Чернокнижник

День? неделя? месяц? Сколько уже прошло от того дня? Женя не помнил и не хотел помнить — зачем ему голову забивать? Но то, что все утихло и никаких летающих кастрюль нет — действительно радовало. Он теперь мог спокойно поработать в тихой обстановке или пообедать с листанием соц сетей. Умиротворение могло быть действительно сполна, если бы Ян не приехал как раз в тот день, когда Попадинец хотел отдохнуть и уехать на пару дней куда-нибудь. — Ты же знаешь, что я за любой кипиш, — проговаривал еле Ян из-за яблока во рту, а точнее, как он выразился, его сегодняшнего обеда, так как не успел сегодня взять поесть, но успел взять фрукт. — Куда хочешь? Можем сгонять в Финляндию, она не далеко, на машине можем быстро приехать. — Да, наверно, ты прав, — читал историю страны тот с интересом. — На чьей машине? — Можно на моей. У неё лошадок больше, — сказал он и выбросил остатки яблока в мусорку. — Ну что, рванем завтра? Я заеду часов в семь, ну, чтобы побыстрее доехать. — Я не против, но… Женя как-то растеряно взглянул на друга, а тот не дурак — понял всю ситуацию происходящего и похлопал того ободряюще по спине, присев рядом с парнем. — Давай не будем вспоминать об этом. Прошлое должно остаться в прошлом. Тем более мы её точно не возьмём, ты хорошо спрятал? А Женя не знал что ответить: «Нет, ведь моей квартире водится фантом, который не даёт мне уснуть» или: «Да, я её спрятал под подушку, как и пистолет, который ты мне подарил на день рождения». Что из этого лучше? — Я её не прятал, потому что могу ещё совладать с собой, — твердо ответил юноша встав со стула и решительно продолжив. — Я сделаю обряд и уже тогда отложу. Мне надоело все это. Ян лишь покачал головой. — Прошлый раз ты говорил так же… Женя смотрит на него не отводя взгляда, понимая к чему он ведёт, тем самым остановив на полуслове: — Ян, это в прошлом, а прошлое не надо ворошить. Теперь сверлили взглядами они друг друга, а комната будто пропахла натянутостью и какой-то неловкостью для писателя. Карие глаза смотрели в серые, руки покоились на коленях, а мысли путались в голове. — Окей, я завтра заеду, будь готов, — спокойно повторил парень вставая со своего места и плетясь в коридор. — И будь аккуратнее, ладно? Дверь захлопнулась, а Попадинцу вновь стало плохо. Отпустив ручку двери и прокашлявшись, у него помутнело сразу в глазах, пока голову начала пронизывать боль. Да, пора с этим разобраться.

