приближался с другой стороны улицы. Он был достаточно странно одет. На нём была длинная серая мантия, застёгнутая у горла. Видеть бабу Зину он, конечно же, не мог – всё-таки защитные чары были мощи не маленькой, но у неё почему-то создалось впечатление, будто он прекрасно её видит.       —Доброго утра, Зинаида Васильевна, — поздоровался незнакомец, подходя к забору.       Этот голос она тут же узнала. В её памяти шевельнулся Всемирный слёт магов 1930 года в Москве, а так же различные собрания Международной Конфедерации Магов и мужчина с каштановыми волосами и ясными голубыми глазами.       —Интересно карга пляшет, — пробормотала баба Зина, почесав седой, скрытый косынкой затылок. Она открыла волшебной палочкой замок на калитке и вышла навстречу гостю.       —Здравствуй, коли не шутишь, — сказала она, выйдя из-под магической защиты.       Увидев её, гость расплылся в улыбке, а из-под седых бровей на неё взглянули те же голубые глаза, заискрившиеся от радостной встречи.       —Эх, Альбус, постарел ты, поседел... Да и я уже, конечно, не молода. С чем пожаловал-то в мои края? — сказала баба Зина, вглядываясь в лицо старого знакомого.       —Я пришёл повидать одну из лучших волшебниц своего времени, — ответил Дамблдор.       —Опять льстишь, проказник! Ну, проходи, коли так, — она открыла перед ним калитку, и Дамблдор вошёл на её небольшой участок. — Что тебе налить? Чай, кофе, может, бренди? У меня ещё водка есть, наша русская, самогон...       —От бренди я бы не отказался. А медовухи у тебя случайно нет? Той самой, что ты выдерживала в своих любимых бочках?       —Ишь, какой хитрый, запомнил-таки! Ну ладно, достану я для тебя уж, — она пошла в свой небольшой домик, дабы достать из погреба искомую бочку.       Вскоре Зинаида Васильевна вышла на крыльцо, держа в воздухе волшебной палочкой бутылку медовухи и бокал. Дамблдор уже расположился на пороге, опершись спиной на раскрытую дверь.       —О, я смотрю, ты тут уже обустроился, — баба Зина указала на волшебную палочку Дамблдора, которую тот так же, как и она, заложил за ухо.       —Да, всё-таки не впервой заглядывать в гости к тебе. Кое к чему уже привык, — отозвался Дамблдор.       —Зачем явился ко мне? Уж точно не за медовухой, хоть и делаю я её отменно — не спорю, — баба Зина примостилась рядом на пороге, с интересом вглядываясь в глаза Дамблдора и протягивая ему бокал медовухи.       —Ты, наверно, в курсе последних событий... — начал Дамблдор, отхлебнув медовухи.       —Не-а. Я тут вообще живу, как отшельник. Ничего не знаю и знать не хочу. Моё время уже прошло, а потому мне совершенно не интересно, что происходит там, в крупных городах, и тем более уж в других странах. Это время уже следующего поколения. Пусть молодые разбираются со всякими там Волан-де-Мортами...       —Значит, всё-таки ты в курсе, — Дамблдор с улыбкой взглянул на неё.       —Ну, слышала я, по радио передавали, будто бы ты вместе с Гарри Поттером сговорился и будто врёте вы всё насчёт Волан-де-Морта, мол, людей пугаете только, смуту наводите. Так не верю я ни единому их слову. Так и знай! Хоть я и не была на Турнире Трёх Волшебников, но тебя-то я как облупленного знаю, уж не первый год знакомы. Ты просто так воду мутить не будешь, — заявила баба Зина, приманив себе с кухни бокал чая и с удовольствием отпив горячего напитка.       —Позволь мне с радостью отметить, что, несмотря на твой солидный возраст, ты всё же не потеряла своего гениального мышления, — сказал Дамблдор.       —Пф, это обыкновенная наблюдательность, да и въевшийся в меня ещё со школьной скамьи интерес к познанию. Ну, допустим, известно мне положение дел. Что ты-то от меня хочешь?       Дамблдор многозначительно взглянул на неё из-под бровей.       —Ой, нет! Даже и не думай! Ни за что! Я! В Англию! Только через мой труп! — сразу разгадала намерения старого волшебника баба Зина. — Я уже больше десяти лет как в отставке! Я даже и не помню основ-то! Да и зелья я уж давно не варила — так чисто позабавиться иногда сижу, колдую, но настоящие яды и противоядия я давно уже не готовила! Да и какой из меня теперь мракоборец-то! Я ж только на огороде-то и вожусь! А хозяйство моё? А куры, корова? А сад-огород мой? Ну, уж нетушки! Не! Даже не уговаривай! Да и опять начинать всё это дело! Скрываться вечно ото всех! Постоянная окклюменция! Мне этого в хватило с 30-х по 50-е! Наскрывалась уж на всю оставшуюся жизнь! А если прознает кто! Так тебя сразу же к стенке и припрут! Ты ж сердобольный, да и я не лучше! И всё! Я ж себе никогда не прощу! Не-не! Дело — дрянь! Да и позабыла я ваш английский!       —Между прочим, ты английский знаешь лучше, чем я русский, — вставил Дамблдор.       —Да даже если и так, жить-то я где буду? Ну, по молодости, по глупости, вступила я в твой Орден Феникса, так это было-то когда! Да и не осталось ничего от Ордена-то твоего! Так это, две с половиной калеки! Вон, я смотрю, у тебя Северус Снегг есть, которому ты доверяешь, как себе, вот пусть он и помогает тебе в разведке и построении плана!       —А про это ты откуда узнала? — с неподдельным удивлением сказал Дамблдор, и его седые брови тут же поползли вверх.       —Может, твой Снегг и мастер окклюменции, а ты, может быть, самый лучший окклюменист на всю Англию, да только я так виртуозно владею легилименцией, что ни ему, ни тебе не снилось. Я ж так тебя и победила ещё в тридцатом году.       —Ах, да. Точно. Всю память мне тогда переворошила, хитрюга! — улыбнулся Дамблдор. — Да я вроде как уж и подучился с тех пор на ошибках, и магических щитов понаставил уйму. Как ж ты так умудряешься, и без палочки ведь!       —У нас, советских мракоборцев, этот талант в крови, — с гордостью заявила Зинаида, радуясь, что переплюнула-таки знаменитейшего волшебника. Она снова взглянула в голубые глаза Дамблдора. — А что это ты там с Поттером опять затеваешь? Никак сопротивление собрался оказывать Волан-де-Морту?       —Ну, конечно. За этим, собственно, я и прибыл.       —Эх, старый ты стервятник! Я уж думала, ты в Англию меня позовёшь к себе жить, а ты вечно всё только для выгоды делаешь. «Во имя общего блага», чтоб его! — она разочарованно взглянула на Дамблдора. — Эх, а ведь когда-то мы с тобой таких дел творили... — баба Зина вспоминала далёкие тридцатые годы, когда она только-только познакомилась с Дамблдором. — Учти, это «общее благо» до добра тебя не доведёт — зуб даю!       —Да это я и так знаю. Но куда деваться-то? Выбора нет. Если не я, то кто ж будет всем этим заниматься? Фадж что ли?       —Ой, и не начинай мне даже! Фадж этот ваш, наивный индюк! Как есть индюк! Читала я, что в нашей «Магической правде» пишут: «Директор английской школы чародейства и волшебства Хогвартс окончательно сошёл с ума!»; «Английский Министр Магии Корнелиус Фадж утверждает, что у Альбуса Дамблдора, одного из величайших волшебников современности, определённо съехала крыша, так как он на каждом углу утверждает, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся!»; «Директор Хогвартса явно стал одержим идеей возвращения Тёмного Волшебника!». И это ещё только заголовки! А почитать статьи — так вообще полный бред! Я с недавних пор этой газетёнкой начала печку растапливать — на большее она не годна. Так что, насчёт организации сопротивления я с тобой согласна. Но мог бы хоть немного проявить внимание ко мне. Хоть бы цветы принёс что ли, — она обиженно посмотрела на Дамблдора. — Помню, в молодости ты мне их клумбами таскал — весь дом в цветах был.       —Ах, да! Я ж совсем позабыл о них! — Дамблдор вытащил из кармана горсть маленьких разноцветных шариков. Пробормотав слова заклинания и направив палочку на шарики, он превратил их в огромный букет разноцветных роз и протянул раскрасневшейся от неожиданности бабе Зине.       —Я смотрю, моё изобретение прижилось и в твоих краях, — сказала Зинаида Васильевна, кивнув на карман, откуда Дамблдор вытащил шарики. — Эх, вы, мужики, вечно вас надо подталкивать пинками, чтоб вы что-то хорошее сделали, — вздохнула она, но уже больше не обижалась. Взяв цветы, она коротко чмокнула Дамблдора в морщинистую щёку и ушла в дом — поставить их в вазу.       —Я их потом трансфигурирую и посажу в клумбу, - заявила Зинаида Васильевна, вернувшись на крыльцо. Она села рядом с Дамблдором, положив свою седую голову ему на плечо. — А ты помнишь, как в тридцать пятом мы с тобой во Францию ездили? Эх, ля Париж...       —Да уж, такое забудешь! Тебя вечно ваш генсек дёргал обратно. По двадцать раз на дню трансгрессировала в СССР, — он улыбнулся, обняв её за плечи.       —Ну, там просто как раз проект новый разрабатывался. Надо было контролировать процесс.       —Да кто бы спорил. Ты вечно занята была.       —Как и ты, между прочим. Не помню ни одного нашего путешествия, чтобы ты не отлучался куда-нибудь! «Ради общего блага», — передразнила она Дамблдоровский акцент. — Эх, всё время мы с тобой были заняты. То ты, то я. И что в итоге: жизнь подходит к концу, у тебя только школа да очередной вредоносный чёрный маг, а у меня — сад-огород да несносная скотина.       —Ну, если ты считаешь, что жизнь уже заканчивается, я хочу тебя огорчить. Ничего ещё не окончено. Мы ещё десять тысяч раз с тобой всё можем изменить, если захотим.       —Эх, Альбус, жизнь тебя ничему не учит, — она подняла голову и коснулась своей старческой рукой его седого локона, свисавшего на лицо, убирая его за ухо. — Когда ты становишься столь известным человеком, что тебя помещают на карточки из шоколадных лягушек, твоя жизнь тебе уже давно не принадлежит. Ты можешь менять судьбы других людей, но свою собственную жизнь ты никогда не сможешь построить так, как хочешь. Помнишь, в сорок первом, мы с тобой попытались. Мы сделали так, как хотели. И что из этого вышло? Слёзы, боль и горечь. Я до сих пор не могу забыть. Разве не поэтому мы разошлись? Разве не потому, что наша попытка изменить нашу жизнь так, как хочется, провалилась на корню, приведя к ужасным последствиям? Разве не поэтому я столько лет живу здесь, в полном одиночестве, отрезанная от остального мира? Разве не поэтому ты заперся за каменными стенами Хогвартса, в кабинете директора? Всё ради одного: чтобы они не добрались до того, что мы любим. Чтобы не было снова этой боли, - она закрыла глаза, пытаясь сдержать нахлынувшие в порыве чувств слёзы. — И теперь ты хочешь, чтобы я снова вернулась в твой мир. В мир, где стоит им только прознать нашу связь, и мы в ловушке. Ты, наверно, вряд ли испытываешь такое, тебе чаще снится Ариана, но я каждую ночь вижу её во сне, слышу её смех... — её голос прервался. Она уткнулась в плечо Дамблдора и заплакала.       Он рассеяно гладил её по голове, а перед глазами проносились воспоминания пятидесятилетней давности, когда они ещё были молоды, когда даже подумать не могли, что всё будет именно так.       Дамблдор молчал, погрузившись в ностальгию, изредка вздыхая, смахивая длинными пальцами редкие слёзы, скользившие по морщинистым щекам. Зинаида Васильевна рвано дышала, глотая не пролитые вовремя слёзы. Обида и горечь, что она хранила в своём сердце так давно, вдруг вылились наружу, заставляя её бороться со слезами, падавшими на серую мантию Дамблдора.       —Все эти годы я так скучал по тебе. Я искал шанса, чтобы вернуть тебя. Хоть бы не в Лондон, но в Англию, поближе ко мне. Но это было то слишком опасно, то я не был готов, то был слишком занят, чтобы до конца продумать всё. Теперь моё время вышло, и я просто обязан забрать тебя отсюда, — сказал Дамблдор. — Я хочу предложить тебе должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.