***

Свечи, которые Женя успел достать из шкафчика, уже покоились на полу напротив пыльного зеркала, а мел лежал рядом; накрытая мантией книга черного цвета покоилась у сумки хозяина, пока сам он пытался найти веточку полыни в ней. Окна были плотно зашторены в маленькой комнате, а за шкафом парень хорошо следил. Он чувствовал что тут что-то не так, но что — Женя не понимал. — Может, тут какие заглушки, — нахмурился юноша расхаживая по квартире. На полу было нечего найти, ведь он сам все смотрел и проверял каждый миллиметр, да и в остальном не было ровно ничего. Но кто говорил, что все бывает на поверхности? Шаги по кафелю стали громче, а затем резко кто-то будто остановился, от чего Женя повернулся, но не увидел ничего, а вместо фантома заметил тот шкаф, о котором он постоянно вспоминает. Потянув двери на себя, они первое время не поддавались, а затем внезапно открылись. Разглядывая содержимое, а потом присев, начал смотреть под него. — Тебя потереть может? Что с тобой не так? — в пустоту спрашивал Попадинец и встал на ноги обратно, махнув на это рукой, продолжив начатое. Взяв в руки мел и аккуратно начертив около зеркала на полу пентаграмму и зажег свечи, потому в комнате образовалось что-то подобие мистической атмосферы. Расставив их напротив зеркала и и глянув на себя в зеркало, парень взял тот самый канцелярский нож и перерезал ладонь, чуть шипя от неприятной боли. Кровь текла из руки прямо на нарисованное на полу, свечи шевельнулись, а чаровник криво усмехнулся. Веточка полыни чуть не сломалась, когда Женя ее сжал, а второй рукой снял мантию с книги и открыл на нужной странице, откашлявшись и начиная не быстро читать: -Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta… Одна из свеч быстро затухла, а другая рядом с ней колебалась, то затухая, то незамедлительно опять зажигаясь. Смотря в зеркало он не увидел ничего, кроме себя же с книжкой в руках. Текст на латинском он знал наизусть, но подстраховаться надо, если вдруг чего-то забудет. Полынь неприятно пахла, но давала обстановке загадочность, хотя вся эта ситуация — загадочность, а чернокнижник в ней лишь дергает за невидимые ниточки. Все так и должно было случиться. -… in nomine et virtute Domini Nostri Jesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imagi… Он не успел договорить как окно вдруг распахнулось, холодный поток воздуха ворвался в квартиру и затушил все свечи, от чего Попадинец остался без света один в квартире, остановившись и быстро пытаясь найти зажигалку, но тщетно. Звенящая тишина била по ушам, пока юноша прислушивался к звукам в квартире. Только что кто-то за его спиной тихо ходил, видимо, пытался то ли не напугать, то ли чего-то замышлял. Ему до окончания обряда осталось чуть-чуть, но сейчас его больше волновало то, что происходило сзади, пока одна свеча не зажглась около него сама по себе, освещая одну пятую комнаты: его и зеркало. — Что ты хочешь от меня? — серьезно спросил чернокнижник улавливая глазами каждое движение позади в зеркале, а ладонь ужасно болела, не давая сосредоточиться. В ответ была тишина, затянутая на несколько минут. — Мне повторить? Как говорила ему с самого детства мать — призраков нельзя бояться, они чувствуют ваш страх и пожирают энергетику, пока вы чувствуете слабость. Они — люди, но их нельзя пощупать или увидеть, с ними надо общаться как с людьми, но аккуратнее, а так как Женя был не из тех, то задал вопрос напрямую. Еще с минуту была тишина, пока не зажглась вторая свеча, а звук шагов раздался вновь за спиной мага. Женя сглотнул. Тишина напрягала, а когда он взглянул в зеркало, то увидел в нем очертания человеческой фигуры, его рука едва касалась плечи юноши, потому чувствовался холод. Лица не было видно, но очертания худобы виднелись — призраки бесполы, но в прошлой жизни, видимо, он был парнем: длинные ноги, довольно сильные руки, рукава рубашки которой были закатаны, а когда он тихо прошептал, Женя узнал тот самый голос из сна, не дающий ему уснуть: — Помоги мне. Телефон резко зазвонил прямо на ухо парню, и тот быстро вскочил, пару секунд не понимая что происходит в каком мире он вообще. Солнце било в глаза, парень щурился, а головная боль была сильнее, чем обычно. Что произошло? — Я слушаю, — проговорил он в телефон, пока пытался рассмотреть комнату: ничего не пострадало, кроме его руки и зеркала, от которого исходила длинная трещина. — Я до тебя дозвониться не могу! Ты выходишь? — спрашивал Ян, крича в трубку. — Ты вообще собрался? — Ян, подожди. Я тебе перезвоню, — поморщился Попадинец оценивая данную ситуацию, завершая вызов и спрашивая самого себя вслух: — Что, мать вашу, случилось? Осознание пришло, конечно, но за зеркало было обидно. А ещё ужасно болела ладонь, потому он раскрыл кулак, чтобы разглядеть порез. Удивление пришло не сразу: сначала небольшое удивление, затем непонимание, а третье — злость. — Он что, воспользовался моментом договор заключить?! Я был в отключке! Крик Жени быстро сменился на трель в звонке, видимо, Яна достало все это и он поднялся по лестнице. Но проблема не в этом сейчас. — Чёрт возьми, — промыл парень рану, на которой ещё был виден полумесяц — договор с духом. Когда он успел договориться? Он ничего не помнит. — Не чертыхайся. Услышав эти слова, маг помрачнел. Яну он не открывал, да и дверь заперта, никто не мог открыть её, поэтому остаётся только тот дух, которого он сейчас видит в зеркале и удивляется. Он стоит около двери ванной, плечом облокотившись об косяк и сложив руки на груди, тем самым тоже рассматривая чернокнижника. Волосы чуть взъерошены из-за встречи затылка со стеной, пока маг держал его в тисках и рычал на ухо: «Что ты натворил и как ты это сделал?». На веку с ним такого ещё никогда не происходило до этого дня. — Прошу прощения, — извинился тот, морщась от не особой комфортности. — Но мне нужна серьёзная помощь.